Приходи. Я сварю тебе кофе. Большую кружку.
Честно признать, Мин Юнги - красивейший до безумия; чуть более худые, чем надо бы, ноги, восхитительные линии тела, по-мужски красивые руки с выпирающими венами на них и длинными, но не безобразно, а совсем даже наоборот, пальцами; привлекательные губы, немного тонкие по меркам современных идеалов, но и так неплохо; особенно в моменты, когда эти губы пересыхают и трескаются, оставляя мелкие ранки - болезненные и чуть заметные, но добавляющие чего-то милого в образ Юнги, каким бы странным это не казалось; вечная усталость в глазах, вызванная, наверное, большим количеством работы, выливающаяся в недостаток сна и недоедание, хроническую нехватку энергии и привязанность к энергетикам, сигаретам и кофе. Редакторам сложно приходится. Особенно, когда начальство требует невозможного, заставляет ежедневно переступать через себя, совершать глупые махинации, от которых никому не становится, да и, конечно же, не станет проще. Как справляются со всем этим остальные - Юнги не знал. Раньше его не волновало ничего, кроме работы, сделать которую он рвался не из-за великой любви к своему делу или, хотя бы, прибавке к зарплате, а чтобы скорее вернуться домой и без сил упасть на диван, мучаясь от бессонницы и ночных кошмаров. Все лучше, чем падать в обмороки от переутомления, не отходя от рабочего места. Раньше. Не теперь.***
После того, как кофейный аппарат убрали из редакторского отдела из-за ненадобности (кофе там никто, кроме Юнги не пил - говорили, горький и явно дешевый. Просто могли позволить себе лучше, сравнивать и выбирать.) жить стало как-то тяжелее : дорабатывать до конца рабочего дня просто не было сил, а идти в супермаркет не находилось времени. Поэтому Юнги стал захаживать в отдел рекламы, чтобы купить бодрящий напиток и немного прийти в чувства, если продолжать работу было совсем невмоготу - близко, тот же горький и дурно пахнущий кофе и знакомые люди, лица которых Мин видел пару раз на всеобщем совещании. Все, в принципе, хорошо. Тогда в жизни отстраненного, холодного и вечно уставшего парня, цвет волос которого напоминал мяту, и появился Пак Чимин. Совершенно другой - вечно куда-то торопящийся, не сидящий на месте, смеющийся без стеснения на весь отдел, всегда старающийся быть в центре внимания. Рыжеволосый парень, напоминающий всем солнышко - улыбчивый и добрый Чимин, которого ничто никак не могло связывать с Юнги, по шутке судьбы, любит кофе. Просто любит, без причины. Сначала были просто взгляды - косые взгляды с обеих сторон кофейного аппарата. Потом случайные фразы, вроде "хорошая погода" или "трудный день", а затем вопросы - банальные вопросы, которые задают обычно при первой встрече. Так, Юнги не заметил, когда Пак Чимин из рекламного отдела успел стать для него просто Чиминни, а его болтовня перестала раздражать, напротив, вызывая улыбку. Месяц, а может чуть меньше потребовалось для того, чтобы Юнги стал звонить вечерами рыжику, рассказывая о своих планах, придумывая на ходу какие-то смешные истории и спрашивая все-все, что ему, действительно, хотелось бы узнать. Еще позже стало нормальным ездить вместе на работу, а вечерами сидеть у кого-то, помогая с завалом невыполненных заявок или просто болтая об обычных вещах, узнавая друг друга лучше. В один из таких вечеров, например, Чимин узнал, что Юнги не любит молоко, которое сам Пак обожает, а еще кошек - всех, кроме чиминовой. Чимин стал для Юнги чем-то вроде спасательного круга - рядом с ним все, даже кофе был другим. Не так много времени Мину понадобилось, чтобы осознать, что он влюбился. До коликов в животе, до обожания.Влюбился бесповоротно, сильнее всех чувств, когда-то им испытываемых.Мне нужно лишь чашечку кофе, чтобы сердце ожило.
Чимин сидел неподвижно в своем крутящемся кресле и нервно стучал пальцами по компьютерному столу, заваленному бумагами. -Что ты сказал, хен? - голос дрожит то ли от шока, то ли от переполняемых эмоций. -Ты мне нравишься. Если бы Чимин мог сейчас испариться, надеть мантию–невидимку или залезть в кроличью нору, в которую когда-то упала Алиса, то он, несомненно, сделал бы это. В голове одна мысль - перевести на шутку, но в глазах напротив читается серьезность, перемешавшаяся с волнением, которое выдает легкое дрожание ресниц под густой челкой светло-зеленого цвета. -Хен, ты не шутишь, да? - преодолевая неловкость и смущение, Чимин встает со своего места и подходит к Юнги. -Разве о таком вообще можно шутить? -Действительно, извини... После этих слов в комнате воцаряется тишина, окутавшая все пространство, грузом ложась на плечи парней. В голове Чимина пустота, он будто забыл все существующие в мире звуки, открывая рот и тут же закрывая его, выдыхая при этом. -Скажешь что-нибудь? Чиминни,- в ответ тишина, поэтому Юнги притягивает рыжего парня к себе, останавливая свои губы напротив чужих и чувствуя сбитое дыхание. - Если ты будешь молчать, то я поцелую тебя. Чимин на это только глаза выпучивает - хочет отказать, оттолкнуть, но не может, словно он марионетка в чьих-то руках. Сдержав свое слово, Юнги напористо целует Чимина, сразу же углубляя поцелуй, не давая Паку возможности перевести дыхание. Вкус только что выпитого кофе чувствует Чимин, который не понимает себя из-за нахлынувшего жара в области живота, боится, но все же отталкивает. Грубо и неосознанно, не рассчитывая силу, отчего Юнги ударяется спиной о стену. -Юнги, я... -Ты можешь не продолжать. Я все понял, малыш. Не переживай об этом, - шепчет куда-то вдаль, выдавливает улыбку и уходит - Юнги не из тех, кто станет приставать с любовью, а уж тем более, заставлять кого-то ее испытывать. Чимин не может ни сказать что-то, ни сделать. Ему хочется остановить Юнги, чтобы все окончательно прояснить - но все, что он может - тихо пробубнить себе же под нос "ничего не изменится, правда, хен?", когда тот уже вышел из чужой квартиры. В голове - пустота, а на языке - вкус кофе. Глупое признание. Глупая затея вообще признаваться. Юнги знал, что тут либо пан, либо пропал. И он знал, а вернее, надеялся на такой ответ парня - потерять все сейчас, пока сам Юнги еще не верит в свою любовь к мужчине. Это было лучшим вариантом.***
Чимин обрывал все телефонные линии, звонил с разных мобильных - даже с телефона начальника, но на том конце всегда отвечал монотонный голос о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Чимин ругался с коллегами, говорил, не подумав, обидные и колкие вещи в сторону сотрудников других фирм или отделов. А виной тому - заявление Юнги об увольнении. Чимин и сам понимал, что это неизбежно - знал, что так случится, но все равно не был готов к такому. Он искренне надеялся, что ничего не изменится и он, оставаясь таким же беззаботным, придет к Юнги в офис и утащит за собой к кофейному аппарату, протягивая своим нежным голосом "Хееееооон". "Все будет как прежде" - чиминовы глупые мысли. А сейчас он понимает - н и ч е г о уже не будет. Ни как прежде, ни по-новому. Чимин любил - правда любил, но боялся. Не мог признаться самому себе, что Мин Юнги - человек, чьи вкусы, взгляды на вещи и, что уж там, даже выражение эмоций, абсолютно разные - тот, от чьего присутствия и случайных касаний рукой, предплечьем или даже чуть заметного удара рукавом пиджака по чужому плечу, плыло в разноцветных красках, заставляя дыхание сбиваться, а сердце уходить не то, чтобы в пятки, под землю - содрогая ее перед этим низким и хриплым голосом, перед Мин Юнги. - Чимин, - знакомый голос одного из сотрудников выбивает рыжего из раздумий, - там Юнги у кофейного. Думал, что ты захочешь это знать. И у Чимина в животе киты переворачиваются, давя бабочек к чертям. И он тут же, ни секунды не раздумывая и не сомневаясь, бежит в знакомый уголок с родными воспоминаниями, и до боли в груди торопится сказать все, что думает - л ю б л ю. останься. не уходи. Когда рыжик добегает до места и видит знакомую фигуру, он, вопреки ожиданиям, забывает все, что еще пару секунд назад с трепетом нес с собой, чтобы сказать. Юнги не спеша наливает кофе, тушит сигарету о краешек аппарата и быстро кидает ее за угол - спасибо ему за это никто не скажет. - Хен! Знаешь, как я волновался?! Обеспокоенный и встревоженный Чимин преодолевает смущение и подходит, дожидаясь, когда Юнги, как обычно, проведет своей большой ладонью по его волосам, а потом щелкнет пальцами по носу. - Я вернулся, чтобы забрать вещи из офиса. Сегодня вечером уезжаю в родной город. Нужно встретиться с семьей и о многом подумать, - Юнги допивает свой кофе, сминает в руке пластиковый стакан и кидает в мусорной ведро, представленное коробкой. - Давненько я там не был. Думаю, стоит привезти подарки. Часы, которые мы с тобой видели в том магазинчике за углом...как думаешь, для отца нормально? У Чимина в голове все полетело к чертям, он думает "нет", "не нужно", "не говори этого", "не уезжай", но давит улыбку. - Да, хорошо. Ему должны понравиться. - Вот и славно. Составишь компанию? Юнги смотрит и ждет ответа, а Чимин только кивает. Все получилось глупее некуда. В мыслях Чимин уже давным-давно остановил Юнги - обнял и попросил остаться. Не клялся в любви, но делал все, что мог. В жизни же - этот испугавшийся мальчик помогал выбирать подарки для миновой семьи, кивая головой в знак одобрения или наоборот. А позже провожал на поезд, ограничившись рукопожатием и грустным взглядом вслед. Было больно, когда спина Юнги скрывалась за дверьми, но винить в этом Чимину было некого, кроме себя самого.Иногда жизнь сводится к банальному кофе — и к той степени близости, до которой чашка кофе позволяет дойти.
Честно признать, Мин Юнги - красивейший до безумия; чуть более худые, чем надо бы, ноги, восхитительные линии тела, по-мужски красивые руки с выпирающими венами на них и длинными, но не безобразно, а совсем даже наоборот, пальцами; привлекательные губы, немного тонкие по меркам современных идеалов, но и так неплохо; особенно в моменты, когда эти губы пересыхают и трескаются, оставляя мелкие ранки - болезненные и чуть заметные, но добавляющие чего-то милого в образ Юнги, каким бы странным это не казалось; вечная усталость в глазах, вызванная, наверное, большим количеством работы, выливающаяся в недостаток сна и недоедание, хроническую нехватку энергии и привязанность к энергетикам, сигаретам, кофе...и Чимину. Жуткую привязанность и бесконечные мысли. Юнги приехал только вчера, но его голову уже выели миллионы вопросов о Чимине, которые он не смог задать ему - хорошо ли он питается, не устает ли на работе и как чувствует себя вечерами, когда остается один. Задай бы он их, то непременно остался бы рядом с ним, потому что знал, что произойдет - грустный взгляд, опущенный в пол, тихие вздохи и сухое "нет, все в порядке, справляюсь". Это хуже атомной войны для Юнги, хуже и смертельнее. -Юнги, к тебе пришли. Голос матери доносится из прихожей, отчего Юнги удивляется, но идет. Замирает на пару секунд, невольно приоткрыв рот. Перед ним стоит Пак Чимин, одетый в свое серое пальто до колен, с сумкой и двумя пластиковыми стаканами. В голове Юнги сейчас залпы выстрелов, взрывающиеся мины и дым, появившийся после всего этого. - Чиминни, ты... - Ну и забрались вы! Еле нашел. Я привез кофе, хен, твой любимый. Остыл, наверное...подумал, что ты без него и дня не проживешь. А как допьешь - я тебе новый сварю, огромную кружку. Юнги понял все по глазам, по голосу, улыбке. Пак Чимин не говорил о любви, не бросался в миновы объятья и смущенно не отводил взгляд в сторону. Но это было признание - самое настоящее признание в любви, без лишнего, ненужного и заезженного. - Спасибо тебе. Все, что может сказать Юнги за ответные чувства - слова благодарности. Лучшие слова благодарности для Чимина, который, наконец, счастлив.