Always...

Сильный ветер бился в порывах. Солнце даже не думало садится за горизонт, хотя время было столь позднее, чем могло показаться первый взгляд. Серые облака нависли и, думалось, что они вот-вот упадут и задавят все, что существует на этой планете. Но это была только одна из десятка иллюзий, которую мы - люди, встречаем каждый день. В этом мире есть много разных вещей, которых нам, к огромному сожалению, узнать элементарно не дано. Или, быть может, все-таки дано? Странные, ужасные и кошмарные вещи будут ожидать за каждым чертовым углом, но не стоит боятся. Ведь именно тогда, когда тебе станет страшно и ты захочешь бороться за то, чтобы остаться среди живых - ты поймешь, что вот она... Игра. В этой игре невозможно одержать победу, но возможно одержать поражение. Это игра, которая преследует каждого из нас. Это игра в жизнь... Легкий бриз щекотал щеки, а теплые лучи солнца последний раз за сегодня пытались согреть. Где-то вдалеке невыносимым голосом кричали чайки, от звучания которых, казалось, можно было оглохнуть. Иногда наружу выпрыгивали морские жители, подобные дельфинам, и издавали характерные им песни. Все шло, как обычно. Скучно, мрачно, неинтересно. Только огромный, пустующий корабль приманивал к себе бедных смертных. Его черные рванные паруса шатал ветер, а море лишь иногда едва касалось его волной. По ночам из корабля доносились странные звуки, которые нельзя было описать простыми словами. Их вообще априори никак нельзя было описать. Часто изнутри доносился женский жалобный голос, звон монет, грубые голоса, которые сопровождала приказная тональность и детский плач. Но те звуки, которые доносились ночью... Это было нечто...Сверхъестественное. И посему и по этот день этот корабль для всех оставался тайной. Тайной, которую не хотелось разгадывать. Ведь осмелится на шаг войти на корабль могли только самые храбрые, отчаянные люди. Люди, которым нечего терять и есть на что надеяться. На берегу стояло четверо ребят. Одежда нагадывала военную форму матросов Разящего. Собственно говоря, так оно и было. Странно то, что на борту этого, стоит заметить - не пиратского корабля, нашлись люди, которых вообще заинтересовало нечто, в чем могло быть запутано колдовство. Люди на этом корабле вообще были, мягко говоря, не очень суеверными и верить в колдовство для них было чем-то...Глупым. По этому решится на приключение было и сложно, и легко одновременно. Но вот они. Герои. Стоят на берегу и машут вдаль Разящему, который решил отплыть на другой край острова, дабы не усиливать всякий, каким бы он не был, риск и быть спокойным за то, что ночью из соседнего пустеющего корабля не выпрыгнет неземная тварь и не перережет весь экипаж. Звучит, конечно, по меньшей мере - странно, но думаю, что шутить с такими вещами не стоит. Тем более, не зря же этот корабль все еще боятся?! Что-то в нём должно быть. Что-то, что заставляет людей платится жизнью вновь и вновь, зная, что там уже не раз исчезали люди. Что-то, что манит туда и остается незамеченным для глаза человека. То, что человек просто не может заметить...Или не хочет. Присмотревшись вдаль, сквозь густые заросли, скалистые выступы и обрывы, сквозь пальмы и высокие камни можно увидеть огромный корабль, который скрывает в себе ужасные тайны. Тайны, которые, возможно, скоро будут раскрыты. — Алеекс. — истошно протянула Мар, поставив руку на плечо подруги, которая быстро шла впереди. — Чего? — буркнула девушка, даже на секунду не замедляя темп. — Вот куда ты бежишь? — сказала Мар, заправляя за ухо непослушную прядь волос — Я не бегу. Это нормальная ходьба человека, которому надоело ходить. — грубо ответила девушка. Да, прозвучало нелепее, чем это было задумано, но сильно Алекс это не волновало. В прочем, как и всегда. Мар убрала руку с плеча подруги и закатила глаза. Время летело быстро для всех, кроме этой юной девушки. Она постоянно требовала общения и если что-то не так - то всё! Конец света! Она никому не даст спокойно жить. Уж кто-кто, а Алекс об этом знала отлично, по этому, чтобы не доводить подругу до слёз, немного приостановилась и дала Маше вырваться вперёд в этих гонках, которые они устроили сами для себя ещё по началу путешествий. — Маааар. — улыбаясь, промурлыкала Алекс. — Уйди. — фыркнула девушка и отошла подальше. — Маар. — повторила Алекс и подошла поближе. — Давай поговорим. — О чём? — ловко подхватила собеседница и наиграно улыбнулась. Этот веками выработанный взгляд, улыбка, жесты. Мар всегда умела показаться милой в нужный момент, но это уже никого не удивляло, как по началу знакомства с этой девушкой. Алекс посмотрела в небо. Солнце почти зашло за край горизонта, а звезды создали своим количеством минное поле. Необычайно красиво небо... Жаль, что замечали это не все и не всегда. — О звездах. — тихо бросила она и тут же начала выслушивать огромную лекцию о звёздах от Мар, которая знала всё и обо всём. Джеймс Норрингтон, который шёл впереди, остановился. Перед ними стоял огромнейший корабль, который, наверное, только может существовать. Струя мощного ветра гнула мачту, а паруса ни на миг не переставали бурно изгибаться. Одинокий ветер блуждал по кораблю и что-то шептал, как будто надеясь на понимание. Он создавал очаровательный звук, который чем-то нагадывал песню русалок. Такое тонкое, завораживающее звучание, которое безнадёжно манило всех, кто его слышит. Этот звук было трудно описать. Как будто эту песню создавал совсем не ветер, а нечто...Несущественное, но и в тоже время что-то живое. Что-то, чья душа способна намного большее, чем душа простого человека. Этот звук был наполнен болью, которая сопровождалась некой поддержкой. Чем-то таким, что не давало упасть, не смотря на удары в спину. Мачта истошно заскрипела, но ветер продолжал петь, найдя какую-нибудь старую щель и проникая в неё всё глубже и глубже, усиливая звук более мощным напором. Эта песня доводила до дрожи, стараясь свести с ума. Но также от неё было невозможно оторваться. Она как будто убивала своей красотой. Нет, слова "красотой" мало. Это было прекрасно...Идеально. Многие, наверное, были бы готовы умереть, но чтобы не перестать слушать это. Этот звук проникал до души, создавая на коже мурашки. Они моментально распространялись по всему телу и едва не доводило человека к казусу. Это было похоже на гипноз. Это звучание не сравнять ни с чем. Не с каким-либо музыкальным инструментом, не с каким-либо, каким бы он не был прекрасным, голосом. О боги. Совершенство... Это было настолько прекрасно, что всё и вся просто стояло, вслушиваясь в каждую ноту песни. Даже время стояло на месте, отдавая всю свою не земную власть этой мелодии. Этот ритм был настолько родным и близким, что сердце билось точно в такт. И, казалось, когда песня остановиться, всё, что когда-либо существовало упадёт мертвым. Воздух становился все тяжелее, но хотелось летать. Летать, словно птица, которая всю жизнь жила в клетке и тут почувствовала свободу. Хотелось оторваться от земли и быть настолько необузданным, чтобы все вокруг тебя было просто ничем. Хотелось, чтобы все вокруг смешалось с земным прахом. Но вот, мачта очередной раз заскрипела и пение ветра прекратилось. Норя, Маша, Мар и Алекс еще минут пять молча стояли и смотрели в точку. Знаете, бывает такой утренний лаг, когда молча сидишь на диване без каких-либо мыслей с носком в руках. Вот сейчас было что-то подобное, только массово. — Ребят... — тихо произнес капитан и обернулся, глядя на ещё матросов, которые не пришли в себя. — Ребят! — немного громче повторил Джеймс и бросил взгляд в закат, который тоже, как будто остановился, слушая ту мелодию, которая так недавно радовала слух четырех матросов. — Пора. — молча сказал он и, взявшись за веревку, которая была прицеплена к мачте, полез вверх. Через несколько минут все уже находились рядом с ним. — А подниматься на этот чертов корабль оказалось легче, чем я могла себе представить! — с восторгом бросила Маша и посмотрела на усталых друзей, которые явно вымотались, после долгого и нудного поднятия. Маша всегда ко всему относилась оптимистично, что было трудно не заметить. Она во всём и всегда искала плюсы и находила их даже там где, казалось, что их действительно просто-напросто нет. Внезапно вновь подул сильный ветер, что не привело участников этой затеи в восторг, но отступать было поздно. Зайдя внутрь корабля, который насквозь был пропитан сыростью и пылью, Норрингтон начал изрядно чихать. Он шёл впереди и вдыхал в себя всю пыль, словно пушечное мясо, а все, кто уже шли за ним, могли дышать нормально. Стоя в коридоре, в котором ничего не было видно, капитан зажег факел, который уже много веков висел на стене и покрылся неслабым слоем пыли. Вокруг стояла гробовая тишина, которая настораживала и вызвала на коже мурашки. И тут началось самое страшное. То, что с самого начала собиралось нарушить эту гробовую тишину, причем, к тому всему ещё и нарушить её эффективно. Начались те самые ужасные звуки, которые преследовали этот корабль каждую ночь. Эти звуки не были невероятно громкие или ужасающие, но что-то в них было такого, что пробивало до костей, заставляло закаменеть и стоять на одном и том же месте без движений. Все молчали и ждали хотя бы долю секунды тишины, на которую можно будет повернуть свой взгляд на одного из друзей. Но этой секунды тишины не происходило, отчего явно стоило волноваться. Более всего была интересна причина звука. То, что его создало. Первым, кто осмелился прервать бездействие и сделать шаг - был Джеймс Норрингтон. Сделав шаг, под ним заскрипел пол и на секунду стало страшно. Этот корабль находится здесь довольно долго. А вдруг, сырость настолько пропитала эти доски, что они не выдержат и сейчас же проломятся, но следующие шаги были уверенными и твердыми, а значит и опасения капитана были напрасными. Цель была одна. Идти на звук. И делая короткие шаги, можно было почувствовать как звук становится громче, а жизнь всё чаще пролетает перед глазами. Как ты начинаешь вспоминать свои важные жизненные события, и те моменты, которые ты хотел бы исправить. Но исправить просто не дано. Жестокое время летит быстро и незаметно. Это то, что даёт нам жизнь и также безжалостно её отбирает. Время не стоит на месте и никого не ждет. Оно не имеет чувств, не имеет понимания. Оно никогда ни над кем не смилуется и с этим уже нужно смирится. Нужно жить так, чтобы потом не было о чем жалеть. Чтобы потом ты всем был доволен. Как же все было хорошо, если бы мы знали, о чем будет жалеть, а о чем - нет. Но если все всегда будет хорошо, если все будет идеально...Если в жизни не хранится никаких подвохов и неожиданностей, к которым ты будешь не готов. То какой вообще смысл? Звук становился всё громче и громче и было заметно, как уменьшается расстояние к самому центру звуковых волн. Мелодия начала создавать некие помехи, что ещё больше пугало и настораживало. Подойдя к старой каюте из которой, судя по всему, и доносились звуки, моряки переглянулись. Алекс поставила руки на ножны, в которых был спрятан старый кинжал. Мар сжала кулаки, а Маша вальяжно поправила причёску. Джеймс Норрингтон поставил ладонь на ручку двери. Воздух стал тяжелее, сердце начало биться со скоростью двести биений за минуту. По телу пробежались мурашки и волосы стали дыбом. Коленки подкосились, а зубы начали отдавать ритм, напоминающий чечётку…И вот Джеймс открывает дверь. Вот, они стоят на пороге той злой комнаты, вот, все с шоком и ужасом смотрят на причину всеобщего несчастья и паники этого проклятого острова. На столе стоит маленький старый граммофон и крутит небольшую пластинку, которая, на удивление, была довольно новой, по сравнению с граммофоном. Какого же было удивление команды, когда они вместо призраков, скелетов и мертвецов, увидели обычный граммофон. Пластинка неожиданно остановилась и граммофон начал крутится во вторую сторону, создавая непонятные и странные звуки. Столько вопросов давно не возникал в головах этих людей. Неужели все предположения жителей острова были ошибочными и легенды лживы? Неужели все эти слухи о звоне монет и детском плаче – простая выдумка? Неужели все, что они увидели – это просто граммофон? Или не просто? Но лучше бы в их головах и по это время не возникало вопросов, ведь ответов на них все равно не было. Они могли просто что-то себе додумывать и надеяться на то, что получат ответы. Но получат ли? Сейчас они выйдут из этого места и все исчезнет так, как будто этого не происходило. Все исчезнет, оставив после себя лишь мрачные отрывки воспоминаний. Но оставался один, самый важный вопрос, как крутится чертов граммофон? Подойдя к нему ближе, Норрингтон начал рассматривать его во всех подробностях. — Эх. Обычная поломка... — обезнадёжено сказал Норрингтон и вынул из граммофона пластинку. Звук прекратился и тишину развивал только гудящий ветер. Повернувшись и собравшись уже совсем покидать это нагнетающее место, старая дверь закрылась. Мар пискнула, Алекс достала кинжал и стала впереди. Даже Маша не смогла найти позитива в этой ситуации. Но вернёмся к двери. Ржавые петли, на которых она едва держалась, стали мощнее. Факел погас и тонкая струя дыма хаотично разбросалась по старой каюте. Лишь разбитый иллюминатор стал единственным источником воздуха и света. Джеймс попытался открыть дверь разными попытками, но всё оказалось напрасным. Эти дергания ручкой, стуки и попытки выбить дверь. Ничего не помогло. Моряки подошли к иллюминатору и посмотрели на капитана, в голове которого моментально зрели идеи и также моментально исчезали. — Что будем делать? — с паникой в голосе сказала Алекс и попыталась дотянуться до иллюминатора, но, к сожалению, он был слишком высоко. Через иллюминатор залетело письмо, а на столе зажглась старая свеча, на которой были потёки от воска. Свет свечи осветил стену, на которой было красное, мокрое пятно. В голове появлялись не самые желаемые предположения, на счёт этого пятна. Подойдя к столу, Джеймс вздрогнул. Лист был чистый и на нём сами появлялись слова, как будто кто-то невидимый писал невидимым пером с видимыми чернилами. Когда, наконец, была поставлена последняя точка в последнем предложении, Норрингтон взял лист в руку. — «Вы, наверное, хотите выйти отсюда живыми. — сглотнув комок и чуть ли не плача начал читать письмо Джеймс — Вы выживете. Но, к огромнейшему сожалению, не все. Чтобы остаться среди живых вам нужно определиться, кто из вас умрёт, как моя жертва. А все остальные мне, собственно, не надо. На определение у вас есть час. И поторопитесь. Время не ждёт никого.» На стене заработали часы и глухой звук доводил до слёз. Тик так. Тик так. Тик так. — Я пойду как жертва. — решительно произнёс Норрингтон и закрыл глаза, делая глоток сладкого воздуха. — Нет! Не за что! — сразу выкрикнула Алекс и стукнула Джеймса по плечу. — Я первая узнала об этом корабле и это моя вина, что мы сейчас здесь. Я пойду. — твёрдо произнесла девушка. — Алекс, я поддержала тебя. Мы все тебя поддержали. Ты не виновата. — грустно произнесла Мар. Её глаза наполнились слезами. — Из вас всех я могу быть самой назойливой, бесить вас, но знайте, я очень вас люблю. И если хотя бы с одним из вас что-то произойдёт – я не выдержу. Я хочу быть жертвой. — опустив голову вниз, Мар подошла к Джеймсу и уткнулась носом в его плечо. Тик так. Тик так. — Кто-нибудь! Уберите эти часы! — завопила Маша и в часы полетела свеча, которая сею секунду разбилась и упала где-то в другой части каюты. Тик так. Подойдя к стене у иллюминатора, Норрингтон достал маленький нож и выцарапал четыре имени: Маша, Мар, Алекс, Джеймс. Он подвёл под ними полоску и снизу красивыми буквами написал «always». Навсегда. Навсегда вместе. Тик так. Тик так. Тик так. — Умрём вместе? — начиная плакать спросила Алекс. — Да. Вместе. Навсегда. — кивнув, сказал капитан. — Навсегдаааа… — шмыгая носом, продолжала плакать Мар. — Навсегда. — легко и отчаянно ответила Маша. Дверь открылась. Свежий, влажный воздух наполнил каюту. Этот корабль загнил из-за недостатка таких людей, как они. И сейчас, когда они есть, возможно, скорее всего, прошлый капитан этого корабля успокоится? Все мгновенно выбежали наружу и, спустившись на песок спокойно выдохнули. Навсегда… Лишь иногда по ночам продолжал играть граммофон и тонкий, завораживающий ветер петь свою очаровательную песню, приманивая к себе жалких смертных. Никто так и не смог понять, кроме них самих, что произошло на старом корабле. Лишь потом, когда его решились сжечь, не стала пеплом одна лишь доска, на которой красивыми буквами было выцарапано «навсегда».