Отработки

Первый курс. Раздавшийся в тишине ровный стук гулко разнесся по классу. Я поднял голову и чуть заметно поморщился. — Войдите. Тяжелая дверь рывком распахнулась, словно у посетителя не хватало сил открыть ее медленно и плавно. В появившийся зазор сначала проскользнула нога, придерживая, а за ней — и весь мальчишка. Поттер был бледен, но с таким выражением лица, словно ему предстояла битва на смерть. Я сдержал тонкую ухмылку. — Добрый вечер, профессор Снейп, — с опаской проговорил он, сразу же прищурился и сжал губы в полоску, видимо, копируя недовольный вид декана своего факультета. Смешно, как быстро МакГонагалл завоевывает доверие своих львят. — Добрый вечер, мистер Поттер. Коли вы в первый раз на отработке у меня, я вам все покажу. И советую вам запомнить мои объяснения, думаю, что вы будете здесь частым гостем. Мальчишка сжал губы еще сильнее. Может, я ошибся, и он вовсе не подражал МакГонагалл, а сдерживал свои наглость и хамство, которые с поражающей настойчивостью демонстрировал на уроках? Я встал и быстро прошел к кладовке, слыша, как мальчик следует за мной на почтительном расстоянии. Удивительно, что чувство самосохранения у него включается только в моем присутствии. Совать свой любопытный нос в комнату с запертым там трехглавым псом (я абсолютно уверен, что тогда Филч гонялся именно за ним) и отправляться на поиски тролля он, видимо, совершенно не боялся. Поразительная избирательность. Со злостью распахнув дверь в кладовку, я чуть отошел в сторону и смерил мальчишку холодным взглядом. — Ведро, щетка, защитные перчатки и средства для мытья находятся здесь. Никакой магии. Парты — в вашем полном распоряжении. Вам все ясно? — Да. Я приподнял бровь, чувствуя, как раздражение горячей волной проходится по нервным окончаниям и отражается во взгляде. — Да, сэр, — сквозь зубы процедил мальчишка. Я посмотрел на него еще пару секунд, удовлетворенно кивнул и, резко развернувшись, отправился к своему столу. В самом деле, может, из него когда-нибудь и выйдет толк, как привык убеждать меня Альбус. Если, конечно, он сможет победить гены своего папаши, в чем лично я сильно сомневаюсь. Внезапно за спиной раздался неимоверный грохот, и я застыл, не дойдя до стола. Каким только образом ему удалось создать настолько оглушительный звук, не имея под рукой практически никаких предметов? Я обернулся. — Поттер! — прогремел мой голос, когда последние отголоски металлического дрязга затихли. — Продолжаете привлекать к себе внимание, даже не имея поклонников в зоне слышимости? — Я не привлекаю ничье внимание, сэр! — запальчиво воскликнул мальчишка, его щеки окрасились в малиновый цвет. — И у меня нет поклонников! — Ой ли, мистер Поттер. Разве это не вас вчера мисс Паркер умоляла позволить коснуться вашего «восхитительного шрама»? Ребенок заскрежетал зубами и покраснел так жарко, что в кабинете, кажется, повысилась температура. Я усмехнулся. — Или вы пытаетесь отвлечь меня разговорами, чтобы отлынивать от работы? Так вот, мистер Поттер, пока вы не ототрете всю грязь с рабочих столов, я вас отпускать не намерен. Даже если вам придется возвращаться в свою комнату после отбоя. Тем более, что вам это не в новинку, не правда ли? — Я не пытался отлынивать, сэр, — прошипел Поттер и поднял на меня сверкающий взгляд зеленых глаз, скрытых отвратительными очками. Пожалуй, от папаши ему досталось еще и совершенное отсутствие вкуса вкупе с привычкой игнорировать опасные вопросы. — Тогда приступайте, — бросил я и все-таки вернулся на свое место. Мельтешение первокурсника отвлекало меня от работы, но уйти и оставить кого-то настолько наглого и беспринципного одного в кабинете с полным доступом ко всем ингредиентам я бы не решился. Этот год не задался с самого начала. И дело было даже не в Поттере — в Квирреле. Сколько бы я раз ни говорил Альбусу, что того стоит уволить, пока не пострадал кто-нибудь из детей, он меня, кажется, даже не слушал. Абсолютная вера в непогрешимость труса, способного убивать единорогов и пить их кровь, сведет меня с ума. И это после матча, когда тот на глазах у сотен пытался заколдовать метлу знаменитого Золотого мальчика. Которого, в свою очередь, кажется, даже забавляет находиться в неподходящем месте в неподходящее время. Или получение новых травм, по его мнению, сделает его еще более знаменитым? Я был готов зарычать от охватившей меня злости. Тупой, нахальный, высокомерный, кичащийся своей славой ребенок, не видящий ничего дальше своего длинного любопытного носа, которым он любит тыкаться во все запертые от него, но чудесным образом поддающиеся натиску двери. Но, если признаться, по большей части Поттер меня бесил из-за того, что наши с ним цели не сходились. Он отчего-то всегда выбирал путь смертника, а я же стремился сохранить ему жизнь. Из чего вытекало, что обезвреживание Квиррела полностью ложится на мои плечи. Гнев снова вскипел во мне жаркой лавой, и я принялся буравить взглядом склоненную над партой спину мальчишки, обещая себе, что тот заплатит за свое пренебрежение правилами и собственной безопасностью. Второй курс. Я наколдовал часы и со смешанным чувством удовлетворения и злости смотрел, как медленно движется минутная стрелка. Мальчишка позволяет себе опаздывать. Он считает, что я невсерьез желаю его отчисления или, что более вероятно, надеется на очередное спасительное вмешательство Альбуса? Когда часы показали десять минут восьмого, в коридоре послышался топот тысяч слонов, который затих, приблизившись к двери в мой класс. Через пару секунд послышался нетерпеливый стук. Я ухмыльнулся, растягивая паузу. Надеюсь, ему сейчас достаточно страшно, чтобы заставить в следующий раз поторопиться. Интересно, он бежал с самого верха гриффиндорской башни без остановки? — Войдите. Дверь резко открылась, впуская взмыленного мальчишку в класс. Поттер был мокрым от пота и взъерошенным больше обычного, очки на носу перекосились, а сам он загнанно дышал, подтверждая мою мысль о длительной пробежке. — Вижу, вы не только не способны прийти вовремя, но еще и совершенно не следите за своим внешним видом, — процедил я. — Простите, профессор Снейп. Я… я просто… — зачастил Поттер, вперившись взглядом в пол. — Я делал домашнее задание и забыл о времени. — Вы считаете, что подобная наглая ложь смягчит ваше наказание? — Но профессор! Я правда!.. — мальчишка возмущенно поднял свой взгляд и сжал пальцы в кулаки. Я приподнял бровь. Кажется, мальчишка так ничему и не научился за прошедший год. Впрочем, я, видимо, тоже. — Десять баллов с Гриффиндора за опоздание, — с удовольствием проговорил я. Поттер заскрежетал зубами. Что, не нравится чувство бессилия? Твой отец заставлял меня с ним жить все школьные годы. — Можете приступать. Надеюсь, вы еще помните, что делать. — Помню, — буркнул он. Я смерил его недовольным взглядом. — Мистер Поттер, судя по вашему тону мне следует опасаться встречи со слизеринским чудовищем? — ехидно произнес я и тут же прикусил себе язык. Мальчишка, уже почти подошедший к кладовке, резко развернулся и почти выпалил очередную сентенцию, но вдруг замер, как-то ощутимо сдулся. — Я не наследник, профессор Снейп, и я понятия не имею, кто нападает на маглорожденных. — Я знаю, Поттер. Не несите чепухи, гриффиндорский идиотизм, по ошибке называемый благородством, так глубоко впитался в вашу кровь, что вы последний, на кого бы я мог подумать, — Мерлин, сделай так, чтобы этот недоумок решил, что я над ним издеваюсь, а не успокаиваю. — Я… — Что, впрочем, не означает, что я не понимаю, что вы что-то скрываете. И я узнаю что, Поттер, чего бы мне это ни стоило, — резко перебил я его возможные благодарности с упорством возвращая былой неприязненный взгляд. — Я ничего не скрываю, сэр! — В таком случае приступайте. — Я замер, раздумывая, стоит ли упрочить его ненависть ко мне или она и так достаточна, чтобы переиначить любые мои добрые намерения, которые я так неосторожно высказал. — И напишите мне к понедельнику эссе на два фута о свойствах шкуры бумсланга в качестве наказания. Поттер едва заметно вздрогнул, в зеленых глазах промелькнула тревога. — Да, сэр. Я тихо хмыкнул. Жаль взгляды в суде в качестве доказательств не принимают, иначе бы Поттер был бы признан виновным по всем статьям. Быстро прикинув, насколько ему будет безопаснее в Азкабане, чем в школе, я подавил разочарованный вздох и решил покопаться в правилах Хогвартса. Может, все-таки есть способ его исключить, от которого даже Дамблдор не сможет отговориться? Третий курс. Дверь привычно рывком распахнулась, и через секунду в темноте подземелья показался растрепанный мальчишка. Я сжал губы, подавляя в себе желание с порога раскритиковать его внешний вид. У Поттера была удивительная способность раздражать меня одним фактом своего существования. Однако, мне следовало признать, что его жизнь и месть Темному Лорду, опять же в полной мере зависящая от мальчишки, – единственные причины, которые удерживали мой рассудок в здравии. Он давал мне цель, за что я, с одной стороны, был ему благодарен, с другой же, начинал ненавидеть его еще больше. Мне претило одно понимание того, что я хоть сколько-то завишу от поступков импульсивного, глупого ребенка. Поттер нахрапом взял расстояние в полкабинета и замер, растеряв присущую ему храбрость. Я сложил руки на груди, тяжелым взглядом приковывая подростка к полу. Я могу играть в эту игру вечно. — Добрый вечер, профессор Снейп, — сквозь сжатые зубы процедил Поттер, не сумев выдержать мрачной тишины. Я позволил себе усмехнуться. — Вы знаете, где что лежит, мистер Поттер. Приступайте. Поттер мгновенно развернулся и пошагал к кладовке. Я продолжал сверлить взглядом его спину, раздумывая о странностях несоответствия внешности и внутреннего мира. Мальчишка был копией своего отца — это правда, но только на первый взгляд. Даже его глаза, так похожие на сверкающие зеленые глаза Лили, источали совсем другой внутренний свет. Мальчишка не был уверен в себе, но он был достаточно смел, чтобы взять ситуацию в свои руки и повести за собой людей. Он не зависел от общественного мнения, что было во многом благодаря прошлогодним проблемам с идентифицированием Наследника Слизерина. Но он был разгильдяем. От него зависела не только его жизнь, но и жизни его друзей, которых он с потрясающей беспечностью тянул за собой в неприятности. Поттер был способен брать на себя ответственность за случившееся, но он настолько идиот, что не просчитывал заранее всех возможных последствий. Что зачастую приводило к тому, что все окружающие, которых заботила жизнь или судьба шрамоносного кретина, должны были решать создаваемые им проблемы. Если бы он хоть раз задумался, для чего учителя по ночам патрулируют школьные коридоры или почему после отбоя нельзя выходить из гостиной, он бы, пожалуй, сидел на заднице смирно, несмотря на жалящее шило. Черт. Кажется, с возрастом я становлюсь наивным. Поттер считает себя сильнее и умнее всех окружающих. Спаситель, Мерлин его за ногу. Тупица, благородный болван. Дамблдору следовало бы построить ему Золотую клетку под стать его завышенной самооценке и запереть там, пока я не придумал бы, как обойти Пророчество и оставить его при этом целым и невредимым. Я тяжело вздохнул, понимая, что скорее добьюсь очередной оды в честь Поттера, нежели разумного решения Директора. Любопытно, каким образом мальчишке удается влюблять в себя окружающих? — Сэр?.. Я встрепенулся и резко поднял взгляд на подростка. — Что? Поттер поджал губы, явно злясь на себя, что решился меня потревожить. И слава богу, может, в следующий раз он будет умнее. — Я не могу справиться с пятном, — почти про себя процедил он. — Говорите внятно, Поттер, и хотя бы вполовину так громко, как на уроках с Уизли. Мальчишка опустил голову вниз и глубоко вздохнул, успокаиваясь. По моему телу прокатилась волна злорадного удовольствия. — Я не могу оттереть пятно, — почти по слогам повторил он, справившись с собой. — Пожалуй, этот день стоит отметить в календаре: Золотому мальчику нужна помощь. И что же, мистер Поттер, вы предлагаете? Присоединиться к вам? — Нет, я прошу разрешения использовать магию. Сэр. Я смерил его недовольным взглядом, проходясь и по рубашке, торчащей из джинсов, и по огромному свитеру с размером, превышающим поттеровский в несколько раз, в очередной раз приходя к мысли, что он пытается вызвать у окружающих жалость и что это у него неплохо получается. Встав с кресла, я подошел к нему. Глаза мальчишки полыхнули страхом, смешанным с ненавистью и удивлением. — Где? Поттер ткнул пальцем в зеленое пятно на парте, сам он был взмыленным вне всякой меры – кажется, он действительно пытался справиться своими силами. Задумчиво нахмурившись, я почти сразу вспомнил, кто и когда мог так наследить. Невилл Лонгоботтом, кто же еще способен на подобное чудо. Я бросил быстрый взгляд на руки Поттера, только сейчас подумав, что не видел на них защитных перчаток. Желание помочь мальчишке сразу испарилось. — Мистер Поттер, — прорычал я, — что я вам говорил на первой отработке? — Что вы будете рады назначать мне взыскания при любом удобном случае, — выпалил Поттер, прежде чем успел прикусить язык, и, чуть подумав, добавил: — профессор. Ну вот, мистер Поттер, а я почти поверил, что вы способны держать себя в рамках приличия. — Десять баллов с Гриффиндора за дерзость преподавателю, — с чувством проговорил я, не скрывая наслаждения. — Попытка номер два, мистер Поттер. И советую вам отвечать, как приличествует студенту, если вы не хотите потерять еще, скажем, двадцать баллов. Что — я — вам — говорил? Поттер заскрипел зубами. — Все принадлежности в кладовке. — И что вы забыли взять? Поттер непонимающе нахмурился и снова посмотрел мне в глаза. Ответ читался у него на лбу так ясно, будто был высечен рядом со шрамом. — Я не знаю, сэр, — раздраженно ответил он. — Похоже, мистер Поттер, это ваше жизненное кредо, — растягивая слова, с удовольствием констатировал я. Насладившись ненавистью студента, я продолжил: — Вы забыли надеть защитные перчатки. Так что после отработки отправитесь в больничное крыло и расскажите мадам Помфри, какую глупость натворили на этот раз. Развернувшись, я отправился к столу. — Профессор Снейп? — в спину. Я крутанулся на каблуках. — Что еще? — Я могу использовать магию? Я выгнул бровь, выражая свое безграничное удивление его глупостью. — Разумеется, нет, Поттер. — Но… — Перчатки в кладовке, — отрезал я и вернулся за стол. Больше мальчишка ко мне не обращался. Если его не убьет дружок его папаши, этим займусь я. Кстати об этом коврике для блох, я никогда до конца не верил, что Блэк был способен перейти на сторону Темного Лорда и предать Поттера-старшего, не столько из-за признания его благородства и доброты, сколько из-за знания его упертости и безотчетной ненависти к чужой власти и подчинению. Он был способен пытать неугодных ему окружающих, не брезгуя использовать темные заклинания, но добровольно перейти под крыло властолюбивого и непримиримого ни с чьим другим мнением Лорда — да он бы, скорее, свой хвост сжевал. Не нравится мне эта история. И не нравится, что Поттер знает тайные проходы в деревню. Слава его родственникам, которые запретили ему свободное передвижение по Хогсмиту. Не знал бы, что это Петунья, подумал бы, что хоть у кого-то в этой семейке есть мозги. И тут снова встает ставший уже традиционным вопрос. Как мне его защитить вопреки всему? …И как по ходу дела поймать Блэка и добиться поцелуя дементора для него, м-м?.. Четвертый курс. Поттер медитативно водил щеткой по поверхности парты. Я откинулся на кресле и наблюдал за каждым его движением, гадая, то ли он действительно так погружен в свои мысли, что не замечает моего взгляда, то ли он нашел новый способ меня злить. С каждой минутой я все больше склонялся ко второму варианту, несмотря даже на то, что это было немного абсурдно. Впрочем, абсурдно было все, что касалось Поттера. Что, собственно, делало мой вывод логичным. Парадокс. Мальчишка чуть подрос за лето и у него даже появилось мясо на костях, что не могло не радовать Альбуса и ему подобных. Узнай Поттер, как часто его имя упоминается в учительской, его эго взлетело бы до небес. Хотя, учитывая его участие в Трехмаговом Турнире, боюсь, оно уже поднялось выше всяких пределов. Я еле слышно вздохнул и подавил желание потереть переносицу. Воспоминания о первом испытании были еще очень живы в моей памяти. Я чуть не сошел с ума и не бросился ему на помощь, когда увидел крошечную фигуру юноши рядом с огнедышащей гадиной. И я был в первый раз в своей жизни счастлив, что Поттеру позволили играть в квиддич с первого курса. Несомненно, только благодаря частым и упорным тренировкам и — Мерлин, неужели я правда так думаю? — наследственному дару мальчик смог справиться. Я не знал, что делать дальше. Я был абсолютно беспомощен. Судьба Поттера, его жизнь, ставшие для меня чем-то вроде идеи-фикс, теперь были вне моей власти. И это пугало. Мне все больше хотелось запереть его в глубинах подземелья и методично изничтожить весь мир, стереть из него все опасности и угрозы. А потом убить и самого Поттера, потому что, как я подозревал, самой большой опасностью для него являлся он сам. Я попал в замкнутый круг и не имел ни малейшего понятия, как из него выбраться. Чертов мальчишка. Я все-таки потер переносицу и, кажется, заметил, как губы Поттера дрогнули в улыбке. Я сию секунду взлетел со своего места и быстро пересек расстояние, разделявшее нас. Тот едва заметно напрягся, почувствовав мое приближение, но продолжил тереть дерево с настойчивостью, присущей его упрямому характеру. — Если вы протрете дыру в парте, в следующий раз будете нарезать флоббер-червей, мистер Поттер. — Да, сэр. Я поджал губы, пытаясь найти еще хоть одну причину, чтобы придраться к нему. Невероятно, как у него получается раздражать меня, ведя себя ровно так, как мне того хотелось бы. Это просто немыслимо. Я крутанулся на каблуках и вернулся обратно за свой стол. В последнее время он вел себя неподобающе корректно: приходил на занятия вовремя, варил приличные зелья, даже не болтал с Уизли. Хотя последнее за заслугу я бы не посчитал: сложно болтать с кем-то, чье существование игнорируешь. Даже отработку он заслужил с натяжкой за перебранку с Малфоем посреди коридора. Я подозревал, что зачинщиком был отпрыск Люциуса, но когда замечания о справедливости от разгневанных гриффиндорцев могли меня пронять? Не после того, как Поттер-старший со своей ручной собачкой убедили меня, что такое понятие если и существует, то только в теории. К тому же близость Хмури не добавляла мне радости. Один его взгляд, казалось, мог достать из глубин моей души самые темные, самые грязные намерения и воспоминания, он прожигал меня им насквозь и вновь пытался убедить Альбуса, что мое место в Азкабане. Каждый раз, как я видел его, я вспоминал безжизненное тело Лили и ее потухшие глаза. Я ненавидел его и себя. Я был в бешенстве от того, что мне приходится терпеть его каждый день. Мало мне было одного ходячего напоминания моей ошибки, как Директор удвоил «приятные» ощущения. Зато, благодаря Грозному Глазу, я нашел одно несомненное достоинство Поттера: мальчишка не знал о моем участии в судьбе его родителей. И, спасибо Мерлину, не мог каждый раз предъявлять свои обвинения. Но ведь однажды он узнает. Я полоснул ненавидящим взглядом спину Поттера, который плавно перетек к следующей парте и драил теперь ее. Мне хотелось защитить его. Мне хотелось убить его. Я не мог сделать ничего из этого. Пятый курс. — Добрый вечер, профессор Снейп. Я поднял взгляд от пергамента с непонятными каракулями второкурсника и удивленно посмотрел на Поттера. С каких это пор ему стало удаваться бесшумно заходить в кабинет? Я окинул его быстрым взглядом, краем сознания признавая, что он повзрослел. На меня смотрели темно-зеленые, почти потухшие глаза, в которых иногда отражались не его эмоции. У него не было никакой защиты от вторжения Волдеморта, и он никоим образом не стремился это исправить. Кретин. — Проходите, мистер Поттер. Подросток кивнул и без промедления пошел к кладовке. Я почти возгордился собой: так удачно натренировать этот сгусток глупости и самоуправства не каждый бы смог. — Мистер Поттер, — мягко произнес я. Мальчишка замер на месте, а затем медленно обернулся. — Я не говорил вам, что вы можете приступать. — Но… — У вас сегодня будет несколько иное занятие. Поттер заранее обреченно вздохнул и бессознательно потер левое запястье. Я мог бы убить Амбридж сотней разных способов и за меньшее, но Альбус свято верил в мое исправление, и я не мог его подвести. — Сегодня вы будете писать строчки, — Поттер явственно вздрогнул и побледнел. — У вас перо с собой? Подросток замотал головой. — Возьмете любое на выбор в том шкафу, — я мотнул рукой в сторону самого дальнего, со старыми учебниками. — Пергамент там же. Поттер нервно облизнул губы и кивнул, но не шевельнулся. Я почти закатил глаза и рявкнул: — Ну же! Он опрометью кинулся в указанном направлении и облегченно вздохнул, когда в его руках оказалось обычное незаколдованное перо. Не думаю, что он бы воспротивился в ином случае. Есть одно зелье, заставляющее человека умирать медленно, испытывая адские страдания, его органы гниют и разлагаются внутри месяцами, и единственный способ помочь — это противоядие, изготовленное на основе крови отравителя. Изысканно. Амбридж должна быть благодарна Альбусу за то, что я наскребаю достаточно терпения, чтобы не добавить случайно пару капель в ее отвратительно розовый чай. — Что я должен написать? — я недоуменно моргнул, возвращаясь в реальность, и приподнял уголок губ в мрачной усмешке. «Я буду послушным, примерным студентом и не буду ввязываться в неприятности»? Или «Я уговорю Директора позволить профессору Снейпу убить Амбридж самым болезненным способом» (уверен, что Альбус не устоит перед молящим взглядом зеленых глаз)? — Правила созданы для безопасности студентов. Я не буду их нарушать, — медленно проговорил я. Поттер фыркнул. — Не думаю, что новые правила были созданы для этого, сэр. Я откинулся на спинку кресла и смерил его холодным взглядом. — То, что вы озвучиваете очевидное, не добавляет вам баллов, — и только идиот будет хамить протеже Министра в открытую, мысленно добавил я. Поттер удивленно на меня посмотрел и нахмурился, пытаясь понять, в каком направлении текут мои мысли. А может, он снова пытался понять, на чьей я стороне. Но следующий его вопрос едва ли касался обсуждаемой темы. — Если я буду молчать, то как тогда все узнают правду? — С чего вы взяли, что она им нужна? Вы, Поттер, наивны до безобразия. Можете мне поверить, что каждый волшебник, умеющий думать и наблюдать, знает, что Темный Лорд вернулся. Все остальные, даже увидев его, решат, что это маскарад. Поттер фыркнул, и мне стало любопытно, чувствуют ли его друзья то же удовольствие, смешанное с удовлетворением, когда мальчишка смеется над их шутками, что испытал я секунду назад. Это было странное, непривычное, давно забытое чувство, которое почти мгновенно поглотил страх. — А теперь, если вы закончили отнимать у меня время, извольте приступить к написанию строк, Поттер. Будущий герой недовольно поморщился и отправился к задней, любимой парте. Когда война закончится, я уверен, сюда будут водить экскурсии и рассказывать, каким великим зельеваром был Победитель-Сами-Знаете-Кого. А имена всех остальных участников будут забыты втуне, и Поттер на каждом банкете будет пытаться объяснить, кто же такие Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, а Дамблдор будет стоять рядом, посасывать лимонную дольку и улыбаться в бороду, смотря на всех через призму своей доброжелательности. Мерлин, что за слащавый бред лезет в голову? Я не знаю, как скоро состоится очередное собрание Темного Лорда, но к тому моменту мне лучше перестать верить в счастливое будущее и заняться наконец делом. И боже меня упаси снова становиться между Поттером и смертью. Его точно кто-нибудь спасет, но мое участие может навредить моей шпионской деятельности: если я не смогу получать сведения о планах Лорда из первых рук, то война, скорее всего, будет проиграна. Но, с другой стороны, я не могу стоять в стороне. Я пал до такой степени, что хочу помочь ему подняться с пола на уроках окклюменции. Мне претит понимание того, что он смертен и уязвим. Меня выводит из себя его крестный, к которому мальчишка бежит за помощью и на которого смотрит преданным щенячьим взглядом. Чертов Блэк не сделал ничего, чтобы заслужить хоть каплю той безграничной преданности, того невероятного по силе уважения, которые Поттер демонстрирует при каждом удобном случае. Он пойдет за ним на край света, стоит только этой дворняжке вильнуть своим плешивым хвостом. Я его спасал не для того, чтобы он угробил свою жизнь на слепое почитание идиотов. Я перевел дыхание, убивая на корню желание подойти к Поттеру и вбить эту мысль ему в голову. Как показывает опыт, он отрицает любое знание, полученное извне, которое не подходит под его идеологию. Жаль, что под нее подходит только бесполезные навыки полета на метле и зубоскальства с преподавателями. Ладно, полеты оказались не такими уж и бесполезными. Что, впрочем, не меняет сути. Он никогда не видел во мне профессора, Поттер воевал…пыжился воевать со мной на равных, но я должен был признать, что я тоже никогда не видел в нем простого студента. Слишком сильно он напоминал о моих школьных годах, олицетворяя собой одновременно и любовь, и ненависть всей моей жизни. Мне было сложно. Мне сложно до сих пор. — Профессор, пергамент закончился, — раздалось с задней парты. Я посмотрел на него и встретился взглядом с зелеными, как смертельное заклятье, глазами. Холод пронесся по позвоночнику, я замер не в силах пошевелиться. Мне было хорошо находиться с ним в одном кабинете, я не хотел его отпускать. — Идите, Поттер, — вопреки всему прохрипел я. Шестой курс Я с нежностью и горечью вспоминал те дни, когда мне хотелось убить Поттера или добиться его исключения. О, да даже те, когда мне просто его не хотелось. Это неуемное желание, собственническое чувство по отношению к студенту, неуместные эмоции, рождающиеся при виде его возлюбленной, сводили меня с ума. Мне отчаянно хотелось уничтожить свое, как оказалось, вовсе не ледяное сердце. Мальчишка нарывался на отработки всеми своими силами: он игнорировал школьные правила активнее, чем в прошлые годы, бродил ночами по коридорам замка, следил за Малфоем, разнюхивал тайны с азартом охотничьей собаки. Почему именно сейчас, когда мне сложнее, чем когда-либо, было выносить его присутствие, его идиотизм разыгрался с новой силой? Мой разум был занят проблемами куда серьезнее, чем глупые чувства, что мешало в должной степени их контролировать. Мне было некогда заниматься собой, я просто игнорировал любые порывы и старательно отводил от него взгляды и назначал отработки за провинности. В основном, конечно, с Филчем, но сегодня он должен был провести вечер со мной. Я не хотел признавать того, что я ждал минут, проведенных наедине. Взамен, я пообещал себе, что это будет последняя отработка со мной. В дверь раздался стук. Я выпрямился на кресле и глубоко вздохнул. Мне нужно было собраться. — Войдите, Поттер, — холодно ответил я, вперившись нечитаемым взглядом в точку, где скоро должна была появиться лохматая голова. Юноша, на удивление, легко открыв дверь, твердым шагом вошел в кабинет. Мне было жаль, что тот страх и трепет, которые он демонстрировал на своей первой отработке, канули в Лету. Чудные были времена: предсказуемый Квиррел, почти послушный Поттер, детские опасности, приятная ненависть. — Добрый вечер, — процедил он, в его глазах плескалось презрение. Наглый, нахальный мальчишка, и чем старше, тем наглее и нахальнее. Впрочем, стоит заметить, что с Джиневрой Уизли он становился податливее теплого пластилина с нацепленными сверху очками. Я хмыкнул и откинулся на спинку кресла. — Признаюсь, удивлен, что вечер в компании слизняков вы считаете добрым. Впрочем, готов продлить вам удовольствие на неопределенный срок. — Ни один вечер, проведенный в вашей компании, сэ-эр, — язвительно протянул он, — не будет для меня ни добрым, ни приятным. — Тогда выказывайте необходимое уважение к своему преподавателю, если не хотите испортить нам еще несколько вечеров, — отрезал я, отчетливо ощущая, как скручивается тугая пружина внутри меня от его слов. Поттер заскрежетал зубами. — А если преподаватель не заслуживает уважения, что тогда? Я приподнял обе брови. Мальчишка потерял последние крохи разума? Что с ним сегодня происходит? — Тогда, Поттер, мне придется вам его внушить. — Снимете несколько сотен баллов? Да кого они волнуют, когда за стенами замка умирают невинные люди? Что вы можете сделать такого, чего уже не сделали? — Поттер сорвался на крик, гневно сжав кулаки. Зеленые глаза пылали ненавистью с силой, неведомой мне ранее. Мерлин, он же не про Лили? Я встал и угрожающе наклонился вперед, оперевшись ладонями о дубовый стол. — Поверьте мне, Поттер, вы не видели и сотой части того, на что я способен. — Могу представить, — презрительно выплюнул он, скривившись от отвращения. Грудь изнутри резали осколки обманутых ожиданий. Как же, черт возьми, это больно. Мне захотелось окатить его фонтаном ледяной воды и смотреть, как он, растерянный и униженный, отфыркивается и дрожит. Внезапно, перед глазами появилось видение его открытой, столь редкой в последние дни, улыбки. Я плотнее прижал ладони к столу, боясь, что он заметит их дрожь. Как мне раньше удавалось его ненавидеть? Как я мог не замечать всепоглощающего чувства, заставляющего трястись над его самыми незначительными повреждениями, как курице-наседке? Как я мог принимать желание притянуть его к себе за желание удушить? Каким идиотом надо было быть, чтобы допустить все это? Я упустил миллион намеков на мое печальное будущее, я занимался лишь наблюдением за Поттером, вместо того, чтобы предотвратить подобное развитие событий. Я искривил губы в насмешливой улыбке. — В самом деле? Мальчишка открыл рот, чтобы выпалить очередную глупую тираду, но вдруг просто выдохнул и замолчал. Я удивленно ждал, что последует дальше. Наконец он оттаял. — Что мне делать, сэр? — отстраненно-вежливым тоном произнес он, смотря куда-то над моим плечом. — Слизни и разделочная доска на парте. Можете приступать, — проглотив колкий комментарий, спокойно ответил я. Я понимал, что сейчас сознательно не стал продолжать наш странный спор, боясь услышать нечто более нелицеприятное, чем уже озвученное, при том, что знал: вскоре Поттер будет меня ненавидеть в сто крат сильнее и ни в коем разе не пренебрежет возможностью убить. Как иронично: то, что сейчас меня ранит, в следующем году будет казаться невозможным и, боюсь, желанным. Поттер никогда не сможет простить мне… то, о чем умоляет Альбус. Но, пожалуй, я не буду возражать против любых его чувств, если он выживет. Я потер глаза, чувствуя, как все внутренности сжимаются от плохого предчувствия. Директор просил меня сегодня прийти к нему для личного разговора, и, основываясь на опыте наших приватных бесед в этом году, я не ожидал ничего хорошего. Надежда — глупое чувство, но я все же надеялся, что очередные плохие новости не будут касаться Поттера. Я почти смирился со смертью Альбуса, приму свою как должное, когда погибнет Лорд, уверен, я не сдержу истеричного хохота, стоя над тем, что от него останется, но после Лили я не был готов принять… Я вырву жизнь Поттера из алчных лап старушки чего бы мне это ни стоило. С другой стороны, цена одной жизни незначительна по сравнению с концом войны и будущим целого народа. И Альбус понимает это, жертвуя малым во благо большего. Он жертвует собой, мной, десятком верных ему людей, пытаясь приблизить то время, когда жертвы больше не будут необходимы. Не в таких количествах точно. Я поднял взгляд на Поттера, режущего слизней с обреченностью, написанной на лице. Мне беспредельно, болезненно сильно не хотелось верить, что он может погибнуть. Он слишком юн, он не видел еще ничего в своей жизни, кроме неверной славы и постоянной опасности. Волна тошноты прокатилась по пищеводу и вплотную подошла к горлу. Во мне зудело желание спрятать юношу, украсть, почти как тогда, несколько лет назад, только в сотни раз сильнее. Неистребимая потребность защищать его от окружающего мира въелась в меня, став неотделимой. Мерлин мой, да он даже свою Уизли толком не целовал, он не может умереть. Я постарался поглубже засунуть мысль, что мне тоже хочется его поцеловать, но не преуспел. Я смотрел на его лицо, следя за сменяющими друг друга выражениями, и наполнялся странным коктейлем эмоций. Я позволил себе представить, как подхожу к нему, приподнимаю подбородок и целую. Будут ли его губы настойчивыми, как сам он, когда спасает кого-то, или нежными, как его улыбка в те особые моменты? Он наверняка будет нетерпелив, он вечно куда-то спешит, так что, наверное, и поцелуй будет жадным, торопливым; может, Поттер будет стремиться перехватить инициативу, или он будет горячим и податливым, как… Я шумно сглотнул от наводнивших мой разум картинок и судорожно вздохнул, отводя взгляд. Последнее, что он захочет — это поцеловать меня, глупо, очень глупо дразнить себя неосуществимым. Но самым страшным во всем этом было не то, что я так опрометчиво любовался изгибом его губ, даже не ощущение неизбежности, которое могло подтолкнуть меня к действию. Самым страшным было настолько яркое осознание его бурлящей жизни. В тот момент с этими гримасами отвращения, с ненавистью, плещущейся в глазах, с морщинкой между бровей Гарри казался мне самым живым существом на свете. Седьмой курс. Я медленно выдохнул, стирая указательным пальцем сантиметровый налет грязи и пыли с колбы. «…Эй — Поттер — почему ты не сказал ему, что нельзя класть иглы? Думал, ты будешь превосходно смотреться на фоне его ошибки, да? Еще одно очко снимается с Гриффиндора по твоей вине…»*. Я бы никогда не смог признаться, как меня веселило это бесконтрольное бешенство на его лице. Поттер всегда был борцом за справедливость, его однобокость так меня раздражала и смешила одновременно. Одним удовольствием было наблюдать за попытками понять, за что я так с ним. Я отошел от парты с забытым и чудом уцелевшим на ней оборудованием и подошел к своему столу. «…Если мне позволено будет сказать, директор, Поттер и его друзья, по всей видимости, оказались не в том месте не в то время. Однако, надо признать, что это происшествие вызывает массу подозрений…». Поттер тогда даже на миг не подумал, что мое слово может быть в его пользу. О, как же он ошибался. Помнится, это было как раз тогда, когда пострадала кошка Филча. В то время я еще ненавидел мальчишку, а Дамблдор из кожи вон лез, чтобы представить его предо мной в хорошем свете. Я сцепил зубы крепче, воспоминания о том времени ранили меня больше, чем я мог представить. Сейчас, когда война закончилась, когда я успел потерять Поттера навсегда и вновь обрести, стоя посреди своего бывшего, пострадавшего от сражения класса, мне было поразительно больно вспоминать очки-полумесяцы на кривом носу, рентгеновский взгляд голубых глаз и эту так когда-то выводящую меня из себя понимающую улыбку, скрытую серебристой бородой. Я мотнул головой, обошел стол и коснулся своего кресла. Оно раньше стояло в моем кабинете. «…Что могла ваша голова делать в Хогсмите, Поттер? Вашей голове запрещено появляться в Хогсмиде. Равно как и любой другой части вашего тела…» Мои попытки предупредить опасность всегда были отчаянно жалкими. Даже тринадцатилетний Поттер мог меня обхитрить. Я вернулся на середину класса, медленно подошел к последней парте. Что ж, если экскурсии сюда и будут водить, как я полагал ранее, то я стану лучшим экскурсоводом. Подумать только, сколько всего я помню, глядя только на его парту. «…Ты можешь впасть в заблуждение, что тобой увлечён весь мир магов, но мне всё равно, сколько раз твоя фотография появится в газетах. По мне, Поттер, ты — просто противный маленький мальчик, который полагает, что он выше правил…» Я тихо хмыкнул воспоминаниям. Чудесные времена. Я едва ли помню, когда все стало очень неправильно. «…Поднимайся! Вставай! Ты не пытаешься, не прилагаешь усилий. Ты допускаешь меня к воспоминаниям, которых боишься, вручая тем самым мне оружие!..» Воспоминания Поттера оказались обоюдоострым лезвием, каждый раз погружаясь с головой в его жизнь, я терялся в закутках его разума, находя откровения, которые мне и не снились. Юноша оказался для меня спасением и проклятьем. «…Ты посмел применять против меня мои собственные заклинания, Поттер? Это я их придумал — я, Принц-полукровка!..» Я с силой зажмурился. Та ночь никогда не сотрется из моей памяти. Смерть наставника, позорное бегство из Хогвартса, драка с Поттером, который умудрился выучить мой учебник наизусть, почти признавая меня другом, и ударить заклинанием, предназначенным для врагов. Под ногами крутился Драко, и у меня даже не было времени в последний раз насмотреться на лицо Гарри. Мои пальцы сжали край парты, когда воспоминания месячной давности ярко всплыли перед глазами. «…Посмотри на меня…» Я умирал, чувствуя его прикосновения и смотря в зеленые глаза. Я принял смерть и не хотел бороться за жизнь. Единственное, что не давало мне покоя — мысль, что я снова не смог его защитить. Я почти надеялся, что Поттер не поверит мне и не пойдет на верную гибель, но тот оказался сентиментальным идиотом. Люциус пришел в хижину сразу после того, как троица ее покинула, накинув на меня заклинание стазиса. Малфой влил в меня с десяток зелий, в том числе изготовленное мной же противоядие, и перенес на себе в запретный лес, где и оставил под дезиллюминационными чарами. Бессильный и беспомощный, я был вынужден смотреть на рыдающего полувеликана с безжизненным телом Поттера на руках. Я не мог даже закричать. Я не видел, закрыты ли его глаза или слепо смотрят вдаль. Я хотел знать, я хотел схватить свою палочку и уничтожить Лорда собственноручно, я почти видел, как небо идет трещинами и осыпается на землю, оставляя после себя гулкое ничто. Спустя секунды меня накрыло спасительное беспамятство. В себя я пришел в Святом Мунго, окруженный заботой и недоверием. С первой страницы газеты, лежащей на прикроватной тумбочке, на меня смотрел улыбающийся Поттер под заголовком: «Мальчик, который снова выжил». Это был первый и последний раз, когда я прижимал газету к груди, тихо и бесконечно повторяя благодарности неизвестно кому. Сзади раздался легкий скрип двери, и я резко обернулся. Кого могло принести в класс зельеварения летом? Дверь открывалась мягко, будто входящий знал, как правильно с ней обращаться. Мое сердце оглушительно застучало в груди, стало трудно дышать, а губы задрожали в непрошеной улыбке от одной только мысли, что это может быть он. Отвратительно. Поттер зашел и быстро огляделся, находя меня взглядом. Удивленно приподнял брови, глядя на мои пальцы, все еще сжимающие его парту, и неуверенно улыбнулся. Похоже, все мои старания избежать разговора с ним были напрасны. Я правда не хотел испытывать это все вновь. — Поттер, — устало констатировал я, борясь с желанием смотреть, как на его лице сменяются эмоции, с счастьем от его присутствия и тем чувством, как у рыбы, завидевшей свое море. — Добрый день, профессор. Мне сказали, что вы здесь, сэр. — И зачем же вы меня искали? — я наконец отпустил деревяшку и сложил руки на груди. Поттер комкал в ладонях края мантии. — Я... Сэр… — я выжидающе на него смотрел, и он, казалось, терялся под моим взглядом все больше. — Помните, в прошлом году на отработке. Я столько всего вам тогда наговорил, профессор. Хотел извиниться. Настала моя очередь с удивлением приподнимать бровь. Мне все еще было сложно дышать. И это выводило из себя. Я все еще не смирился. — Мистер Поттер, вы мне за все школьные годы столько всего наговорили, будете извиняться за каждое слово в отдельности? Мальчишка... Молодой человек дернул головой, и его растрепанная черная челка смешно подпрыгнула на лбу. Из-под очков на меня смотрели живые зеленые глаза. — Если можно, сэр, — неожиданно он широко улыбнулся. — Если вы готовы потратить столько времени на меня. Я готов был потратить на него все время своей жизни и посмертия, но разве это важно? — Боюсь, мисс Уизли не оценит столь широкий жест с вашей стороны. Да и к тому же, вы же не ждете от меня ответных извинений? Поттер снова замотал головой и заулыбался. — Я не настолько идиот, как вы думаете, сэр. — Ну конечно же, разве идиот мог победить Темного Лорда? — я иронично приподнял уголки губ. — Мог, если ему помогали, — Поттер отвел взгляд и вздохнул. Потом встрепенулся и добавил: — Сэр. — Мистер Поттер, ваша вежливость меня пугает. Мальчишка фыркнул и снова перевел взгляд на меня. Я стоял шагах в пяти от него и с трудом подавлял желание его коснуться. Пальцам было почти больно от того, с какой силой я впивался ими в предплечья. — Ну... я решил восполнить несколько пробелов в нашем общении. Сэр. Я ехидно изогнул бровь. Воздух накалялся, мне с трудом удавалось собирать мысли в кучку. В прошлый раз я видел его мертвым, а теперь он стоял здесь, передо мной, улыбаясь так, будто я стал достойным его уважения и восхищения. Глупый, глупый мальчишка. Беги, пока не поздно. — Я бы предпочел его свести к необходимому минимуму, — признался я. Поттер разом изменился в лице, уголки его губ опустились, маленькие морщинки около глаз перестали меня смущать, он стал похож на побитого за дело щенка. Потом он вскинул голову и с вызовом посмотрел мне в глаза. — Хорошо, сэр. Только сначала я кое-что сделаю, можно? — Пожалуйста, — я развел руки, показывая, что весь кабинет в его распоряжении, и Поттер этим нагло воспользовался. Он сорвался с места так резко, что я не успел ничего понять, а в следующую секунду он заключил меня в странное объятие. Я удивленно вскинулся и сделал шаг назад, пытаясь сохранить равновесие. Поттер тенью последовал за мной, сильнее сжимая меня в своих руках. Что он делает? Зачем? Ответов не было. Теплое, гибкое тело так рьяно прижималось к моему, что у меня не оставалось выбора, кроме как смириться. Я поднял руки за его спиной, смотрел на них, но не видел. Я судорожно вздохнул, преодолевая последние барьеры разума, сдаваясь под натиском отчаянного облегчения. Я не имел права, это было глупо, но я хотел и обхватил его руками, желая закрыть от всего мира. Я чувствовал, как напряжение, сковывающее его клетки, постепенно уходит прочь, в то время как я притягивал его все ближе к себе и не собирался отпускать, прекрасно понимая, что больше шанса может не представиться. Я зарылся пальцами в его волосы, отгоняя мысли о том, что выказываю слишком много чувств разом, но не мог перестать наслаждаться биением его сердца куда-то мне в грудь. Он жив. Мерлин, спасибо тебе! Я вдохнул его запах, чувствуя, как страх перемежается с изысканным удовольствием чувствовать его рядом, ощущать сильные руки на спине, иметь возможность будто случайно коснуться невесомым поцелуем его макушки. Невозможное, запретное удовольствие, грозившее оставить меня опустошенным, когда придет время расставаться. — Профессор?.. — почти прошептал Гарри куда-то мне в плечо. — Мм? — Вы за меня волновались, да? — Переживал за будущее Магической Британии, — выдохнул я, беря себя в руки и чуть отстраняясь от молодого человека, но не находя в себе сил отпустить. Объятие больше не было отчаянной необходимостью, я просто мягко касался ладонями его спины, чувствуя, как грудная клетка Гарри быстро поднимается и опускается в такт его шумному дыханию. — А... я вам не верю, сэр. — У вас есть причины? Поттер фыркнул, и мое плечо опалило его жарким дыханием даже сквозь слои одежды. — Я просто думал, что вы меня выкинете из класса, а вы… — Обнимаю вас? — закончил я, когда Гарри нерешительно замолчал, будто боялся, что, произнеся вслух эти слова, он разрушит то, что сейчас происходит. — Да, — слабо кивнул он, его волосы сладко защекотали мою шею, и толпы мурашек пронеслись по телу. Я блаженно прикрыл глаза. — Могу выкинуть вас сейчас, если хотите, — предложил я, и Гарри быстро замотал головой, вновь и вновь заставляя меня почти дрожать. Мне захотелось притянуть его ближе, притереться к нему пахом, повинуясь блуждающему в крови вожделению, но это было бы бесчестно по отношению к нему. Я вдохнул его запах в последний раз и решительно отстранил от себя. — Мистер Поттер, теперь вы готовы… — Нет! — резко вскрикнул он, зеленые глаза блестели от гнева. — Не смейте снова меня выгонять! — Вы обещали… — я недоумевал. — Плевать, что я там обещал! Я больше не хочу… Мальчишка вдруг отвернул голову, когда его щеки залил яркий румянец. Я отчаянно сжал пальцы на его плечах, когда догадка возбуждающей волной пронеслась по телу. — Поттер, — низко пророкотал я. — Даже не думайте… Гарри вновь смотрел в мои глаза потемневшим, пьяным взглядом, он поверхностно дышал и чаще, чем это было необходимо, облизывал пересохшие губы. О, нет. Я сцепил зубы и размеренно вдыхал и выдыхал воздух, напрочь пропитанный абсурдным желанием. Это было настолько невозможно, что я поверил бы, что сплю, если б не помнил так отчетливо весь день шаг за шагом. Это был не сон, больше похоже на чудо или сумасшествие, заставляющее галлюцинировать. Но что бы это ни было, оставался мизерный шанс, что все происходило на самом деле, и я должен был поступить правильно. Я медленно, палец за пальцем ослаблял хватку на его плечах, загоняя чувства и эмоции вглубь сознания, пока наконец не смог отпустить его. — Вам лучше уйти, мистер Поттер, — хладнокровно произнес я, чувствуя, как все внутри сворачивается узлом от этих слов. Мальчишка бездумно замотал головой, и я, как под гипнозом, наклонился ближе, выдыхая в его ухо: — Сейчас же. Гарри шумно выдохнул, задирая подбородок вверх и хватая меня за плечи. — Нет. Не хочу. Я сглотнул скопившуюся во рту слюну и с еле слышным стоном припал поцелуем к его шее. Под моими губами убийственно быстро бился пульс, я почти потерял себя, касаясь кончиком языка его кожи, пробуя на вкус. Гарри выгнулся дугой, подставляясь под прикосновения, держась за мои плечи так, будто они были последней его опорой. Моя голова кружилась под натиском всех этих чувств, я проследил дорожкой из поцелуев путь к уху, прижался носом к его волосам, жадно вдыхая запах. Мне становилось все труднее осознавать свои действия. — Перестань, — глухо прошептал я. — Не дразни меня. Гарри промычал что-то неразборчивое, бездумно притягивая меня ближе к себе. Как глупо и безрассудно с моей стороны просить о благоразумности подростка, когда я сам был не в силах контролировать ситуацию. Я мог бороться с собой, вечно укреплять броню, не подпускать себя близко к Поттеру, но я оказался бессилен против его желания. Я часто дышал, будто воздух, отравленный его запахом, мог очистить мой разум. Гарри был как ходячий наркотик, и мысль о его подружке, мелькнувшая в голове, только усугубила ситуацию. Как я мог отпустить его, когда так отчаянно желал? Мои руки дрожали, когда я нежно огладил его спину и впился пальцами в бедра, вновь приник ртом к его шее, целовал, задыхаясь. Этого было так мало, столько распутных, диких фантазий сложилось в моем мозгу за последние два года, что происходящее сейчас не покрыло бы и сотую часть. Однако оно бесконечно превосходило все мои ожидания. Я упивался его вкусом и презирал себя за слабость. Нежность, смешанная с жаждой, выжигала последние крохи разума, но не любви. Я зажмурился и рывком отстранился от Гарри, разворачиваясь и уходя к своему столу, чувствуя душераздирающую потребность вернуться. Поттер остался стоять на прежнем месте, за что я был ему чрезвычайно благодарен. Я не верил, что смог бы отказаться от так щедро предложенного дара еще раз. Я сел на запыленное кресло, широко разведя ноги и старательно не смотря в сторону своего бывшего студента. В паху безбожно пульсировало, мне хотелось поправить напряженный член, а лучше вытащить его из тесных штанов, но — Мерлин, помоги — подобные мысли на фоне произошедшего могли сломить мою решимость. — Вы хотите меня! — раздалось с конца класса, и я мрачно хмыкнул. — Что же натолкнуло вас на эту потрясающую мысль, Поттер? Удивительно, что я все еще был способен составлять такие длинные предложения. — У вас стояло, когда вы целовали… меня, — я услышал звук шагов и сжал кулаки. — Я вас не целовал. — Вы вылизывали мою шею, — голос Поттера раздался прямо надо мной, и мне пришлось спрятать лицо в ладони. — И что вы от меня хотите? — Вас. Я резко поднял на него глаза, встречая решительный взгляд. — Поттер. — Я влюблен в вас с четвертого курса, — мои глаза шокированно округлились. — Правда, сэр, я тогда еще не был уверен, а потом… после всего, что случилось на шестом… Я был счастлив, когда увидел ваши воспоминания. Ну, по крайней мере, это объясняло, почему он так безоговорочно мне поверил. — Мистер Поттер, ваша тяга к нарушению правил и субординации не могла бы завести вас еще дальше, — произнес я, откидываясь на спинку кресла. Я лихорадочно пытался сообразить, что из этого всего может выйти. — А вы, сэр?.. — Я вылизывал вашу шею, Поттер, — хмыкнул я и потер глаза. Гарри стоял тихо, давая время мне подумать. — Твои друзья не оценят, — наконец произнес я. — И не только они, весь мир будет считать, что я соблазнил героя, накачав каким-нибудь зельем. — Мои друзья в курсе, а всем остальным знать необязательно, — Гарри широко улыбнулся. — Это значит да? — Это значит, что это все чертовски неправильно, абсолютно… Гарри перегнулся через стол, касаясь моих губ своими, и я с силой зажмурился, все еще не в силах отпустить себя. Меня не покидало чувство, что я разрушу его жизнь. Когда он уйдет от меня, разговоры не утихнут, он навсегда останется моим бывшим любовником. Его карьера, отношения с друзьями, со всем остальным миром будут строиться не так, как если б он был женат на своей Уизли, он будет жить в постоянном напряжении, словно снова подозревается в убийстве маглорожденных, как на втором курсе. Разве это честная цена за осуществление моей мечты? Я отстранился, чувствуя сосущую пустоту посреди груди. — Это значит, что ты важнее, — произнес я. Гарри непонимающе нахмурился. — Но... — Нет, Поттер. Ничего не будет, — я выдохнул, придя к окончательному решению, и почти расслабился. Гарри будто почувствовал мою неприступность: сжал губы в тонкую полоску, как научился еще уйму лет назад у МакГонагалл, кивнул, прищурившись, и покинул класс, напоследок бросив: — Это мы еще посмотрим! А я сделал вид, что не заметил, как дернулся всем телом вперед в бессознательной попытке остановить. Вернуть. Эпилог. Двадцать лет спустя. Я стоял на перроне и хмуро смотрел на дымящийся поезд. — Альбус справится. Я перевел взгляд на мужа и фыркнул. — Северус, ты его натренировал так, что он любого семикурсника на дуэли сделает. И не только магической. — Это еще не означает, что… — Все будет хорошо, — Гарри подошел ближе, нежно коснулся губами моей щеки и улыбнулся. — Вот увидишь. — Если ты думаешь, что эти глупые слова возымеют надо мной действие, то ты все еще плохо меня знаешь. — Ага, ты так же говорил, когда я пытался тебя добиться, потом когда уговаривал взять ребенка из приюта, теперь вот когда Альбус едет в школу. Я вздохнул, взлохмачивая волосы Гарри, и улыбнулся. — И все же я до сих пор не понимаю, как ты стал главным аврором, у тебя детство из всех щелей лезет. — Это все благодаря твоему беспрестанному ворчанию. Ну и потому что ты научил меня разбираться в зельях, и потому что ты самый потрясающий муж в мире. И я не ребенок. Я недоверчиво фыркнул и сдержал улыбку. Мое сердце все еще сладко екало, когда Гарри ласково переплетал наши пальцы. — Смотри, вот он, пятый вагон, видишь? — муж резко вскрикнул и замахал свободной рукой. Я обеспокоенно всмотрелся в маленькую фигурку нашего сына, высовывающуюся из открытых дверей. Альбус яростно махал в ответ и счастливо улыбался. — Я вас люблю! — изо всех сил закричал он, и уголки моих губ приподнялись. — Мы тебя тоже любим! — заорал Гарри в ответ, привлекая к нам ненужное внимание. Я чуть сильнее сжал пальцы, заставляя обратить взгляд мужа на себя и кивнул на шепчущихся людей. — Завтра будет новая статья. — Не уверен, — Гарри хитро улыбнулся, наклонился ко мне и страстно поцеловал. — Вот теперь точно будет, — отстранившись, весело произнес он. Я медленно провел языком по губам, наслаждаясь вкусом. Что ж, если я не разрушил его жизнь за прошедшие двадцать лет, то вряд ли смогу сделать это сейчас. Я притянул мужа за шею и вернул поцелуй, не обращая внимание на толпу зевак. Я люблю Гарри, он любит меня, у нас растет замечательный сын, и больше ничего во всем мире не имеет значения.