Игры не для нас

- ты куда? ответом послужило небрежное набрасывание куртки на усталые плечи. он посмотрел на него изнеможденно и как-то по-особенному тревожно. - опять один? выдавленная улыбка положения не исправила, скорее наоборот. поняв это, он резко развернулся и зашагал прочь. - может объяснишь мне? хоть что-нибудь! не оборачиваясь, прибавил шагу и вскоре совсем сорвался на бег. Володя оглянулся. все осталось далеко, там же где и его спокойствие. отдышавшись, он продолжил свою, на первый взгляд, бессмысленную прогулку. он вышел на поляну. не смотря на прекрасную солнечную погоду, не один луч каким-то чудом не проникал на нее. сухая трава оплетала ноги, тянула за собой не хуже болотной тины. с каждым шагом сил становилось все меньше, но гитарист продолжал идти. минул час и цель предстала пред своими мечтателем. старое, облезлое здание, напоминающие готическую усыпальницу встретило Холста беспечно открытой каменной дверью. он зажмурился и стиснув зубы вошел. это был собор, на вскидку использовавшийся по назначению века три назад так точно. построенный по католическим канонам и стилистике, он хранил внутри себя по мимо полагавшихся икон, православные образа. однако, это было малюсеньким пустячком по сравнению с начерченными рунами. на стенах, полу, потолке. нечитаемые веденческие знаки были повсюду. залитый непонятными жидкостями алтарь источал непередаваемую вонь, но и ее заглушал запах запекшейся, но еще свежей крови. но глаза музыканта смотрели на все это привычно, он сам давно принюхался и присмотрелся ко всему. страх его не касался, нерешительность завладела им. поднеся мел к стене, Вова медлил с дальнейшими действиями. - ну что же ты, а? он оглянулся тревожно и тяжело вздохнул. - выпусти меня, хозяин, - жалобно проскулили на несколько голосов. Холст обессиленно опустился на пол. судорожно начал что-то писать, но внезапно его остановили. чья-то тонкая изящная рука коснулась его виска, затем губ и наконец нежно обняла шею, заставив голову откинуться назад. - как ты устал, мой мальчик, - музыканта передернуло, - а уж как заигрался! еще не один наш посетитель так не играл... - я не хотел... - ох, еще как нет! и ты и сейчас жаждешь продолжения, не так ли? - лукаво сожмурившись сказала женщина. вуаль скрывавшая все лицо, открывала ее полуулыбку, а длинное и пышное траурное платье делало похожей на даму, являющейся ровесницей собору. однако голос был звонок и молод, руки мягкими и нежными, так что возраст ее как впрочем и положение, определить было не возможно. - да, - прошептал Володя. - тогда чего ты ждешь?! - голос собеседницы сорвался, - давай же! - не могу - так и не привык, - бросила она, медленно прохаживаясь между полуразрушенными стенами. - как к такому можно вообще привыкнуть?! я же... - дьявол. и можешь спасти своего драгоценного. - а могу... - а можешь нет. все в твоих руках, - дама запнулась, и с какой-то издевкой добавила, - хозяин. - Володь? Это ты? на ответ он кажется и не надеялся. из темноты на Виталия смотрели измученные вековой тоской глаза. басист боязливо оглянулся, ища защиты, но безрезультатно. только он и этот взгляд - больше никого здесь. где? еще один вопрос, повисший в голове музыканта. - Володь... мне страшно! Володь! из черной пустоты захрипел усталый голос. разобрать его было не возможно, сколько не напрягай слух. поняв, что с чувствами не совладать, Дубинин опустился на колени и закрыв голову руками, продолжал повторять только одно. Разве Холсту не хотелось обнять его сейчас? Принять привычный облик и одарить его тысячей поцелуев, приласкать, как он делал миллионы раз? Желание жгло все существо Владимира, он пытался успокоить любимого басиста, но только еще больше испугал его. Как объяснить, что это во благо? Тут всемогущий Демон ответа не знал, не знал и его любимый Ницше. - Стой! Прекрати немедленно! Я передумал! - Раньше надо было думать, - женский голос был пропитан не прикрываемым сарказмом. - Пожалуйста! Я готов на все, что угодно! Не готов только мучить его вот так! Не хочу пропадать неделями, видеть ненавистные слезы, уж лучше уйти один раз и не возвращаться вовсе! - Какая сентиментальность! нашел же время! Нынче это для Вас не рентабельно, - усмехнулась Дама. Владимир злился все больше. Его сущность, повисшая в невесомости между всеми существующими точками Вселенной, не могла уже сдерживать себя. Кто же ты сейчас? Объясни это хоть самому себе, наконец! - Да что я вообще спрашиваю тебя! Кто ты такая?! Это я, я здесь вершу судьбы, а ты слизкое пресмыкающиеся! В глазах Дамы на миг повисло удивление, но через секунду она уже склонилась в глубоком реверансе. - Желаете прервать церемонию? мел выпал из холстининских рук. Внезапно на Дубинина посыпались какие-то осколки, камни и прочая ерунда, которая вполне реально могла его покалечить. Он резко вскочил и принялся бежать туда, откуда простирался тяжелый взгляд желтых глаз. по счастливой случайности, Виталия задело какой-то мелочью. сначала даже боль не почувствовалась, но потом она резко проявилась и басист схватился за рассеченную щеку. Кровь сочилась слабым потоком, он утер ее манжетом рубашки, и хотел было двинуться дальше, как вдруг узнал знакомые черты начавшем проявляться в темноте лике. - быть не может, - промолвил он и потерял сознание. Очнулся Виталик на квартире, которую они с Холстом снимали для известных целей. Он облегченно вздохнул. Значит просто приснилось. Почудилось, обыкновенный кошмар. Володя, наверняка, на студии, опять переписывает соляки. В сто пятидесятый раз. Басист легкими движениями бросал себе на лицо воду, и когда сон окончательно отступил, он промокнув лицо полотенцем, посмотрел на себя в зеркало. Шрам на щеке ему даже шел. - Как тебе мое дыхание? Владимир лежал посреди храма в неестественной, безжизненной позе. Дама наклонилась над ним и с улыбкой раз за разом бросала ничего не значащие фразы, совсем не пытаясь вернуть его к жизни. Грудь музыканта едва колыхалась агонизирующим дыханием, но губы расплылись в довольной улыбке. - Не... недож... дож... - Это точно. Не дождусь. Скоро ли ты сдохнешь, позволь поинтересоваться? Можешь не отвечать даже. Сколько людей мечтали услышать это от меня, а слышали от близких? Тебе повезло, хотя и далеко относительно, - усмехнулась она. Холстинин ухмыльнулся. - Перед концом люди предпочитают послушать о себе прекрасные легенды. А для тебя и придумывать ничего не надо. Он ведь так любит тебя, что не зная как тебе плохо и где ты, не отпускает тебя. Держит в самых сокровенных мыслях твой образ, и потому ты еще держишься на плаву, - рука скользнула на грудь Холстинина, - Вот видишь: вдох-выдох - это он. Никогда раньше не видела такого, если честно. Обычно о людях забывают сразу, как только они исчезают из поля зрения. А этот твой, просто чудо какое-то. Так что скажи спасибо и попрощайся, - руки резко сомкнулись на шее гитариста. - Подожди - Тянуть время бессмысленно - Я и не буду, - спокойной объяснил Володя, - Просто хочется узнать. - Что ж, валяй! - Он забудет? - Все - Все? - Абсолютно! Холстинин утвердительно кивнул, и через несколько секунд окончательно обмяк. Сегодня в гримерке все было как обычно. Серега музицировал, периодически отталкивая от себя бушевавшего Макса. Арчи разминал руки, хотя это было ему совершенно не нужным - фортепьяно звучало идеально. Дверь открылась так тихо, что никто даже не заметил вошедшего нетвердой походкой Виталика. Он примостился рядом с Поповым. откинул голову назад и закрыл глаза. Гитарист снял наушники и с улыбкой посмотрел на нетрезвого коллегу. - Мне сегодня сон такой дурной приснился. Будто у меня нет ангела хранителя, и только дьявол повелевает мной. - Ты бы не налегал на спиртное, - усмехнулся Сергей в ответ. - А еще... будто мы играем хеви, лучшая группа страны, ты представляешь? Как смешно все это. как глупо! Что только не привидеться на старости лет, - захохотал Дубинин. Внезапно в комнату ворвались журналисты. Жмурясь от фотовспышек, басист, матерился, проклиная все подряд. - НУ как же так можно?! - возмущался кто-то из папараци. - как никак известнейшая блюз-банда! А ругаетесь как сапожник! - Пошел-ка ты на х.. Смотря на все это свысока, в прямом и переносном смысле, Холст надеялся, что так, без его присутствия даже в осколках памяти, Виталику и правда лучше. Его когтистые лапы взбили облако как подушку, и их обладатель отправился в объятия сна.