Вселенная

Не то чтобы это было нормально с самого начала, но партизаны как известно становятся все толще, если углубляться в лес. Первые искорки собственного сумасшествия он даже не замечает, пока не напарывается на потрясенный взгляд Джентли. В этот момент совершенно нет времени ни на злорадство и высмеивание его тихой паники, ни на битье этой наглой морды, несмотря на то что к тысячи причинам это сделать только что прибавилась еще одна, ни на отчаянный рывок обратно к нормальности, который еще мог бы его спасти, потому что они бегут. Бегут не разбирая толком дороги от неминуемой смерти, навстречу разгадке и идиотским планам вселенной, спотыкаясь и захлебываясь сбившимся дыханием, даваясь несказанными проклятьями, и первым, о ёбаный насос, несется именно Тодд. С горящими от адреналинового кайфа и совершенно ненормальными глазами он выглядит как шизанутая гончая, взявшая след и обожравшаяся собачьего ЛСД. Несется с перекошенной озарением рожей и тащит за собой присевшего на измену Дирка, руку которого крепко сжимает, даже не замечая этого. Времени нет и потом, поэтому воспоминание о помешательстве Бротцман заталкивает подальше, предпочитая не замечать счастливую и самодовольную лыбу справившегося с потрясением Джентли, но дерьмище уже попало на вентилятор, процесс его сумасшествия запущен и необратим, поэтому он все чаще несет нездоровую пургу, все чаще лезет на рожон, все чаще про себя вынужден признавать, что смертельные ловушки скорее завораживают, а отсутствие смысла говорит только о том, что тому просто еще не настало время появиться. С Дирком времени нет никогда, поэтому решения Тодда в последнее время основываются не на здравом смысле, а на интуиции. Мир вокруг ускоряется, они принимают одно спонтанное решение за другим, дикий бредовый хоровод затягивает все дальше, а принять это существование за нормальное к ужасу Тодда ему все проще. Додумывать вечно некогда, поэтому во время очередной погони в его голове едва успевает вспыхнуть что-то вроде "прятаться-навиду-парочки", а он уже прижимает к какому-то забору слегка обалдевшего Джентли, предварительно сорвав с него демаскирующую куртку и бросив ее в пыль. И что совсем и не обязательно, вдобавок лезет в его рот своим языком. Замешательство, оторопь, интеллектуальная заминка? Шутите! Осознав происходящее, Тодд находит наконец способ передать недовольство, ярость, напряжение, копившиеся все это время по капле. Может Дирк и был в чем-то прав, когда небрежно обронил фразу о скучном сексе, который был в его прошлой жизни - ни одну девчонку раньше он не целовал с таким остервенением. Он давно забыл про погоню, потому что за каждую недоговорку необходимо кусать, за каждую подставу лишать дыхания, за каждую перемену в нем и привычной жизни заставить землю шататься и под ним, напирая, сжимая до синяков, рыча в мягкий и податливый рот невысказанным. Пружина разжимается, Тодд ослабляет хватку, смотрит прямо и без тени смущения: вселенная. Съезжая по стене с легкой и согласной улыбкой на искусанных губах Джентли философским чуть пожимает плечами - она самая. Позже, во время редкой передышки он входит в податливое тело осознавая запоздало, но обреченно: если выход был, разглядеть его он не захотел. Дирк тогда ухмылялся сыто и довольно, а Тодд думал, что этот мудак спланировал ВСЕ, или вселенная решила не предоставлять им выбора. От этой сучки можно ожидать. От этого мудака - тем более.