***
Дексист пришёл в себя не скоро. Где он и что с ним — определить сразу не получилось. Дико болел затылок. И ноги. И еще глаза. Темно было, как у фрисса в… хотя… кто его знает, как оно там. Не видно ни хрена. Да еще и запашок какой-то странный. Не сказать, что прям вонища, но пованивает капитально. Попытался себя ощупать. Голый? А, нет, в трусах. Да что ж такое с ногами-то?! Пощупал. Загнуты какой-то невероятной буквой «зю», практически, в позу лотоса. Затекли — вот и отваливаются. Попутно выяснил, что на нем есть еще и ботинки. Попытался распрямить закостеневшие конечности… не получается, зараза. Уперся спиной в какую-то склизковатую стенку — ну и странное же место, скорее емкость — и стал помогать себе руками. Мать твою! Затылок и так болит, а тут еще и навернулся, дернулся — и башкой треснулся. Зато слетела крышка. Мусорный бак… бля… то-то так воняет… Как он вообще сюда попал?! В голове пусто, а нет, кажись, тараканы какой-то бравурный марш играют. На барабанах с литаврами. Придушить бы гадов. Кое-как, с матюками, перевернулся и выглянул из «домика». Ноги-и-и! Ёп-перный театр! Какая же зараза его сюда запихала? Могли бы как-нибудь поудобнее сложить! Подтянулся на руках, упираясь коленями, и вывалился из бака на грязный бетон, огляделся: какой-то глухой микроскопический двор, зажатый многоэтажками со всех сторон, ряд мусорных баков, возле которых изумленными статуями застыли два бомжа. Один из них отмер и сиплым голосом полюбопытствовал: — Ты чой-то там делал-то, мил человек? — Что б я знал! С грехом пополам встал сначала на четвереньки, потом неуверенно, придерживаясь за лежащий на земле мусорный бак, поднялся на ничего не чувствующие ноги. Инквизиторские иголки алчно впились под коленки. Местные асоциальные элементы с недоумением наблюдали за его трепыханиями. Он все-таки выпрямился, стряхнул с трусов прицепившийся обрывок капустного листа и приступил к сбору информации: — Мужики, а где я вообще? — оценил данные и удивился — место располагалось в нескольких кварталах от его офиса, и тут он в жизни не бывал. — Эх, ну ни хрена ж себе, алькуявцы с плясками! Как я сюда попал? Информационные источники переглянулись. — Эк, тя, паря, угораздило, — сочувственно прогудел второй бродяга, — по темечку что ль вдарили? — По затылку, — потёр ушибленное место дексист и обернулся на гул двигателей. На посадку заходил полицейский флайер. — Всем оставаться на местах! — рявкнул громкоговоритель. Парень выставил ладонь, прикрывая лицо от мусора, поднятого в воздух патрулькой, беспомощно оглянулся на своих недавних собеседников, но те испарились, будто просто приглючились. Из флайера выскочили двое копов. — Гражданин, назовите себя и предъявите документы, — потребовал один из них. — Огюст Ямагучи, — ответил машинально, похлопал себя по трусам, и виновато развёл руками, — а карточки нету. — Почему Вы находитесь на улице в одном нижнем белье? — подошел второй полицейский. — Непорядок! Вы ведете себя непристойно в общественном месте. Ямагучи бросил озадаченный взгляд на ряд мусорных баков. Что, вот это — общественное место? Надо же! — Пройдемте, гражданин! — коп кивнул в сторону флайера. Дексист послушно залез на заднее сидение и только сейчас осознал, насколько он замёрз. Просто зверски. Зубы сами собой начали выбивать дробь. Полицейские с сомнением и недовольством поглядели на замурзанного парня, и который пониже вытащил упаковку с термопледом, сунул ее бедолаге: — На, накинь на себя, а то так зубами клацаешь, что того и гляди язык откусишь. — Спасибо, — шмыгнул носом из-под пледа Ямагучи. — Так как, вы сказали, вас зовут? — полицейский шустро набирал запрос в планшете. — Огюст Ямагучи. Полицейские сдавленно хрюкнули, перед дексистом замаячил экран планшета: — Приложите, пожалуйста, ладонь. Так. Вторую, пожалуйста. Так, и кто тут у нас? Хм. Все правильно — Огюст Франсуа Жюстен Ямагучи, — снова приглушенное фырканье, — 27 лет. Проживает на 33 квадрате, 128/896. Старший лаборант 1238 филиала DEX-company. Ага, вот того самого? — коп ткнул стилусом в боковое окно. Парень выглянул да так и замер с раскрытым ртом: родное офисное здание стало на несколько этажей ниже, прочнейшие стеклопластиковые окна повылетали с верхней части небоскреба почти везде, а уцелевшие этажи, теперь уже последнего ряда, были раскрашены черными росчерками копоти — похоже, бушевал нешуточный пожар. Выходит, там был взрыв. И нехилый такой — вон, даже соседние высотки обломками покоцало. Да и внизу на пару сотен метров все было засыпано кусками бетона, металла и битым стеклом, среди которых сновало множество полицейских. Со всего города, что ли, согнали? Вокруг здания кружило несколько полицейских флайеров. Полицейские услужливо подлетели еще ближе. — Мать моя декскомпания! — сглотнув, выдавил дексист. — Чего ж тут? Что случилось-то? — Был взрыв. Ведется расследование. — коротко ответил коп, и флайер свернул в сторону. В участке, куда доставили жертву частичной амнезии, с него еще раз сняли биометрические данные, взяли кровь на анализы и долго подробно допрашивали о том, что с ним произошло, почему оказался почти голым в том дворе, что делал вчера со стольки-то до стольки-то. — Я засиделся в лаборатории допоздна. Не помню точно, до скольки. Надо было… результаты теста обработать. При этом парень так покраснел, что полицейским, и без подтверждения присутствующего киборга, стало ясно — врет. Хоть об заклад на премию бейся — занимался чем-то не вполне приличным. — И часто Вы так задерживаетесь? И до какого времени обычно? — Ну, бывает. Почти каждый день. До полуночи где-то. В лаборатории инфранет-трафик безлимитный, — Ямагучи понял, что случайно проговорился, покраснел и попробовал оправдаться: — намного быстрее можно результаты обделывать. Обсчитывать… я имею в виду. Полицейские синхронно закивали и захмыкали. У всех были обсчеты на скоростном и безлимитном трафике по молодости. — В котором часу вы ушли из лаборатории? — Я не помню, — развел руками с таким энтузиазмом, что плед соскользнул с плеч. — Понимаете, я работал, потом… смотрю — рядом со мной две цыпочки. Одна такая, знаете, маленькая, худенькая, волосы темные. Ну, да она певица, года три назад популярна была на всю Галактику, — дексист с надеждой посмотрел на копов. — Ну, вы должны знать! А! Вспомнил! Карина Арминлин. Следователь вывел виртокно с изображением названной певички: — Она? — Да! Она самая! — с воодушевлением выпучил глаза парень, — А вторая, наоборот, высокая. Блондинка. Ну, эта… вообще — мечта космодесантника! Там такие ножки! Попка! Сись… бюст! Размер шестой… нет, скорей седьмой. Если бы Селл услышала бы такое восторженное описание, то негуманно треснула бы неожиданного поклонника по многострадальной башке — чтобы не преувеличивал. — Тоже певица? — задал наводящий вопрос полицейский. — Нет, с формами не певица. Она актриса. Мариелла Брауэр. Копы переглянулись — имя им было знакомо. Второй посетительницей лаборанта оказалась звезда порно-фильмов. Действительно блондинка с весьма выдающимися «актерскими» данными, богатым внутренним миром и неисчерпаемым творческим потенциалом. Изображение в другом виртокне так же было опознано Ямагучи. — Я подумал сначала, что мне просто показалось, померещилось из-за долгой работы за компьютером. Да они и сами сказали, что они глюки. А дальше я ничего не помню. Очнулся в мусорном баке. Как туда попал — не знаю, — сокрушенно вздохнул, и вдруг просиял: — Хотя, нет! Там были двое каких-то бродяг на помойке. Бородатые, грязные, цвет волос… даже и не скажу какой. — Что из ценных предметов могло быть у Вас с собой? — равнодушно продолжил допрашивать полицейский. — Видеофон, планшет, и дорогие марки, между прочим, пара банковских карт, еще что-то по мелочи. Следователь кивнул и попросил дексиста подождать в коридоре. Как только парень вышел, следак вывел виртокно. — Пришли анализы нашего потеряшки. В крови значительное количество брамламфетатриксина. Это, конечно, не запрещенный стимулятор нервной системы, но передозировка частенько вызывает галлюцинации. Так что все с этим типом ясно. Сидел на работе, шарился по порно-сайтам под химией, пока красотки с виртокон к нему в реал не полезли. На автопилоте пошел домой, по пути встретился с какими-то преступными элементами, которые оглушили его, ограбили и закинули в мусорный бак. — Кстати, мы видели двоих бомжей на той помойке, где это чудо подобрали, — припомнил один из копов, доставивших Ямагучи в участок. — Они смылись, едва нас увидели. Надо будет проверить. А с парнем что делать? — он кивнул на дексиста, сидевшего с несчастным видом за прозрачной перегородкой. — А что с ним делать? Пожурить, чтоб не увлекался стимуляторами вкупе с порнухой. И домой отвезти. В таком виде, не пройдет и 10 минут, как его снова к нам притаранят. Ясно же, что этот олух ни при чем.***
Допросная навевала скуку. Серые панели стен с синеватым отливом, а бывают еще и с зеленоватым. Других расцветок почему-то не делают. Или делают, но ему преимущественно только эти попадались. Плохо, что сидеть тяжело: то темнота, то тошнота накатывает. И штормит не хило — капитально его отделали. Только странно, что сразу, по горячему, не дернули, даже карточку не проверили. Может, у ребят что-то и выгорело? А в полуобморочном состоянии все равно где валяться, да и вода в санузле нормальная — живот не крутило. — Значит, Игорь Николаевич! — оперу было скучно, и он нарочно жевал и растягивал слова. На фоне всего произошедшего дебошир из кабака выглядел блеклым и раздражающим фактором — вернее, лишними двумя часами времени, которые могут бездарно уйти на допрос и написание отчетов. — Ну, допустим, — задержанный был сильно помят — перестарались парни из группы захвата, бывает. Да и любой бы на их месте… не удержался, когда бы увидел как один хорошо нажравшийся спиртного мужик отделал патрульных. — А ты тон возьми попроще… — капитан уставился на задержанного фирменным взглядом, и в ответ получил гораздо более тяжелый и стальной. Невольно передернул плечами. — Чего нарываешься? — Даже не думал, капитан, — Игорь за двое суток в камере слегка отлежался, пришел в себя. Даже и хорошо, что про него забыли. Плохо только, что информацией никто не делился. В отключке-то валяться нормально, а как приходил в себя и начинал думать — беда просто. Сразу накручивать себя принимался, самопроизвольно. — Во сколько и по какому вопросу пришел в «Кафешанель»? — опер злился. Было бы такое милое дело, которое могло даже обернуться премией. Если бы не тупоголовые ублюдки с корявыми руками, которые даже собственные бластеры не могут удержать. Понабирали косоруких и кривоголовых, хорошо что не в его подразделение. — Когда пришел не помню… а чего — хм, ну, ты и… — подозрительная пауза расшифровывалась как слово «идиот». И капитан это понял правильно. Взбеленился. Но ведь хрен чего докажет. Физический допрос к нему применять бесполезно, а наркотический… а один фиг. Получат следаки трехчасовую матерную экспроприацию. Играли, знаем. — Что вы делали в баре? Капитан просто разговаривал, задавал вопросы для протокола, с профессиональным педантизмом повторяя одно и тоже в разных вариациях. И попутно размышлял: то ли посадить, то ли, выдав профилактически по первое число, послать парня совершать подвиги подальше. Лучше не просто в другой район, а в другой город. Если по УПЗ, то здесь можно законопатить мужика на колониалку от трех лет. За стрелялки и вооруженное сопротивление патрульным — можно и до пятнашки срок накрутить. Но тогда четверо парней из своих попадут под раздачу, а если у полковника будет плохое настроение или очередной служебный зуд после неудачного акта с верхним начальством, то по дисциплинарке, как нефиг делать, парней раскатают. — Надирался, — Игорь без церемоний сплюнул на пол, опять полный рот крови. Вроде уже сойтись должно. Эх, ему бы регенерацию как у киберов. Мысль была плохой, неправильной. — Почему выбрали именно этот бар? — Слушай, капитан, не мусоль. В чем я тебе признаваться должен? Было хреново — пошел нажрался, а потом и ваши парни развлечение обеспечили. Поклон им земной за это. Что палить начал — ну, погорячился, ну сажай, если надо. Харе нервы мотать. Тебе медаль на грудь, а мне срок тянуть. — Ну, и где ты так наблатыкался? — уже беззлобно поинтересовался опер. Он видел таких, которые в эти слова вкладывали иной смысл, что в глазах черно делалось, а мужик-то просто играл словами, на кураже. Да и в досье ничего такого не было, кроме большой недоговоренности в строчке «восемь лет работы в военном подразделении». — А было дело, — мужик помолчал, — воды нальешь? Или не положено? — Это можно, — капитан отдал приказ в комм. — Тебе хозяин бара счет выставляет, и компенсационные претензии. Уже все бумаги собрал и передал. Оперативненько так. — А хрен ему, если вы меня зашьете, — Игорь попробовал рассмеяться, но боль в отбитых ребрах дала разрешение только на кривоватую ухмылку. — Пусть со страховки пыль стряхнет. И сунет на полочку для нового слоя. Помолчали. Задавать правильные вопросы было бессмысленно. Парень и так все сказал сам. Колоть его? А на что? Если бы все террористические акты можно было просто списать на кабацкие драки — мир, с точки зрения оперативников, стал бы идеальным. Служебный киборг принес воду. — И откуда ты такой борзый взялся? — вздохнул опер. — Да, ладно, капитан, я все понимаю. Чувствую себя хреново, вот и рубит. — Ну, твои травмы, полученные в драке, — опер голосом выделил слово, — доктор посмотрит сразу после нашей беседы. — Не вопрос, про превышение полномочий заикаться не стоит, — жестко брякнул Игорь, прощупывая почву. — Можешь, — спокойно кивнул капитан, даже лицо удержать получилось. — И у тебя, парень, будет много времени на то, чтобы посчитать, что длиннее: месяц-два за хулиганку или годиков десять-пятнадцать за оказание сопротивления и нападение на сотрудников при исполнении. Заодно и УПЗ изучишь на досуге, да так, что хоть потом в юриспруденцию. — Да не, спасибо, мне и прошлого… образования хватило, — поежился Игорь. За хулиганку — это не страшно. Только бы узнать, что с ребятами. — Где служил? — вдруг резко и без перехода стеганул вопросом опер. — Подразделение… — Игорь молчал долго, а потом выдохнул: — «Гром». А какая разница? Да, он подписывал бумаги, но… или этот капитан в курсе — и больше вопросов задавать не будет, или его можно будет просто послать. — Понятно, — опер почувствовал, что спина как-то неприятно взмокла. Про «Гром» им рассказывали на квалификационном спецкурсе. Часть, где любой солдат может один на один кибера уделать. А уж с двумя бластерами в кабаке по пьяной лавочке… да уж… такой захотел бы — ленточками нашинковал. Видно, и правда, развлекался. Или просто слишком себя хорошо контролирует… контролировал? Мысль неприятно царапнула, но быстренько слиняла. Капитан подумал, что и сам бы не отказался от свежей минералочки, но приказывать не стал. Зато решил не давить на допрашиваемого. Смысл стараться? Парня дешевле для собственных нервов убить самыми жесткими способами, чем переупрямить. Да и запугать отмороженного, а других в «Громе» и не было — это им шепотом рассказывали, на всю башку вояку нереально. Более вероятно, что сам в процессе строчить станешь признание во взрыве филиала. — Капитан, ты… не тяни… взялся допрашивать, так допрашивай, — подобрать позу, чтобы сидеть было не больно до сих пор не удавалась. Он и так кривился на сидении то на один, то на другой бок. А хотелось просто стечь на пол, и снова лежать. И… хрен с ним с помещением, пусть покачивается. Хорошо, как будто на лодочке плывешь. — Офигел в конец? — изумился опер. — Еще будешь мне указывать, чего делать! — Злости на парня не было. Захотелось поговорить по душам, но это так… не по протоколу. Да и вряд ли он будет откровенничать. — А по какому поводу гулял? — Друга… ну, наверное, почти друга… поминал… короче… — Ну… — так, как это было сказано, даже язык не поворачивался выражать ни официальное «примите соболезнования» ни отдающее фальшивой горчинкой «не переживай — все как-то того». — Командир, правда, чего-то тут темнишь? — Игорь понимал, что задавать такие вопросы было опасно, но вроде разговор сошел на более личные границы, и можно было рискнуть. Хотя бы попробовать. Даже, если и опер что-то и заподозрит, и начнет раскручивать, то он ребят все равно не сдаст. — Меня знаешь сколько раз за драки брали? И никогда такой мороки не устраивали. Морду дочистят и пинком под зад. Ну, было и отсиживал, а тут уже с час болтаем… — Ага… — кивнул капитан, — только вот раньше ты, наверное, пушечками не размахивал, и рядом ничего не взрывалось. — Да не взрывал я в том гребанном баре ничего! — Капитан, да я тебе за такую инфу хоть в ноги брошусь, хоть на столе спляшу. Так, доиграть, эмоций больше, убедительности. Главное, самому верить. — Отвечаю. Разнес слегка… да, возможно, но даже мебель не ломал. И вообще … на минималке все было. — Да причем тут бар?! — возмутился опер. — Там лаборатория дексистов рванула. — Чего? Много сдохло народу? — Так ночь ведь, — капитан устало потянулся, не то чтобы его несло делиться оперативной информацией, но как-то проболтался: — накрылось пять этажей, здание в аварийном состоянии, жертв нет. — Так им и надо, гадам, — радостно, сквозь зубы, процедил Игорь. — Чего их не любишь? — мигом подобрался опер. — Кибера у меня изъяли, мрази, — Игорь усмехнулся как-то криво, болела челюсть, и горько. Это было в прошлом, в давнем прошлом. — Он мне жизнь спас на задании. Потом его попросил в награду за… за Салшон. А когда этих… из декс-компани шарахнуло? — Да вот как раз пока ты буянил, — опер заметил, как мужик что-то грустно дернул головой, — как раз лаборатория и взлетела. Ничего не слышал? — Занят был немного, морды бил. И ваши потом мне так настучали… Знал бы, что такое будет, ни за что бы не пропустил. Да хоть месяц бы караулил. — Ты бы это… язык-то попридержал, — капитан долго и пристально вглядывался в лицо парня. Да нет, так идиотски никто бы подставляться не стал. Тем более этот боец. — А хули придерживать? Своего кибера я уже не верну, никак. Я это кому угодно скажу! Понял? Я им даже на лапу предлагал, чтоб вернули. Потому что… это как рука. Понимаешь? А они… суки, — парень уставился в одну точку, словно забыв про опера. От ледяной тоски избитого человека капитану тоже стало холодно. — Вот что, Игорь… на «ты» ладно? — опер давно и уверенно задавил в себе такие ненужные и мешающие работе эмоции, как жалость и сопереживание, а тут внезапно понял, что корешки незаметно проросли. И уже едва ли не колосятся. — Я тебе назначаю административное наказание сроком на сорок суток. Посидишь, успокоишься… — Синяки сойдут? — хмыкнул задержанный. — Да, нормально, командир. Все равно меня никто не ждет. — А потом, давай-ка закрывай вопрос с хозяином бара. Только так, чтобы тебя по новой сажать не пришлось. — Да понял уже… — И подумай, может, тебе поехать куда-нибудь, работу найти? Не ради зарплаты, а чтобы в тонусе быть, — капитан знал только официальную версию про Салшон. Победная операция, за которую было награждено 11 человек из 5000 участвовавших. Значит, и парня этого списали и хорошо если с военной пенсией. — А ты, наверно, прав. — Игорь вскинулся. — Гляну потом, куда там люди требуются. Почему бы и нет. В камере Игорь продолжал держать лицо. И на койку медленно осел, хотя хотелось броситься с маху. Взорвали все-таки! Молодцы, еще бы и сами целыми да невредимыми остались. Сорок дней неизвестности, фигня вопрос продержаться.