Однажды летней ночью

Во всем была виновата летняя ночь, а именно в том, что она была поистине удивительной. Ох уж эти терпкие ночи в начале лета, когда фонари нежно ласкают кожу, теплый ветер дышит куда-то в шею, гладит исступленно, на город после изматывающего адского пламени июньского солнца опускается разогретая прохлада, вдыхать которую хочется до тех пор, пока хватает легких, и намного дальше. Фил пытался сосредоточиться на бумагах, что белым листопадом разлеглись у него на столе, подрагивая от легких порывов ветра. Казалось, что даже они норовили выскользнуть в окно, сбежать от тяжких обязательств, скинуть с себя чернильные метки и отправиться в полет, мягко лавируя между крышами. Такая ночь. Фил смотрел на текст, а перед глазами стояла только одна картина: вот он собирает бумажный ворох, выходит на балкон и швыряет его в закат. Занавеска шевелится, как живая, вновь пускается в свой безумный тотемный танец, и поток теплого ветра врывается Филу прямо в лицо. Он неосознанно прикрывает глаза, чуть улыбаясь, чувствует, как сдувает челку со лба, нежится, подставляется под ласку, потому что черт знает, когда его последний раз ласкали. Он встает со стула решительно, резко и, распахнув до конца балконную дверь, шагает навстречу ночи, а она с наслаждением принимает его в свои терпкие объятия. Облокачивается локтями на резной бортик, наклоняется вперед, почти переваливаясь через него, и дышит, дышит, дышит… так медленно и глубоко, как только может. Где-то внизу все еще работает последнее летнее кафе и официанты в длинных до пола фартуках цвета хаки скользят между столиками. На крыше мигают огоньками антенны, а в мягкой вязкой темноте неба, словно в черничном варенье, висит молодой месяц и даже парочка особенно ярких звезд. Фил жадно вглядывается в них, вспоминая ночное небо на острове Мэн, где звездам не хватало места, и они сбивались в стаи, сплетаясь друг с другом в причудливые фигуры, а Фил впивался в них взглядом и воображал себе невесть что. Один раз ему даже удалось составить коллекцию его любимых покемонов. И так стало Филу умиротворенно хорошо, что даже влюбленные парочки, прогуливающиеся внизу, не раздражали его. В доме напротив все еще кое-где горел свет, в раскрытом окне прямо напротив занял свою привычную позицию грустный мужик. Фил его так называл за глаза. Расстояние было таким, что вполне можно было бы пожелать друг другу приятного вечера, как и поступают воспитанные английские джентльмены, вот только что-то подсказывало Филу, что они явно не из таких, и век этих славных малых начинает будто бы уходить в прошлое, поэтому мужик просто кидает приветственный взгляд, садится в открытое окно и долго курит. Ночь молчит. Каждый думает о своем. Фил начинает рассматривать людей внизу. Какие же они забавные с высоты. Особенно смешная походка у того парня с коричневыми волосами. У него большие шаги и размашистые движения, он отводит плечи назад, а голову наклоняет немного вперед, из-за чего кажется, будто он на кого-то злится. О Господи, мимо него прошла девушка, и теперь Фил видит, что он действительно высокий. Филу становится интересно. Не то чтобы он любитель западать на незнакомцев, разглядывая их со своего балкона, он же не какой-то маньяк. Просто всегда интересно посмотреть на кого-то настолько же высокого, как и ты, ведь таких людей на самом деле не так уж и много. Парень как-то грустно заворачивает к скамейке, и минут пять Фил наблюдает его сидящим с руками в карманах и как-то печально озирающимся вокруг. Потом он достает маленькую смешную гитарку, все это время висевшую на ремне за спиной и, еще раз воровато оглянувшись по сторонам, начинает слегка перебирать струны. У Фила ёкает. Почему вдруг с улицы исчезают все люди, он не знает, но видит краем глаза, что даже его флегматичный сосед заинтересованно опустил взгляд. Музыканты здесь не редкость. И парень не симфонии Бетховена исполняет. Но у Фила ёкает. А когда ёкает, это, сами понимаете. И он стоит, слушает, кажется, не дышит, а проклятый парень не поднимает головы. Ночь разрезает его неуверенное тихое пение, Фил узнает Fireflies, и вдруг понимает, что должен что-то сделать прямо сейчас, немедленно. Он слишком ярко представил, как парень закидывает за спину гитарку, встает со скамьи, убирает руки в карманы и уходит за горизонт навсегда. У Фила чешутся руки, он слегка паникует, и совершенно не знает, что предпринять, а в таких ситуациях Фил всегда творит неведомую херню, которая потом не поддается объяснению ни одной науке, как и самому Филу. Поэтому он залетает в комнату, по которой разлетелись белые листы, хватает первый же попавшийся прямо из-под ног и начинает складывать водяную бомбочку. Через две минуты около ног Дэна Хауэлла приземляется маленький водяной взрыв, который может показаться маленьким разве что с высоты пятого этажа. Растерянный и часто моргающий от неожиданности парень оглядывает свои мокрые джинсы, прилипшую к телу футболку и ощущает, как вода стекает по его лицу и капает с длинной челки. Фил сначала чертовски горд собой, он же вообще-то не очень меткий парень, поэтому по его лицу расползается торжествующая улыбка, в то время как незнакомец поднимает голову, разъяренно озирается по сторонам и впивается взглядом в грустного мужика. Сосед, который так и застыл с сигаретой у рта, не замедлил ткнуть пальцем в балкон напротив, и улыбка на лице Фила как-то стремительно меркнет. Парень смотрит на него, и только Фил успевает подумать, что обычно такой взгляд не предвещает ничего хорошего, как из прекрасного рта незнакомца вырывается вполне обоснованная претензия: - Какого хуя?! Не то чтобы у Фила был план. Не то чтобы у Фила вообще в принципе бывает какой-то план. Но Фил видит, что теперь парень вроде как не спешит уходить, поэтому он пару секунд стоит в растерянности с приоткрытым ртом, как будто сам был несколько удивлен происходящим, а потом зачем-то выкрикивает: - Квартира сорок восемь! И забегает внутрь, потому что ему одновременно дико стыдно и ужасно смешно. Он захлопывает балконную дверь и прижимается к ней спиной, тяжело дыша и как-то странно улыбаясь. Фил особенно ни на что не надеется, поэтому, когда первый запал проходит, он просто наворачивает круги по квартире, размышляя по поводу того, почему все это непременно происходит именно с ним, и приходит к неутешительному выводу, что в итоге главной и единственной причиной является все-таки он сам. Он даже собирает разлетевшиеся по комнате счета, документы, чеки и выписки, и, как только он приземляет пятую точку обратно на стул, внезапно слышит звонок домофона и весь выпрямляется, словно струна. Он подлетает к аппарату спустя считанные секунды и мнется около него в нерешительности, после чего открывает дверь, нажимая на кнопку, и ничего не спрашивает. А потом сползает по стене на пол напротив входной двери, потому что в ногах чувствуется какая-то волнительная слабость, и тут же ругает себя, ведь это мог быть сосед, забывший ключи, бездомный Эдди, который всегда звонит в квартиру Фила, зная, что его впустят (и Фил всегда впускает, потому что, ну, это же Фил), а он тут расселся на полу и сидит, ждет, гипнотизирует дверь. И все бы ничего, и Фил бы посидел так еще немного, восстановил дыхание и вернулся к своей прежней жизни, но спустя минуту он слышит требовательную трель звонка, вскакивает на ноги и, не посмотрев в глазок, рывком открывает дверь, пожалуй, даже слишком быстро. На пороге стоит он, мокрый и жутко злой, укулеле у него за спиной, волосы вьются, и весь он такой красивый, как черт, со своими родинками на щеке. Секунду они пялятся друг на друга, после чего парень отпивает из маленькой бутылки, которую он держал в руках, и опрыскивает Фила холодной водой. Фил сначала стоит, зажмуренный, вода стекает по его лицу, футболка прилипла к телу, а потом он открывает глаза, и смотрит на парня так восторженно, что тот, ожидавший порцию ругательств или чего похуже, чуть не отшатывается от неожиданности. Парень кидает на него подозрительный взгляд и выкрикивает: - Ёбаный мудак! – После чего разворачивается и уходит. У Фила в голове сигнал тревоги, он снова бросается в панику и кричит: - Постой! Парень замирает на секунду, после чего разворачивается, складывает руки на груди и поднимает на Фила вопросительно-выжидающий наглый взгляд. И не то чтобы у Фила был план. Он просто кусает губу и судорожно соображает, что же он должен сказать, чтобы этот парень сейчас не ушел. Тот же нетерпеливо вскидывает брови, и от того, каким становится его лицо в этот момент, у Фила пересыхает во рту, поэтому он бормочет как-то неловко: - У меня есть полотенце и… фен. Парень сначала выглядит слегка озадаченным, долго окидывает Фила оценивающим взглядом, и для Фила это ощущается как целый триллион лет, и он так нервничает, что, кажется, может хлопнуться в обморок в любой момент, но он лишь кусает губу и ждет. Наконец, парень вздыхает и говорит: - Ладно, - и шагает в сторону Фила. После того, как он переступает порог, оглядывается и как-то слишком по-хозяйски проходит вглубь квартиры с негромким: «Где тут у тебя ванная?», Фил лишь с восторгом смотрит ему в след, будто до конца не веря своим глазам, и улыбается слишком очевидно.