Подари мне себя

— Я тут подумала, — вынимаю из его рук наушники и начинаю ловко развязывать узлы. — Я не могу уснуть и тебе, я смотрю, тоже делать нечего. — И что ты предлагаешь? М-м-м, — он состроил задумчивое выражение лица. — В карты на раздевания? — Не-ет, — обидчиво протянула я. — Давай послушаем вместе музыку? Кастиэль как-то задумчиво покосился в мою сторону, будто решая: стоит ли давать возможность такому холопу, как я слушать музыку вместе с таким царем, как он. Но, я все понимаю. Сама очень трепетно отношусь к выбору человека, который в скором времени сможет услышать самый сокровенный уголок в моем телефоне — плейлист «избранное» — Я сама выберу, что будем слушать, — протянула руку к его лицу, намекая на то, чтобы парень отдал мне свой телефон. В этот момент он, очевидно, что-то заподозрил, так как стал недоверчиво коситься на мою ладонь. Это действие продолжалось вот уже тридцать секунд, словно Кас решил погадать мне по руке. Но, может, уровень его мозговой активности настолько низкий, что он не в силах понять, чего я от него хочу? — Телефон, — приказным тоном пробубнила я и несколько раз, молниеносно сжала и разжала пальцы.Теперь красноволосый сомнительно присматривался в мои глаза. Вот уж не думала, что он такой недоверчивый. Или расстаться с мобильником на пару минут выше его сил? — Да не буду я его красть, — сказала я так, словно это самый очевидный факт в мире, хотя, так оно и есть. Сероглазый, не отрывая взгляда от моей еле сдерживающей зло физиономии, стал ме-едленно, о-очень ме-едленно подносить телефон к руке. Когда расстояние между моей кистью и мобильным сократилось до нескольких сантиметров и прождать стоило всего пять-шесть секунд, Кастиэль внезапно остановил полет телефона в мои объятия. — Ты не врёшь? — прищурил он глаза. Когда уголки его губ дрогнули, я могла с уверенностью сказать: он действительно издевается. Никогда не могла похвастаться терпением, поэтому, для меня ожидание — самая адская пытка на свете. — Дай сюда! — я вскочила с места и потянулась к этому чёрному чуду техники, которое теперь находилось намного выше моей головы, практически под потолком. Красноволосый каждый раз издавал смешки, глядя на мои подпрыгивания, в тщетных попытках выхватить из его цепкой хватки желанный мне смартфон. Не отрицаю, что в такие моменты я выгляжу забавно, но это не повод играть со мной, словно с кошкой, сходящей с ума лишь от вида лазерного луча. — Ой, все. Иди в задницу, — надув щеки, я присела на край кровати и, по старой привычке принялась искать ногами на ощупь тапочки, которых, конечно же, и в помине не было в этом доме. Вспомнив о несуществующем предмете, я оторвалась от матраса, однако встать мне не удалось. Моё запястье обхватили холодные мужские пальцы и одним рывком притянули обратно. Хоть падение и было «односекундным», зажмурить глаза, в ожидании удара я всё-таки успела. Приземление прошло удачно, конечно, без каких-либо ударов о твердую поверхность. Вновь распахнула глаза, моему взору предстал тот самый заветный мобильник, находившийся теперь в двух сантиметрах от моего лица. Грубо выхватываю смартфон, все ещё не в состоянии поменять злобно-обидное выражение лица на нормальное. Я вставила идеально распутанные наушники в соответствующее отверстие и зашла на один из сайтов для онлайн-прослушки различных треков. Нажимаю на «поиск», высвечивается клавиатура, начинаю всерьез задумываться над произведением, которое с первых нот заставит Кастиэля не по-детски бомбить от возмущения. Пробыть в мире воспоминаний пришлось недолго, уже через несколько секунд мою голову заполнили названия разнообразных нудных композиций, изучаемых в средней школе. «Крепись, малыш» — промурлыкала я себе под нос и протянула парню второй наушник.

***

Тихая комната, освещенная слабым ночником, двое молодых людей, слушающие сменяющие одну за другой медленные композиции, их соприкасающиеся локти… Казалось бы, такая умиротворенная и, можно сказать, романтическая атмосфера, если бы не одно «но». Выражение лица Кастиэля. О, это ни с чем несравнимое чудо мимики! Как оказалось, такое зрелище, выражающее одновременно не менее сотни отрицательных эмоций не так трудно спровоцировать. Парень настолько сильно стиснул челюсть, что можно было четко разглядеть его жевалки. Он настолько сильно зажмурил глаза, что, скорее всего, на месте глазных яблок у него теперь имеется два черных отверстия. Хоть и не жестоко, но довольно забавно наблюдать за таким цирком. Единственная вещь, которую я всё никак не могла понять, так это: почему он до сих пор все это терпит? В сей момент начала играть десятая по счету «мелодия», убивающая последние нервные клетки в моем организме. И, кажется, выражение моего лица ничем не уступает выражению лица рокера. Как не прискорбно, но если так будет продолжаться дальше, то первой сорвусь я. Спасает лишь осознание того, что Кастиэлю переживать сие мучение намного сложнее, чем мне. И да, всё происходящее сейчас очень смахивает на соревнование. Настоящую проверку на прочность, в которой рано или поздно должны появиться победитель и проигравший. Да уж… Хотела устроить месть ему, однако теперь мучаюсь сама. Печально. А вот и момент душераздирающего крика. Ну, как крика? Скорее что-то вроде визга. Знаете, как в конце оперы певица надрывает свои связки, что кажется, будто прямо здесь и сейчас, на сцене её горло разорвется и голова улетит в небо? Никогда не понимала, как люди могут петь, а особенно слушать подобную… «Музыку». Только в тех случаях лопались все стекла, находившиеся поблизости с такими звуковыми волнами, а в нашем с Кастиэлем случае лопаются перепонки и остатки не восстанавливающихся нервов. Мы одновременно сжали пальцы в кулаки до побеления костяшек. Боковым зрением можно было рассмотреть его неповторимую моську с нахмурившимися бровями и поджатыми губами. Настолько сильно пытается все это стерпеть, что мне становится страшно. Неужели даже если из его ушей пойдет кровь, он так и будет неподвижно сидеть? Просто, зачем? Если бы я не хотела заставить его подольше мучиться, давно бы уже швырнула наушники в окно, но какова его цель? С другой стороны, он очень милый, когда настолько сильно раздражается. Я тут же отвела взгляд в противоположную от него сторону и отрицательно замотала головой, прогоняя все убийственные воображения. Уж слишком часто мою голову стали посещать мысли, связанные с этим человеком. Благо, сейчас можно перевести все стрелки на сонливость. В «полу-заснувшем» состоянии я и не о таком подумать могу. Правда, не идеальное оправдание, ну и пусть. Главное, что я сама в это верю… наверное. Снова кручу головой из стороны в сторону. Если бы рядом никого не было, я бы ударила себя, честно. «Прекращай, дура. У тебя в ушах играет такое говно, не дающее даже на секунду отвлечься и выстроить мысли по порядку, а ты умудряешься думать о соседе по кровати… Твою мать! Мы сидим с ним на одной кровати! Ты только заметила? Да, черт побери! Как я до такого докатилась? Боже, ты безнадежна» — вела я сама с собой умственный диалог, который как всегда заканчивается одним и тем же предложением о собственной безнадежности. В такие моменты начинаешь всерьез воспринимать слова Розы о тараканах в моей голове. Три, два, один и-и… Последняя нота, плавно переходящая в желанную тишину. Конец. Мы выжили. Мы умницы. Мы герои. Я скатилась по подушке и расплылась на матрасе, словно лужица, или мокрая тряпочка, или лепешечка, вперемешку с майонезом. С меня хватит. Серьезно, больше этого не вынесу. Я дико хочу спать. А теперь и есть захотела. Я взглянула на часы. 3:40. Вновь рефлекторно прикрыла веки, однако мой релаксирующий момент продлился не долго. Красновласый подхватил меня за плечи и усадил в прежнее положение, моментально вставив в ухо уже настолько ненавистный мне наушник. Я состроила мордочку а-ля: «Сейчас заплачу» и умоляюще посмотрела на своего мучителя. — Ка-ас, я больше не… И тут я замолчала. Да, замолчала. И больше ничего не собираюсь говорить. Потому что началась она. Тихие мелодии какого-то музыкального инструмента, очень походившего на звон колокольчиков, из-за которых я уже готова в любой момент расплакаться. Колыбельная. Сколько нежности, доброты и заботы в одном слове. Вся злость на сидящего рядом человека вмиг куда-то улетучилась. Сейчас я попросту не в состоянии на кого-либо злиться. Потому что играет она. Это — не просто колыбельная. Это — та самая колыбельная, которую я так обожала в детстве, та, которую мама пела мне каждую ночь, которую я напевала себе под нос каждый тихий час в детском саду, которая не сравнится ни с чем другим в этом огромнейшем мире. Ностальгия. Идеально подходящее слово для описания моих чувств. Кое-как держусь, чтобы не пустить слезу. Слишком уж я сентиментальна, даже из-за таких пустяков могу разрыдаться. Довольно скоро сонливость поглощает меня полностью. Я неимоверно хочу спать и мне уже на все наплевать. Мне все равно, что сейчас почти утро. Все равно, что сейчас я нахожусь в комнате еле знакомого парня. Все равно, что я сижу на его кровати. Все равно, что моя голова каким-то образом оказалась на его плече. Не то, чтобы мне это нравится, мне просто все равно. Сейчас я даже не в состоянии вспомнить, какого цвета небо. Мысли полностью затуманены. Уснуть с совершенно незнакомым, но таким приятным чувством. Уснуть с еле видимой улыбкой на губах. Уснуть рядом с этим человеком. Все, что я хочу совершить в ближайшем будущем. Я и вправду безнадежна?