***
POW Кастиэль
Чертовский черт. И что нашло на этого монстра? Никогда прежде столько не бегал. Но и Демон никогда прежде не имел охоты убегать за три квартала от нашего "постоянно-прогулочного" парка. Временами я на самом деле не понимаю этого слюнявого существа, хоть и должен. Ведь живу с ним даже дольше, чем с собственными родителями. Хмпф... шнурки... Кажись, все живое и не живое решило сегодняшним днем довести меня до белого каления. В конечном счете, так и не до конца развязаные кроссовки, кое как сумевшие оторваться от моих ног, полетели в кучу к остальной летней обуви. Мой взгляд тут же покосился в сторону ванной комнаты, дверь которой была напрочь распахнута, а, разумеется, этого быть не должно. И уже ни на секунду не забудешь, что живешь не один, так как глаза невыносимо мозолят детали, которых отродясь не было в данной квартире. Перед тем, как закрыть полупрозрачную стеклянную дверь, не заглянуть в само помещение - очень неправильный поступок. Очень. И не на что я не надеялся. Совершенно ни на что. Однако, взглянув на раковину и на полочки под зеркалом, не удивиться - было бы таким же неправильным поступком. Буквально, всё. Всё! заставленно различными тюбиками, ампулами, флаконами, масками-шампунями-бальзамами-кремами-духами и еще кучами различной девчачей дребедени, название которой на упаковках не было написано. Вся ванная комната успела пропахнуть теми сладкими ароматами, которые были безумно приятны, но одновременно и не привычны. Запах Мей. Всего одна ночь проведённая рядом с этой девчонкой, и вот я отчетливо помню ее (а точнее ее парфюма, вперемешку с яблочным шампунем) ни с чем не сравнимый запах, который, более того, каким-то непонятным образом успел стать моим любимым. Никогда бы не подумал, что какой-либо запах полюбится мне больше, чем дух сигаретного дыма... Так! Харе мож, а? Идиот... Так. Ну и где эта девчонка? Почему тишина только сейчас показалась мне довольно подозрительной? Ушл.. Да ну не, быть не может. Совершенно точно исключено. — Детка, ты дома?! - голос звучит очень напряженно и неуверенно. Огромными, поспешными шагами, ноги сами двигаются по направлению в ее комнату. И даже наступая но что-то ужасно-неприятно колкое, становится настолько все равно на ту боль в лодыжке, что попросту не замечаешь ее. С каждым новым шагом я переживал все сильнее, словно моя догадка вот-вот подтвердится. Последний шаг, ступающий на, теперь, ее законную территорию. И вот глаза ослеплены всевозможными оттенками розового цвета, который неизменно вызывает сильнейшее желание блевать. Ранее я круглосуточно избегал той адской комнаты, созданной неизвестным садистом. И если тот человек не садист, значит у него просто-напросто нет ни капли вкуса. Ни капли. Ни крошки. Ни молекулы. Ни атома. Вообще пусто. Как мягко то сказал, хоть на языке так и трепещут самые разнообразнейшие маты. Но, в тот момент и это казалось не столь важным. Ведь сейчас я испытал самое облегченное облегчение, которое только случалось за всю мою необлегченную жизнь. На столе, согнув руки в логтях и подперев ладошками голову, мило посапывала моя крошка. Боже, с каких пор она стала моей? Вот дурында, так сложно было сделать пару шагов до кровати? Недавно я так же заснул на одном нудном уроке (истории вроде), после чего весь день безумно ныли мышцы, совершенно не сгибалась спина и не поворачивалась шея. Вывод из сей неприятного опыта: уж лучше не ходить на уроки, чем портить себе позвоночник. Я тихонько придвинулся к столу и медленно присел на корточки. И, толи стол такой низкий, толи это я слишком высокий, однако, наши с ней лица вновь оказались на одном уровне. И без разницы на то, что я занимался ее разглядыванием целую ночь, плюс небольшой период утра, ведь, по-моему, это занятие никому и никогда в жизни не сможет надоесть. Ну что за нереально красивое существо? Сейчас, без капли макияжа, ее щечки и нос имеют чуть розоватый оттенок, который делает ее еще милее, свежее и ярче. Кареглазое солнце. Конечно, до красоты моего уровня ей следует пройти еще небольшой путь... хотя... "Ты вообще с этой планеты, м?" - неожиданно, даже для себя самого, мои мысли резко переходят в шёпот. Вот лучше бы молчал, блять. Ресницы Мей медленно задрожали, давая понять, что прямо в это мгновение, за пару секунд мне необходимо придумать способ беззвучно удалиться из ее комнаты, или хотя бы отлипнуть от дьявольского лица брюнетки. Дьявольски-красивого. Че-е-е-ерт! В десятый раз корю себя в душе за мой, как сказала бы сестра, "вражденный кретинизм". Со скоростью самой быстрой черепахи мира разворачиваюсь к двери, позволяющей пройти из розового ада в обыденный рай. Совсем небольшое расстоянние, но чувство, будто я нахожусь на минном поле, будит нереально сильный адреналин, одна ошибка - и я не жилец. И самое страшное то, что никакой это не сарказм. Как снег на голову, до моего слуха дошло уж слишком милое сопение, а после еще более милое "апчхи!" Будь здорова, конечно, однако нельзя забывать, что останавливаться ради этих слов на пол пути опасно для моей жизни. — Ка-Кас-тиэль? О, боги, этот ангельский голосок, произносящий это скверное имя. Нереально миловидная мордашка только что проснувшейся девочки, которая еще не до конца осознала, что происходящее сейчас - не сон. Это медленное хлопанье ресниц и такое же кропотливое потирание ладошками век. Секунда, еще одна, и мы наконец осознаем в какой ситуации находимся и всю эту обстановку в общем. Третья секунда, и глаза Мей вновь сравнимы с пятью рублями. Четвертая секунда, и я начинаю вспоминать хоть какую-то молитву, забыв что не знаю ни одной. Но кто бы мог подумать что ее реакция будет настолько непредсказуемая. — Это ты? - таким же сонным и тихим голоском пробубнила она. - Где ты был? Мей вся съежилась и стала имитировать такую жалобную, как у щеночка, мордочку. — Я тебя ждала, - она надула щеки и обняла руками свои колени, пряча половину лица за ними, продолжая хлопать тяжелыми ото сна веками, с таким милым и невинным видом. Сегодня она и впрямь немного изменилась в поведении. Смирение ли это с тем, что другого выхода у нее нет, или очередной абсурдный план по выживанию меня из квартиры? Лишь сейчас я осознаю, что до сих пор стою на четвереньках и выглядит это до такой степени глупо, но все что я могу сделать — это глубоко вздохнуть и вмиг выпрямиться с самым, на сколько это возможно, апатичным выражением лица, пытаясь не придавать никакого значения сей нелепой ситуации. – Хах, малышка Мей переживает за меня? - я двинулся к ее стулу и, крайне бережно, практически невесомо дотронулся до ее мягких, чуть растрепанных и немного завитых на кончиках волос. Мей прикрыла свои глаза, даже не собираясь отстраняться, или скидывать мою руку, или кричать, как, если бы это случилось вчера. По-моему, она снова готова в любой момент заснуть. Как я понял, в сонном состоянии с ней можно делать что угодно? На мгновение создалось ощущение, что девушка похожа на котенка. Самого беззащитного, маленького, красивого, сопящего во сне котенка. И хоть я до безумия не люблю кошек, на секунду в голове поселилась мысль о том, что это самые ласковые и милые создания. Снова глубоко вздыхаю и медленно тру переносицу. Нельзя так долго смотреть на нее, особенно спящую. Все это вредит моему здоровью. Что это за мысли? Что за чувства такие? Почему они появляются, не спрашивая разрешения? Почему все происходит так быстро? И да, хоть я прекрасно понимаю, как это называется и к чему в итоге может привести, все же самое верное решение — ничего не показывать и стараться игнорировать. Это мой стиль по отношению ко всем, и я не хочу делать ее исключением. Нет, не так. Я хочу. Хочу, но боюсь, как бы это выражение не шло в противовес моей личности. Просто боюсь вновь довериться человеку и сунуться в подобную рутину. Главное – не привязываться. Со всем остальным справиться гораздо легче. Мей чуть опрокинула голову и засопела по новой. — Серьёзно, опять? Дурашка... Внезапно ловлю себя на том, что вот уже 10 минут умиленная улыбка не сходит с моего лица. Ох, и что прикажете с этим делать? На самом деле, в глубине души я, возможно, признал свое поражение, и от этого уже никуда не деться, да и не особо хочется куда-либо деваться. И пока она здесь, я не могу ручаться за то, что в итоге окончательно не потеряю голову. Все происходящее сейчас действительно странно и совершенно неприемлемо для меня. Бережливо беру ее на руки и так же заботливо укладываю на нежно-розовую простыню ее огромной кровати. Малышка немного ворочается, после чего крепко сжимает в объятиях лежащую рядом подушку. Тут мое внимание привлек листочек, который лежал на столе куклы и был полностью исписан черной пастой. Я склонился над ним, чтобы, лишь взглянуть и понять суть написанного, однако, увидев свое имя в самой первой строке ее "сочинения", я вмиг подхватил лист и принялся жадно вчитываться в содержимое. Мое внимание всегда привлекают различные мелочи. И в этот раз этой мелочью были зачеркивания нескольких предложений. Притом, что это не выглядело, словно она ошиблась или что-то подобное. Это не было исправлением одной линией, это был жирный слой пасты, уж слишком старательно закрашивающий несколько строк и не дающий разглядеть не единую букву под ним. Я от рождения не особо любопытный, но НЕ заострять на этом внимание было крайне трудно. В итоге, этим сочинением оказались правила и запреты, касательные меня. Да, она настроена довольно серьезно. И, на самом деле, это просто глупо и смешно. «1° - Не шуметь после 22:00» Действительно смешно. «2° Не занимать душ до меня. Первой в ванную ВСЕГДА иду я. (даже если меня нет дома)» Уже можно начинать кричать? «3° - Не заходить в мою комнату без стука. Никогда! Ни в коем случае! Не при каких условиях!» Пфф... Как можно быть такой? «4° - Не брать мои вещи без разрешения.» Больно надо. «5° - !Важно! Во время каникул и на выходных не будить меня раньше 13:00 » Я уже примерно прикинул твой режим сна, особенно после недавнего момента. «6° - Не приводить домой баб» Это был последний пункт. Самый жирно выделенный и по несколько раз обведенный. И почему мне опять-таки стало не по себе? Я бросил взгляд на Мей, мурлычащую что-то себе под нос, все так же мило обхватив белую подушку в форме сердца. Снова и снова я не могу сдержать улыбки, снова и снова ощущаю себя конченным идиотом. Однако, если листочек в моих руках – это ее первые желания, которые я без проблем могу осуществить, то, так и быть. И как бы я не хотел сохранить ту надменность, с которой всегда складывается общее представление обо мне, она уже успела помахать мне крылом и скрыться до тех пор, пока Мей находиться рядом. Как бы то ни было, я все прекрасно понимаю, ведь... Выдавая беспочвенные утверждения и считая ее эгоистичное поведение милым, я... и вправду... безнадежен?