Это просто шутка

-Что значит ты хочешь ребёнка? Эдди выругался про себя. Он и не заметил, что сказал это вслух, пока они занимались сексом; но он был занят тем, что кусал его, вдавливал в матрас, толкался в него, удивляясь, что мелкий засранец был все таким же узким даже после всех тех раз, когда он его трахал. Он был занят, в то время как альфа внутри него рычал от счастья и похоти, наслаждаясь обладанием того, кого он решил назвать своим омегой. И совсем не имело значения, что этот омега был капризным жопошником, который ещё в их первый раз вместе сказал, что не собирается ни с кем вступать в связь и все, что ему было нужно-это лишь чужое тёплое тело под боком, чтобы развлечься. Эдриан будет принадлежать ему, это было лишь вопросом времени. -Уж при всём твоём уме, я думал ты поймёшь такое простое предложение,-ответил он, прежде чем протянул руку за сигарой на прикроватном столике, игнорируя зырканье Ози. Его дом, его правила. -Я понял твоё предложение. Чего я не понял,-и не хочу понимать-это того, почему ты вообще решил озвучить подобный бред. Пока он говорил, мелкая сучка окинула его своим ледяным взглядом. Его глаза были большими, глубокого голубого цвета, такими, о которых обычно поэты строчат свои поэмы-да и Ози выглядел бы шикарно, будь он женщиной,-и в то же время они могли в одно мгновение стать холодными до оцепенения, как лёд или стальной клинок, или могли бросать вызов своим шальным огоньком, который соблазнял его ещё сильнее, чем жестокая схватка. Ему всегда нравились глаза Ози. Почти всегда, кроме случаев как сейчас, когда ублюдок смотрел на него своим неодобрительным взглядом, заставляя его чувствовать себя неловко. Его, чувствовать себя неловко. Чертовски охуенный альфа не мог встретиться взглядом со своим будущим омегой. Но своими словами он действительно поставил сам себя в такое положение. -Просто немного увлёкся, со всем этим сексом и кувырканием. Бред. Когда он увлекался, он кусал Эдриана до тех пор, пока не проступала кровь, пытался сломать его, хотел одновременно видеть, как он кончает и чувствовать его пульс под своими пальцами, размышляя, сможет ли он остановится, или зайдёт слишком далеко и задушит его; или Эдриан опередит и убьет его первым. Когда он увлекался сексом, он говорил, что Эдриан-его омега, что его не может трахать никто, кроме Эдди, и что любой, кто посмеет до него дотронуться, умрет в мучениях. "Ты-моя маленькая шлюха" прозвучало однажды, как какое-то признание в любви, и через доли секунды он оказался на полу с полным крови ртом и сломанным носом, и все потому что он выбрал самую темпераментную занозу в заднице во всем континенте в качестве своего омеги. Второй раз он его шлюхой не называл. Однако он думал об этом, и не раз, пока его разум предлагал ему одну горячую картинку за другой: Ози на коленях в его ногах, полностью голый и с черным ошейником из грубой кожи на его бледной шее. На лице румянец из-за возбуждения, глаза тёмно-голубые и блестящие, тело уже готово и просит, чтобы до него дотронулись, так, как любой порядочный омега и должен хотеть. Он знал, что все это так и останется лишь сексуальной фантазией, потому что сейчас мажор смотрел на него с таким холодом во взгляде, что трудно было поверить, что буквально минуту назад Ози стонал и дёргался в экстазе под ним, обжигающе горячий и такой чертовски мокрый. После нескольких секунд идеальной тишины, Эдриан сменил холодок во взгляде на удивление и раздражённость. -Ты правда хочешь этого. Эдди выдохнул сигарный дым прямо ему в лицо, заработав в ответ недовольную гримасу. -Да, конечно. В этом саморазрушающемся мире мне не хватало только того, чтобы от меня залетел самый раздражающий омега во вселенной; как будто ты и без этого недостаточно истеричен. На самом деле, отчасти он хотел ребёнка. Он хотел держать в руках своего сына или дочь, быть отцом, которым он не мог быть для Лори. Отчасти ему было любопытно, каким бы был отпрыск Комедианта и Озимандии. Была бы у них его улыбка и его неутолимая жажда крови, или у них были бы голубые глаза Ози и они оказались бы такими же пидорами. Эдриан ужесточил свой взгляд, снова переходя в режим раздражительного, отстранённого мажора. -Я не соглашался на это. И даже не думай, что пары ироничных высказываний будет достаточно, чтобы забыть о том, что ты сказал. Как обычно, Эдди не смог обхитрить его. Это и было одной из причин, почему он хотел эту головную боль в роли своего омеги: Ози понимал его лучше, чем кто-либо другой, и подходил ему по всем параметрам, как в спальне, так и за её пределами. Эдриан представлял собой одновременно и нескончаемый вызов, и горячего партнера; если бы Эдди Блейк не был влюблён в Салли, а Комедиант не был бы монстром, который любил только кровь, он без сомнения влюбился бы в него. -Мы потрахались и сейчас расслабляемся. Тебе обязательно взять и сломать весь кайф?-прорычал он, хотя уже хорошо знал, что на того не действовал устрашающее рычание альфы. В общем-то, ничто не устрашало Эдриана, ни рычание, ни угрозы. И уже с первой их ночи Эдди стало ясно, что ничто, кроме члена во рту, не заткнет эту суку. Мамка ваша омега. Если бы он не был таким пидрилой и не тек при виде моего члена, могу поспорить, что он бы стал идеальным экземпляром альфы, как я. Все началось с обычного перепиха. Потом другого обычного перепиха. Потом пошёл третий, и так далее, пока два или три часа, проведённые друг с другом, не превратились в целые ночи, пока они не перебрались с дивана на кровать, а удивление, что они способны встретиться три раза на неделе и не поубивать друг друга, переросло в рутину, которая угрожающе напоминала отношения. Они не только проводили большинство ночей вместе, так Эдди пришлось ещё и привыкать ко всяким загадочным баночкам и неизвестным кремам в ванной, и распрощаться с любимыми проститутками. И самым страшным было то, что эти изменения не имели значения, потому что ему нравилась компания Ози, больше, чем он мог сам себе признать. Все было бы чудесно, если бы только этот засранец мог закрывать свой рот дольше, чем на три секунды. -А тебе обязательно было предлагать мне завести с тобой ребёнка? Несомненно. -Заткнись, Ози,-приказал он, и потом атаковал его рот, чтобы заткнуть его наверняка. Он укусил его до крови, и потом была очередь омеги вцепиться в его нижнюю губу, и острая боль только разгорячила Эдди ещё больше. Эдди перебрался с его губ к шее, то кусая её, то целуя, в то же время ожидая возмущённой реакции, так как знал, что Ози не любит, когда его затыкают таким способом-у Эдди редко получалось отвлечь его сексом или убедить, что такой способ времяпрепровождения был намного лучше, чем слушать его словесный понос. Он почувствовал, как омега напрягся, что могло быть началом бунта, поэтому он быстро опустил руку на его промежность, где его член уже наполовину встал. Так и знал. Такой бесстрастный, будто не из мира сего, и всего-то нужна пара укусов и прикосновений, чтобы возбудить его. Он снова поцеловал Эдриана, поглаживая его полуэрекцию, не давая ему вдохнуть. Запах омеги опьянял его. Эдди всегда он нравился-возбуждающий, тонкий аромат, от которого в нем просыпалось желание сломать его, вступить с ним в связь, и в то же время безжалостно оттрахать его на первой удобной поверхности, и в возбужденном состоянии запаху Ози было невозможно сопротивляться. Как только омега ответил на поцелуй и не стал вырываться из его хватки, Эдди понял, что сейчас он победил. Он грубо вошёл в него, без предупреждения, и Ози впился ногтями в его плечи с задушенным стоном. Скорее всего это было больно, Эдди знал это, но его омега был узким и горячим и не жаловался, потому что им обоим нравилась такая грубость. Когда он отпустил его член, чтобы схватить его за бёдра, Эдриан почти всхлипнул, протестуя, и Эдди усмехнулся. После первого, жесткого толчка, он решил двигаться медленно, под таким углом, чтобы каждый раз задевать нужное место, от чего Ози всегда стонать и извиваться в удовольствии. -Видишь? Разве не лучше, когда ты затыкаешься и ведёшь себя, как подобает хорошему омеге?-он сопроводил свои слова сильными толчками, и, наверно, задел ту самую точку, потому что Эдриан резко выгнул спину, прежде чем зыркнул на него. -Пошел нахуй, Блейк. -Нет,-пробормотал он, почти промурчал,-Пока что все происходит наоборот. Несмотря на своё отстраненное поведение, засранец просто таял под его прикосновением, и Эдди нравилось, как Ози реагировал на каждый его укус и поцелуй, как исчезал холодок из его выражения лица и он смотрел на него с отчаянием, возбуждением и желанием во взгляде, и они оба наблюдали, как он теряет контроль. Альфа внутри него рычал, мой. Он снова укусил его и почувствовал кровь на языке, Эдриан выдохнул сквозь зубы. -Ублю…-Эдди не дал ему закончить, грубо целуя его. Он был почти на пике, и ускорил движения, трахал его, не отказывая себе ни в чем, и теперь Эдриан двигался ему навстречу, нестерпимо горячий и мокрый и его. Он снова зарычал, губами снова находя шею Ози. Он хотел пометить его, усыпать его бледную, безупречную кожу заявлениями на собственность, следами зубов и своим собственным именем, чтобы каждый знал, что Эдриан принадлежал ему, и каждый, кто посмеет дотронутся до него, получит несколько пуль себе в живот. Он почувствовал, как давление вокруг его члена увеличилось, дыхание Эдриана стало прерывистым, изо рта вылетали только стоны и неразборчивые слова. Губы Ози не покидали его губы и его шею, и его длинные, элегантные пальцы вцепились ему в волосы и потянули, торопя его и почти заставляя Эдди засмеяться, потому что наконец мажор не воротил нос от его прикосновений. На Эдриана было приятно посмотреть, когда он был таким растрёпанным и возбужденным. Эдди решил пожалеть его и опустил руку, чтобы взяться за его влажный член, и вскоре Эдриан кончил с задушенным стоном, его лицо раскраснелось и волосы были в красивом беспорядке. Эдди продолжал любоваться им, его растрёпанным состоянием, полуоткрытым ртом, ярко-голубыми глазами, и повсюду были видны доказательства того, как сильно хотел его этот омега. Он снова схватил его за бёдра, хаотично толкаясь в него, чувствуя приближение собственного оргазма. Мой омега, моя прекрасная, маленькая шлюха, мой мой мой… Он кончил с рыком, сдавливая плоть Ози пальцами вместо того, чтобы пометить его зубами, как он хотел. Ему понадобилась долгая минута, чтобы снова взять себя в руки и перелечь с Ози на место рядом с ним. Как обычно, ему пришлось побороть в себе желание обнять омегу и прижать к груди, жест, полный желания обладать, и на который он получит лишь раздраженную реакцию. Но мелкий хмырь не протестовал против этого, когда приютился у него на плече во сне, лицом утыкаясь ему в шею и просто ища близости своего альфы, как любой порядочный омега. Он протянул руку, чтобы провести по следам от укусов на чужой шее, которые украшали её подобно ожерелью, показывая принадлежность Эдриана ему. Они скоро пройдут, они не имеют значения, но когда-нибудь он однозначно пометит его. Он легонько нажал на самый выделяющийся след, надеясь на ответную реакцию. Ему не нравилось, что этот фрик уже взял себя под контроль, был спокойным и его дыхание уже вернулось в норму. Ози был полностью расслаблен и даже не пытался искать тактильного контакта с ним. Даже его взгляд снова стал ледяным и был устремлён на него. -Никаких детей,-в конце концов сказал Эдриан, идеально собранный, как будто он и не стонал от удовольствия несколько минут назад,-Но если у тебя есть неутолимое желание позаботиться о ком-то, в следующий раз я возьму с собой Бубастис. Эдди одернул руку, прищуриваясь. -Если ты притащишь эту кошку в мой дом, я всажу ей пулю между глаз и запеку её с яблоками. Он не ненавидел животных, и он не ненавидел эту рысь-переростка. Проблема в том, что Бубастис считала себя гребаной альфой, альфой Эдриана, если быть точным, и пару раз она хотела избавиться от соперничества раз и навсегда, бесцеремонно атаковав промежность Эдди. Эдриан улыбнулся ему. -Если ты просто попытаешься навредить Бубастис, твоим боссам придётся искать кого-нибудь другого, чтобы делать за них грязную работу. И эта улыбка вовсе не могла принадлежать омеге; она была хищной, угрожающей, какой должна быть улыбка только у альф. И снова у Эдди возникло желание атаковать его, перевернуть его на живот и оттрахать всухую, научить его, кто здесь главный, и пометить его как свою собственность, как своего единственного омегу. Но после Салли, он не пытался больше никого пометить без их согласия, и он знал, что, проверни он это с Ози, он скорее всего останется с чем-нибудь сломанным. Чтобы отвлечь себя от подобных мыслей, он взял следующую сигару со столика и с удовлетворённым вздохом поднёс ко рту. Хороший секс, сигары и планы на будущее. День мог быть и хуже. Его блондинистая сучка может говорить все, что хочет, но Эдди уже запланировал неожиданный визит во время его следующей течки, а потом кто знает, что случится. Он ухмыльнулся от одной мысли об отчаявшемся, жадном до его члена Ози, готовом быть взятым и помеченным. Готовом наконец быть его. Краем глаза он увидел, что Эдриан смотрит на него с нескрываемым подозрением, как будто мажор смог прочитать его мысли, но не повернулся к нему. Он просто закурил сигару, улыбаясь ещё шире-и когда он выдохнул большое облако дыма, Ози скривился. Это обещает быть чертовски забавным.