House

Юнги не знает, сколько прошло времени. Юнги не знает, какое сегодня число. Юнги не знает, какая за окном погода. Юнги не знает, сколько он не ел. Юнги не знает, когда последний раз спал. Но Юнги знает, что у Тэхёна день рождение тридцатого декабря, а сам он терпеть зиму не может. Что Тэхён губы вечно облизывает. И что мясо любит. И фиолетовый – его любимый цвет. И что волосы у него мягкие-мягкие. И пальцы длинные. И смех заразительный. И улыбка квадратная. И Тэхёна всегда слишком много. Но Юнги Тэхёна всегда слишком мало. У Юнги на запястьях розы – и нет, не татуировки. И на самом деле он терпеть не может цветы. Но кровь стекает струйками неровными, алые бутоны окрашивают бледную кожу, закрывая ровные порезы – Юнги немного перфекционист. И кровь горячая, кстати. И порезы жгутся. И больно щиплет кожу, когда тёплая вода попадает. И розы впитываются в белые бинты. У Юнги на запястьях розы – а на балконе полная пепельница и пустая ваза. У Юнги в глазах созвездия – но Юнги их ни разу не видел. Так Тэхён говорил. Он вообще много говорил – о космосе, вселенных, неизвестном и от этого не менее прекрасном. И о том, что глаза у Юнги блестящие. И что сверкают они, и мигают тоже. И красиво это очень. Но Юнги в своих черных дырах видел лишь взорвавшиеся сверхновые, когда Тэхён видел огни прекрасные. У Юнги в глазах созвездия – а у Тэхёна в глазах целый мир. У Юнги на щеках кристаллы – и нет, он не любит драгоценности. Просто слёзы вниз текут, оставляя солёные следы неприятные – кожу стягивает. И слёзы – капли горячие, как и кровь в розах – застывают в уголках рта и не текут дальше. Они прозрачные, пустые – как и всё внутри Юнги – и почти невесомые, но Юнги от их тяжести валится на пол. У Юнги на щеках кристаллы – из сундука под названием «сердце» украли все сокровища. У Юнги в пальцах смерть – медленная, но прекрасная. Невкусная, горькая, но необходимая, как воздух. Сигареты мнутся в пачках, в пальцах, тушатся о пепельницу, и окурки там же складываются. И дым едкий – кажется, лёгкие изнутри съедает. Но также лёгкие хоть что-то заполняет – кислород давно не нужен, потому что Юнги глубоко под водой. У Юнги в пальцах смерть – у Тэхёна в пальцах раньше была его ладонь. У Юнги на губах одно лишь имя – родное, знакомое, любимое. Невыносимо чужое. Глубокое, необходимое, нужное. Тёплое, как плед. Мягкое. Спасательное – как рука утопающему Юнги под водой. Но именно это имя – Юнги губы кусает, лишь бы не сорваться – тянет вниз. А Юнги не сопротивляется. У Юнги на губах одно лишь имя – у Тэхёна лишь заразительный смех. Тэхён красиво смеется. И улыбается красиво. И вообще он сам – шедевр, без единого изъяна и восхитительный. У Тэхёна улыбка на самом деле квадратная и широкая слишком. Юнги бы сказал, что она неестественная, но Тэхён сам – образец всего настоящего и искреннего, так что Юнги язык прикусывает. Вообще, Тэхён – это, наверное, дом для Юнги. Дом, от которого ключи безбожно потеряны, а замок давно сменян. Поэтому у Юнги на запястьях розы, а в глазах – созвездия. Поэтому у Юнги на щеках кристаллы, а в пальцах – смерть. Поэтому у Юнги на губах одно лишь имя, а у Тэхёна лишь заразительный смех. Правда, теперь не для Юнги предназначенный.