Elastic Heart

Джеймс недоверчиво поглядел на облупившуюся желтую краску, которая когда-то покрывала стены подъезда номер пять по третьей улице Бруклина, а затем зачем-то подковырнул её пальцем - выцветшие жёлтые куски посыпались на клетчатый пол, от которого исходил въедливый запах хлорки. Бруклин изменился, как впрочем и весь остальной мир. Жаль, раньше у Барнса не было времени, чтобы осознать это. Возможно, тогда это бы не так сильно бросалось в глаза. Теперь родные улицы было не узнать - и куда только подевались маленькие домики с черепичными крышами, в одном из которых жила его семья? Теперь на перекрёстке его уже не встречал сладкий запах свежей выпечки: его сменили клубы заводского дыма и смог, опустившийся над многоэтажными жилыми домами. Все вокруг было серым и безрадостным - таким, какой сейчас казалась жизнь Баки и Эшли. Спутница Джеймса присела перед дверью, пригляделась к замку и укоризненно покачала головой, сокрушенно цокнув. - По-крайней мере, раз они уже побывали здесь, могут и не явиться снова. В её голосе была злость, за которой она старательно скрывала грусть. Она поднялась на ноги и толкнула входную дверь - та легко поддалась, открывая взору длинный коридор, по полу которого были разбросаны вещи: куртки, сапоги и ботинки - множество из того, что, наверняка, носила Уокер. Джеймс осторожно проследовал за ней в квартиру, прикрыв за собой дверь. Коридор был соединён с гостиной, ещё более разрушенной, чем прихожая - темно-синий полукруглый диван и кресла в тон, перевернутые и раскромсанные, были свалены в центре; место, которое, как показалось Барнсу, когда - то гордо именовалось кухней, стало больше похоже на свалку обломков посуды и столов. Ножки стульев то и дело хрустели под подошвами. Баки перевернул диван, находящийся в довольно - таки - по его мнению - приемлемом состоянии, и подпер им пустую стену с кучей гвоздиков, торчащих из серых обоев. Он окинул взглядом эту комнату, которая, пожалуй, была когда-то роскошной и уютной. В его воображении обломки мебели собрались воедино и организовали невероятный ансамбль, придавший гостиной домашнего тепла. А теперь сломанный электро - камин, от которого исходил аромат свежесрубленного дерева, призывно потрескивал ненастоящим брёвнами за толстым стеклом, приглашая понаблюдать за переливами красок. Будто - бы из далёкого прошлого до Барнса донёсся аромат цитрусового чая и пирога со сливами, который мама обязательно посыпет сахарной пудрой, наблюдая, чтобы некто не слизнул её раньше времени. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза - под веками было пусто, но его слух уловил едва заметный всхлип, а за ним последовал шум воды и облегчённое хмыкание. - Спасибо, пап, что все ещё платишь за мои причуды. - Джеймсу показалось, что в её голосе скользнула ядовитая колкость, но, когда он посмотрел на Эшли, замершую у рукомойника, встретил лишь её отрешённый взгляд, погруженный в воспоминания. Она посмотрела на него и виновато улыбнулась, пожимая плечами. - Подарок на восемнадцатилетние. Ему не нравилось, когда мы с друзьями громили дом. Баки кивнул, пождав губы, и снова оглядел квартиру. - Электронику лучше не включать, - девушка опередила едва уловимое движение бионики к чайнику, лежащему под ногами, - за них отвечает Дарвин - производная программа Джарвиса, дворецкого моего отца. Полагаю, это только привлечёт к нам внимание Тони. Здесь все такое электронное, - она пнула ногой миксер и блендер, чьи остатки валялись на осколках ножек стула. - Придумал уже, что будем делать, сержант? Барнс спрятал руки за спиной, прислонив винтовку к стене, возле которой валялись картины, пожал плечами и поглядел на картины в темно-коричневых рамках. При близком рассмотрении, которым и занялся Зимний Солдат, он обнаружил, что это были черно-белые фотографии, на одной из которых была изображена женщина, безумно похожая на Эшли. Она была ещё совсем молодой, и Джеймс, пожалуй, спутал бы их, если бы волосы изображённой на снимке не обрамляли огромными кудрями тонкое лицо. - Это она? - спросил Баки, показав портрет своей спутнице, на чьём лице сразу же появилась мягкая улыбка - наверное - подумал Барнс - так она улыбалась своей матери. - Её звали Элинор, - Эшли шмыгнула носом, - в нашей семье все женские имена на эту букву. - она нервно посмеялась, запустив руки в волосы, едва доходящие ей до плеч. Затем, приблизившись к своей спутнику, девушка отобрала у него фотографию и стала собирать остальные. Взгляд Джеймса упал на портрет юноши, сверкающей белозубой улыбкой, с чьей головы ветер, казалось, сносил пилотку. - Любил мерять дедушкину форму, - Эшли кивнула в сторону фотографии брата, - хотел стать летчиком, даже придумал название своему истребителю. Она опустила голову и покачала ею, стараясь избавиться от воспоминаний, нахлынувших на неё. И Баки вдруг подумалось: как происходит это в её голове - также размыто и неточно, вместе со странными ощущениями и покалыванием в конечностях, или же четко и ясно, слово бы она была там, была частью прошлого даже сейчас. - А это? - он протянул ей портрет пожилой женщины, руки которой мягко подпирали усталую голову, а пальцы были унизаны кольцами - от малого до большого, все они были разными, и каждое казалось особенным. Эшли взяла его и несколько минут пристально вглядывалась в лицо, лишь затем перевела взгляд на собеседника, пустой и потерянный. - Бабушка - Эм, - девушка усмехнулась, - от Эммерсиалис. - теперь она засмеялась, как-то слишком истерично. - Дедушка называл её Мерси, как "спасибо" по - французски. Джеймс усмехнулся в ответ. Он прекрасно знал французский. - В городе, где мы тогда жили, поговаривали, что она - ведьма. - Уокер отыскала не сломанный ящик и впихнула туда портреты, а затем, выпрямившись, посмотрела прямо в глаза Джеймса, отчего ему сразу стало не по себе: в её серебре плескалась невысказанная боль и страдание - в этом мире её родни больше не было. - А дедушка рассказывал потрясающие истории о семейном проклятии, передавшемся от прародительницы, которую сожгли на костре в восемнадцатом веке. - она засмеялась, словив хмурый взгляд Баки, - Шутка. Просто у бабушки был особый дар, о котором трепались на каждом углу, все приукрашая его и приукрашая. Джеймс приблизился к дивану и грузно опустился на него - железная рука громко ударилась о подлокотник, и Эшли улыбнулась, присаживаясь рядом с ним. - Эм никогда не рассказывала сказок, - молвила девушка, сложив руки на коленях, - она всегда показывала их...как картинки, нет...фильмы. И я всегда была главной героиней в её сказках. Это было чудесно! - откинувшись на спинку дивана, она мечтательно прикрыла глаза, погрузившись в свои мысли. - Она брала мои ладони в свои и переносила в далёкие миры, которым не было конца. Все они были прекрасны! Такие яркие и такие живые! Словно бы они были реальностью, а не то, что окружало нас. Там были диковинные растения и фантастические звери, горы небывалой высоты и зеленые долины, благоухающие цветами. Однажды побывав там, ты уже не хочешь возвращаться. Уже не хочешь ничего, что было до этого. Эшли глубоко вздохнула и открыла глаза - в них был лишь лёд. - Когда я болела, бабушка приходила ко мне и проделывала этот трюк. Она погружала меня в воображение и забирала боль, она забирала те воспоминания, которые были неприятны. Забирала страхи и дарила невероятное ощущение свободы. Свободы от этого мира. Её губы тронула едва заметная улыбка, но тень, опустившаяся на лицо, скрывала от Джеймса, затаившего дыхание, мысли, скользящие в её взгляде. - Но когда я пришла к ней после смерти матери и брата, она прогнала меня, - тонкие пальцы крепко впились в колени. - Сказала, чтобы я больше никогда не просила её об этом... Чтобы больше не просила забрать мои воспоминания, мою боль. Я убежала, хлопнув дверью. Ужасно некрасиво с моей стороны, но тогда я не думала об этом. Мне была нужна её помощь, как никогда, а она просто прогнала меня. - Эшли прикрыла глаза и сцепила зубы - Баки даже показалось, что он слышит скрежет, словно куски старого механизма были вновь запущены. - Тогда я переехала к Тони, решив больше с ней не разговаривать. Я была дурой, малолетней дурой. - Она горько усмехнулась. - Как бы я хотела вернуться в прошлое и крикнуть себе: "Остановись, глупая! Вернись и посмотри, что ты наделала! Не будь так жестока к тем, кто всегда был добр к тебе!" Но было уже поздно. Бабушка умерла на следующий день, и никто не смог узнать правду. Никто не знал, от чего она умерла. Никто, кроме меня. Джеймс перевёл на неё взгляд, сочувствующий и как-бы извиняющийся за то, что заставил её вспомнить это. - Она была связана с каждым членом нашей семьи. Не знаю как, но это было частью её способностей. Когда кто-то умирал, умирала часть её. Потеря дочери, внука и моё ужасное поведение разорвали ей сердце. Если бы я могла что-то изменить... Барнс протянул живую руку и коснулся её напряжённой ладони. Эшли чуть ослабила хватку и грустно улыбнулась ему, ответив на странное рукопожатие. - А левая чувствует что-то? - она протянула руку и обхватила пальцами бионику, чуть потянув к себе - металл заблестел в лучах заходящего солнца, пробивающегося сквозь разорванные жалюзи. Слишком быстрая смена темы заставила его мозг ощутить когнитивный диссонанс. Баки почувствовал себя неловко, когда тонкие пальцы Эшли осторожно прошлись по пластинам, изучая каждую открытую взгляду, поочерёдно обхватили все пальцы, постучали по ладони ногтями, и Эшли, словно ребёнок, заулыбалась и засмеялась, когда отблеск луча попал на её лицо. Она обвила ладонями его руку и подняла взгляд на лицо Барнса. - Хоть что-то? Он неловко улыбнулся в ответ. - Детекторы улавливают каждое прикосновение, но все лишь отдаётся импульсом. Я не чувствую тепла твоих рук, как должен был бы. Уокер отпустила бионику и коснулась пальцами теплой живой ладони, покоящейся на диване в нескольких сантиметрах от её ног. - А так? Холодные пальцы прочертили линию от запястья до кончиков ногтей. - Теперь я знаю, что у тебя чертовски холодные руки. Она заливисто засмеялась, вскакивая с дивана. - Ты голоден, сержант? - Эшли очаровательно улыбнулась, когда он кивнул. - Здоровую пищу не обещаю, но макароны точно где-то были. Как думаешь, эти идиоты из ГИДРы не сожрали все мои стратегические припасы? Она подмигнула ему и направилась на кухню, и совсем скоро оттуда стали доноситься стук и шуршание, а затем громкие ругательства Эшли - неумехи - Уокер, и Джеймс, усмехнувшись своим мыслям, последовал за ней, надеясь, что она не спалит кухню в попытках приготовить ужин. Руки крепко обвили металлический поручень, а напуганный взгляд сержанта старался уцепиться за что-нибудь, лишь бы не упасть. Лишь бы продержаться, пока Стив не придёт на помощь - да, в этом не было сомнений, он уже где-то поблизости, осталось только дождаться. Ладони безжалостно потели, скользя по металлу с противным звуком, но пальцы Барнса ещё отчаяннее впивались ногтями в ладони. Холодный ветер порывами настигал поезд, на боку которого трепыхался Джеймс. Его ледяные пальцы словно бы что есть силы обнимали Баки, утягивая в бесконечную пропасть. Мороз быстро проникал в его тело, сковывая и душу ледяным страхом. Ему уже давно не было так страшно. Страшно умереть вот так глупо, пока война ещё не выиграна. Страшно оставлять Стива - коротышку одного, даже не смотря на то, что он уже давно не нуждался в его помощи. Страшно погибать, осознавать, что это последние минуты твоей жизни, хотя ты ещё не написал завещание, не обзавёлся женой и детишками, чьи подростковые проблемы заставляли тебя бегать по отделениям полиции. Он не хотел покидать жизнь так рано. Стив протянул ему руку, и Джеймс ощутил надежду - страх отошёл на второй план, позволяя ему задуматься о том, как дотянуться отмерзшими пальцами до его руки. Но поручень накренился, оторвавшись с одной стороны. Внутри Барнса все внезапно похолодело - сердце ухнуло вниз, а ноги свело судорогой. Ещё один рывок - и поручень, державшийся на честном слове, более не был прикреплён к торчащему куску вагона, и Джеймс полетел вниз. Раздался отчаянный крик. - Эй, сержант, проснись, давай же! Холодные пальцы сначала мягко коснулись его лба, а затем со всей силы залепили пощёчину, отчего Баки рывком вскочил на диване, а железная рука быстро сомкнулась на податливом горле, в котором громко отдавалось биение сердца. Руки Эшли сцепились на бионике, и по запястьям прошелся импульс - механическую руку будто свело судорогой, заставляя выпустить жертву. Тяжело дыша, Барнс прижал руку к себе, вглядываясь в темноту - теперь пред его глазами отчётливо обрисовывался силуэт его спутницы, а её большие серые глаза блестели, пока она прижимала к шее холодные пальцы, откашливаясь и хрипя. Джеймс провел рукой по волосам, что есть силы вцепляясь ногтями в кожу головы, чтобы прийти в себя. Боль позволяет нам чувствовать себя людьми. - Прости, - только и сказал он, поднимаясь с дивана и принимаясь мерять шагами комнату. Эшли, сидящая на коленях, откинула голову назад, прикрыв глаза. - Кошмары? - спросила она, отыскав взглядом его лицо в темноте, к которой её рецепторы ещё не привыкли - несясь сюда из полуразрушенной спальни, она налетела на три кресла и разломанный стол, наставив себе синяков. - Воспоминания, - коротко, сквозь плотно сцепленные зубы, ответил Баки, остановившись у окна, сквозь которое проглядывала круглая луна, намереваясь выведать тайны гостей этой квартиры. Девушка поднялась на ноги и направилась к рукомойнику, включила воду и несколько секунд смотрела как тонкой струйкой кончающаяся вода уходит в сток. Она намочила руки и, приблизившись в Барнсу, провела ладонями по лицу, отодвигая упавшие на глаза пряди черных волос. Джеймс пристально вглядывался в её безмятежное лицо, сосредоточенный взгляд, ощущая, как мягкие пальцы ласково касаются его лба, волос, прочесывая их, а затем сходятся на затылке - уже давно никто не прикасался к нему так заботливо, и Барнс ощутил смятение и неловкость: в голове на миг возникло желание отбросить её руки - Зимний Солдат так бы и сделал, но в тоже время ему не хотелось, чтобы это прекращалось. Но Уокер скоро отняла руки, пряча их за спиной. - Ты никогда не говорил мне о своих воспоминаниях, - она смущённо закусила губу, подняв искрящийся любопытством взгляд. Джеймс глубоко вздохнул и шумно выпустил воздух из легких - пальцы потянулись к голове и коснулись висков - она снова стала чугунной, а внутри катался металлический шарик, ударяясь о стены с диким трезвоном. - Скажу, когда смогу собрать все воедино, - фраза прозвучала немного грубо, но Барнс состроил виноватый взгляд - уж Баки умел это делать: никакой девушке было не устоять. Она кивнула, поглядев в окно. - Знаешь, - начала извиняющимся тоном, - с силой Тессеракта я могла бы проделать бабушкин фокус и помочь тебе с памятью, - её взгляд отыскал его, и глаза Джеймса блеснули пониманием, а затем испугом - не шибко хотелось ему, чтобы кто-то копался в его голове. Уж тем более Эшли. Уж тем более в прошлом. Зимний, с которым был связан Барнс, все ещё не доверял Уокер-Старк, хотя Баки изо всех сил старался сделать это, но десятилетия службы ГИДРе научили ему сторониться всех. Всех, включая её. Дамочку с убийственным набором способностей. Он решительно покачал головой. - Как хочешь, - девушка пожала плечами, стараясь придать этому жесту отрешенности - будто бы ей было все равно. - Тогда я пойду спать, а ты постарайся в следующий раз не кричать так, будто тебя грузовик переехал - соседи будут думать, что у меня тут слишком бурная ночь. - она засмеялась и покинула гостиную, скрывшись в коридоре. Несколько раз ойкнув, что не укрылось от потрясающего слуха Зимнего Солдата, Эшли добралась до спальни, выругалась и плюхнулась на кровать - пружины дико заскрипели. Больше он не смог уснуть - лежал в темноте, прислушиваясь к неровному дыханию Уокер за стенкой, в которой проглядывали дыры - поднявшись на локте и перегнувшись через быльцо дивана, Джеймс мог бы увидеть её, скрючившуюся на кровати под несколькими одеялами в безуспешных попытках согреться - ей снилась криокамера, и, хоть она никогда не бывала в ней, ощущала все так, будто бы провела в ней несколько десятилетий, будто бы холод под крышкой впитался в её кожу, кости и ткани, и от него уже было не скрыться. - Проведём тут ещё пару дней! - взмолилась Эшли, завидев как Барнс принялся нацеплять на себя экипировку и вычищать винтовку, которая всю ночь подпирала стену с гвоздями. - Слишком рискованно, - отрезал Джеймс, - нужно двигаться дальше. Он выглянул из-под жалюзи в окно, где на крыше расположились три снайпера, неотрывно наблюдающие за квартирой Уокер. - Дальше? - она нервно хохотнула, - Куда дальше? У тебя есть план? Баки уверенно кивнул - на душе скребли кошки, а голова раскалывалась от картинок, настигавших его всю ночь. - Ты отправишься к отцу. Ещё вчера он заприметил внизу черный выход из многоэтажки - это должно было дать фору Эшли, пока он прикроет её. Она открыла рот и присвистнула, задохнувшись приготовленным комментарием. - У тебя сдвиг в мозгу что ли? - она заметно занервничала. - Я уже сказала, что не буду вовлекать в это Старка, в прошлый раз я чуть не грохнула его. - Вечно бегать от ГИДРы у тебя не выйдет, Эшли, ты должна это понимать, - огрызнулся Барнс, весьма обозлённый - он что есть силы сжал в руке приклад. - Твой отец уже вовлечён в это. Ты - его дочь; уверен, он сможет спрятать тебя так, что идеальный солдат не найдёт. Она усмехнулась, нервно передернув плечами. - А ты, что ты собираешься делать? Думаешь, Старк спрячет нас обоих на далекой ферме, и мы притворимся, будто живём обычной жизнью? Будто бы не мы убивали невинных людей по приказу ГИДРы? Будто не мы - преступники, за которыми охотится правительство? Да? Отличная идея! Заведём лабрадора, и по утрам ты будешь выгуливать его в поле, пока я дою коров! Джеймс улыбнулся и понадеялся, что Эшли, занятая своими мыслями, этого не заметила. На какое-то мгновение картина, так живо и яростно обрисованная Уокер в саркастическом тоне, предстала перед его глазами: маленький домик с фермой, зеленое поле, уходящее к горизонту, запах сена и свежесрубленного дерева. И Эшли. Эшли, стоящая у двери, прислонившись к ней плечом, задиристо смеялась, а в глазах её блестел огонь - тот самый призывный огонь, который притягивал взгляд Джеймса, заставляя вновь и вновь возвращаться к этим глазам, полным тайн и неизвестных никому, кроме неё самой, мыслей. - Я смогу скрыться сам, Эшли, но прятать тебя выходит все сложнее. - подал он наконец голос, и ему вдруг показалось, что до этого прошла целая вечность. Барнс нервно облизнул губы, глубоко вздохнув. Слышно было, как Эшли с остервенением ударила себя по ноге. - Так бы сразу и сказал! - бросила она с нескрываемой обидой. - Зачем ты вообще взялся меня спасать, если я всегда была для тебя обузой?! Зачем помог мне? Зачем взял на себя этот невыносимо тяжёлый груз? - девушка подскочила к нему, разъярённая и раскрасневшаяся - обида захлестнула её полностью, и она уже не замечала ничего на свете, кроме своей злости на Джеймса, который из-за этого терял терпение, - Может, проще было убить меня? - Может. - выпалил он, но в следующий миг мысленно хлопнул себя по лбу. Зимний Солдат никогда не думал о чувствах других людей, никогда не волновался, что его слова могут кого-то обидеть. Но Джеймс Барнс уже проклял себя за последнее сказаное ей слово. Он протянул руку, чтобы коснуться её плеча, но Эшли отскочила, словно ошпаренная; глаза её округлились, налились яростью, а по браслетам прошелся импульс. Баки шумно вздохнул, отступая. Она отвернулась, обхватила себя руками, но от проницательного взгляда Барнса не укрылось то, что её плечи слегка подрагивали. Когда Эшли вновь поглядела на него, в её глазах стояли слезы. Он хотел было подойти к ней, коснуться живыми пальцами лица, чтобы стереть следы боли, сказать что-то, чтобы утешить, но сдержал мгновенный порыв, вспомнив, что на них направлены прицелы трёх, а то уже и больше, винтовок. Пусть лучше уходит. Пусть бежит прочь от него. Пусть проклинает и ненавидит. Лишь бы была жива. - Ненавижу тебя, - с ожесточением, сквозь стиснутые плотно зубы, прошипела Уокер, - ты так навсегда и остался бездушным Зимним Солдатом! Не удивлюсь, если слежка Рамлоу твоих рук дело! Ты - робот! Убийца! Мальчик на побегушках у ГИДРы! Джеймс вдохнул и выдохнул, стараясь контролировать закипавшую злость. - Уходи! - прорычал он, направляя на неё дуло винтовки. - А то пристрелишь меня? Она махнула кистью, и винтовка выпала из рук Солдата. - Я не хочу драться с тобой, Эшли! Просто уходи, - в его голосе скользнула мольба, - так быстро, как сможешь! Уокер нахмурилась, но ярость, бушевавшая в её крови, не позволила бы ей задуматься об истинных причинах такого поведения Джеймса. Не сейчас. Не в тот момент, когда она уже обвинила его во всех смертных грехах. Она сжала кулаки, потушив импульс браслетов, и решительным шагом покинула квартиру. Джеймс слышал, как замерла она на пороге. - А ты? Он наклонился, поднял с пола винтовку и перезарядил её. Вновь раздались её шаги, и Баки облегченно вздохнул, когда они затихли на лестнице, и скрипнула маленькая металлическая дверь черного входа - Эшли была довольно умна, если не считать некоторые её поступки. Барнс прикрыл глаза, прислушиваясь. Что-то свистнуло, и в следующий миг к его ногам подкатилась ручная граната. Джеймс выругался, дёрнувшись в сторону выхода. Квартира Эшли, впрочем, как и две соседних, взлетела на воздух.