Блаженные деньки

— Я не люблю ножи! — пронзительно закричал Юнбум. Потное тело неохотно оторвалось от атласных простыней, когда владелец того рванулся вперед. Пот и слезы неумолимо стекали по тонкому лицу парня, отказываясь останавливать их поток. Сану приподнялся на локте, лежа в уютном закутке теплой постели, и уставился на своего парня окаменевшими глазами. Стоило Юнбуму перевести на него взгляд, он выпустил еще один оглушительный визг и правой ногой ударил Сану в центр груди, тем самым упав с кровати и приземлившись прямо на холодный пол. Подушки и одеяло любезно потянулись вслед за ним, подхватывая худое тело, когда оно грохнулось на пол. Сану поднялся с кровати, и его глаза зловеще потемнели из-за приглушенного в комнате света. — Бум… Что случилось? — спросил он дрожащим голосом, неотрывно следя за своим вздрагивающим партнером. — Не подходи! — закричал Юнбум, не прекращая надрывное рыдание и отползая еще дальше от парня. Он карабкался по полу, поскользнувшись на подушке, что попалась ему под ногу. — Я не подхожу. Не подхожу, — Сану поднял обе ладони в воздухе, а затем медленно опустился на пол, поставив колени на мягкое одеяло. Он привык к ночным кошмарам Юнбума, что были одним из симптомов посттравматического стрессового расстройства, однако этот раз оказался чрезвычайно плохим. Сану продолжил инстинктивно повторять, что Бум в безопасности и что он не причинит ему вреда. Когда дыхание парня выровнялось и рыдание замедлилось, Сану с осторожностью приблизился к своему партнеру. Он остановился на расстоянии метра, всего в нескольких секунд от сжавшегося на полу Юнбума, когда получил отказ. — П-пожалуйста, не д-делай мне больно, — Юн снова залился слезами, его тело дрожало и сотрясалось, а грудь ходила ходуном, пытаясь словить крохи воздуха. — Я не причиню тебе вреда. Я никогда не причиню тебе вреда, — прошептал Сану, вторя и повторяя слова, как заезженная пластинка. К сожалению, Юнбума продолжало трясти, словно в лихорадке. Светловолосый юноша неуверенно протянул руку к Буму и, к счастью, не получил отказа. Сану приблизился ближе, пока дрожащее тело его партнера не оказалось прижато к его груди, а слезы не утонули в его свободной футболке без рукавов. — Тише, ты в безопасности. Я не причиню тебе боли, я не позволю никому и никогда сделать тебе больно. Мысль об этом разбивает мне сердце, — Сану тихо заплакал. Его сердце разрывалось прямо в груди от того, что его парень испытывал столько боли. — Это было так реально. Так больно. Ты был таким злым, — всхлипывал Юн, отчего его голос вибрировал в футболку его возлюбленного. — Это было не реально. Это было не реально. Это было не реально. Это никогда не будет реально, — успокаивающе шептал Сану, раскачиваясь из стороны в сторону, расчесывая пальцами слипшиеся от пота, спутанные пряди угольного цвета. Они сидели в ворохе одеял на полу, тихо плача в руках друг друга, не зная, кто кого утешает. Спустя почти час, успокоившись и адаптировавшись к реальности, Юнбум поделился кошмаром, похитившим его сон. Сану плакал все это время, но не от обиды, а горечи. Для него это было словно ударом в живот — узнать, что его парня по-прежнему преследовала травма из-за насилия, хранившегося в прошлом. Они решили спуститься на первый этаж вместо того, чтобы лечь в кровать, боясь, что сон снова незаметно подкрадется к ним. Сану захватил любимую пластинку его партнера и вставил ее в их новый проигрыватель. Теплые нечеткие потрескивания записи успокаивали настроение, и Сану приготовил горячий прессованный кофе. Он вернулся в гостиную и протянул Юнбуму чашку с кремовым напитком, над которой поднимался легкий пар, прежде чем закутать его в теплое шерстяное одеяло. Сану держался на расстоянии, боясь вызвать какие-то плохие воспоминания из сна, но это расстояние быстро сократилось, когда Юнбум юркнул к нему под руку. Он улегся на грудь Сану и, устроившись в объятиях, тихо вздохнул. — Поиграешь с моими волосами? — спросил Бум, подняв темные глаза на мужчину. — Конечно, — ответил Сану с легкой и располагающей усмешкой, после чего принялся перебирать темные пряди другого. Они продолжили лежать в тишине, наслаждаясь теплой мелодией, что раздавалась из проигрывателя. Старинные напольные часы прервали их эйфорию, предупреждая молодых людей, что наконец-то пробило пять часов утра. — Я правда не хочу идти на работу, — вздохнул Сану, зная, что ему придется выйти из дома через час. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Это настоящая пытка — проводить одному целый день, — ответил Юн. Он пробовал много раз получить стабильную работу, но его тревожность и ПТСР ограничивали его в возможности устроиться хоть куда-нибудь. К счастью, Сану был более чем рад работать за них обоих. — Я всегда чувствую себя так виновато, когда ты уходишь. Я совсем не вношу своего вклада в мир, — добавил Юнбум, изменив настроение гостиной. — Не смей так говорить. Если бы не ты, я бы каждый день возвращался в неубранный дом. Если бы не ты, я бы каждый день ел растворимый рис и еду на вынос. Если бы не ты, у меня б не было смысла работать, развиваться, быть личностью. Я не знаю, что бы я делал без тебя, — мгновенно произнес Сану, не позволяя своему партнеру говорить о себе чего-нибудь плохого. Сану боролся с депрессией в течение многих лет, и никогда в жизни, как сейчас, он не был так мотивирован, чтобы жить. После встречи с Юном, весь его мир перевернулся и каждое сражение стало немного легче, потому что он боролся не один и делал это не ради себя. Он боролся ради Юнбума. Юн не ответил, вместо этого развернувшись, чтобы посмотреть ему глубоко в глаза. Он подался вперед и, совершенно не задумываясь, поцеловал своего парня. Ритмичного, гипнотического танца его языка хватило, чтобы Сану понял, что таким образом он говорил ему «спасибо». Мягкое одеяло, в которое он с такой любовью завернул Бума, скользнуло на пол, когда парень перебрался к нему на колени, чтобы улучшить угол проникновения. Губы Бума, как шелковый атлас, гладко скользили по губам Сану. Медленно и нежно, его усталость была отчетливо видна, но в движениях прокладывался страстный орнамент. В какой-то момент рубашка Юна нашла свой путь на землю, присоединяясь к одеялу, которое лежало у их ног. Прежде чем кто-из них смог бы зайти дальше, Сану осознал, что у него в запасе осталось менее тридцати минут, прежде чем ему придется отправляться на работу. — Быстро иди наверх и прими душ, я приготовлю завтрак, — приказал Юнбум, вскакивая с колен парня и, подхватив брошенную на пол рубашку, надел ее обратно. Сану кивнул и поднялся со своего комфортного места на диване. Оживленный утренний воздух приласкал его теплое тело, когда он выпрямился. Юноша перевел взгляд вниз и уставился на выпуклость у себя в штанах, прежде чем резко прикрыть ее рукой. Затем он стремглав бросился вверх по лестнице, продолжая прикрывать руками свой пах. Юн хихикнул, гордясь собой, что сумел с такой легкостью завести своего парня. Он побрел в сторону кухни, зевая и потягиваясь, словно амбарный кот, слепо шелестя через комнаты. — Завтрак. Завтрак, — пробубнил он себе под нос, потирая глаза сжатыми кулаками. Неприятный осадок все еще бурлил у него в животе, а тяжесть неспокойно оттягивала грудь. Позор накладывался на эмоции, пока он продолжал сканировать кухню, думая, что бы приготовить на скорый завтрак. Ему было стыдно, что ему снился мучающий его Сану, когда в жизни его парень был сплошным проявлением нежности и любви. Ему было стыдно, что его сознание по-прежнему играло с ним в злую шутку, даже после всех этих долгих лет. Его рука пробралась к холодильнику, дернула за ручку и, спотыкаясь о различные упаковки и банки, достала ингредиенты, которые после оказались на столешнице. Ему, к счастью, хватало продуктов, чтобы приготовить кимчи и фасолевый суп. Бум судорожно начал варить задуманное, отведенный лимит времени, казалось, подкрадывался быстрее, чем он думал. Его все еще уставшие руки управлялись с ножом, нарезая овощи, когда лезвие соскользнуло и прошлось по краю его пальца, сразу же вытягивая кровь. Он с заметным шипением втянул воздух прямо в тот момент, когда в комнату вошел Сану. — Ты в порядке? — спросил тот с явным беспокойством в голосе. — Я сильно порезал палец, — ответил Юнбум, зажимая порез и после любуясь на него. Сану бросился к нему, как обеспокоенный родитель, и привлек к себе руку своего партнера, чтобы посмотреть на нанесенное повреждение. — Мы должны немедленно поехать в больницу! — шутливо настоял Сану, привлекая к себе худое тело Бума за тонкую талию. — Да, однозначно. Иначе я истеку кровью, — саркастично ответил Юн. Прежде, чем он смог бы добавить еще хоть слово, его ноги оторвались от беспощадно холодного кафеля. — Я отнесу тебя туда, потому что твои ноги отказали из-за раны на пальце, — сказал Сану, отрывая легкое тело от пола, его грудь затряслась, когда он рассмеялся. — Ха-ха, Сану. Отпусти меня, мне нужно закончить готовить, — захохотал Бум, извиваясь в мускулистых руках, которые продолжали его обнимать. — Ты слишком ранен, чтобы стоять, и не можешь больше готовить. Тебе нужно залечиться, пока ты не истек кровью, — со смехом продолжил Сану, игнорируя то, что они тратили непозволительно много времени. — Сану, — проворковал Юн сквозь хихиканье. Парень наконец-то опустил его на пол, предварительно покрутившись вокруг оси с Бумом в руках. Затем он сказал ему подняться наверх и обработать незначительный порез в ванной. Сану заканчивал приготовление еды, пока Юнбум сидел за кухонным столом, подперев одной рукой голову. Он опирался ладонью на пухлую щеку, а его алый кончик носа пылал, пока он восхищался своим парнем, взявшего на себя ответственность приготовить завтрак. Это действительно было чистое блаженство для них обоих. Украдкой обмениваться любящими взглядами, пока терпкий запах специй заполнял небольшую кухню. Юн прослеживал тонкими пальцами небольшие круги по поверхности стола, бесконечно любуясь Сану. Наконец они торопливо съели завтрак, и, когда Сану собирался вылететь из двери несколькими минутами позже, юркие руки остановили его. Юн грубо дернул его за рубашку, перенося вес юноши ниже и снова на пятки, когда Сану повернулся к нему лицом. Тогда он ухватился за воротник рубашки своего парня и прижался губами к губам Сану. Бум не теряя времени протиснулся языком в его рот, пока его губы насильно двигались и плясали на чужих. Когда он наконец отстранился, издав непристойный хлюпок, он прошептал где-то в районе шеи Сану: — Давай закончим это, когда ты вернешься домой. — Почему ты постоянно дразнишь меня? — заскулил Сану, мысленно воспевая прекрасного юношу, что был ниже него. — От этого ты хочешь быстрее вернуться домой, чтобы увидеть меня, — ответил Бум с очаровательной улыбкой, отчего глаза Сану сначала расширились, а затем вернулись к привычному разрезу. — Я всегда хочу быстрее вернуться домой, чтобы увидеть тебя. Несмотря ни на что, — ответил Сану и отвел челку Юнбума в сторону, чтобы мягко поцеловать его в лоб. Юн вздохнул, почувствовав теплые губы. — Хорошего дня на работе. Я люблю тебя, — сказал Бум, чуть ли не выталкивая Сану за дверь. — Всего один поцелуй, — взмолил Сану, глядя на него с мольбой. — Нет! Ты опаздываешь на работу! Можешь получить столько поцелуев, сколько захочешь, когда вернешься, — ответил Бум. Сану вздохнул и, спустившись по ступенькам крыльца, пошел к своей машине. Юн молча наблюдал за ним, и двое обменялись нежными взмахами рукой, прежде чем Сану уехал. Юн ненавидел эту часть дня.

***

— Бум, я дома! — крикнул Сану в дверной проем, скидывая ботинки носками обуви. Он прождал несколько минут, внимательно выискивая ответ, но спертый воздух оставался угрожающе молчаливым. Бум всегда ждет его возвращения домой. Где он? — Бум? — снова закричал Сану, лихорадочно сканируя небольшой дом. Он бросил свою куртку на пол. Необъятное беспокойство окутывало его вспотевшее тело. Его ноги с топотом взбежали по деревянной лестнице, перила тряслись, пока он бежал в сторону спальни. Сану знал, что он драматизирует, но необъяснимая тревога выиграла эту битву. Он чуть не вышиб дверь, отчего петли в деревянном каркасе загрохотали. — Бум! — выдохнул Сану, когда увидел своего партнера, раскинувшегося на их общей кровати. Он облегченно вздохнул, впитывая образ своего парня, наслаждаясь тем, как изящно раскинулись его волосы в разные направления, как аккуратно запорхали его ресницы, когда он открыл глаза, чтобы лениво посмотреть на Сану. — Я потревожил твой сон младенца? Юн устало застонал и вытянул тонкие руки над головой, хватаясь за кроватную раму и подтягиваясь. — Да… Но я не возражаю, — ответил Бум, склонив голову набок и укладывая порозовевшую после сна щеку себе на плечо. Сану запрыгнул на прогнувшийся под его телом матрас, и натянувшиеся пружины отскочили под его весом. — Как прошла работа? — спросил Бум, перебираясь на чужую крепкую грудь. Он устроился на грудной клетке Сану, отчего его волосы защекотали нос юноши. — Долго. Но сегодня я принес еще один, — ответил Сану, поднимая в зажатой руке пластиковый пакет, открывая его и доставая виниловую пластинку, которая была скрыта до того внутри. — Ох, это великолепный альбом! — Бум чуть не кричал, увидев новую грампласти́нку. Он бросился вперед, чуть ли не вырывая музыкальный носитель из рук своего партнера. Он поспешил к проигрывателю, который стоял в их спальне, и торопливо вставил пластинку. Сану работал менеджером в популярном музыкальном магазине и каждый день приносил домой новый альбом для Бума, зная, что его парень любит музыку так же сильно, как и он. Сегодня он принес запись Кэта Стивенса, зная, что это один из любимых британских исполнителей Юна, так как его бабушка и дедушка не раз просушивали его песни. — Давай, потанцуй со мной, — сказал Бум с фирменным оскалом на лице, дергая своего парня за тяжелую руку. Сану встал с кровати и, как положено, положил крепкую руку на хрупкую талию второго. Игла завела круги по спиральной канавке, и заиграл быстрый темп мелодии, в которой Сану узнавал «Wild World». Двое закружили в энергичном танце, гармонично подстраиваясь под темп друг друга и заданный ритм песни. Стоило нотам «Miles From Nowhere» занять ее место, парни замедлили движения. Их пальцы попали в ловушку друг друга, тела плавно покачивались на месте, и Бум лениво опустил голову на широкую грудь, подпевая словам песни. Сану любил, когда Юнбум пел: все в этот момент становилось таким незначительным, пока мягкий голос разносился по пустому дому. Они танцевали так, как сейчас, каждый день, — это стало бессмысленной традицией, от которой им никогда не избавиться. После того, как запись закончилась, Бум толкнул Сану на кровать, отчего они оба рухнули на матрас. Юн, не останавливая движений, начал выцеловывать шею второго, внезапно ощутив острую потребность в близости. — Эй, погоди, — сказал Сану, потрясенный выходкой своего парня. — А? Ты не хочешь заниматься этим прямо сейчас? — спросил Бум. — Хочу… Просто ты подозрительно рьяный. Бум выпрямился, оперевшись руками на грудную клетку юноши и расставив ноги по обе стороны от его бедер, прежде чем ответить: — Мне просто не хватало тебя сегодня. К тому же ты принес такой хороший альбом. И мне правда нужны оправдания, чтобы отсосать моему парню? — со смехом спросил он. — Нет, думаю, нет, — так же смеясь, ответил Сану, мысленно успокоившись. — Тогда просто ложись, расслабься, и давай немного повеселимся.