— Про Барри Аллена так ничего и неизвестно? — Ничего, мистер Снарт, словно его и не существует.
Барри сжимается, когда слышит наверху скрип двери, а затем быстрые и жесткие шаги по лестнице. Женщина лет тридцати пяти гаденько усмехается и бросает в мальчишку какие-то странные вещи, скрещивая руки на груди. — Переодевайся, — приказным тоном говорит она. — У нас для тебя новая работа. Барри тяжело вздыхает и ждет, пока опекунша отстегнет наручники с длинной цепью, приковывающие лодыжку мальчишки к холодной батарее. Она терпеливо ждет, пока Аллен переоденется в какую-то черно-белую форму и склонит голову, ожидая. Женщина довольно хмыкает и кидает мальчишке в лицо две фотографии, которые Барри едва успевает поймать. На них изображен красивый мужчина с короткими серебристыми волосами, в синем теплом пальто. Незнакомец на обеих фотографиях выходит из черной машины, разговаривая с кем-то по телефону. Барри вздыхает и неуверенно смотрит на мачеху. — Пожалуйста, — тихо молит он хриплым голосом, — я не хочу этого делать… Звонкая пощечина заставляет Барри сжаться и зажмуриться, хватаясь за щеку. Глупый, глупый Барри, давно пора уже понять, что здесь ты делаешь то, что говорят и хотят другие. На тебя всем плевать, ты лишь вещь, с помощью которой можно что-то получить. Посмотри, ты ведь живешь в чертовом подвале, в котором бегают крысы, твои единственные друзья, и течет вода, хотя к раздражающему звуку падающих капель в лужу в углу ты давно уже привык. Хватит верить в то, что ты когда-нибудь выберешься из этого ада, потому что теперь твоя единственная задача в жизни — прислуживать людям, по документам являющимся твоими опекунами, а на деле — чертями в человеческой коже. Хватит, Барри, всех этих глупых надежд, тебе ведь самому каждый раз больно осознавать, что все до единой погибнут, когда опекунша придет и даст новое задание, сюжет которого точно такой же, как у предыдущих. Женщина подходит к Барри и хватает его за ухо, больно сжимая. — Плевать мне, чего ты не хочешь. Ты пойдешь и сделаешь то, что делал уже не раз, усек? Я тебя спрашиваю: ты понял меня? — Да, — тихо выдыхает Барри и потирает ухо, когда его отпускают. — Я понял вас. — Чудно, — женщина поправляет завитые светлые волосы и упирается руками в пояс, — придешь туда под видом нового слуги. Соблазнишь. Переспишь. Заберешь все деньги, которые найдешь. На все про все у тебя неделя. И только попробуй вернуться ни с чем: ты знаешь, что с тобой будет. Барри едва заметно кивает и прячет фотографию в карман брюк, покорно идя следом за женщиной. Нет, это не новый ад, это всего лишь очередная ветвь, которая потом больно отхлестает по лицу унижениями, болью и отвращением к самому себе. Это и есть жизнь Барри Аллена в новой семье.***
Барри доходит до трехэтажного огромного дома и тяжело вздыхает, потому что он все это время шел пешком. Опекунша наотрез отказалась отвозить его, ибо «не потерпит грязи в машине». Барри ежится и подходит к двери, дрожащей рукой давя на кнопочку звонка. Дверь не открывают несколько минут, и, когда Барри хочет снова нажать на звонок, на пороге появляется высокая красивая женщина с едва заметно вьющимися волосами. Она оглядывает Барри с ног до головы и хмыкает: — Чем могу помочь, малыш? Барри очень надеется, что женщина не заметила его вздрагивания. После смерти родителей это вроде бы милое прозвище вызывает лишь отвращение и спазм желудка. — Я на работу, — отвечает Аллен. — Мистера Снарта должны были предупредить. — Да, меня предупредили, — доносится глубокий спокойный голос за спиной незнакомки, после чего к ней подходит мужчина с фотографии в черном костюме. Барри поспешно отводит взгляд. — Как тебя зовут? — Лукас Бейн, — представляется фальшивым именем мальчишка, как было велено опекуншей. Барри всегда представлялся этим именем, надеясь, что очередная жертва опекунши что-то слышала о мошеннике с таким именем и вскоре вызовет полицию, ведь Барри не может сделать это сам или как-то намекнуть, иначе жучок, встроенный в его крестик на шее, тут же ударит током. С последнего раза Аллен еще долго не мог придти в себя. Леонард Снарт странно смотрит на мальчишку, словно распознал ложь, но все же пропускает мальца в дом. Барри останавливается на пороге и ждет указаний, оглядывая прихожую и запоминая обстановку. Если снаружи дом выглядит очень богато, то внутри все обустроено мило и уютно, и Барри от этого только хуже. Он терпеть не может, когда ему попадаются хорошие люди, которых потом приходится оставлять с пустым сейфом. Снарт закрывает дверь и подходит к мальчишке, спрятав руки в карман брюк: — Меня часто не будет дома, поэтому по всем вопросам обращайся к Лизе, — мужчина кивает на прислонившуюся к косяку двери женщину, которая встретила Барри на пороге. — Жить будешь на чердаке, там обустроена комната. Каждый день будешь получать список дел, который должен выполнить до вечера. Все ясно? — Да, сэр, — глухо отзывается Барри. — Хорошо, — Леонард одаривает мальчишку странным взглядом и уходит на второй этаж. Барри разувается у порога и, поправив сумку с вещами на плече, смотрит на Лизу, накручивающую блестящий локон на палец. Женщина довольно улыбается и манит нового домработника к себе. — Итак, сейчас ты идешь в свою комнату, осваиваешься и идешь готовить обед. Меню на столе на кухне, — Лиза обворожительно улыбается и уходит вслед за Леонардом. Вздохнув, Барри плетется на чердак. Как и сказал Снарт, там обустроена небольшая комната с шкафом, столом и кроватью. Разложив вещи, хоть их и было совсем немного, Барри закрывает шрам на запястье часами и, поправив крестик на шее, тяжело вздыхает. Телефон вибрирует на столе, и плечи мальчишки напрягаются. — Я слушаю, — тихо отвечает Барри, присаживаясь на кровать. — Ты в доме? Устроился? — Да, мэм. — У тебя есть неделя. Мне все равно, какими способами ты добудешь деньги, сделай это, иначе ты знаешь, что будет с Хартли. — Я… Я могу поговорить с ним? — Неделя. Связь обрывается, и Барри тихо всхлипывает. Как со всем этим справится?— Пробей Лукаса Бейна по базам. — Ничего не найдено.
***
Аллен дергается от любого шороха, постоянно оглядываясь, дабы убедиться, что все еще один. Кухня в доме большая, просторная и в ней очень удобно готовить, но Барри все равно не может заставить себя расслабиться и отдаться готовке. На самом деле он не очень хорош в этом, его никто и никогда не учил, Барри готовил всегда с помощью интернета, которым разрешали пользоваться в доме очередного богача. За все годы, в течение которых Барри натерпелся адских мук, мальчишка многому научился. Возможно, это единственный плюс в жизни, но он не затмевает все остальное. Прошло всего два дня, но Барри так и не разрешили поговорить с Хартли. Опекуны издеваются даже над собственным сыном, единственным человеком, который был добр и вежлив с Барри, который помогал пережить смерть родителей и жестокость опекунов, а теперь эти монстры делают все, лишь бы Барри работал на них. Хартли ни в чем не виноват, но после одного единственного раза, когда мальчишка отказался грабить, они лишили Хартли возможности ходить. И теперь Барри приходится выполнять абсолютно все приказы, лишь бы опекуны не причиняли вред Хартли. Потому что Хартли — все то светлое, что есть у Барри. И он не может позволить исчезнуть и этому. Барри смотрит на свои часы и вздрагивает, вспоминая адскую боль, когда опекуны избавляли мальчика от имени родственной души. Теперь, когда Аллен представляется чужим именем, он вряд ли сможет встретить своего человека, ведь не знает, кто он. Барри остается лишь надеяться на чудо, которое вряд ли произойдет. Нет, не так. Чудо никогда не происходит с такими, как Барри. Жизнь плюет на них, пинает, бьет в самые уязвимые места и разочарованно качает головой, когда они хотят наложить на себя руки. Ведь жизнь дается лишь раз. Но если бы Барри дали выбор, он бы с уверенностью сказал нет. — Как там с обедом? Барри вздрагивает и роняет тарелку, которая разбивается вдребезги о плитку. О, черт. Аллен поворачивается к замершему в проеме двери Леонарду и опускается на колени, чтобы осторожно собрать осколки. Неприятное жжение появилось в груди и спине, как только мужчина подходит к домработнику. Чувство, что надо бежать, прятаться и не вылезать ближайшие несколько лет, потому что Барри устал. Он так устал от постоянных побоев с «целью воспитания», устал каждый раз сжиматься, как только слышит шаги в свою сторону, так устал бояться, и единственное, что его держит на вялом плаву — Хартли, которого точно убьет, если Барри помрет где-то в подворотне. — Простите, я… Не слышал, как вы зашли, — Барри собирает осколки в ладони и выбрасывает в ведро, оставляя несколько царапин. Руки предательски дрожат, когда Барри тянется за отлетевшим осколком. — Ничего страшного, — Снарт перехватывает руку мальчишки, чувствуя, как Барри едва сдерживает себя, чтобы не вырваться. — Не собирай голыми руками — поранишься. И Барри так плохо. Он не заслуживает такой заботы со стороны человека, которого собирается ограбить в конце недели, если не раньше. Аллен слабо кивает и поднимается с колен, не решаясь посмотреть на хозяина дома. Слишком паршиво, слишком стыдно, слишком, слишком, слишком. Подметя оставшиеся мелкие осколки и избавившись от них, Барри моет руки и морщится из-за боли в ранках. Он только хочет вернуться к готовке, когда ловит на себе чужой взгляд. — Вы что-то хотели? — тихо спрашивает Барри. — Я спросил, как обстоят дела с обедом, — напоминает Снарт. — Ох, да, я… Он будет готов минут через двадцать, сэр, — отвечает Барри. Леонард кивает и садится за стол. Мальчишка едва контролирует свое тело, чтобы не натворить еще чего-нибудь. Нельзя вести себя так неуверенно, нельзя так много привлекать к себе внимания, нельзя так много косячить, иначе Барри вылетит отсюда раньше, чем за неделю, и тогда точно все пойдет под откос. Кажется, что Леонард прожжет в спине дыру, но мужчина спокойно перелистывает свежую газету, даже не обращая внимания на домработника. Барри гулко сглатывает и жмурится на несколько секунд, пока резкая боль в руке не отрезвляет его. Появившаяся ранка на пальце сочится кровью, и Барри тихо ругается. Снарт переводит на Аллена взгляд и приподнимает бровь. Боже, если он что-то заподозрит, Барри не поздоровиться. И… И почему все так? Почему именно в этом доме Барри чувствует такой страх и волнение? Почему в предыдущих домах у него просто была четко поставленная цель, которой он добивался, а сейчас он трясется над каждым шорохом? Что случилось? Что не так? Раньше богачей было довольно просто соблазнить, стоило лишь раз нагнуться, чтобы «протереть пыль», и их жажда молодого свежего тела в своей постели тут же просыпалась. А здесь… Сейчас все так сложно и смутно. У Барри руки трясутся, ноги не ходят, становится тяжело дышать, когда он только слышит тяжелые шаги мистера Снарта. Барри передергивает, когда Леонард подходит к нему и берет его руку в свою ладонь. Черт, такая теплая и большая ладонь, что Барри просто хочется потонуть в объятьях Леонарда и спрятаться от этого жесткого мира. — Ты всегда такой неуклюжий? — Снарт тянет руку мальчишки под холодную воду. — Если ты так волнуешься из-за работы, то прекрати, иначе весь дом мне разрушишь. — Простите, — тихо выдыхает Барри, выключая плиту, на которой уже сварился обед. — Все готово, я… Дальше я сам. Снарт отпускает чужую руку и провожает выбежавшего из кухни мальчишку взглядом.— Проверь его кровь на посторонние вещества. — Посторонних веществ не обнаружено, сэр.
***
— Лукас! Ты мне срочно нужен! — Меня зовут, — шепчет Барри в трубку, и женщина на том конце рычит раздраженное «не провались» и бросает трубку. — А Хартли… Черт. Барри бросает телефон на кровать и быстро спускается на второй этаж к Лизе, которая ждет около своей спальни. Впихнув длинное черное платье мальчишке, она требует идеально его выгладить и запирается у себя в комнате. Аллен вздыхает и идет на третий этаж, посвященный труду. Платье гладится очень тяжело, приходится перепробовать все, что можно, лишь бы не оставить складок и не повредить ткань. Барри в доме третий день, но он все еще не имеет ни малейшего понятия, где в этом доме сейф. Миссис Рэтэуэй не позволит разговаривать со своим сыном, пока Барри не отыщет деньги, а мальчишка и шагу боится ступить, потому что ему кажется, что Мистер Снарт знает абсолютно все про него и следит за каждым действием. Лиза кажется хорошей и доброй женщиной, но иногда ее подозрительный взгляд заставляет сердце Барри упасть в пятки. Барри сильно переживает за сводного брата. Опекуны не такие дикие, чтобы убивать собственного сына, но… Даже думать страшно, что они сейчас с ним делают. Если бы они только дали Барри поговорить с Хартли, то он бы с двойным усилием искал этот сейф во время уборки, но… Так дико страшно что-либо делать и одновременно бездействовать. Отгладив платье, Барри тихо стучит в дверь Лизы. Женщина благодарит мальчика за работу и идет переодеваться для предстоящей встречи. Аллен лишь тихо уходит, закрыв дверь. У него осталось всего четыре дня, и это ужасно.— Ты выяснил, с кем он говорит чаще всего? — Симка зарегистрирована на Мистера Рэтэуэйя, сэр. — Поставь телефон на прослушивание и выясни, с чем мы имеем дело.
***
— Хей, Хартли, как ты? — Барри облегченно выдыхает, когда слышит голос сводного брата. Опекунша дала ровно две минуты, чтобы поговорить с Хартли, и это стало глотком воздуха для Барри. Теперь хотя бы он знает, что Хартли жив и у него есть еще шанс уберечь сводного брата от ужаса. — Меня не трогают, — отвечает Хартли, тяжело вздыхая. — Ты там как? Ты уже… Ну… — Нет, я все еще не знаю, где сейф и вряд ли смогу найти его. Я… Мне кажется, что они что-то знают. И… Боже, я не знаю, что мне делать. — Барри, если ты ничего не найдешь, просто возвращайся. — Если я вернусь ни с чем, даже представить боюсь, что они у тебя отберут, — тихо всхлипывает Барри. — Я не могу вернуться ни с чем, Харт, не после того дня. — Ты не должен делать все ради меня, я справлюсь, и… — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был в безопасности. Я украду столько денег, сколько им нужно, я вытерплю все, что они сделают, лишь бы с тобой все было хорошо. — Барри… — Меня зовут, — вытерев слезы, шепчет Аллен. — Я люблю тебя, все будет хорошо. — Возвращайся скорее.— Что ж, наши опасения подтверждаются.
***
— А теперь медленно подними руки вверх. Барри понимает, что пропал. Идти и обыскивать спальню Леонарда Снарта с самого начала было ошибкой. Но у мальчишки осталось всего два дня, и это казалось самым разумным выходом. А что теперь? Теперь к его затылку приставлено холодное дуло пистолета, а за спиной стоит разгневанный хозяин спальни. Барри медленно поднимает руки, роняя на пол карточную книжку. Снарт приказывает встать, и Барри покорно поднимается с колен, все еще держа руки напоказ. Когда от него требуют развернуться, Аллен поворачивается лицом к Леонарду, замечая в проеме двери Лизу со скрещенными руками на груди и какого-то незнакомого мужчину с металлоискателем в руке. Выходит, что опасения Барри о том, что Леонард все знает, подтверждаются, и теперь он точно провалил задание, и с Хартли может случиться все, что угодно. Барри отводит взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на Леонарда, все еще держащего мальчишку на прицеле, когда черноволосый мужчина обыскивает Аллена на предмет оружия. — Чисто, — говорит он, но тут металлоискатель пищит, как только засекает крестик. — Он у тебя металлический? — Нет, не трогай! — Барри пытается оттолкнуть чужую руку, но ток уже больно бьет мальчишку. Аллен с криком падает на пол, сотрясаясь в болезненных судорогах и держась за грудь. Он слышит шум и голос Снарта, зовущий его по фальшивому имени, но Барри совсем ничего не понимает, хватаясь за ворсинки ковра и тихо всхлипывая от боли. Барри кричит, он знает, что кричит, хоть и не слышит этого. Он больше ничего не слышит, в глазах медленно темнеет, а боль, кажется, только усиливается. На груди поверх старого шрама от ожога сейчас кровоточит новый, и Барри медленно и болезненно теряет сознание, когда Леонард касается холодными кончиками пальцев горячей мокрой щеки мальчишки. Барри что-то говорит, но не запоминает слов, проваливаясь в темноту, холодную и одинокую.— Эта семья использовала мальчика для грабежа. У них есть сын по имени Хартли, ради которого Барри приходится делать все, что от него потребуют. — Малыш лишь хотел защитить последнее, что у него осталось… — Если бы мы не стали следить за ним, он бы продолжил мучиться, а ты… — Я бы упустил свою жизнь.
***
Барри приоткрывает глаза и на пробу шевелит рукой. Все тело отзывается легкой болью, а грудь неприятно жжет. Аллен осторожно оглядывается, узнавая комнату, в которой он находится. Спальня Леонарда Снарта. В голове совсем пусто. Мальчишка хватается за грудь, чувствуя, что ее что-то сковывает, и видит бинты. Крестика на шее нет, и только тогда перед глазами мелькают картинки произошедшего. Вылезать из теплой кровати совсем не хочется, да и сил практически нет, но нельзя здесь оставаться. Едва поднявшись на ноги, Барри обхватывает себя руками, понимая, что он в незнакомой одежде. Боязливо отворив дверь, он выглядывает в коридор. Никого нет, только с первого этажа доносятся голоса. Отлично, значит, в его комнате вряд ли кто-то есть. Аллен как можно тише поднимается на чердак и замирает на пороге своей комнаты, когда видит черноволосого парня. — О, ты проснулся… Эй, постой! Барри пулей срывается с места, быстро сбегая по лестнице. Кажется, он вот-вот споткнется и кубарем полетит вниз, и так бы и случилось, если бы между первым и вторым этажом он не наткнулся на Леонарда. Обратно бежать бессмысленно, ибо мальчишка слышит, как за ним бежит незнакомый мужчина. Быстро обернувшись, Барри судорожно пытается открыть окно и, когда это получается, осмеливается выпрыгнуть, но его вовремя хватают за шкирку и тянут обратно. Барри пытается вырваться, кусается, толкается, брыкается, но Снарт держит крепко и зовет его по имени. Настоящему имени, и Барри замирает, как только понимает это. Он в панике смотрит на мужчину, но вместо злости и раздражения видит в глазах стальное спокойствие. Леонард еще раз зовет мальчишку по имени, и Барри глупо моргает. — Вы… Знаете? — неуверенно спрашивает Барри, с помощью мужчины вставая с пола и чувствуя, как и без того слабое тело от беготни вот-вот развалится. — Я все знаю, Барри, — Леонард, обнимая Барри за талию, спускается вместе с ним по лестнице и усаживает на кресло в гостиной. — Абсолютно все, тебе не надо оправдываться. У Барри в горле застряла целая речь, которая, во время ее высказывания, превратилась бы в полную чушь. Барри гулко сглатывает и стыдливо прячет взгляд за отросшей челкой. — Я опоздал. Я слишком долго не выходил на связь, и теперь с Хартли может случиться… — Хартли в больнице, Барри, вместе с Лизой, — перебивает мальчишку Леонард. — Ему делают срочную операцию, есть шанс, что он снова сможет ходить. — Господи… Барри никогда не чувствовал такого облегчения. Словно с его рук и ног сняли тяжелые кандалы, в которых он несколько лет работал в шахтах. Барри не вздрагивает и не отшатывается, когда Леонард притягивает его в теплые объятья, в которых Барри тонет и чувствует долгожданную свободу. Слезы сами срываются с ресниц, обжигая розовые щеки, и… Черт, Барри слишком долго не давал волю чувствам, слишком долго держал себя за толстыми стенами, не позволяя себе слабостей. А теперь, когда он наконец свободен, а Хартли в полной безопасности, стены рушатся, а все чувства, которые он замуровывал долгие годы, вырываются наружу. — Не плачь, Барри, все позади, — Леонард покрывает поцелуями чуть покрасневшее лицо мальчишки и ловит недоуменный взгляд зеленых глаз. — Что такое? — Что ты делаешь? — А что? Я не имею права целовать свою пару? Барри смотрит на мужчину долгие несколько секунд, пока до него не доходит весь смысл слов мужчины. — Что?! — Барри хватает руку мужчины и, задрав рукав, читает свое имя, написанное красивым и ровным почерком. — Это… Вот это да. Леонард… Лен мягко улыбается и осторожно снимает часы, скрывающий уродливый шрам, на месте которого должно было быть имя мужчины. Барри не хочет, что бы Лен видел его, но Снарт лишь касается теплыми губами шрама. — Мне не нужно видеть свое имя на твоей руке, чтобы знать, что ты мой. — Ты не настоящий, — Барри закрывает глаза и качает головой, тут же чувствуя поцелуй на губах. — Нет, ты все еще не убедил меня. Лен довольно хмыкает и утягивает свою пару в долгий и насыщенный поцелуй, полностью уверяя Барри в том, что начинается новая жизнь.