Один шаг.

Холодно. Этот холод окутывал с ног до головы, проникая в самую душу Хюррем-Султан, убивая ее изнутри. За окном шумел сильный ветер, сверкали молнии, грохотали небеса. И плакали. Хюррем стояла на балконе, в белой ночной сорочке, и обнимала себя руками, глядя на темное небо, откуда шел сильный ливень. Султанша подошла к краю балкона. Капли холодного дождя тут же пропитали ее волосы и одежду. Она закрыла глаза, подставляя лицо этому холодному, как ее душа, дождю и ветру. — Ибрагим… Тихий шепот, который заглушал раскат грома. Она так хочет улететь на небо, к нему, к ее Любимому, Единственному. Но Он не с ней… Больше не с ней. — Где ты, Ибрагим? Вновь шепчет Хюррем, открывая глаза и смотря на черное, как дыра в ее душе, небо. Она не найдет ответ на свой вопрос, потому что женщина и понятия не имеет, где сейчас ее возлюбленный. В аду, или в раю. «Я рядом, моя Госпожа…» Хюррем тихо, с ноткой безумия в голосе, засмеялась, услышав голос Паргали в своей голове, что отдавался эхом. Кажется, она начала сходить с ума. Она не переставала смеяться, держась руками за мокрые перила балкона. Хюррем задыхалась. Задыхалась от собственной безысходности и жалости. Ей просто ужасно безумно не хватало его! Не хватало Ибрагима. — Я медленно погибаю, Ибрагим. С тобой. Хюррем медленно начала взбираться на перила балкона, подставляя всю себя дождю, ветру. Ему. Женщина была уже насквозь мокрая, но ее это не сколько не заботило. — Госпожа! — услышала Хюррем голос Сюмбюля и резко обернулась к дверям, которые она подперла тахтой, что стояла на балконе. Она улыбнулась, зная, что они не смогут сразу выбить дверь и вновь повернулась к ночному небу. — Пой, ветер мой пой, и полетай со мной ещё чуть-чуть, — осипшим голосом начала петь на русском Хюррем, даже не думая о том, откуда появились эти строки в ее голове. — Дай, силы мне дай, и покажи дорогу в светлый путь… Она неотрывно смотрела на небо. Дождь бил по лицу, отчего глаза видели расплывчато, но Хюррем была более чем уверена — на мгновение, лишь на одно маленькое мгновение, она увидела Ибрагима, и улыбнулась. Ему. — Хюррем! Это был Сулейман. Женщина повернула к нему лицо. Рыжие волосы прилипли к лицу, по щекам, вместе с дождем, струились слезы. — Не подходите или я спрыгну! — в истерике прокричала женщина, оглядывая еще и стражу, что прибежала вслед за Султаном. — Хорошо, Хюррем, тихо, — Сулейман выставил руки вперед в знак повиновения воли Хюррем. — Только слезь, хорошо? Сулейман всегда все прекрасно понимал. Все! Знал, сколько боли он причинял ей, сколько раз он проходился ножом по свежим ранам Хюррем, которые не успевали заживать. И с каждым разом он углублял эти раны. Сколько раз она обжигалась об него. Больше она этого не сделает. Никогда. А она еще ждала чего-то! Ждала любви, верности! Но дождалась она этого совсем не от того человека, от которого больше всего ожидала. Ибрагим дал ей все это.  — Ибрагим… Уже который раз за эту ночь, она повторяет его имя. И плевать она хотела, что Сулейман слышал это, но, наверное, так толком ничего и не понял. Но ей все равно. Она всегда ждала не того, любила не того, родила не тому, кому действительно она, Александра, нужна была. Но когда поняла, было поздно. Сначала она не верила в слова любви от Ибрагима, но сама уже любила. — Я открыла себя для тебя, Ибрагим, — тихо сказала Хюррем, глядя на улыбающегося паргали, что стоял перед ней. Ветер не оставлял в покое ее сорочку, что развивалась по ветру. Хюррем уже и забыла про Султана, что стоял на балконе, намереваясь спасти свою Любимую. Забыла обо всем, видя перед собой лишь Своего любимого, что протянул ей руку. — Это ты убил моего возлюбленного. Хюррем засмеялась. Громко, безумно. А Сулейман горько осознавал, что ее слова были обращены к нему. — Зачем ты покинул меня, Ибрагим? Она, глазами полными слез, смотрела на него, понимая, что окончательно сошла с ума. Ведь он вот он, рядом, как и говорил ей ранее. Протягивал свою руку. Улыбался и с нежностью и любовью смотрел на нее. А ей всего-то оставалось сделать шаг. Один единственный шаг, к нему. — Ненавижу я тебя! — закричала Хюррем настолько громко, насколько позволяли ей ее голосовые связки. И заревела, навзрыд, не в силах успокоить эти рыдания, что так рвались наружу. Она уже давно ни за что не держалась и могла в любое мгновение поскользнуться и упасть вниз. Хюррем громко закричала, не в силах сдерживать себя. Сулейман что-то кричал, пытался, вроде бы, образумить Хюррем. Она неожиданно громко засмеялась, все так же продолжая реветь. Ее уже никто не образумит. Она резко повернулась ко всем лицом и осмотрела присутствующих. Несколько стражников Сулеймана, Ее личные служанки, Сюмбюль, Хатидже. И что она тут забыла? — Это ты убил мою любовь. Хюррем смотрела на Сулеймана, после чего расправила руки в стороны и глубоко вздохнула. — Жди меня, Ибрагим… «Я уже давно жду вас, Госпожа моя…» — вновь услышала она голос паргали, после чего улыбнулась и, сделав шаг назад, полетела вниз, с улыбкой на лице. Она видела перед смертью шокированные взгляды Хатидже и Сулеймана, которые ринулись к ней, дабы успеть спасти. Или же они просто решили посмотреть, как падет Рабыня? Она давно уже пала, от любви к Ибрагиму, с которым она отправится в светлый, для них двоих, путь.