Детка

Родители Артема встретили сына странно ровно, без расспросов. Почему он завалился к ним чуть ли не под утро, причем с совершенно пустыми руками, усталый и обессиленный. Раньше бы ему плешь проели, но сейчас все было как-то по-другому. Мама просто предложила поесть или хотя бы попить чаю с конфетами. Но когда Артем отказался, закрывшись в душе, не стала перечить. Отец вообще молчал, как каменный, и цепко отсматривал каждое Темкино движение. Но тот был настолько вымотан и физически, и морально, что даже вникать не стал во все эти странности своего семейства, а выпав после горячей воды, практически тут же уснул, как только коснулся расправленной постели. Встал уже за полдень, дома никого не было. Записка на кухонном столе маминым размашистым почерком содержала подробную инструкцию, что можно было закинуть из готового в желудок, при этом желательно это самое разогрев. Так же внизу было приписано, что сестра отдыхает с очередным парнем в Европе, а брат из командировки вернется только завтра. Что ж... Артем закинул в себя пару холодных бутербродов только потому, что голова кружилась и живот крутило с голодухи, запил все холодным чаем, как есть, не заморачиваясь на тот самый желательный мамин подогрев. И, напялив на себя куртку, срулил на улицу, сидеть дома было выше Темкиных сил. Тело просило движения, и он, отправившись бродить по знакомым улицам, как часто это делал и раньше, погрузился в свои рассуждения. Ему всегда думалось лучше, когда он занимал свои неутомимые ноги длительными прогулками, которые в конечном счете приводили Нежнова все время в одно и то же место, в его любимый парк. Крушины были знакомые как никогда, Артему казалось, он помнит каждую из них по их охристо-коричневым стволам, гибким длинным ветвям, по гладкой коре... узнает любую на ощупь. Сколько он тут блуждал, учась еще в школе, и, когда было совсем тяжко, именно эти самые аллеи на него действовали благотворно. Тут он гулял с Вадимом, целовался в сумерках, пока никто не видел... да и так... мечтал... думал... грезил. Голые ветки крушин даже еще и не задумывали набухать в преддверии весны почками, оно и понятно, и, хотя на улице царствовала оттепель и птицы заливались переливчатым пением, до настоящей зелени было еще долго. Темка полыхающим от ненужных мыслей лбом уткнулся в одну из них, обнимая руками. Народу в парке, как и всегда, было мало. Вдалеке только прогуливались мамаши с колясками, да спешили одинокие путники, не обращая внимания на стоящего в обнимку с деревом странного парня. Пришла совершенно ненужная мысль, что, если пройти вот по той аллее до конца и, завернув резко в сторону, как раз упрешься в дом Вадима. Нежнов на автомате оттолкнулся от стройного дерева и не думая пошел в том направлении, ноги его несли сами, а голова, раскалываясь, больше уже не хотела думать ни о чем. На крыльце, кутаясь плечами в пуховике, стоял его бывший и курил. Такие привычные, забытые Артемом жесты. То, как эти пальцы стряхивают пепел, как оглаживают потрескавшееся шершавое дерево. Сколько раз Темка видел весь этот ритуал у Вадима. Вот руки гасят в живущей тут постоянно чугунной круглой пепельнице очередной окурок, достают новую сигарету, чуть разминают... чиркают зажигалкой и, прикуривая, отшвыривают последнюю от себя, та, крутанувшись по оси, застревает в углу, чуть не падая на землю. И Артем, читая своего бывшего любовника, понимает, что тот зол и весьма... Как был и тогда, выписывая Темке по любому поводу неоправданных пиздюлей. Нежнов собирается уже выйти из тени кустов и, скрипнув калиткой, подойти к тому, кто когда-то был рядом с ним. Для чего?.. Просто поговорить. Зачем?.. Темка не знал, но чувствовал, что это ему необходимо. Но из дома слышен настойчивый женский голос с повышенными нотками. «Леда, — думает Темка, — как некстати...». Но выходит та самая круизная протокольная блондинка, ради которой Вадим тогда порвал с их одноклассницей. Дева вешается призывно на шею курящему парню, нагло выхватывает у того сигарету, затягивается сама, что-то втирает свое... убедительное и непререкаемое. Но Темка знает прекрасно такой взгляд у Вадима, так же он смотрел на надоевшую Олесю перед тем, как ее бросить, так же он глядел на Нежнова, прежде чем его в очередной раз укусить и побольнее. Но пока Вадим тушит сигарету и уходит за навязчивой девой в дом, и Нежнов, вытерев обильный пот со лба, с облегчением вздыхает... не сорвался. Теперь его ноги уносят от дома бывшего и подальше. Ему здесь больше делать нечего, так как Вадимом он переболел. А разговор можно отложить и на потом, в более удобный, подходящий момент, главное, что он решил уже все для себя. Если встречу с Вадимом Темка желал сам, то вот нарваться на Степана совсем не хотел даже случайно. Но фортуна к нему всегда приходила со странными подкатами и порой ее выверты Нежнова вгоняли в настоящий ступор. Зато Степан был рад видеть своего бывшего одноклассника, сграбастав того в жаркие объятья и пожамкав от всей души, явно не собираясь отпускать. — Бля, Темка, я тебя еле узнал в этом чертовом капюшоне, еще бы черные очки нацепил. «Надо было нацепить», — подумал про себя безрадостно Нежнов, но в столь пасмурный день ползать в очках было явно не к месту. — Ну, и как ты, учишься? — с завидным интересом. — Учусь... — совершенно бесцветно. — Ага, это здорово, я тоже в нашем универе, еле пролез на платный, родителям пришлось раскошелиться и не слабо. А вот Лешка скоро станет папкой, от него Наташка залетела, помнишь такую курносую из параллели? Темка не помнил, но согласно покивал, думая, когда же Степке надоест и он от него отстанет, но того развезло на поговорить, и он, схвативши Нежнова за рукав, снова утащил того, опять же, в тот самый парк из крушин, словно Артем из него и не выходил только что, кругами блуждая в своих старых навязчивых воспоминаниях о прошлой жизни. — Так что ему выбили отсрочку, из универа он вылетел этой зимней сессией, все просрал. А Колька, он вообще пробился на самый престижный правовой, только до сих пор девку постоянную не нашел, но с его-то рожей это не проблема. А я вот с Иркой совсем разосрался... окончательно, — замерли, хищно пялясь на своего собеседника, — так что может... зайдем ко мне... детка, у меня там пиво есть, закусь, пообщаемся как нормальные люди? И так, к слову, тебе ночевать есть где? Треп про пиво и закусь шел для Темки по накатанной и обыденно, он уже был готов в который раз поставить Степку на место, что сосать больше никому не собирается, тем более этому утырку, да и на детку не купится, как странные слова про ночёвку царапнули его душу изнутри. — Ты это вообще о чем? — Как о чем? — Степка вылупился ответно, а потом, вздохнув, все же выдавил из себя. — Значит у тебя с родителями все пучком? — А почему у меня с ними должны быть проблемы? — Нежнов как будто погружался в ледяной омут... В памяти всплыло странное поведение матери, отсутствующий взгляд отца. Их молчание там, где раньше они с него бы не слезли, пока Артем им все бы досконально не поведал: почему, из-за чего и зачем. — Ну как, к ним же наш директор приходил перед Новым Годом с беседой по поводу тебя. А откуда я знаю, да сунулся к вашим с дурным вопросом приедешь ты на каникулы или нет. И знаешь, когда твоя мать спросила в лицо трахал я тебя или нет... я чуть не охуел с такого. Темка осел на первую парковую лавку и, скукожившись, схватился за голову, капюшон пополз вниз, желудок скрутило в спазмах. Они знают... все знают: отец, мать, брат, сестра. — Я вообще думал, ты сюда и не сунешься, раз такое. И честно, не поверил глазам, когда увидел тебя входящим в наш двор, — Степан приземлился с Темкой рядом. — Что еще спрашивала моя мать у тебя? — Ничего, я сказал, что не трахал тебя и мы были просто друзьями. Ну, я ж тебя не трахал, минет же за трах нельзя принять, ведь так? И потом, ты сам это делал с радостью, разве нет, а, Темка? — Степан мялся, и Нежнов видел, что с одной стороны его колбасит с воспоминаний, но с другой, замутить с Темкой новый минет тот явно не прочь, только согласись на пиво или скажи, что тебе негде переночевать. — Да, минет — это баловство, не грузись ты так, — выдал из себя, отмирая, Артем, хотя так и хотелось вывалить сгоряча, что какого же ты рожна до сих пор лезешь ко мне, раз боишься замараться во всем этом гейском дерьме. Но Нежнов похлопал плечо Степана и, поднявшись с лавки, потащился домой. — Ну так как насчет пива?! — прокричал ему в спину неуемный друг из прошлого. — Никак, Степан, — Артем повернулся к нему, натягивая обратно на голову глубокий капюшон, хотелось просто прекратить свое существование раз и навсегда, просто провалиться в тартарары и больше ни о чем не думать. Он еще раз смерил свое мающееся перед глазами прошлое и, развернувшись к нему, пошел все же домой, бросив на прощание: — Никак, я давно перестал употреблять такого говняного разлива пиво, детка. *** Мать уже была дома, она суетилась на кухне, гремела посудой. Готовила судя по зазывным запахам рыбный пирог. Еще бы, сегодня должен был вернуться его старший брат Антон. Артем прошел на кухню и, устроившись сбоку стола, стал следить за хлопочущей как-то уж больно нарочито матерью. — Почему не поел? — та полезла в духовку, проверяя пирог на готовку, потыкала в него деревянной палочкой. — В горло не лезет, если честно, — выдал Темка автоматом и, откровенно говоря, осекся под гневным взором матери. — Знаешь, нам тоже не лезло практически месяца два, а потом ничего, жить-то как-то надо. Ты своего отца не видел, засранец, он только сейчас стал в себя приходить после визита нашего ненаглядного директора школы, — сухой голос матери продирал глубже, нежели она бы на него просто наорала, пустив в ход кулаки. — И что же он вам поведал, м? — страха больше не было, отчаянье сменилось глухой болью, что засела где-то глубоко рядом с сердцем. — Да так, выспрашивал как у тебя дела и как тебе учится с твоими предпочтениями на новом месте. А еще высказывал опасение, что если и в твоем универе прознают про слухи о твоих же сексуальных замашках, то может кончится не так все гладко, как в школе, — мать закрыла духовку и, сломав деревяшку для канапе в руках, швырнула свое полотенце на стул. — Ты не представляешь, как это было погано, когда мне выдали прямо в лицо: такой умный, красивый мальчик и... гей. Я еще тогда стала замечать, что что-то с тобой не так, все думала может косячки забиваешь по юношеской дури. Еще и отец твой заладил отстань от парня, мол, кто не балуется травкой в таком-то возрасте. Но такое... у меня даже в мыслях не было, что собственный сын ляжет под другого парня! — Значит, ты уже в курсе, как меня травили в школе? — Темка пропустил тираду матери мимо ушей, спрашивая только то, что его действительно волновало. Тем более что та буря, в которую он так боялся быть втянутым, оказалась внезапно на полную закрученная вокруг него самого. — Если бы вел себя подобающе, такого бы не было, — жестоко его оборвала мать. — Ну, если ты все знаешь и в курсе, зачем деньги передавала через тетю? — вряд ли она еще когда-нибудь его назовет сынок или мой мальчик... от этого на душе стало еще гаже. — Спасибо скажи своему отцу, он настоял и дальше поддерживать тебя, пока ты учишься. — Значит, когда я перестану быть студентом... — начал было Темка. — Именно, ты сам выбрал этот путь. И коль думаешь только жопой — живи как знаешь. Мама... Артем понимал почему она так к нему охладела, но ведь он же не изменился, каким был — таким и остался. Таким же испуганным мальчишкой, не верящим порой в собственные силы, боящимся быть изгоем, страшащимся одиночества, желающим понимания, тепла и... ставшим им в полной мере и в первую очередь для своей же семьи. Черт бы подрал этого чокнутого, ненормального директора, мало он ему мозги компостировал еще в школьные годы, видно решил после них отыграться по-своему. За то, что Артем, нагло и не боясь, смотрел ему в лицо упертыми глазами, за то, что боролся и пытался найти хоть какую-то справедливость, не гнулся и не прогибался. Видно все же он задрал директора и не слабо, и тот, дождавшись выпуска, избежав ненужного скандала, решил проучить зарвавшегося сосунка-салагу. А вот если бы Артем знал бы заранее, что директор подложит ему такую свинью, поступил бы он по-другому, сносил бы наезды учителей и занижение своих оценок? Темка проиграл в своей голове эту мысль на несколько раз... Да никогда, черт возьми, он бы все равно пытался защитить себя как мог и наезжал бы на директора снова и снова. А еще почему-то всплыл образ улыбающихся губ и игривых ямочек на щеках, вкрадчивый голос Кира и неуемное желание прижаться к нему. Просто обнять и уткнуться куда-нибудь в его жилистую шею, слушать знакомый пульс сердца, улавливать столь манящий необходимый запах... утопать в навязчивых руках, что его не желали отпускать ни на секунду целую неделю... которые порой так раздражали и... пугали... Кир... Входная дверь хлопнула, пришел осунувшийся отец. Он кивнул коротко замершему Артему, коснулся невзначай напряженной жены и, прихватив пачку сигарет, вышел на площадку курить. Отец курит... И судя по тем початым блокам, что торчат в кухонном ящике, смолит не останавливаясь. Из-за него, Артема, сорвался. Он и не заметил вчера, как постарел и похудел его отец, но теперь даже за эти короткие мгновения увидел, до чего довел тот себя, пытаясь свыкнуться с тем, что узнал про собственного сына. — Я к себе, — Темка еле поднялся и, дошаркав до своего закутка, рухнул плашмя на кровать. — Ужинать чтобы вышел и без всякого балагана, и скажи спасибо, отец не сказал, куда ты поступил и где учишься, как директор не настаивал. И я тоже не собираюсь ему трепать об этом, еще не хватало, чтобы и там полоскать нашу фамилию и доброе имя, — мать обыденно заглянула к нему в комнату, но не приласкала по неуемным волосам, как часто бывало раньше, сказав... что будет все хорошо и образуется, даже не зашла, просто прикрыла поплотнее скрипнувшие двери. *** Темка уснул, он бы мог поклясться, что после такого разговора с мамой никогда не уснет, но то, что его рубануло, осознал только когда почувствовал, как его осторожно гладят по топорщащимся вновь отросшим вихрам. — Мама... — улыбнулся он сквозь сон, но, раскрыв глаза, вздрогнул, рядом сидел его старший брат. — Нет, увы, это не мама. Как ты? Хотя и не отвечай, и так вижу, говняно. — Ты... — начал было Темка. — Да нормально, я, — перебил его Антон, — честно говоря, я подозревал, что ты к этому склонен. Ведь тогда на югах ни одну девку не завалил, хотя вокруг тебя столько их было и некоторые все расспрашивали меня, почему ты не ведёшься. Я тогда все это отнес к твоей нерешительности и сопливому возрасту. А вообще, директор — гнида, я бы ему морду начистил, если бы знал, что он задумал против тебя, а теперь что — родители все равно уже в курсе. — Мне жаль, правда, я не хотел их так расстраивать и подводить... Артемка, приподнялся на локтях, и когда его обнял брат, громко всхлипнул. Все, что накатилось тугим комом, выплеснулось наружу, слезы покатились сами, неудержимо, горько и больно. Когда же он так плакал? Наверное, никогда, но всегда что-то бывает в первый раз. — Ну-ну, Анька тоже к этому нормально отнеслась, конечно, когда мать бушевала, было страшно на это смотреть. Да и твой отец ходил призраком пару недель, обвиняя себя черт знает в чем. Но я с ним поговорил, когда мать не слышала, а с мамой Анька. Так что ты уже застал так... легкий бриз от прошедшего над нами сногсшибательного урагана. И да, кстати, я твоего бывшего избил. — Бывшего? — Артем даже всхлипывать перестал. — Ну, а кто он, ты ж от него и сбежал... разве не так? Наглый такой нарисовался еще в октябре, назвался Вадимом, твоим другом. Выспрашивал где ты и как. Это было еще до всей этой эпопеи с директором. Но я не стал говорить, уж больно он себя подозрительно вел, воровато, выловил меня у подъезда, в дом не стал заходить... Ну, вот я и отбрехался. А когда все всплыло от директорского поноса, увидел его в нашем парке в обнимку с блондинкой... Ну вот, подошел и вмазал по наглой харе пару раз. А когда он согнулся, ногами добавил от всей души по почкам. Если бы не его чертова бестия, что вцепилась мне в лицо острыми дьявольскими когтями, отчаянно крича, вообще бы урыл, а так пару только зубов выбил, да нос, думаю, сломал, уж больно было много крови. — Спасибо... — Темка сжал вокруг брата руки, — тебе и Ане. — А как по-другому, ты ж наш братишка. Хоть и непутевый, и откровенно глупый порой. Кстати, ты со своими дружками, надеюсь, не трахался? А то я тут Степана видел, хотя после нашей разгневанной маман он вряд ли еще сунется к нам. Ты бы видел его протокольную харю, когда мать ему выдала в лоб — спал он с тобой или нет. Думаю, в этот момент он решил, что у нее не все дома, так что не переживай. Но если что, скажи, а то до сих пор кулаки чешутся что-нибудь разъебашить. Темка представил рассказанное братом и даже тихо рассмеялся: — Не... все нормально, у меня был только один любовник тогда... — А сейчас? — Не знаю, есть один... но я не уверен, если честно, — замялся Темка перед подозрительным взглядом Антона. — А что так? — Сбежал я, в который раз постыдно сбежал. Тогда от Вадима, теперь от... — Артем рвано сглотнул, но все же произнес вслух имя. — Кира. — Ну, и почему, расскажи, м? Выслушаю тебя и за маму, и за папу, раз они недееспособны пока как родители, потом еще Анька вернется, будешь перед ней отчитываться, так как у нее очень чесались руки отстегать тебя за все молчание и младенческие секреты по одному энному месту. Темка, тяжело вздохнув, но, устроившись поудобнее в крепких руках брата, начал с главного: — Понимаешь, у меня друг появился там... Валерка, первый настоящий друг. Ну, вот он меня и потащил к себе на Новый Год в свое незабвенное семейство... а там, в общем, я попал на концерт его местной группы, в которой он сам же и играет и... нажрался в хлам. Антон с такого не выдержал, хохотнул, а потом просто слушал не перебивая, иногда укачивая Артема в крепких надежных руках. *** Темка не был бы собой, если бы с утра после бессонной ночи, пробазарив с Антоном до рассвета, не отправился бродить по своему излюбленному парку, и в одном из поворотов, сворачивая упорото налево, не столкнулся с таким же шатающимся там директором его бывшей школы. Вся эта поездка домой ему и так напоминала путешествие назад в прошлое на подвернувшейся случайно машине времени, и когда он наткнулся на того, кто стал виновным в его семейном раздоре, постаревшем и обрюзгшем, скрываться не стал. Вообще бы тот и не заметил своего бывшего ученика, но уж больно яростно Нежнов сверлил в директорской спине дырку. — Ну что, стало вам легче с того, что вы рассказали моим родителям о моей ориентации? Мужчина вздрогнул и, выплыв из своих запутанных мыслей, отрицательно покачал головой: — Нет, не стало. Можешь не стараться, Нежнов, я и так наказан. Женщина, которую я любил и на которой собирался жениться, отказалась от меня. Да и в директорском кресле я больше не сижу. — Так какого рожна тогда? — сжал кулаки ни черта не понимающий Темка. — Олеся... помнишь такую?.. Нежнов вздрогнул, еще бы ему не помнить того, с кем делил чуть ли не год своего прошлого любовника. — Она ее дочь. Я и сам не рад, что влез во все это дерьмо. Но Олеся так переживала из-за разрыва с Вадимом, и когда я копнул... уж лучше бы я этого не делал. В общем, я узнал, что вы с Вадимом любовники. Если имеешь деньги и связи, то можно узнать многое. — Бывшие любовники, — отметил автоматически Темка. — Да какая теперь разница, тогда я готов был летом рвать и метать, что он предпочел тебя ей, более того, делил с ней. А Олеся, она подслушала мой разговор, попыталась вскрыть себе вены и не раз, ты не представляешь через какой ад мы прошли, я и ее мать. А когда я все окончательно разузнал осенью, ты исчез, а этот чертов засранец закрутил с другой бабой... Хотя я знаю... он искал тебя. — И вы тоже искали, — Темка не знал, что делать со всем этим свалившимся на него дерьмом. — И поверь, нашел, то, что я спрашивал у твоих родителей, было так, для отвода глаз. Просто злость на себя, всех, неуемное чувство сделать кому-то больнее, чем испытываешь сам. И забыться хотя бы на время, убежав от реальности. Честно говоря, я уже готов был подпортить твою репутацию... но... — мужчина, тяжело вздохнув, развернулся спиной к своему бывшему ученику и пошел дальше, так и не закончив предложение. — Но что же вас остановило? — Темку колотила дрожь. — Олеся, она сказала, что ты не меньше жертва, чем она сама. Ну, а этот черт Вадим сейчас встречается с дочерью одного из приближенного к губернатору... поэтому теперь я и не занимаю свою должность, — бывший директор школы уже практически скрылся на соседней аллее, как услышал последний вопрос Нежнова. — Олеся жива? — Да, вполне, она уехала с матерью во Францию. И судя по всему, как и ты, нашла в себе силы начать все сначала. Был ли сейчас Темка сердит на того, от кого осталась одна лишь только оболочка, за то, что влез в его семью, изрядно насрав, да — еще бы, но добавлять тому своих проблем не было смысла. Вспомнились слова Кира о том, что все когда-нибудь тайное всплывает наружу. Родители бы все равно узнали о его предпочтениях, пусть и не сейчас — так потом, не так убойно... но это бы все равно всплыло. Артем повернул к своему дому и, узрев на парковке рядом с подъездом припаркованный, заляпанный по самую крышу, знакомый до безобразия джип, выпал в осадок. Он даже глаза протер несколько раз, но немного помятый номер, как не посмотри, был Кира. Но что еще больше его удивило, когда он нашел на семейной их кухне гоняющих чаи в развеселой компании Антона, голосящего громко Валерку и крайне заинтересованную в его старшем братце Катьку. Естественно владелец джипа прилагался, Кир крутил в руках свою горячую кружку чая и посматривал с интересом на Антона, что во всю распушил свой расписной хвост перед его задорно хохочущей сестрицей. А когда увидел вошедшего Артема, не удержав кружку, опрокинул ее на скатерть, устроив небольшой потоп. — Темка, слава Богам, ты не представляешь, как я... как мы все чуть с ума не сошли, когда тебя не нашли в общаге... И не позвонишь тебе на сотовый, и сам как в воду канул. Нас в том кафетерии задержали из-за того, что этот тугодум-медведь порушил к чертовой матери пару столов, выбив ими часть огромных фрамуг… — начал было Кир заплетающимся языком. — Какой я тебе медведь? Я ж думал ты его совратил, засранец! Темка ж невинная овечка по сравнению с тобой, — взбеленился в ответ Валерка. — Да ладно тебе, — хмыкнула Катька зловредно, — ты нас вообще не хотел слушать, ни меня, ни Светку, что никто никого не совращал и все по обоюдному согласию. Впрочем, я тоже хороша, но я тогда только поругалась с Ан... Катька прикусила язык и, зыркнув в сторону брата Темки, продолжила: — Со своим бывшим, Антоном, ну вот меня и понесло не меньше, чем Валерку с тупой зависти... В общем, Артемка, ты на нас зла не держи и больше не исчезай так внезапно, ладно? Мы ж все извелись, пока с ментами разбирались, что, почему и по какому поводу. Валерке такой штраф вломили, теперь он Светке будет выплачивать его кусками. Так как та все погасила за раз своей кредиткой. Судя по тому, как счастливо улыбался Валерка, он был не против выплачивать этот чертов штраф хоть всю свою оставшуюся жизнь и желательнее всего натурой. — Так что... — замялась Катерина, не находя больше слов, а потом, жалобливо оглядев всех, выдавила из себя, мило краснея: — М-м-м-м, вопросы еще есть? Вся компания переглянулась, и рассмеявшийся до слез Антон выдавил из себя между приступами незапланированного веселья: — Только одно, Катя, вы случайно не имеете аллергии на мое славное имя? — Нет, — выдала та, не понимая, а потом вспыхнула окончательно, догнав. — Ну, вот и замечательно, классные у тебя друзья, Темка, но если честно, знакомить своего благоверного прямо сейчас с нашими родаками точно не стоит. Так что, мужики, предлагаю вам срулить до их прихода, пока вся эта чухня не закрутилась по новой и еще не улеглось старое. А вас, Катерина, я попрошу остаться и погостить у нас на время, если это, конечно, для вас возможно и без проблем. У меня тут небольшой отпуск намечается в несколько недель, Анютка должна вернуться к концу недели со своим из загранки. Так что предлагаю начать дружить семьями, раз уж так получилось. И даю свое слово старшего брата, Кир, что доставлю твою сестру сам, в цельности и сохранности. Судя по колеру, что разлился на щеках у Кати, та была точно не против. Валерка с радостью согласился стратегическому плану Антона, тем более его ждала дома Света. Ну, а у Артема все его вещи застряли у Кира и в общаге. Так что, дождавшись подтверждающих Катиных слов, что та останется и что ее брат-близнец не против, парни уже через пять минут запрыгивали в грязный джип Кира. И тот, заведя мотор, прежде чем тронуться, притянул к себе несопротивляющегося Темку, жадно целуя. — Так, парни, только не лижитесь при мне, при всей моей лояльности руки так и чешутся тебе, Кир, вломить снова, причем по самой полной. — Угомонись, сраный рыцарь, видишь же, у нас все обоюдно. И если что раздолбаешь в моей тачке, твоя Светка так легко, как с почившими фрамугами в кафетерии, не расплатится. В этот раз я сам с тебя буду снимать плату и причем по самой полной. И вообще, давайте-ка в путь, если честно, я хочу отдохнуть, выспаться и желательно со своим парнем. Артем, надеюсь, ты со мной полностью согласен? Но Валерка никак не мог угомониться, вновь влезая в разговор этой влюбленной парочки: — А не охренел ли ты? У тебя ж джип старее поповой собаки. И потом, Темка, он точно тебя ни к чему не принуждал? — Нет, все нормально, — ответил поспешно Нежнов, как следующий вопрос друга пришпилил его намертво к мягкому сидению, он уже и забыл, что они с Киром оставили торчащим и на самом видном месте. Как-то совсем вылетело из головы. — Знаешь... я все думал... рассуждал, но так ни к чему разумному и не пришел. Тот резиновый... член. Ты кому покупал, и главное, зачем, а?.. — Мля, — Кир не выдержал и на первом же перекрёстке, подав вправо, врубил по тормозам, истерично утыкаясь в руль. — Господи, Валерка, ну быть таким тугодумом и о таком спрашивать, когда тебе уже несколько дней подряд в три глотки твердят, что Артем гей, причем пассив. Ну чего непонятно то? Артем скосил взгляд на побагровевшего Валерку, видно до того весь этот большой секретный секрет таки все же допер, медленно, но верно. — Тебе объяснить подробно? — оскалился Нежнов на потешную мордаху своего единственного и несравненного друга-натурала. — Думаю... не стоит, — выдавил тот под неудержимый хохот Кира. — Мужики... — головой упираясь в сигналящий не к месту на всю улицу руль, — путь не близкий, нам еще пилить до хера. Так дайте мне спокойно руль держать в руках, пока я всех нас в лучшем случае не оправил в кювет. А вот когда доедем и выспимся со всеми вытекающими последствиями, тогда все и расскажите друг другу во всех подробностях. Единственное... — на багрового Валерку глянули через зеркало заднего вида. — Я тебе чистосердечно обещаю, эту вибрирующую хрень ты больше в общаге у себя в комнате не увидишь, она переедет ко мне. Правда, любимый? — Не дождешься, — в который раз уперся Темка, вспоминая все эти намеки и колкости про использование этого чертового вибратора и решив поменять кардинально тему. — Не боишься оставлять свою сестру на моего брата, смотри, он у меня еще тот ловелас. В голове же крутилась здравая мысль: «Надо выждать, найти время и выкинуть его к херам на помойку!». — Скорее переживаю за твоего брательника, думаю, они нашли друг друга. Катька еще та бестия, в которую трудно не влюбиться, — хмыкнули умудренно под нос и расстроили все планы Нежнова сменить душещипательную тему. — Даже не думай, что сможешь избавиться от дилдо, — Кир завел заглохшую тачку и, плавно тронувшись с места, пригвоздил своим жарким взглядом злющего Темку. — Тем более я забрал уже эту занимательную игрушку в тот раз, когда мы с Валеркой искали тебя в общаге. — Ты сказал, что тебе нужно несколько вещей Темки, чтобы, если что, поисковая собака взяла след, — невинно подали голос сзади, вводя Нежнова в полный ступор. Тот, еле сдерживаясь от семиэтажного мата, глянул на скалившегося каким-то немыслимым оскалом Кира и шепотом переспросил: — Ты это серьезно? И он во всю эту чухню верит? — О, да... И вполне верит. Еще погоди, я ему про гейский секс такого нарасскажу... — сладко предвкушая холодное блюдо мести. — Не смей портить мне друга, — простонал Нежнов, прекрасно осознавая, куда снова вляпался своей несчастной задницей. — Ну, это все зависеть будет от тебя, Темка, только от тебя... Так что я жду в нетерпении твоего сольного выступления со своим грозным вибрирующим жезлом у нас дома. И надеюсь, в этот раз ты не будешь лупить меня им по моей несчастной голове, а используешь его по назначению. Дорога же только начиналась, и судя по тому, как у Валерки зажглись глаза от незаданных нескончаемых вопросов, что роились в натуральной его голове, и как Кир поглядывал на Нежнова, не скрывая своего желания и страсти, маячивший гипотетический кювет был вполне реален, во всяком случае путешествие домой предстояло стать зажигательным и отнюдь не скучным. Конец