Imperfect system

      Честно говоря, она никогда не понимала и уж тем более не разделяла шумихи среди сверстников, когда дело доходило до обсуждения выбора фракции. Никакого волнения или сомнений в ней никогда и не значилось. Всегда ведь знала точный ответ на тот вопрос, что любили задавать себе все её немногочисленные знакомые.       Совсем не понимала почему тест считают такой важной и неотъемлемой частью их общества. Разве может он изменить твои мысли и убеждения? Это ведь просто тест, лишь компьютерная программа, которая не в состоянии понять такой сложный механизм, как человеческий мозг. Такая ерунда всё это, не имеющая в себе никакой грамотной обоснованности. Ведь все уже давно всё решили для себя, ощущая связь с одной из фракций в большей мере, пусть даже и на подсознательном уровне. Нужно просто довериться инстинктам и логике, погасив в себе ненужные сантименты и рассуждения о реакции близких.       Для неё всегда было странно слышать от родителей совсем не нужные ей — по большей мере нудные, разумеется — наставления и задушевные речи в духе: «Нам нужно следовать системе» или «Единственный способ жить в этом цивилизованном мире — фракции», и разумеется: «Инициация слишком важна для тебя». Чушь полнейшая. Для эрудита уж точно. А она и являлась этим самым эрудитом до мозга и костей, ощущая порой себя черствым и бездушным роботом, потому что вместо чувств цифры, графики, уравнения и подсчёты. Всё в этом мире подлежит прогнозированию, а каждый её шаг всегда был продиктован лишь холодным расчетом. Никаких спонтанных порывов, которые могут привести к неожиданным последствиям. Каждое действие всегда должно быть тщательно обдумано и просчитано досконально, до самой малейшей детали, во избежание возникновения ошибок.       В отличие от своих немногочисленных знакомых, она всегда знала какую фракцию выберет. Не было никаких сомнений, когда делала аккуратный надрез ножом, проливая свою кровь в чашу с водой, будто бы давая этим клятву верности. Вот только не фракции, а своим собственным убеждениям, подкрепленным здравым и холодным голосом разума. Ещё в раннем детстве, когда другие дети только начинали понимать, кто они и что их окружает, она уже осознавала, что всё имеет свой цвет, вес, форму, предназначение и список критериев можно было бы продолжать до бесконечности. На самом деле всё просто, гораздо проще, чем нам кажется. Все они — лишь частички в большой системе, в том самом механизме, что и создаёт этот мир, их собственный маленький мир. Потому что трудно назвать полноценным миром город, разделенный на пять фракций и имеющий столько прорех в своём функционировании. Всё не должно работать как часы, потому что даже они имеют свойство отставать, спешить или останавливаться, даже делать скачок назад, при желании.       — Где Джанин? — раздался внезапно мужской и достаточно грубый голос за спиной, вынудивший дёрнуть рукой от неожиданности, и она опрокинула стаканчик с кофе на книгу, страницы которой моментально пропитались сладкой и ароматной жидкостью.       — Черт возьми! — громко выругалась она, поспешно хватая со стола свои записи, которые едва удалось спасти, оставив листы в их первозданном виде — исписанными её тонким и мелким почерком.       Резко повернувшись лицом к совсем незваному гостю, она недовольно нахмурилась, пронзая его злым взглядом из-под ресниц и совсем не страшась его крайне грозного вида. А пугаться было чего, по правде говоря. Ростом с метра два, широкими плечами и огромными ручищами — такими ручищами, что он запросто бы мог ей сломать кости, лишь крепко-крепко обняв. И, естественно, это никто иной, как Эрик — один из лидеров Бесстрашия, славящийся своей жесткостью и беспардонностью. Быть может, на кого-то и подействовал бы его устрашающий вид, подкрепленный черной одеждой и оружием, но она и вправду не испытывала и грамма страха, попросту не знала даже, каково это… бояться. Ведь страх — глупая реакция организма, по большей части выдуманная и усиленная эмоциональной составляющей.       — Сперва люди здороваются, — фыркнула она, перекладывая записи на чистый стол и снимая очки, устало потирая глаза и ощущая лёгкий дискомфорт при моргании; уж слишком много времени провела за исследованиями.       Слышала лишь его тяжелые и размашистые шаги за своей спиной, когда он сократил между ними расстояние, окончательно войдя в её лабораторию-кабинет. Блондинка в ответ на это лишь усмехнулась, удрученно мотнув головой и испытав лёгкий укол разочарования. Такой банальный приём показать свою силу, путем демонстрации своего физического превосходства. Ожидала от него большего.       Медленно обернувшись, она запрокинула чуть голову, смотря в его глаза и совсем не желая что-либо говорить. А какой вообще в этом смысл? Всё равно не позволит вставить и слово ведь. Сейчас ему просто необходимо самоутвердиться.       — Послушай, девочка, — грозно проговорил Эрик, едва не перейдя на злобный рык, — Умничать ты будешь в другом месте. Всё ясно?       — Это вы пришли ко мне с вопросом, а не я, — абсолютно спокойно ответила она, кажется, выводя его из себя своей непоколебимой уравновешенностью, — Так что, в ваших же интересах быть со мной хоть чуточку вежливее. Я, кажется, совсем не похожа на вашего подчиненного. Разве не так?       Его сжатые в тонкую полоску губу и заострившиеся до предела скулы делали его ещё больше похожим на разозленного и смертельно опасного зверя. Он тяжело и шумно дышал теперь, вцепившись в неё злым взглядом, и будто бы едва удерживал себя от того, чтобы не ударить её как следует, выпустив свой гнев на волю. Слишком раздражителен и импульсивен. Вполне типично для Бесстрашного.       — Если бы ты не была так важна для Джанин, я бы свернул тебе шею, не задумываясь. Но то, что у тебя здесь… — Эрик вдруг коснулся указательным пальцем её лба, недобро усмехнувшись, — …она ценит.       — Так же, как и вас, — небрежно пожала плечами она, обойдя его, и вновь возвращаясь к работе, — Вы ведь неспроста перешли в Бесстрашие и стали одним из лидеров, — краем глаза заметив заинтересованность в его глазах, она чуть улыбнулась, — Всё потому что она так захотела когда-то, а вы прислушались…       — Я никогда не был её собачкой! — грубо перебил её Эрик.       — А я разве что-то подобное сказала? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовалась блондинка, — По сути вы — ренегат. Вы ведь по рождению эрудит, поэтому она и контактирует с вами. Всё же Эрудиция вам близка в некотором роде, хоть все и кричат о том, что «фракция выше крови». Чушь. И она это понимает. Глупо было бы не использовать вас, но этот союз эфемерен. Вероятность девяносто восемь процентов.       — Почему ты это говоришь? — он нахмурился, рассматривая стоящую к нему спиной девушку, вновь склонившуюся над каким-то записями, — Разве ты не разделяешь планы своего босса?       — Джанин мне не босс, — возразила она, мельком глянув на него из-за плеча, — Лишь лидер фракции, которому я вынуждена подчиняться. Но она ограничена. Она сама создала рамки и непонятные мне законы, которые ущемляют полёт интеллекта.       — Не боишься, что я расскажу ей о твоих словах? — усмехнулся он, вновь нарушая её личное пространство и подходя ближе, пытаясь разобрать написанное на листках бумаги; пытаясь понять, над чем же она так усердно работает.       — Нет, — отрицательно покачала головой она, посмотрев ему прямо в глаза, так пристально и чуть прищурившись, будто бы читая его, словно открытую и совсем простую книгу, — Ведь вы думаете так же, Эрик. Это вы используете её, а не наоборот. Джанин ждёт в лаборатории 27.       В ответ Эрик усмехнулся, удовлетворенно кивнув, и опустил взгляд на её бейджик, мысленно произнося её имя. Понял вдруг, что видел её десятки раз, но отчего-то узнал, как её зовут лишь сейчас. Странная особа, даже для этой фракции. Попросту чудная. Пожалуй, имя надо бы запомнить.       — Ещё увидимся, Абигейл.