Сказка о Мучившейся красавице и Гибнущем принце

Величайшая земная несправедливость в том, что даже в столетнем сне нет места для абсолютного покоя. Мир вокруг Спящей красавицы замер: умолк шелест птичьих крыльев, больше не было слышно шороха жестких дамских юбок и стука мужских сапог о начищенный пол, исчезла простота возбужденного шепота прислуги. Ничего, лишь сводящий с ума белый шум, преследовавший ее десятками лет. А мысли, тем временем, множились в беспокойной голове, подобно молекулам находясь в постоянном движении, взаимодействии, непрерывно сталкиваясь и разлетаясь о стенки воспаленного мозга. Принцесса едва могла осознавать, но точно ощущала, что годы, проползающие мимо, оставляют незримый отпечаток в ее душе и, словно, умирающая старуха, лежа на смертном одре среди золотого мерцания самой величественной залы, девушка держала на себе ношу, пронесшихся мимо нее лет. Лишь вдохом, оборванным на секунду дыханием, она была способна выразить свою муку, когда за шестнадцатым годом внезапно пришел тридцать пятый, тридцать шестой, тридцать седьмой… смерть. Но смерти не было, были лишь острые лезвия, медленно надрезающие трепещущее сердце с каждым прожитым днем. Глупое сердце, не бейся, ведь наш удел умирать. Ее удел — ждать момента, когда в туманной тишине бегущего времени появятся твердые мужские шаги, взрывающие столетнюю тишину и уничтожающие столетнее одиночество. Когда мысли все были передуманы, сны пересмотрены, а чувства перерезаны; когда боль потекла по тонким синим венам и очернила их; когда Спящей красавице пришел сто шестнадцатый год, это случилось. Королевство полнилось легендами об одиноком замке, стоящем в кольце зачарованного леса, смиренно ждавшем человека, предназначение которого сможет развести в стороны ветви деревьев, сорвать со стен паутину порывом свежего ветра и пробудить всё живое в этом проклятом месте. Лес ждал, а людская молва стихала вместе со смертью тех, кто был заворожен этой тайной. Прекрасный принц, охваченный таинственным очарованием легенды о спящей в глуши девушке неземной красоты; охваченный страстью изменить свою жизнь полную чего-то, но не насыщенную чем-то, был готов на многое. И вступить в схватку с людоедом, и противостоять целому шабашу ведьм, лишь бы почувствовать себя живым и сделать глоток свежего, не вкушаемого ранее воздуха. Принц искал, бесконечно долго искал что-то, принадлежащее лишь ему. Он был невозможно сильно болен этой жаждой быть кем-то важным и значимым. Такая невероятная, несбыточная, рвущая сердце мечта, где он — он один — правит королевством, дающим ему силы, единственным тем, что заставляло его жить. Но ужасен удел младшего брата, ведь отец по-прежнему пребывал в добром здравии, а старший сын женился и уже готов надеть корону, сжимающую в тиски волю. Ужасен удел королевских семей, нет людей более несчастных и безвольных, чем те, по чьим жилам от рождения течет голубая кровь, несомненно, темнеющая от мчащейся по венам боли, которую, равно как и Спящая красавица, испытывал Прекрасный принц. К сожалению — а может, и к счастью — фея, предрекшая принцессе гибель от веретена, была до того зла на всех, что злоба ее обрушилась на милейшее дитя и выплеснулась из нее на целый замок, на зачарованный лес в тот самый момент, когда капля крови сорвалась с пальца девушки. Недаром люди рождали легенды о том, что в старом замке и глухом лесу, окружавшем его, живет что-то ужасное. Тем ужасом была боль и страдание, которое словно по невидимым трубкам разливала вокруг принцесса, безвольно гибнущая от своей доли. Фея та давно уже была мертва, память о ней рассеялась, но злоба, которую она оставила в тихом царстве юношеских снов, уничтожала каждого, вдыхавшего, словно пропитанный сажей, воздух. Люди гибли, а горожане сочиняли всё новые сказки. Мучения принцессы закручивались в бесконечность. Однако Прекрасный принц, как и предсказывалось, полный силы, мужества и благородства, вошел в зачарованный лес без помех, чувствуя, как сердце его наполняется болью куда более сильной, чем он испытывал за свою несчастную жизнь. Тоска, неведомая ранее, обрушилась на него и ноги подкосились, когда горькие слезы покатились по волевому мужскому лицу. Стоя на коленях, едва подойдя к воротам, ведущим в замок, принц долго смотрел на каменные стены от которых шел мертвый холод, несмотря на то, что яркие и радостные солнечные лучи всеми силами пытались раскалить его. И сразу понял он, что нет в этих торжественных залах ни одной живой души, что люди, сто лет назад провалившиеся в сон, давно мертвы, хотя сердца их и бьются. Едва совладав с собой, принц поднялся на ноги, толкнул дрожащей, но от того не менее сильной, рукой ворота и шагнул во двор, тут же встреченный леденящим душу ветром. Идя твердо и быстро, чувствуя узел отчаяния в груди, который стягивал легкие, он нашел прекрасную комнату, а в самом ее центре, среди вековой пыли, лежала девушка неземной красоты. Лицо ее было красиво в той же степени, как и уродливо: ужас и боль отражались в ее юных чертах, а тело, тонкое и невесомое, было скованно и напряжено. Долго принц смотрел на это чудесное создание, съедаемое мукой, долго думал он сам о своей жизни, пока не решился на то, что требовала его израненная душа. Человек, ищущий что-то важное, лег на старую, покрытую слоем пыли, кровать рядом с девушкой, уничтоженной болью. Прекрасный принц закрыл глаза и погрузился в вечный сон, только пустой и бездумный. Он умер, а Спящая красавица, с чьей щеки покатилась слеза облегчения, одними губами прошептала «спасибо», отпуская свои года и отправляясь вслед за ее спасителем. И через сотни лет умолкли легенды о проклятом замке, потому что в тот же миг, как принцесса сделала последний вдох, он исчез, вместе со всеми, кто долгие годы не мог обрести покой в его стенах.