5 писем и дневник

Дорогая Лиззи!       Я знаю, ты хмурилась сейчас, глядя на подпись внизу. Наверное, подумала, что я опять попала в неприятности. Увы, на этот раз ты оказалась права.       Я решилась наконец написать тебе, потому что писать остальным родственникам полагаю нецелесообразным. Что они могут сказать мне? Я боюсь даже думать о том, чтобы поехать в Лонгборн и навестить папу с мамой. Думаю, папа даже сейчас ещё не простил меня за страшную глупость, что произошла 10 лет назад. Родители заслужили ту тихую гавань, в которую превратился наш родной дом после замужества Китти, я не хочу их тревожить.       Что может сказать мне сама Китти? Прочитать проповедь своего мужа о покорности судьбе?       Тетя и дядя Гардинеры и подавно не обязаны снова помогать мне — они уже достаточно сделали.       К Джейн я ни за что бы не обратилась: их с Бингли счастье настолько незамутненное, что нарушить его было бы святотатством.       Но ты, Лиззи, ты — другое дело. Ты всегда была самой здравомыслящей из всех нас. В своих письмах ты никогда не упрекала меня, только поддерживала и давала советы.       Начну с главной новости — скоро до тебя долетят слухи, что я теперь вдова. Ньюкасл не так уж далеко от Пемберли, если измерять расстояние в слухах. Я знаю, мы много раз переезжали с места на место, однако по роковой случайности в последнее время опять обосновались в Ньюкасле.       Но я отвлеклась.       Этот случай показался бы мне 10 лет назад чрезвычайно смешным, если бы он не происходил сейчас, со мной. Все началось с одного вечера, когда Джордж вернулся домой нездоровым. То есть, я хочу сказать, ещё более нездоровым, чем всегда. Короче говоря, он был безобразно пьян. Этот факт ничуть бы меня не тронул, если бы мой муж вел себя, как обычно, то есть, распевал бы непристойности и рухнул спать на первый же подвернувшийся диван или софу. Но мой «дорогой» мистер Уикхем вел себя странно даже для себя — смеялся и кричал мне что-то вроде: «Теперь все наладится! Мы поднимемся так высоко, что Дарси удавится от зависти! Никаких больше кредиторов, черт подери!». Согласись, стоило насторожиться, но я пропустила все мимо ушей, дурочка.       А потом, Лиззи, позже, он взял из погреба последнюю бутылку контрабандного шампанского, поднялся ко мне и мы отпраздновали неизвестно что. Прости меня за неделикатные подробности, но такая страсть охватывала нас только в первые недели после свадьбы, в него словно демоны вселились!       Утром Джордж пробормотал что-то насчет похода к поверенному и ушел.       А через три дня его мертвое тело нашли на Хай-стрит. Сыщики, расследовавшие это дело, сказали, что он стал жертвой нападения уличных воров. У них были нож и свинцовая трость. Страшно подумать, во что они превратили тело бедного Уикхема!       Можешь представить себе, что со мною случилось. Истерика, крики, битье посуды…       И только потом, лежа ночью в одинокой постели, я поняла, что теперь сама по себе, безмужняя, без средств к существованию, на пороге бедности. Настал, наконец, момент посмотреть правде в глаза.       Полагаю, за эту ночь я прошла весь путь взросления между шестнадцатью и двадцатью шестью годами. Я попала в ситуацию, когда мне поневоле пришлось распрощаться с девицей, прямо сказать, легкого поведения, какой я была в шестнадцать лет. Вот каков он, конец этого брака, который устроили дядя Гардинер и мистер Дарси. Передо мною проносились, как в театре, картины нашей с Джорджем жизни: постоянные переезды, долги и кредиты у местных ремесленников, моменты, когда мы приезжали к чете Бингли — единственным родственникам, способным нас терпеть (ведь я не слепая, Лиззи, я знаю, что нас только терпели почти повсюду, где мы появлялись). Я увидела в этом волшебном зеркале правды все горе, которое причинила, как будто кто-то вынул из меня все чувства по отношению к себе — и хорошие, и плохие; я смогла теперь избавиться от пелены себялюбия и оценить свою жизнь беспристрастно. Боже, какие героические, оказывается, усилия предпринимали мои сестры, чтобы сдерживать мою капризную натуру! От них я смогла сбежать, но от себя в ту ночь мне деться было некуда. Нас было двое в моей комнате: Лидия Беннет, баловень семьи, распущенная, глупая девчонка и Лидия Уикхем, вдова двадцати шести лет без каких бы то ни было перспектив. А потом я решила забыть о том, что первая когда-то существовала и оборвать, отрезать все нити, связывающие меня с ней. Убить её.       Возможно, Лиззи, ты посчитаешь мое признание несколько напыщенным. Прости меня, я рассказала, как умела. Считай меня теперь другим человеком.       Наутро я первым делом уволила всю прислугу. Капризный голосок Лидии Беннет в моей голове потребовал не выплачивать им жалование, ведь для меня теперь на счету каждый пенни. Лиззи, я заглушила этот искушающий глас, впервые сказав себе «нет».       Так не пойдет, сказала я этому взбалмошному и эгоистичному существу. Я хочу жить по-другому. И выплатила им все до последнего пенса.       Тут нужно упомянуть друга мистера Уикхема, мистера Брейка. Он был столь добр, что помог бедной вдове похоронить мужа. Притом на похоронах случился странный инцидент. Мы с мистером Брейком стояли около гроба, готовясь бросить по последней горсти земли и окончательно попрощаться с Джорджем, как вдруг…       Можешь считать меня глупой гусыней, Лиззи, но я совершенно явственно почувствовала ледяное прикосновение к своей руке и голос, голос моего мужа, сказавший мне: «Бросай этот маскарад, Лидия, и немедленно ступай к поверенному!».       Что же, ты думаешь, я сделала? Разумеется, не обратила внимания на эту больную игру воображения. Заперлась дома и стала разбирать вещи в поисках того, что можно было бы продать. Следы нашей былой расточительности встречали меня повсюду: картины, мебель, статуэтки, ворохи платьев, среди которых были и такие, которых я ни разу не надевала! В течение месяца я продала все лишнее, стало светлее и просторнее. Конечно же, я продала и всех до единого рысаков Джорджа, оставив только одного коня, старого и угрюмого, но выносливого. Про тот случай на кладбище я благополучно забыла, поскольку вскоре пришло письмо от нашего поверенного, мистера Прайда, с уведомлением, что обновленное завещание мистера Уикхема было составлено в день его предполагаемой смерти и по воле покойного будет оглашено через месяц. Тогда это показалось мне странным — с чего бы это Джордж стал менять завещание, ведь там одни займы!       Теперь, после раздачи самых неотложных долгов, я располагала некоторой суммой наличными, а также парой серебряных подсвечников. Я не хотела их продавать, потому что они являются последней частью гарнитура, подаренного тетей Гардинер на свадьбу.       Тем временем я начала замечать, что дружеские визиты мистера Брейка, который раньше заходил едва ли раз в неделю, превратились в постоянные. Последнее время он все чаще напоминал мне о моем бедственном положении, силясь предложить свою помощь. Не бескорыстно, разумеется.       Я всегда знаю, Лиззи, когда мужчина пытается меня добиться, честным или не очень способом. Я знаю этот взгляд, как бы говорящий: ты — мне, я — тебе, никто не останется в обиде.       Раз за разом я выбирала решительный отказ, ведь в мои намерения входило стать честнее, меньше потакать собственным желаниям, а главное, желанию переложить ответственность на чужие плечи и жить, порхая по жизни как бабочка. Но обстоятельства заставляли меня все чаще думать об этом способе решения моих проблем, поскольку деньги заканчивались. Как бы не пыталась я растягивать свой бюджет, он не был бесконечен.       Настал тот день, когда у меня осталось всего 10 фунтов. Я металась по дому в сомнениях и беспокойстве. Внезапно мое самочувствие резко ухудшилось, закружилась голова и вдруг я упала в обморок. В доме не было ни единой души, кроме меня. Когда я пришла в себя, оказалось, что мое бессознательное тело пролежало на полу в гостиной несколько часов.       Лиззи, ты знаешь, что я всегда отличалась отменным здоровьем, и падения такого свойства для меня вовсе не характерны. Я приписала этот обморок недоеданию в последнее время. Не пугайся, Лиззи, денег ещё хватало на приличный обед, но от нервозности я не могла проглотить ни кусочка пищи. С трудом поднявшись в спальню, я сразу же легла в постель.       Однако, я решила подстраховаться, и назавтра был назначен мой визит к доктору. Чтобы оплатить его услуги, мне пришлось продать последнюю пару подсвечников. Утром я занялась этим, а по приходе обнаружила на пороге письмо от мистера Прайда — мне надлежало явиться вечером в тот же день в его контору для оглашения завещания.       Тут, наконец, настал момент для признания. Дорогая Элизабет, я никогда бы не написала тебе, если бы не это последнее обстоятельство. Вероятно, ты уже догадываешься, что сказал мне доктор: Джордж оставил мне прощальный подарок, наша последняя с мужем ночь принесла плоды. Я беременна.       За 10 лет брака у нас так и не появилось детей. Возможно, мой муж принимал какие-то меры для избежания зачатия, во всяком случае, я когда-то легкомысленно решила положиться на обстоятельства и никогда не думала над этим вопросом. Если бы меня спросили тогда, как я отношусь к появлению потомства, я бы ответила, что хотела бы отодвинуть этот момент во времени как можно дальше. Похоже, Провидение вознамерилось подготовить мне сюрприз. Я ещё не решила, приятный, или нет.       Теперь ты понимаешь, что я испытывала, когда пришла к поверенному, уже зная эту тайну. Вся моя надежда была только на авантюризм моего почившего мужа. Ведь теперь я не могла даже принять предложения «помощи» от мистера Брейка. Я снова и снова вспоминала слова мужа, обращенные ко мне той судьбоносной ночью: «Теперь все наладится! Мы поднимемся так высоко, что Дарси удавится от зависти! Никаких больше кредиторов, черт подери!».       Кредиторов, Лиззи! Он имел в виду возникновение такой ситуации, когда нам больше не потребовались бы деньги! Почему он изменил свою последнюю волю?       В одиночестве явившись на оглашение завещания, я была вознаграждена. Авантюризм мистера Уикхема не подвел. В своем послании, которое мне передал поверенный вместе с завещанием, мой муж сознался, что в тот день, прежде чем явиться ко мне пьяным, он выиграл в карты у знатного аристократа, направлявшегося в Колонии, огромную сумму золотом и ассигнациями. Тот человек был у нас проездом, писал Джордж, он хотел избавиться от всего, что связывало его с Англией, и поэтому проигрывал чуть ли не с умыслом. Во всяком случае, с легким сердцем, потому что, проиграв деньги, он стал ставить на кон нечто более существенное. Мистер Прайд сообщил мне потом подробности о той части моего наследства, которая касается недвижимости, и составляют её владения в Дербишире и Корнуолле. После того, как состоялась судьбоносная для меня игра, тот господин и мистер Уикхем пошли вместе к нотариусу, чтобы зафиксировать потери одного и приобретения другого, и все бумаги в полном порядке, насколько это возможно в подобных обстоятельствах. Но самая главная новость состояла в том, что мой муж, одержимый идеей мести мистеру Дарси за свое унижение и желая возвыситься над ним, послушался шутливого совета проигравшего господина — приобрести титул. Сказано — сделано, и теперь я называюсь вдовствующей графиней Холдберри. Забавно, правда? Иногда мне приходит в голову, что такой пассаж мог случиться только со мной. Как рассказал мне мистер Прайд, последний наследник этого титула давно умер, и у него не было детей мужского пола, даже незаконных. В надежде заполучить человека для пустующего места в Палате Лордов, Корона выставила титул на торги, но цена за него была настолько высока, что долго никого не прельщала. А тут неожиданно является человек, готовый этот лот приобрести, и поразительно, до чего быстро может работать бюрократическая машина, если ее почву удобрять наличными! Ещё утром милый Джордж был безвестным отставным офицером, а к концу дня стал пэром Королевства, да ещё при собственности, приносящей в общей сложности доход в 80 000 фунтов! И Лидия Уикхем, теперь графиня Холдберри, становится богатой вдовой, поскольку Джордж оставил всё мне с наказом сбить спесь с мистера Дарси как можно скорее. Как ты понимаешь, делать этого я вовсе не собираюсь, как бы ни была священна воля умершего.       В конце своего послания мой покойный муж надеялся, что я никогда его не прочитаю (при этом ласково называя меня глупой курицей), по его мнению, это завещание просто каприз и подстраховка: он собирался очень долго жить. Я попросила мистера Прайда заплатить все наши долги в Ньюкасле, и через некоторое время получила от него полное недоумения письмо. В нем говорилось, что неизвестный джентльмен выкупил все расписки, и теперь они принадлежат кому-то одному. Поверенный обещал мне выяснить, кому именно.       Во здравом размышлении я предполагаю покинуть Ньюкасл и поселиться в одном из моих новых владений, желательно, где-нибудь поблизости от вас с Джейн, если не будет возражений с вашей стороны. Как ты понимаешь, Лиззи, я пишу это письмо уже довольно давно, и, словно отыгрываясь за отсутствие энтузиазма к этому занятию в прошлом, оно собирается стать очень длинным.       О моём деликатном секрете известно только троим людям — мне, доктору, а теперь ещё и тебе. Можешь поделиться этим письмом с Джейн, я не против, эта ангельская душа будет рада за меня. Ах, милая Джейн. Как я завидовала некогда ее положению старшей дочери! Самая красивая, самая милая, а какой абсолютно не гневливый характер!       И тебе я тоже завидовала, Лиззи. А теперь моя новая ситуация и смерть Джорджа словно отделили меня от тех чувств. Я будто опустошена. Внешность моя тоже изменилась за эти годы — надеюсь, в лучшую сторону. В зеркале теперь отражается стройная, скуластая женщина. Не думаю, чтобы когда-нибудь я весила меньше 140 фунтов, а сейчас едва дотягиваю до 120. Теперешняя мода скроет на время мою беременность, но ненадолго.       Мне придется теперь думать не столько о себе, сколько об этом ребенке. Какого он пола, интересно? Если мужского, то это упрочит мое положение. Девочке я тоже буду рада. По правде говоря, мною владеет растерянность. Что делать? Чем заняться в первую очередь? Наверное, мне потребуется управляющий моими имениями? Боже, столько всего.       Лиззи, я пишу это следующим днем. Мне пришло письмо от мистера Прайда — он выяснил, кто тот таинственный джентльмен, который выкупил мои расписки. Представь себе, это мистер Брейк! Зачем ему это понадобилось? Я боюсь подумать самое страшное: что, если он не собирается мне их отдавать? Что, если он потребует в обмен что-то, чего я не смогу сделать или отдать? Это послание медленно, но верно превращается в дневник. Обещаю, как только выяснится, какова цена моих расписок, я тотчас же его отошлю.       Ах, Элизабет, не зря я села за этот стол и взяла в руки перо. Будь прокляты английские законы, гласящие, что человек, выкупивший долг другого человека и избавивший оного от долговой тюрьмы может рассчитывать на возврат этого долга в любой удобной для себя форме!       Я связана, я связана по рукам и ногам!       Послушай же, что произошло. Вчера ко мне, в обставленную новой мебелью квартиру, явился мистер Брейк, думая, вероятно, застать меня врасплох. Я спокойно выслушала его, но внутри разрасталась паника. Лиззи, он знает о деньгах. Он хочет оспорить завещание, говоря, что десяток свидетелей видели моего мужа у нотариуса в почти бессознательном от пьянства состоянии. Этого будет достаточно для приостановления моего счета в банке до выяснения всех обстоятельств, а значит, я не смогу отдать долг. Найдется ещё дюжина человек, чьи показания подтвердят, что в тот день мистера Брейка видели с Джорджем, а сам мой кредитор настоит на следующих «фактах»: якобы мой муж признался ему, что собирается с помощью шулерства обобрать дочиста одного человека, и присовокупит описание оного якобы со слов Уикхема. Я думаю, это описание во всех подробностях совпадёт с внешностью нашего благодетеля, отбывшего в Колонии. Таким образом, имея огромные деньги, по факту я оказалась на пороге долговой тюрьмы. Мистер Брейк снисходительно утешил меня, что в случае, если я приму его условия, он немедленно прекратит судопроизводство. Его адвокат уже начал его.       Какие же это условия, спросишь ты? Естественно, этот нахал потребовал, чтобы я вышла за него замуж. Заметил также, что уже позаботился обо всем, начиная от планов, куда вложить и потратить мои деньги, о чем распространялся во всех отвратительных подробностях, и заканчивая добытым для свадьбы специальным разрешением.       Он дал мне на раздумье две недели.       Дай мне совет, Элизабет, как поступить. Рассказывать о беременности я слишком боюсь. Уверена, что о чем-то мой кредитор не знает, чего-то не учел. Я заканчиваю это письмо и остаюсь твоей сестрой, попавшей в большую беду Лидией Уикхем. Дорогая Джейн!       Надеюсь, ты и твоя семья находитесь в добром здравии. Я немедленно решила написать тебе, с разрешения нашей сестры Лидии, чтобы обсудить поразительные новости. Прежде, чем я продолжу, прочти, пожалуйста, вложенное письмо, чтобы быть в курсе всех событий.       Итак, что нам предпринять? Мистеру Дарси я пока ничего не сказала, но, как ты понимаешь, это не надолго. Не поднять ли связи нашего дяди Гардинера? Или сразу нанять в Лондоне лучшего адвоката, прославившегося решением подобных дел?       Напиши мне поскорее свое мнение, а я пока постараюсь подготовить почву для объяснения с мужем, так как все ещё остаюсь преданной миссис Элизабет Дарси. Милая Лиззи!       Благодарю за твое письмо, оно застало нас всех в добром здравии и хорошем настроении. Последнее время я с трудом выкраиваю час досуга, чтобы заняться написанием писем — дети требуют внимания. (У юного Джона режутся зубки!)       Я самым внимательным образом прочла письмо нашей младшей сестры и попеременно приходила то в ужас, то в восторг. Бедняжка Лидия! Как же трудно ей приходится после смерти несчастного Уикхема!       Но есть и хорошие новости: у нас скоро появится племянник или племянница.       Нужно поскорее поставить в известность наших мужей и помочь Лидии найти выход из этой ситуации. Предлагаю нам как можно быстрее этим заняться и положиться на мнения мистера Дарси и мистера Бингли. Твоя, и т.д., любящая сестра Джейн Бингли. Дорогая Лидия!       Прежде всего, позволь заверить, что мы с Джейн тебя по-прежнему любим и сделаем всё от нас зависящее, чтобы ты благополучно вступила во владение наследством.       Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо и разместишь человека, доставившего это послание, со всевозможным комфортом.       Его зовут мистер Эдвард Миддлтон, он адвокат по имущественным спорам. Поскорее посвяти его во все подробности дела, так как он знает о нем лишь с наших слов. Это опытный человек, знающий, как ведутся подобного рода дела, ты можешь доверять ему, как мне. Естественно, он взялся помогать нам по просьбе мистера Дарси и моей. Не пугайся, мой дорогой Дарси отнесся к новостям с философским спокойствием, заявив, что мистер Миддлтон разобьет твоего кредитора в пух и прах. Мистер Брейк будет повержен. Это наш долг по отношению к будущему твоего ребенка. Теперь, когда самые неотложные вопросы решены, я хочу попросить тебя приехать к нам в Пемберли. Этот имущественный спор будет длиться ещё долго, такие дела, как заметил мне мистер Миддлтон, быстро не делаются. Шантажист непременно попытается надавить на тебя ещё больше, будет приводить все новые аргументы, пытаться пугать, тогда как здесь ты будешь под защитой. Он надеялся на быстрое согласие, думал, что у тебя нет никого, кроме мужа, чтобы тебя защитить. Скоро он поймет всю глубину своего заблуждения. Если он хотя бы попытается прислать приставов, упирая на то, что ты сбежала, отказавшись выплачивать долг, то я напущу на него мистера Дарси. Вспомни самое высокомерное выражение его лица и представь, что при этом произойдет с мистером Брейком.       Приободрись, дорогая Лидия, все будет хорошо. Твоя воинственная сестра Элизабет Дарси. Дорогая Лиззи!       Прости меня, но я прорыдала битых полчаса, прочитав твое письмо. Разумеется, перед этим я заперлась в своей комнате, предварительно разместив мистера Миддлтона в бывшей комнате мужа.       Моё послание к тебе было последней надеждой, потому что я решительно не знала, что делать. Разделенная ноша становится легче.       Как ты и предполагала, мистер Брейк уже стал запугивать меня всякими ужасами, живописуя все, что происходит в долговых тюрьмах, и как там относятся к хорошеньким вдовам. Его можно понять: мое время уходит, а судопроизводство находится в той точке, когда его уже невозможно остановить.       Я полагаю оставить моего гостя в своей квартире на Сильвердейл-Роуд и последовать твоему совету, приехав к тебе и твоему мужу (я все ещё ужасно его боюсь) в Пемберли.       Надеюсь, весна чувствуется там лучше, чем у нас в Ньюкасле. Дороги уже успели подсохнуть, так что я собираюсь как можно быстрее и, насколько это возможно, в тайне от мистера Брейка, направиться к вам.       Наша встреча, как я думаю, состоится примерно в десятых числах апреля. Лидия Уикхем, пока без титула. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 12 апреля 1821 года.       Сегодня в третьем часу пополудни приехала Лидия. Признаться, я не сразу узнала её. Вид моей сестры показался мне изможденным и бледным, как никогда. Я убедилась, что в своем письме она сказала правду — весу в ней осталось едва ли 120 фунтов.       Платье, по контрасту с прежней её манерой одеваться, вычурной и непрактичной, было из черной тафты, довольно элегантное. Признаков беременности ещё не видно, но при такой худобе через пару месяцев они станут заметны. Мы обнялись при встрече. Право же, я будто статую обняла. Конечно, она сильно боялась этого мига, нервничала и тряслась так сильно, что разговор с мистером Дарси мы решили отложить на потом. За ужином они, наконец, встретились.       Фицуильям был безукоризненно вежлив и предупредителен, понимая, как себя чувствует Лидия. Мой дорогой муж всегда был очень проницательным человеком. Миссис Уикхем показалась мне почти незнакомым человеком. Мне даже не хватало за столом её громкого смеха и выразительных взглядов. Надеюсь все-таки вернуть их к жизни, потому что такая       Лидия больше похожа на свой призрак.       Перед тем, как сесть за дневник, я написала Джейн, это письмо отправят с утренней почтой. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 14 апреля 1821 года.       Ощущение, что те тридцать миль, что отделяют наши поместья друг от друга, лошади Джейн проскакали галопом. Золотистый вихрь примчался с другого конца графства, чтобы обнять меня и бедную Лидию. Увидев Джейн, она сейчас же попросила прощения за все те разы, что они с мужем злоупотребляли её гостеприимством. Мистер Дарси только раз заглянул в мою гостиную, многозначительно улыбнулся и скрылся в библиотеке.       Разговаривая позже наедине, мы с Джейн решили хорошенько откормить нашу сестру, чтобы вернуть цвета на её бледные щёки. Также «доктор Бингли» прописала ей отдых и долгие прогулки в нашем саду. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 18 апреля 1821 года.       Вчера у меня не было времени написать, но пришло письмо с нарочным от мистера Миддлтона, который подробно описал обстановку в Ньюкасле. Через день после того, как отбыла Лидия, к нему, то есть, к ней домой явился мистер Брейк. Не найдя её в своем полном распоряжении, он пришел в страшную ярость, грозился судом и разнообразными карами, но был с честью выпровожен нашим другом, прочитавшим ему статью о неприкосновенности частной собственности. По описанию Эдварда Миддлтона, мистер Брейк «слишком вычурно для своих сорока лет одетый джентльмен, постоянно прикладывающийся к табакерке с нюхательным табаком». И подобный человек намеревается стать вторым мужем моей Лидии! Я сделаю все, чтобы этого не произошло.       Возможно, Лидия достаточно пострадала от своей давней глупости и сейчас ей выпадает шанс начать все заново. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 19 апреля 1821 года.       Застала Лидию в её комнате рыдающей. Она не вышла к завтраку. Выяснилось, что накануне ей приснился кошмар, сильно встревоживший её чувства. Сквозь слезы она смогла внятно сказать лишь несколько фраз: «Джордж опять приходил», «спекуляция» и «разорение». Я немедленно позвала Джейн и вместе нам удалось успокоить и разговорить Лидию. Вот содержание сна, написанное со слов моей сестры:       «Лиззи, он пришел! Джордж опять приходил! Сначала мне было слишком страшно, чтобы понять, что он пытается сказать, но, когда он накричал на меня и приказал прекратить истерику (sic!), на меня упала как бы пелена и я успокоилась. Я точно не запомнила, какими словами он оперировал, но вот что я примерно поняла: мистер Брейк тайно занимался спекуляцией на алмазных рудниках, его инвесторы не знают, с кем имели дело (он действовал через посредников), и теперь повсюду его разыскивают, пытаясь установить доподлинно его личность и заставить вернуть деньги. Как я поняла, никаких рудников и в помине не было, то есть, это просто-напросто надувательство и обман».       Итак, что же нам делать с этой информацией? Есть шанс, что мистер Дарси и мистер Миддлтон хотя бы попытаются её проверить, а не примут за ночные бредовые мысли утомленной женщины? Тот же день, вечер.       Предстоит нелегкий разговор. Надеюсь применить на мистере Дарси безотказные ранее методы. *нарисована ночная рубашка весьма фривольного вида* Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 20 апреля 1821 года.       Подействовало.       Мистер Дарси сейчас сидит напротив меня и пытается писать письмо мистеру Миддлтону в Ньюкасл, но не слишком успешно, поскольку постоянно отвлекается. *Улыбка*       Я напишу тёте Филлипс и знакомым в Лондоне, осторожно прощупаю почву на предмет слухов. Пошлю с нарочным — время дорого. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 28 апреля 1821 года.       Много новостей. Невероятно, но информация от почившего мистера Уикхема подтвердилась! Лондонские знакомые подробно написали о слухах, которые ходят вот уже несколько недель: некоторые весьма высокопоставленные лица потеряли, в общей сложности, 50 000 фунтов на спекуляции с вложением денег в алмазные рудники. Посредники и сам спекулянт под именем некоего мистера Ричмонда до сих пор разыскиваются, к этому делу привлекли даже сыщиков с Боу-стрит! Если в течение ближайшего времени преступник не будет найден, то пострадает репутация уважаемых людей.       В связи с открывшимися обстоятельствами мистер Дарси немедленно выезжает в Лондон в надежде разыскать исполнителей и предъявить им портрет мистера Брейка, нарисованный со слов Лидии моей сестрой Джейн. Что, если его опознают? Это подтвердит одновременно самую вероятную и самую невероятную на свете вещь!       Напишу немного о Лидии. Вот уже более двух недель она находится у нас, и это производит на нее самое благотворное действие — исчезла пугающая худоба, она много гуляет, но, к сожалению, в основном, в одиночестве. Полагаю, я не ошибусь, если предположу, что миссис Уикхем всё ещё чувствует свою вину перед нами и соблюдает некоторую отчужденность.       Осмелюсь ли я взять на себя такую ответственность и пригласить в Пемберли папу, а позже и маму? Нет, следует сделать это позже, когда тяготеющая над нами ситуация разрешится ко всеобщему удовлетворению. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 1 мая 1821 года.       Между нашими изысканиями я еле успевала следить за приготовлениями к празднику. Майское дерево в этом году украшено просто замечательно. Арендаторы были веселы и довольны.       Как только моей головы коснулась мысль, что наступил май, на меня накатила тоска по моему дорогому Роберту. Я увижу его только в конце месяца, когда он приедет на майские каникулы. Со дня на день жду от него письмо. Они, эти письма, пока маленькие и неуклюжие, но такие дорогие моему сердцу.       Приехал мистер Бингли и привез детей, они с Джейн не могут долго находиться далеко друг от друга. Совместными усилиями нам удалось вытащить Лидию на прогулку. Я с удивлением поняла, что Лидия, раньше никогда не пытавшаяся общаться с детьми, пытается наладить с ними контакт, предчувствуя собственное материнство. Чета Бингли, благодаря её усилиям занять неугомонное потомство, получила возможность побыть наедине. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 8 мая 1821 года.       Мистер Дарси сообщил мне, что добрался благополучно, остановился у Гардинеров и передает от них горячие приветы, а также пожелания здоровья и благополучия. В Лондоне он встретился с мистером Миддлтоном и совместно они с трудом разыскали трех свидетелей, которые показали, что плативший им мистер Ричмонд и лицо с портрета, нарисованного Джейн — один и тот же человек. Мой муж сейчас же обратился на Боу-стрит, предъявил им этих свидетелей, и теперь у сыщиков есть все основания задержать мистера Брейка, а у мистера Миддлтона — санкции прекратить всякое судопроизводство против Лидии, поскольку человек, возбудивший его — мошенник. Ведь мы даже не знаем, настоящее ли имя он использовал для заполнения всех претензионных документов. Так что, мистер Эдвард Миддлтон немедленно отбыл обратно в Ньюкасл, завершать это дело, а с ним отправились несколько сыщиков и пристав.       Когда я прочитала это послание Лидии, она закрыла лицо руками и стала повторять лишь одно слово: «Свободна!». Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 9 мая 1821 года.       Утром я отправилась на прогулку. Был девятый час, и все остальные в доме, кроме меня, мистера Бингли и слуг, ещё спали. Чарльз собирался поохотиться и пожелал мне доброго утра.       Потратив на променад три часа, я уже возвращалась домой, но заметила на подъездной дорожке незнакомую карету. Присмотревшись, я поняла, что она очень напоминает те, в которых возят преступников.       Я обошла дом, зашла в него через черный ход и далее на кухню. Здесь миссис Грей посвятила меня во все подробности: оказывается, к нам, совершенно не считаясь ни с какими правилами приличия, пожаловал какой-то джентльмен, да ещё притащил с собою помощника магистрата вместе со всей его охраной. Добрая Джейн приняла его и оставила дожидаться меня в Голубой Гостиной.       Логично было предположить, что приехали за Лидией. Так как магистратом в этих местах является мой муж, я не ожидала от его помощника особого отпора — он знает, что с ним будет, если он осмелится что-то мне возразить. Другое дело тот джентльмен. Если мне повезет, и это окажется мистер Брейк собственной отвратительной персоной, я сделаю доброе дело, попытавшись его здесь задержать.       На всякий случай я оделась как можно тщательнее, позвала дворецкого, садовника и пятерых дюжих лакеев, затем расставила их в стратегических местах возле гостиной, наказав сделать всё, что угодно, чтобы не выпустить преступника из дома. Вся прислуга была предупреждена. Настало время встретиться с таинственным визитером. Лидию я предупредила, и она обещала оставаться наверху.       Решив принять за образец леди Кэтрин, я напустила на себя самый высокомерный вид. Не буду приводить здесь весь наш разговор, он не получился вежливым. Это действительно оказался мистер Брейк, я узнала его, вспомнив портрет Джейн. В общих чертах, этот несносный человек требовал немедленно выдать ему Лидию для препровождения в Ньюгейт. Естественно, ему было отказано. На это помощник магистрата мистер Трентон сказал, что дал ему санкцию на обыск дома, так как все-таки нужно проверить, не скрывается ли здесь преступница. Джейн, просидевшая все это время на диване и имевшая очень бледный для нее вид, предложила дождаться возвращения мистера Дарси. Также она добавила, что это оскорбление для всей нашей семьи.       Вероятно, на этом месте разговора терпение мистера Брейка кончилось. Он разразился проклятиями и приказал приставам держать нас с Джейн в комнате, пока они с мистером Трентоном обыщут дом, потому что он доподлинно знает, что Лидия Уикхем здесь. И помощник магистрата ещё осмелился начать нас успокаивать, говоря, что всё кончится быстро и нам не надо ни о чем беспокоиться. Я спокойно встала и подала заранее условленный знак прислуге, дважды позвонив в звонок. Вошла Минни, горничная первого этажа, я приказала ей позвать Вустера и проводить мистера Брейка в апартаменты. Это тоже было условным знаком. После этих слов мистер Брейк противно улыбнулся, издевательски поклонился мне и вышел вместе с Трентоном вслед за Минни.       Мы же с Джейн, услышав шум и крики, сели рядом, налили друг другу чаю и стали ждать, пока мужчины сделают свое дело. Через полчаса шум утих, к нам зашел Вустер и доложил, что нарушители спокойствия содержатся в подвале под охраной. Я поблагодарила его за отвагу и сноровку. Охрану на всякий случай удвоили.       По возвращении с охоты мистер Бингли пришел в ужас. Мы успокоили его, объяснив, что все обошлось, и нужно только дождаться мистера Дарси. Лидия осталась наверху, сдерживая детское любопытство, и совсем не пострадала.       Дальше день шел как обычно. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 11 мая 1821 года.       Позавчера вечером я написала мистеру Дарси в Лондон, рассказав обо всем, что здесь произошло. Сегодня нарочный привез мне ответ. Меня отругали за неосторожность и похвалили за сообразительность.Через день мой муж будет дома, чтобы забрать преступника, сдать его лондонским сыщикам, и дело будет закрыто.       Фицуильям со смехом попросил поблагодарить Лидию от его имени, потому что одним из тех лиц, кто пострадал от действий мистера Брейка, является его высокопоставленный знакомый. На него произвела большое впечатление готовность мистера Дарси отстаивать справедливость и он намекнул, что мой муж отныне может рассчитывать на его связи и положение в обществе для собственной выгоды.       Я с удовольствием передала эти слова Лидии и наконец услышала самый прекрасный звук, которого не было так давно — моя сестра громко расхохоталась. Запись в дневнике миссис Элизабет Дарси от 20 мая 1821 года.       Прошло уже более недели с той поры, как я сделала последнюю запись. История с долгом Лидии благополучно закончилась, о чем недавно мы получили уведомление. Ситуация с титулом пока что не разрешена, но скоро, я полагаю, завершится и она. Лидия планирует, как и раньше, поселиться поблизости от нас. Мистер Дарси и мистер Миддлтон согласились помочь ей первое время с самыми насущными делами, затем будет нанят толковый управляющий. Скоро ум и все свободное время Лидии будут заняты совсем другими делами — появление ребенка добавит ей чувство ответственности.       Как я писала некоторое время назад, её встреча с родителями, к которой я приложила руку, все-таки состоялась. Папа был очень рад видеть, что не все ещё потеряно для его младшей дочери. Наедине со мной он иронически заметил, что в отношении ума и рассудительности Лидию можно сравнить с поздним цветком.       Мистер Беннет уединился с ней в библиотеке, и они проговорили с час или дольше, но эта беседа сказалась на них обоих самым нужным и благотворным образом.       Полагаю, нет смысла описывать реакцию миссис Беннет на новости. Её счастью не было предела, но под взглядом мистера Дарси восторги быстро утихли — мой муж с некоторых пор очень продуктивно влияет на мамины манеры.