***
Преподобный заводит свою дочь в спальню. Джоанна не испытывает чувства страха, ведь это всего лишь родительская спальня. В ней живут иные чувства: отвращение и стыд. Отец держит свою дочь за руку, сильно сжимая ее узкую ладонь. Он поворачивает ее к себе лицом и накрывает ее щеки ладонями, заставляя поднять голову и взглянуть в его глаза. Девочка запрокидывает голову назад и с нескрываемым укором смотрит на отца. Преподобный кивает на кровать. Джоанна смиренно опускает взгляд и садится. Она хмурит брови и исподлобья смотрит на отца. Преподобный закрывает глаза и крестится. Открыв глаза, он поднимает взгляд, и, продолжая смотреть куда-то вперед, стягивает свой пиджак. - Благодарю тебя, Господи. Благодарю, Всемогущий. Ты все это видишь, видишь плоды трудов моих. Лот возлег со своими дочерьми и они зачали от него. Мы с Джоанной вступим в священные узы брака и она будет носить моих детей. Мы возрадуемся, - преподобный посмотрел на Джоанну голодными глазами. - и вознесем тебе хвалу.. Джоанна молча смотрела, как раздевается ее отец. Только сейчас она ощутила, как ее сердце сжала костлявая ладонь ужаса. Когда преподобный избавился от последних элементов одежды, он судорожно облизнул губы и сделал небольшой шаг к кровати. Джоанна поджала ноги и успела отползти вглубь ложа, когда почувствовала, что сильные руки отца схватили ее за бедра. Преподобный встал коленями на кровать и подтащил к себе свою дочь. Сопротивление девочки представляло собой жалкие попытки вырваться или хотя бы нанести ногами несколько ударов по телу мужчины. Вскоре, когда преподобный взял девочку за плечо и, развернув к себе лицом, с силой вжал ее спиной в кровать, надежда оставила Джоанну. На несколько моментов девочка замерла из-за слепой боли, которая пришлась на ее спину. Зажмурившись, она простонала и зажмурилась. Ее действия не остались незамеченными для мужчины. Пользуясь тем, что Джоанна обездвижена, преподобный накрыл ладонями ее колени и медленно развел их. Мужчина опустился своей тяжело вздымающейся грудью на еще не сформировавшуюся грудь своей дочери. Джоанна была придавлена к родительской кровати. Она почувствовала, как боль снова перетекает в стыд и отвращение. Отвернувшись, девочка жадно вдохнула ртом воздух. Рука преподобного уверенными движениями гладила бедра девочки. Мужчина коснулся сухими губами лба своей дочери и, опустившись к ее щеке, тихо проговорил: - Такова воля Божья..Мы - его избранные Дети..Ты принадлежишь мне, Джоанна, ты - моя. И это наша с тобой брачная ночь.. Преподобный впился взглядом в лицо Джоанны. Он взял ее за подбородок и, казалось бы, нежно провел ладонью по ее щеке. Девочка тихо простонала и поморщилась. Полустон-полувздох Джоанны подействовал на плоть священника. Увы, но такие вздохи и стоны в исполнении его законной жены, не волновали его тело так, как то, как это делала его дочь. Она лежала неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца все металось от слепой ненависти к этому человеку. Никогда в жизни он не испытывал такого желания, которое охватило его сейчас - присвоить то, что и так, по праву, принадлежит ему. Он хотел ее, хотел делать то, что ей нравится и это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей бессмертной души. Его настойчивые пальцы вновь требовательно сжали ее бедра. По мышцам плоского живота Джоанны пробежала легкая дрожь. Рука преподобного, словно шустрая змея, опустилась к низу живота своей дочери. Вскоре кончиками пальцев от ощутил ее женское тепло. Из его груди вырвался хриплый стон. Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки ее кожи. Он требовал ее ответа, побуждал ее, умоляя ответить. Но Джоанна лишь мелко вздрагивала и временами морщилась, привыкая к новым ощущениям. Вдруг тело ее изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Преподобный выдохнул через рот и щеку Джоанны обдало его горячим дыханием. Мужчина притянул ее ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его губы требовательно приникли к ее рту. Она уступила. Его жадный язык протолкнулся между ее зубов. Это был ее первый поцелуй. Одновременно он потирался о неё взад-вперёд между её ног до тех пор, пока она не стала, как ему показалось, тесниться к нему. Одна рука преподобного легла на ее тонкое колено, вторая взяла запястье Джоанны. Он переплел ее пальцы со своими. В исступлении он шептал: - Теперь ты - моя жена.. Через несколько мгновений он протолкнулся внутрь неё, чувствуя, как его окутывает облегчение, его дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы. Джоанна почувствовала острую боль и тихо вскрикнула, впиваясь ногтями в руку своего отца. Преподобный хрипло простонал и закрыл глаза, продолжая двигаться, постепенно наращивая темп. Джоанна лишь мелко вздрагивала и всхлипывала, привыкая к боли, переходящей в какое-то, доселе ей неизвестное, ощущение. В какой-то момент она открыла глаза и посмотрела на преподобного. Ее взгляд встретился с взглядом глаз, цвета серебра. Именно в этот момент, когда Джоанна посмотрела на своего отца, он был на пике. Мужчина тихо прорычал и уткнулся носом в волосы своей дочери, шумно вдыхая их аромат. Он кончил.***
У нее не было сил даже пошевелиться. Несмотря на это, Джоанна повернула голову и посмотрела на своего отца, который лежал на спине с закрытыми глазами - он засыпал. Маленькая женщина собрала все силы в своем теле и поднялась корпусом с кровати. Она медленно села, опустила ступни на холодный пол и осторожно встала. Беги!