Le desir

      Дверь плотно закрыта, но никаких заклятий на ней нет, и если нажать на ручку, то она щёлкнет, и дверь откроется. Но Тесей этого не делает. Сколько раз уже его рука словно сама по себе тянулась к дверной ручке, и каждый раз он одёргивал себя и бессильно вздыхал, прислонившись к двери лбом.       Никто не подумал наложить на комнату хоть какие-нибудь чары, приглушающие звук и запах, и Тесей, зажмурившись, сжимая руки в кулаки, стоит под дверью и проклинает себя на чём свет стоит.       Запах Ньюта, его родного брата, сводил его с ума.       Из-за двери доносится протяжный стон — Тесей сглатывает, представляя, как Ньют выгибается на кровати, удовлетворяя себя игрушками и магией, как пальцами растягивает свою влажную дырочку, как кусает свои пухлые губы… Ньют был ещё слишком юн, чтобы быть с альфой, и ему приходилось довольствоваться малым.       Но почему, спрашивал себя Тесей, почему он не может помочь? Он — альфа, он старше, у него есть опыт, он мог бы помочь Ньюту, мог бы удовлетворить его, как альфе полагается удовлетворять омегу. Он мог бы сейчас с тихим щелчком открыть дверь, подойти к постели, поцеловать сладкие губы и взять его, пометить, присвоить, сделать своим…       Стоны из-за двери становятся всё громче, всё выше, и Тесей снова ударяется лбом о дверь, пытаясь отрезвить себя мыслью о том, что кто-то из родителей может подняться по лестнице и увидеть его здесь, под дверью спальни младшего брата, который переживает очередную течку. Но это не помогает — он знает, что никто его здесь не увидит, а значит можно… Можно осторожно сомкнуть пальцы на ручке двери, и холодный металл на мгновение освежает кожу…       Тесей закрывает глаза, прислушивается. Он прижимается к двери и всей грудью вдыхает тягучий медовый аромат, совсем не резкий, но вязкий и обволакивающий — ему до одури нравится этот запах. Он прикусывает губу, ловя очередной приглушённый стон, его член болезненно зажат в плотных брюках, но Тесей не прикасается к себе. Нет, он не станет этого делать…       Ньют за дверью срывается на ритмичные крики, Тесей слышит едва уловимый скрип кровати. Он зло шипит, пытается заставить себя уйти, но не может. Это сильнее его, он хочет ворваться и оставить на нём свою метку, и эта картина в его голове настолько яркая, что он не сдерживается. Возбуждение невыносимо, и он всё-таки запускает руку под пояс брюк и кончает, стоит коснуться горячими пальцами твёрдого члена. Он кончает, словно незрелый мальчишка, одновременно с последним протяжным криком своего брата; он представляет, как Ньют лежит на влажных простынях, впитавших его запах, как его руки раскинуты в стороны, как тяжело он дышит. Тесею самому трудно дышать, он чувствует стыд, смущение, желание, ему кажется, что он насквозь пропитался запахом своего брата и что кто угодно сможет это почувствовать. Он проводит подушечками пальцев по шершавой поверхности деревянной двери и, наконец, когда дыхание становится более ровным, отступает на шаг и открывает глаза, возвращаясь в реальность.       Он не посмеет прикоснуться к своему младшему брату. Это неправильно, и он будет повторять себе это столько, сколько потребуется, чтобы перестать думать о Ньюте и его сладком медовом запахе.       Тесей воровато оглядывается и торопливо уходит в ванную. Он говорит себе, что больше и близко не подойдёт к комнате Ньюта, пока тот в течке.       Но когда ночью его обволакивает вязкий медовый запах, он снова оказывается у проклятой двери.