Часть 1
11 марта 2017 г. в 15:26
Грохнула музыка, заставляя вздрогнуть.
— Убей своего Юлика, пожалуйста, пока я этого не сделал. — крикнул Соколовский Ларину.
Вибрация от басов шла по полу, ударялась в пятки, музыкальный сквозняк шевелил низ штор.
Юлик с Лизкой прилипли к компьютеру. От внезапной тишины заложило уши.
— Димка! Быстро увидел меня и поздоровался! — крикнул Хованский, смотря на Ларина.
— Здравствуй, мразь, — он выставил руку, чтобы его вечный соперник не приближался, а то полезет целоваться. Этот может. — Что хорошего?
— Да что у меня может быть хорошего? — радостно сообщил Юра. — Живу. Но лучше жить, чем не жить. Вот у нас вчера один пацан пошёл непроверенную шаурму есть. Он её съел и подавился.
— Помер? — Ларин помнил, что концовки в историях Хованского были одинаковые.
— А кто его знает? — погрустнел он немного. — На «скорой» увезли. Лежит в реанимации. Наши хотели к нему сходить, а их не пустили.
— Ничего, ещё помрёт, — подбодрил его Ларин.
— А чего помрёт? — стал возвращаться к жизни Юра. — Это же просто шаверма была!
Дима отвернулся. (Сдался ему этот Юра. Почему с ним говорит он, а не кто-то другой?...)
— А вообще, может, конечно, помереть, — Юре было всё равно, слушают его или нет. — Из вредности, потому что должен мне косарь.
— Ты ему напомни. Он непременно помрёт, — хмыкнул Ларин.
Хованский посмотрел на него пристально и очень внимательно, словно запоминал перед долгой разлукой.
Колонки подпрыгнули, выплёвывая новую порцию музыки.
— О! «БЫДЛОЦЫКЛ» нашли! — обрадовался Юра. — А то до этого всё своим «АукцЫоном» грузили.
— Дурак! Ничего не понимаешь! -
Юлик так и не повернулся. Крикнул, глядя в экран.
— Где остальные? — если не смотреть на согнутую спину, то становится полегче. Дима решил не смотреть.
Соколовский и Прекрашев сидели на диване, трогательно держась за руки.
— Сыендук в магазине застрял, — доложил Соколовский.
— Нашли кого посылать, — проворчал Дима. — Он к завтрашнему утру только вернётся.
— С ним Федя, — нежно улыбнулся Соколовский.
Прекрашев поднял глаза, перестав играть в игру на телефоне.
— К завтрашнему вечеру.
— Не веришь ты в силу любви, — фыркнул Прекрашев и вернулся к игре.
Взгляд невольно скользнул по сидящим у компьютера. Во что тут ещё можно было верить? Только в неё одну, но в фантастических книгах.
— Ты видел, что себе ребята забабахали? — Лизка тыкнула пальчиком в сумрак комнаты. Там висели качели. В самом углу. Сильно, конечно, не покачаешься, но качели в комнате — всё равно круто.
— Как это они так? — Дима коснулся канатов, держащих сиденье.
— Там раньше турник висел.
— А ты знаешь, что здесь до этого турника было? — подкрался Хованский.
Ларин глянул на вкрученные в потолок крюки.
— Страшное дело, — невероятно деловым голосом сообщил Юра. — Тут один чувак повесился.
— Сразу на двух крюках? — картавым голосом спросил Дмитрий.
— Петля рядом с ним была пуста. Он договорился со своей подружкой, что повесятся вместе, но она в последний момент испугалась и убежала.
— А он за ней побежал.
— Куда побежал? — обиделся Юра. — Он же помер.
— Потому и помер. Забылся, рванул за любовью, табуретка из-под ног выскочила.
Хован на мгновение завис, переваривая информацию. Губы его расколола неприятная улыбка.
— А знаешь… — прошептал Дима. — Когда человек вешается, он не от удушья умирает, а от того, что у него ломаются шейные позвонки. Хрясь, и всё!
Для наглядности он хрустнул пальцами. От такой демонстрации оставалось только поёжиться, сглотнуть и отступить.
Неловкое молчание прервал взрыв музыки.
— А вы знаете, — медленно начала Лизка. — Что Гауф умер в 24 года?
— О! Его смерть была трагична, но красива, — подхватил Соколовский.
— Хуже! — Ларин наградил Юру своей фирменной злобной улыбкой. — Ты представляешь, как выглядит умирающий от брюшного тифа? Это жуткое зрелище!
Хованский согнулся, словно у него болел живот, издал хрипящий звук, грохнулся коленями об пол, подпрыгнул, дотягиваясь до Лизки. На мгновение его пальцы вцепились в её руку мёртвой хваткой. Было больно, но настолько неожиданно, что та не успела ничего сказать.
— Вот! — торжественно показал Дима следы от этого захвата. — Вот так выглядят розеолы. Они вскакивают у заболевших. О вздутом животе, сером налёте на языке я уже молчу.
Лизка сглотнула — по горлу словно тёркой прошлись.
— Юлик, ты не охренел так долго в компе сидеть? — сказал Юра и потащил его в другую комнату.
— Что они делают? — спросил Ларин, недовольно поджимая губы.
— Машину Времени, — буркнула Лизка, смотря на то, что Соколовский и Прекрашев тоже побежали в неизвестность. — Они в радиокружке занимаются, сказали, что смогут собрать Машину Времени. Сыендук для них за подсолнечным маслом ушёл.
— Вы что, заболели? Какая Машина Времени на подсолнечном масле? — прифигел Ларин.
— Ууууууу! — вопили в коридоре. — Перемещаемся!
— Ну, что ты как маленький? — толкнула его в бок Лизка. — Главное — верить. Это ведь вера в то, что…
— В научно-технологический прогресс. Время не главное. Мы можем быть всегда. Это как тоска по невозможному, — послышался голос Феди с порога.
— Вы пришли? — удивился Ларин. За всеми расстройствами он не услышал, как хлопнула дверь. — А где масло?
— Там, — лениво отмахнулся Фёдор. — Сыендук ребятам понёс.
— У! Заработало! — взвыл Юра за дверью. Федя помчался на шум.
— Вперед! — завопили в дверях. — Назад!
В комнату ввалился Хованский, опираясь о пол руками и ногами. Он полз, сильно извиваясь, словно был ящерицей или ужиком.
— Доисторическое время! — прорычал он. — Я стегозавр!
Следом за ним показался Федя. Спокойный, уравновешенный Федя прыгал на корточках, сильно вытянув шею и выпятив глаза.
— А я мар-р-разух!
Дальше шёл Сыендук. Он двигался на полусогнутых ногах, сильно отклонившись вперёд.
— Тиранозавр, — представился он.
— А я, — писклявым голосом произнёс Юлик. — маленький, но симпатичный динозаврик — эораптор.
С этими словами он упал на спину и поболтал в воздухе ногами.
— Тогда, — накинулся на него Сыендук. — я тебя съем!
Лизка подобрала под себя ноги, чтобы «динозавры» её не затоптали.
— Вы со временем не ошиблись? — пробурчал Ларин.
— Не мешай им! — попросил Сокол, появившись в дверях. — Машина Времени ещё не настроена!
Юлик весьма бодро скинул с себя Сыендука, но тут на помощь пришли новые тиранозавры — Соколовский и Прекрашев. Возня пошла всерьёз. Федя сопел, отдирая от воротника рубашки цепкие пальцы Сыендука.
— Ура! — запрыгала на диване Лизка. — Машина Времени работает! Она перенесла нас из Мезозоя в Средние века! Даёшь войну Алой и Белой розы!
— Даёшь! — вскочил на ноги Юра. — Я вызываю Вас на бой! — и метнул в Сыендука тапкой.
— Драться будем на половниках! — хрипел Сыендук, придавливая Федю к полу.
— Ну что вы возитесь, как младенцы! — не выдержал Ларин, но его не услышали.
Увлечённые очередным перемещением, ребята вооружались. Предусмотрительный Юлик наматывал вокруг себя плед, из-под подмышки у него торчала подушка. Хованский азартно стучал подошвами тапочек, хлопки получались звонкие, как выстрелы.
— Отправь их уже в какое-нибудь другое время, — взмолился Ларин. Вид здоровых парней, увлечённо играющих в детскую игру, расстраивал.
— Сходимся! — кинула перед ребятами мятый платок Лизка.
— Убью! — ринулся в бой Прекрашев.
Они сшиблись. Юра тут же оказался на полу.
— Я стучу, стучу, а вы не открываете. — недовольно протянули из коридора.
— Скачок во времени! — гаркнул кто-то. — Джек-Потрошитель на улицах Лондона!
Дерущиеся в комнате тут же отпустили друг друга и ринулись в коридор.
— Какой потрошитель? — вопил Кузьма.
— Никакой пощады маньякам! — орали из-за двери.
Снова раздались звуки, похожие на выстрелы. И тут же погас свет.
— Дверь! Дверь откройте! — заорал Прекрашев, вваливаясь в комнату.
За стеной что-то упало и стало светло.
— Новый скачок! — крикнули из коридора.
С приходом Кузьмы сумасшествие усилилось. Фантазия ребят понеслась вперёд.
Юлик махал рамой, задевающей пружинками и проводками стены и людей, требовал совершенствования техники. Федя постоянно вертел в руках пружинки или проводочки, от этого кончики пальцев у него были чёрными.
Перезагрузка Машины Времени произошла стремительно. Проводов стало больше, был присоединён таймер с батарейками, недовольно потрескивая, загоралась лампочка.