А все началось с каких-то рассуждений

- Странно… но зачем домашним собакам ошейники? Они вроде такие же как и люди… Им тоже нужна свобода… Некоторые ошейники вообще могут натирать шею… Некоторые вообще велики… А если нечаянно перетянуть… это же смерть для животного… А если, силой потянуть упирающуюся собаку, которая не хочет идти домой или на прогулку за поводок… если вовремя не остановиться - тоже смерть… Некоторые люди носят ошейники… Зачем они им? Они же не собаки… Им контроль иного человека не нужен… Люди объясняют это все модой… ‘’М-м-м я тоже хочу...’’ Хайд надел ошейник на хозяина. Кожаный ремешок немного натирал нежную кожу, на которой через время должен остаться небольшой красноватый след. - Ну и какого хрена? – Лицо человека исказилось в легком недоумении. - Ты ж сам хотел... И не спрашивай, как я узнал… Пошли, выйдем? - Наклонившись, шепчет на ухо пианисту. - Ну так как? Согласен? - Мм, и куда же?~- Губы молодого таланта растянулись в хитрой ухмылке - Прогуляться – так же с ухмылкой ответил вампир. - А если я не пойду?~ - Заставлю.- Сказал, как отрезал. - Окей, заставь. Хайд поднял на руки тело пианиста. – Все.- унес в полностью покрытый зеленью парк, там посадил его на невысокое дерево, туда же и забрался сам. - Мда. И зачем мы здесь? - Просто ежик на дереве, - превратился в ежа,- а ты его спасал... И застрял... По ходу... - запрыгнул к юному таланту на колени. - Идиотизм. Хайд залез под толстовку в поиске тепла. - А это хоть зачем? – тяжело вздохнул. - Холодно мне… - Ясно. И я тебе вместо грелки? – глаза ангела подозрительно сузились, образуя две маленькие щелочки. - Ты те-е-е-еплый. - А ты бака. - Я тоже тя люблю, Ангел-чан 💛- Сделав мягкими иголки с коготками, ежик обнял лапками тело пианиста. - Мда. - Парень достал ежа из-под толстовки, закинул хоть и в небольшой капюшон, но все же животное там хорошо помещалось, могло даже без труда двигаться. Ловко спрыгнул с ветки, направился размашистыми шагами домой. Еж лишь делал вид, что ничего не заметил. По приходу домой ангел сразу зашел в комнату, удобно умостив свою пятую точку на подоконнике. Смотрит куда-то в даль через стекла окна, словно пытаясь что-то увидеть, найти то, что привлечет ангельское внимание. Хайд поспешил вылезти из капюшона. Опираясь передними лапками о грудь пианиста, медленно сполз по кофте, усаживаясь у хозяина на коленях. Лихт задумчиво смотрел в окно и, неожиданно для самого себя, стал нежно гладить рукой по иголкам. От порции ласки ежик неосознанно начал урчать. -О чем думаешь, Ангел-чан? - Хм… Много о чем. О мнениях людей...О музыке… О том, что ты довольно странный еж... – Лихт-тян одарил вампира нежной улыбкой, - по природе своей ежи вроде не должны урчать... - Я же не обычный еж... – Губы растянулись в ехидной лыбе, которая через некоторое время спала, - мнениях людей? А о чем именно, они должны думать? С музыкой у тебя все прекрасно… - Хм… - Приняв человеческий облик, аккуратно снял ошейник, стараясь не причинить боли своему хозяину, после чего отбросил его в сторону. Странно, но на коже и следа от него не осталось…- Так, наверное, будет лучше...- После этих слов вампир вампир превратился обратно в ежа - Мы все равно дома~ -Парень начал снова гладить существо. Подняв голову, снова одаряяет своим вниманием облака. Лоулесс так же решил посмотреть в окно. Медленно подняв голову вверх, тихонько проговорил с милой улыбкой на лице: - Смотри, там облачко на овечку похоже. - Хех, ты прав... похоже Немного поерзав, Беззаконие лег удобнее на коленях, прижавшись иголочками к толстовке, плотно прилегающей к телу хозяина. Приняв облик человека, вампир мгновенно оказался сидящим на коленях у самопровозглашенного ангела, быстрыми, четкими движениями перелез на подоконник, оказываясь стоящим коленями на нем. Попросив Лихта немного отодвинутся, неспешно открыл оконную раму, перевисая через окно, смотрел вниз на мимо проходящих людей. - Ээм... А если выпадешь? Хотя все равно выживешь...Да и мне все равно. Что там показывают? Как погодка? - Выпаду и выпаду... показывают чего? Люди-и-ишки ходят... солнышко све-е-е-е-етит, пти-и-и-ички пою-ю-ют. – Через некоторое время Жадность добавил - А-а-ангел-ча-а-а-ан, а здесь кла-а-ассно. Высоко-о-о-о та-а-ак. – Все так же перевисая через окно, с неким интересом проговорил вампир. - Ты придурок. - Эт я знаю. Я та-а-ак тя люблю-ю-ю. - Я это уже слышал... Хайд, вернувшись в обратное положение, т.е. снова сел на подоконник, закрыл окно. - Ангел-чан. - М? - Ты голоден? - Неа. - Ок, - аккуратно слез с подоконника, размашистыми шагами поспешил скрыться на кухне. Вернувшись обратно в комнату, притащил с собой плоскую тарелку, доверху наполненную бутербродами с колбаской, а также с сыром. Поудобней усевшись на подоконнике, принялся уминать за обе щеки вкусноту, сделанную своими руками. ‘’Ангел’’, повернув голову немного левее, увидел сидящего на подоконнике вампира, которого даже не заметил, когда тот вернулся на свое прежнее место. В руках Хайд держал тарелку с бутербродами. Как только Лихт увидел посуду из своего любимого сервиза, сразу покрылся краской от ярости, но затем услышал громкий звук ноющего живота, позабыл о злости, но не переставал глядеть голодными глазами на тарелку. Так как Лихт-тян был излишне горд, не решался попросить о парочке бутербродов, лишь втихаря облизывался, учуяв запах колбасы вперемешку с ароматом сыра. Когда у него не осталось сил терпеть звуки умирающего кита, ловко слез с подоконника, затем уходя из квартиры обронил: - Скоро вернусь. На улице “ангел” заглянул в небольшое кафе неподалеку от дома, где готовили неимоверно вкусные суши. Тем временем Лоулесс, съев бутерброды, ушел на кухню мыть посуду, там как всегда завис, но вскоре, когда вдруг из горячей вода превратилась в ледяную, поспешил отвиснуть. Поставив тарелку сушить, вернулся в комнату, там включил телевизор, но вскоре он ему быстро надоел. Собравшись и вытащив из холодильника немного конфет, улизнул на улицу в поисках веселья. Проветрившись, сел на лавочку на детской площадке, дожидаясь прихода хозяина. Когда Лихт неспешными шажками возвращался домой, увидел своего слугу: - О, ты на улицу выйти решил? - Ага, дома скучно. А ты домой уже? - Ну да, не вижу смысла быть на улице. - Ну как же? Свежий воздух... а, ну ты иди, я скоро приду... - Ага, удачи. ‘’Ангел’’ пошел домой, быстро поняв, что ему без своего вампира скучно, завалился на небольшой диван в гостиной отдыхать. Тот под тяжестью молодого тела немного изогнулся, словно кот, получающий очередную порцию ласки. Тем временем на игровую площадку пришли дети с родителями, улицу сразу же заполнил ребяческий смех, мамочки болтали о своем, детей с каждой минутой становилось все больше и больше. Вдруг Хайд увидел приземлившегося на коленки мальчика, который тихо плакал, мужественно потирал кулачками глаза, стараясь скрыть слезы от посторонних глаз. Сервамп увидел у ребенка небольшую кровоточащую ранку на маленькой, хрупкой коленке. Решил подойти, спросить все ли у него хорошо, ответом послышалось лишь тихое хныканье. Пока Лоулесс обнимал дите, тот постепенно успокоился, мокрые дорожки испарились со щек, лишь красноватые глаза напоминали о том, что мальчик плакал. Когда на вопрос что случилось, ребенок показал разбитую коленку, вампир втихаря излечил ранку, но взамен попросил лишь никому не говорить о его поступке. В тайне они договорились еще погулять вместе, когда тот снова выйдет на улицу. Вскоре подошла мама мальчика, поблагодарив Хайда, утащила того домой, обедать. Улыбнувшись, Жадность поспешил к своей квартире, увидится со своим ангелочком. Открыв двери, прошел в квартиру, по дороге приветствуя Лихта-тяна и говоря о том, что он уже пришел. К тому времени Ангел-чан уже заснул, просто на диване, удобно свернувшись калачиком. Обнаружив спящего пианиста, подметил, что хозяин в таком виде слишком мил. Принял облик ежика, чтоб ненароком не разбудить талант, когда под весом еще одного тела будет прогибается диван, аккуратно забрался на место отдыха, ложась рядышком с ‘’ангелом’’, уткнувшись ему в шею прохладным носиком, но в то же время, сервамп беспокоился о том, чтобы легкая прохлада на шее не нарушила сон его хозяина, решил просто полежать рядом, хотя бы до того времени, когда тот не проснется. Лихту снился кошмар, автокатастрофа, в которой погибли его родственники. Снилось, что он сам тоже попал в эту аварию, подстроенную кем-то специально... при столкновении с иной машиной, ‘’ангел’’ выжил, и злоумышленники решили его добить, но перед тем вытянули с машины его кузину, девушка тоже была еще жива и ее убили у него на глазах ... Парень дернулся во сне, неразборчиво шепча что-то вроде: "Остановитесь, хватит, не трогайте ее…" Когда Хайд уже начал засыпать, послышал сквозь пелену шепот хозяина, впав в панику, сначала бегал вокруг спящего тела, затем превратившись в человека, стал тормошить Лихта за плечи, чтоб тот проснулся: Лихт! Ангел-чан! Проснись! - вскоре лишь обнял спящее тело. По щекам вмиг полились слезы отчаяния, боясь снова потерять дорого себе человека. Попытка разбудить пианиста все-таки увенчалась успехом, парень проснулся, сначала со страхом глядя вокруг, потом осознавая, что это был лишь сон. Со стороны Хайда послышался вздох с неким облегчением. Юный пианист поднял голову, встречаясь взглядом с плачущим вампиром, обнимающим его тело. - Хайд? Ты чего? - Немного удивленно спросил талант, вытирая слезы сервампа. Лоулесс поднял глаза на хозяина, изображение плыло из-за новых накатившихся слез: - Тебя боялся потерять... - Слезы продолжают катится ручьем. Нет, хуже. Они были словно водопад, который убегал куда-то вдаль, дальше, смешиваясь со всей водой реки внизу, которая скрывалась вдали гор. Несмотря ни на движения хозяина, ни на попытки самого вампира остановить сумасшедший водопад, горькие капли падали вниз, мгновенно оказываясь на простыне, которая сразу же впитывала в себя влагу, образуя небольшое темное, мокрое пятнышко, что портило вид белоснежной ткани, - ты говорил во сне, просил кого-то не трогать, я пытался тебя разбудить... через некоторое время, как видишь, мне это удалось... - Потерять меня, просто из-за глупого сна? Я же не настолько слаб, чтобы сломаться или умереть от простого сна. - Лихт улыбнулся, почти не фальшивой улыбкой, затем, обвив тело вампира руками, вовлекая в крепкие, но успокаивающие объятия. - Все нормально, я здесь, и я жив, и вроде даже здоров. - В-в-вроде? - спросил сервамп, с неким недоверием. Хайд положил голову на плече Лихта, позволяя себя обнимать, легко гладя рукой по спине хозяина. Странно, но когда Лоулесс кого-то начинал гладить - истерика всегда проходила, причем незаметно, как пришла, так и ушла... Слезы высыхали, постепенно стягивая кожу на месте дорожек... - Я волновался за тебя... сильно... Ангел-чан. - Это был всего лишь сон, со мной все нормально, - ‘’ангел’’ подарил своему слуге грустную улыбку, - просто страшный сон... - последние слова сказал тихо, будто сам себе. - Страшный... сон... - тихо протянул эхом вампир, - страшный сон... страшный сон... страшный сон... - повторял себе Хайд, выпутываясь из объятий, ходя по кругу в комнате, мастерски маневрируя между мебелью, выходя в коридор, затем в подъезд, после на улицу... оставив хозяина в одиночестве. Направился к ближайшему берегу реки. Вода всегда успокаивала сервампа. Глядя на нее, сквозь шар воды, кто-то видел дно... кто-то свое отражение... кто-то свое прошлое... кто-то искал вдохновение, там... на том же самом дне... кто-то видел рыб, ракообразных и прочую живность, а кто-то просто успокаивался, устаканивал бурю эмоций, бурлящих в душе... как раз одним из таких и был Хайд.... Когда он смотрел сквозь реку или озеро, не важно, главное, чтобы было глубоко, постепенно успокаивался... в душе таило умиротворение... словно хотелось творить... и... Хайд вообразил в воздухе блокнот, который тут же превратится в материю, и... начал творить... рисовать, то что видит вокруг... для него в тот момент не существовало никого, только он, природа, карандаш, блокнот... вскоре, когда белые листки были полностью изрисованы, вампир поспешил домой, ведь он вспомнил о Лихте, которому ничего не рассказав, бросился из дома.... Когда вампир вернулся, он застал пианиста просто лежащим на кровати с пустым немигающим взглядом смотрящего в потолок. - Ангел-чан, я вернулся, прости, что ушел без предупреждения, тебя бросил... - хрипло, тихо проговорил Лоулесс, подходя ближе, забираясь на кровать и обнимая Лихта - Ничего. С возвращением. – прошептал безэмоционально пианист. Беззаконие решил разгладить напряженную тишину. Материализовал тот же блокнот, преподнося его ‘’ангелу’’. - Ангел-чан, посмотри, пожалуйста, оцени... мне это важно... - почти шепотом, дрожащим шепотом, произнес Хайд, боясь, что Лихт-тян разозлится, оттолкнет его... накричит... Лихт взял блокнот, все тем же пустым взглядом разглядывая картины, нарисованные вампиром. - Красиво...Ты это только что нарисовал? - Когда уходил... там... рисовал... - опустив голову, тихо проговорил сервамп. – Т-т-тебе правда нравится? - все так же тихо, но с нотками надежды в голосе спросил Лоулесс. Материализовав еще один блокнотик, а также карандаш, Хайд начал неспешно что-то выводить стержнем в руке, мельком поглядывая на своего хозяина. - Да... красиво После этих нескольких, но таких немало значащих для верного слуги слов, талант мягко улыбнулся. На лице у вампира были заметны гармония, спокойствие, сразу было понятно, что ему это занятие по душе. Дорисовав, он протянул руку со вторым блокнотом, смущенно отворачиваясь. На одном из листов был изображен расслабившийся Лих-тян, держащий в руках первый блокнотик... с согнутыми в коленях ногами, рассматривающий рисунки. - С-с-спасибо, Ангел-чан, тебе, что ты у меня есть... – уронил фразу Жадность, сидя на коленках, разведенных в стороны, опираясь на руки, которые были поставлены между ними. - Не знал, что у тебя есть такое хобби. – На лице образовалась добрая улыбка, в глазах появилась необычайная теплота. - Ты еще многого обо мне не знаешь... - шепотом проговорил Хайд. - Многого не знаю... - задумчиво повторил ‘’ангел’’. Встав с постели, Хайд сел за стол и вновь материализовал новый блокнот. Достал с верхнего ящика карандаш, лист бумаги, клей... Включив настольную лампу, принялся клеить бумагу на твердую обложку блокнота. Он делал легкие, неспешные, аккуратные движения, словно клеил не впервые, словно специализирующийся на таком деле человек. Все получилось гладко, без разводов клея, будто это и есть та самая, родная, обложка. Взяв в руки карандаш, начал рисовать... Не кого-нибудь рисовать...а Лихта-тяна... Вскоре, когда все было готово, вампир выключил свет, отдавая блокнот хозяину... все так же смущенно отводя в сторону взгляд. - В скором времени ты постепенно будешь узнавать меня... мою личность... не все сразу... постепенно я буду для тебя открываться... Можешь не переживать... скоро от тебя у меня не будет никаких секретов... возможно ты мне тогда не будешь доверять... и со мной случится то, что уже когда-то случилось с Похотью и Ленью... а я не хочу... хочу так как мы сейчас живем... только без тайн друг от друга... с полным доверием... – искренне заверил Хайд спустя секунды молчания. В глазах у ‘’ангела’’ засверкало удивление. - Эти твои слова больше на завещание похожи... даже немного страшно. Ты сейчас на добровольного смертника смахиваешь, - в голосе появилась тонкая нить грусти. Хайд сидя на постели, подполз к пианисту, заключая в крепкие объятия. Лихт молча обнял в ответ своего слугу, возможно, пытаясь показать, что все будет хорошо... и они теперь не одни, а проблемы гораздо легче пережить вдвоем, а возможно просто, как утопающий цепляется за соломинку... пытаясь удержать хрупкий момент доверия и поддержки, хоть на недолгий миг, позволяя себе поверить, что он не одинок... По щеке Хайда скатилась одинокая слеза надежды. Демон поверил ангелу... Демон доверился ангелу... но может ли ангел после такого стать падшим? Скорее нет, чем да. Нет, только не в этот трогательный момент. Жадность нехотя отстранился от Лихта, стирая тыльной стороной ладони слезы на щеках - Окно нужно открыть... проветрить... - Подошёл к оконной раме, неспешно повернул ручку, открывая окно, пропуская в комнату свежий, прохладный воздух. В помещении сразу запахло свежестью, по телам обоих пробежался табун мурашек. Ежась от небольшого холодка, Беззаконие запрыгнул на постель, накрывая обоих одеялом. Немного помедлив, принял облик ежа, забираясь на грудь хозяину, таким образом, чтоб из-под краешка одеяла казался лишь носик. ‘’Ангел’’ сторожно повернулся на бок, обнимая ежа руками, - даже не верится, что ты можешь быть таким милым. – после, нежно улыбнулся. На эти слова Хайд лишь одарил Лихта нежной, наполненной добротой улыбкой. Вскоре веки двоих начали тяжелеть, а сознание проваливаться в глубокую пропасть сна.