Бумажные сердца (Paper Hearts)

Сначала Шерлок подумал, что странная бесформенная бумажка, которую он нашёл в своём шкафчике, — просто какой-то мусор. Только тот факт, что он не помнил, откуда она могла взяться, побудил его развернуть её, чтобы узнать истинную сущность. Сердце. Он нахмурился и присмотрелся, перевернув его. Небрежным почерком на другой стороне кто-то нацарапал: «Думаю о тебе». Такого сердца Шерлок ещё никогда не видел. Всем известно, что чтобы добиться правильной его формы и сохранить пропорции, лист бумаги нужно свернуть пополам и только потом резать по намеченной от сгиба изогнутой линии. Он помнил, что на День Святого Валентина множество таких сердечек было просто повсюду. Девушки вкладывали много времени и сил, чтобы сделать милые маленькие работы из бумаги и клея, прежде чем красивым почерком и подходящими чернилами бережно оставить на них своё послание. Тот, кто сделал это, вырезал его целиком и просто написал на нём самой обычной синей шариковой ручкой свои непонятные каракули. Оно было кривым во всех отношениях. И это сердце, конечно же, не должно было попасть к Шерлоку? Он огляделся, но поблизости не было никого, кто обращал бы на него внимание, даже завуалированно. Очевидно, кто-то просто перепутал шкафчики и, скорее всего, эти знаки внимания предназначены для какой-нибудь красивой девушки, а не для него. Это не мог быть Шерлок. Никто не любил Шерлока. Шерлок тоже никого не любил, так что это не имело значения. Так или иначе, он уже почти выбрался из этого унылого места и совсем скоро будет на пути в университет. В свои шестнадцать он всерьёз полагал, что там — лучшее место для него. Ну, по сравнению с этим, где все были такими тупыми и скучными. Ну или… не совсем все. Шерлок проверил свой телефон — настало время для тренировки по регби. Не для него, конечно. Ему всегда удавалось избегать участия в различных спортивных мероприятиях — таких, как, например, уроки физкультуры. Главным образом потому, что он никогда не соглашался делать то, что говорили преподаватели, и они постепенно перестали даже пытаться. Нет, в действительности Шерлок ходил на тренировки не для того, чтобы практиковаться в ловле и бросании мяча странной формы. Он ходил туда ради Джона Ватсона. И его безгранично раздражало, что группа девушек, любящих сидеть на траве возле поля, тоже бывала там в основном ради Джона. Он садился так далеко от них, как только мог, в тени единственного дерева на территории школы. Никто не замечал его, притворяющегося увлечённо читающим книгу, а если и да, то они просто игнорировали его. Их глаза были прикованы к той самой компании, состоящей в основном из популярных девчонок, которых многие считали умными, но Шерлок же был уверен, что все они — идиотки. Если они действительно были так умны, то почему притворялись глупыми, забавляясь и хихикая каждый раз, когда капитан команды просто открывал рот? Это было ужасно нудно, но ради того, чтобы посмотреть на Джона, он мог вытерпеть и такое. Только придя сюда, Шерлок осознал, что присвоил странное бумажное сердце. Он изначально попытался сделать какие-то выводы, но это так и осталось загадкой, пусть и незначительной. Вероятнее всего, в скором времени кто-то осознает свою ошибку, и тогда всё прояснится, но до тех пор, он засунул его в один из своих учебников и оставил там. Джон Ватсон в регбийке — одна из самых божественных вещей, которые Шерлок когда-либо видел. Он смеялся и шутил с капитаном на пару, когда они вместе начали пробираться на поле. Шерлок понятия не имел, почему, но вид голеней Джона, облачённых в высокие носки, проделывал странные штуки с его внутренностями. Он тщательно изучил основные правила регби — просто чтобы точно знать, что именно делал Джон. Остальные его не волновали вообще. Джон был их номером 8. Он даже носил регбийку с номером 8 и когда он находился на поле, Шерлок всегда следил за мельтешащим туда-сюда среди остальных игроков белым на красно-чёрном фоне числом. Счастливо вздыхая, он наблюдал за ним поверх книги, каждый раз переворачивая страницу ровно на шестьдесят второй отметке, чтобы всё выглядело так, будто он действительно занимался. Шерлок не был уверен, что в пятнах грязи и травы можно найти что-то привлекательное, но они хорошо смотрелись на Джоне Ватсоне. Тренировка продолжалась ещё какое-то время, и незадолго до того, как всё закончилось и игроки покинули поле, Шерлок встал, намереваясь уйти. Девушки тоже встали, но направились в противоположную сторону, чтобы поприветствовать своего фаворита. Когда он отряхивал собственные брюки, то внезапно заметил, что Джон направился в его сторону. Сам. Рядом не было больше никого, все девушки остались рядом с остальными игроками, изредка бросая разочарованные взгляды в сторону удаляющегося Джона. Он шёл строго по прямой линии и именно туда, где находился Шерлок. Наспех и как попало закинув всё в сумку, Шерлок поспешил обратно к школе, не осмеливаясь оглянуться, чтобы узнать, продолжал ли Джон следовать за ним. Он ведь ничем не мог зацепить его. Будучи таким изгоем, ему никогда не удалось бы привлечь внимание кого-то столь популярного и хорошего, как Джон. Не говоря уже о том, что никто не одобрил бы отношения Шерлока к их идолу: они и без того его невзлюбили, и стало бы в тысячу раз хуже, если бы они узнали, что ему нравится Джон. Нравится. Что за дурацкое слово… Сердце продолжало колотиться от воспоминаний всю дорогу до дома. Впервые Джона Ватсона Шерлок встретил, когда только перевёлся в эту школу в начале семестра. Он тогда нёс целую стопку книг, пытаясь как можно быстрее добраться до своего шкафчика от библиотеки. Естественно, как и ожидалось, кто-то намеренно выбил их из его рук, и оставил его заново собирать их в самом центре переполненного коридора. Он поднял голову, пытаясь найти свой последний учебник и именно тогда взглядом встретился с Джоном, который остановился, чтобы ему помочь. — Ты не должен этого делать! — нервно зашипел он, озираясь. — Они решат, что мы знакомы! — И что с того? — спросил Джон, возвращая ему учебник и улыбаясь. — Хочешь почувствовать себя изгоем? — раздражённо ответил Шерлок. — Я делаю тебе одолжение: не подходи ко мне, и люди обязательно к тебе потянутся. Джон попытался что-то сказать, но Шерлок ретировался слишком быстро. И какое-то время Джон продолжал пытаться подружиться: останавливался, чтобы поговорить или садился рядом с ним на занятиях, но Шерлок, испытывая дискомфорт из-за повышенного внимания и участившихся взглядов одноклассников, проигнорировал все его попытки. Вряд ли Джона интересовало то же, чем так любил заниматься Шерлок. Все остальные называли его фриком, особенно после того, как однажды он случайно подорвал научную лабораторию. Не говоря уже о его заинтересованности в раскрытии преступлений. Он часто носил с собой книги, наполненные ужасающими фотографиями с мест событий, которые заставляли всех насмехаться над ним и испытывать отвращение… Поздним вечером того же дня он осмотрел сердце повторно, но не обнаружил никаких зацепок, кроме почерка. Школьная бумага, школьные ножницы и даже ручка. Шерлок предположил, что почерк принадлежал парню, но, возможно, он просто принимал желаемое за действительное. «Было бы неплохо быть кому-то нужным». На следующий же день Шерлок забыл, что хранил идиотское сердце в своём учебнике. Он намеревался опросить людей, чьи шкафчики располагались поблизости, не думают ли они, что оно предназначено для них, но быстро утратил самообладание. Салли, его соседка слева, всегда называла его психом, а Молли по правую руку, казалось, влюбилась в него, чем совершенно сбивала с толку. Возможно, это была она. Так или иначе, сердце случайно выпало из учебника и приземлилось на пол, откуда его подхватил один из одноклассников Шерлока, прежде чем он успел среагировать. — Твоё, Холмс? — Андерсон ухмыльнулся, брезгливо удерживая бумажку пальцами. Шерлок не произнёс ни слова. Глупо было бы отстаивать то, что, скорее всего, ему даже не принадлежало. Если бы он заявил на него свои права и оказался неправ — вышло бы крайне неловко. Андерсон швырнул сердечко к нему на стол. — Впрочем, кто стал бы посылать тебе любовные записки? Он и сам этого не знал, а потому просто проигнорировал его слова. — Кто-то вручил тебе любовную записку? — раздался голос позади него, и Шерлок обернулся; сердце резко заколотилось. Джон смотрел на стол — туда, где лежало то самое послание. — Вероятнее всего, нелепая случайность, — поспешно среагировал Шерлок, подхватывая его и засовывая обратно в книгу. — Ошиблись шкафчиком или что-то в этом роде. Я пытаюсь выяснить, для кого оно предназначено на самом деле. — Почему ты не думаешь, что оно для тебя? — поинтересовался Джон, переминаясь с ноги на ногу. — Никто не станет оставлять мне любовные записки, — ответил Шерлок. — Ты разве не слышал Андерсона? Держу пари, оно для Салли или Молли. Думаю, Лестрейду нравится одна из них. Может быть, это от него. Лестрейд был правым столбом в их команде по регби*. — Ты серьёзно не допускаешь мысли, что оно может предназначаться именно тебе? — прямо спросил Джон. — Не похоже, чтобы тут было моё имя, — Шерлок вздохнул. Джон снова переступил с ноги на ногу и напоследок сказал: — Ну, кто знает… — Я знаю, — пробормотал он уже тогда, когда Джон вернулся на своё место. Почему Шерлок не мог вести себя как нормальный человек? По крайней мере пока он находился рядом с тем, кто ему нравился, как бы тяжело это ни было и даже если он не имел возможности с ним флиртовать… Он всегда заканчивал разговор резкими и грубыми высказываниями, направленными в сторону Джона. Он не был внимателен даже по отношению к нему. Так зачем кому-то кто-то вроде него? Особенно Джону, который был внимателен ко всем. Шерлок хандрил всю обратную дорогу до шкафчика. Когда он открыл дверцу, кусочек красной бумаги выпал и приземлился на пол, и Шерлок наклонился, чтобы поднять его; сердце тут же взбунтовалось. «Я обожаю тебя, Шерлок Холмс». Шерлок густо покраснел до кончиков ушей и поспешно огляделся. Вообще никто не следил за ним, не давая никаких намёков на то, кто бы это мог быть. Кто-то оставил ему любовную записку. Кому-то нравился… он. Нравился Шерлок. Он взглянул на маленькое бумажное сердечко и прижал его к груди, ощущая странный трепет, зарождающийся где-то в животе. Глупо чувствовать себя таким образом, волнуясь насчёт того, кто же отправил ему эту записку. Это могла быть просто шутка, чтобы посмеяться над ним. Он мог услышать это прямо тогда, кто-то мог спросить: — Ты что, всерьёз решил, что можешь кому-то понравиться? И Шерлок был бы унижен, и должен был бы признаться: на одно блестящее мгновение он подумал, что кто-то на самом деле почувствовал, что он чего-то стоит. И он почти смял эту грёбаную бумажку… Но так этого и не сделал. Он достал свой учебник и положил её внутрь, прямо рядом с той, что уже лежала там. Это были два неравномерных сердца, кривых и неровных. Шерлок сунул учебник в сумку, чтобы забрать домой, и задумался о месте, где он мог бы их спрятать и держать в безопасности. Даже несмотря на уверенность в том, что его чувства вот-вот будут раздавлены, его сердце продолжало надеяться. И каждый день он находил сердца. И каждое новое было таким же корявым, как и предыдущее, с таким же неаккуратным почерком. Шерлок пытался вычислить, кто бы это мог быть, но не было никаких продвижений. Ему нужно было больше данных. «У тебя отличная задница». Шерлок вспыхнул и осторожно обернулся, пытаясь оценить себя сзади, надеясь, что никто не заметит его действий. Его брюки были тесноваты в этой области, но с длинными и тощими ногами у него попросту не было выбора, кроме как втискивать свой зад в брюки, что подходили по всем остальным параметрам. Нахмурившись, он незаметно огляделся по сторонам, а затем завёл руки за спину, устроил их на своей заднице и экспериментально сжал её. Это и есть один из критериев полового влечения? Отличная задница? — Привет, Шерлок. Шерлок резко отдёрнул руки, и повернулся, обнаружив у себя за спиной Джона. Тот слегка усмехался, поскольку позиция, в которой он нашёл Шерлока, несомненно показалась ему забавной. О, он запросто смог представить, насколько. К завтрашнему дню все будут спрашивать его, насколько же сильно он был возбуждён, раз начал лапать собственную задницу. — Я ухожу домой! — бросил Шерлок и, подхватив сумку, устремился в противоположную сторону. Ему нужно было выяснить, кто писал все эти записки. «Ты — падающая звезда, дорогой. И моё единственное желание — ты сам». Проблема была только в том, что если бы Шерлок разгадал, кто это был — всё бы прекратилось. Кто бы это ни был, он вряд ли являлся тем, кого Шерлок счёл бы привлекательным. И как только они пошли бы на сближение, этот кто-то быстро утратил бы интерес. Было бы здорово, если бы он так и не узнал, кто это, потому что пока этот человек оставался ему неизвестен, Шерлок мог притворяться, что он являлся кем-то идеальным. И если бы он узнал, кто именно оставлял для него эти записки — он бы также узнал, что это был не Джон Ватсон. Потому что это точно был не популярный, хороший и замечательный Джон. На самом же деле, это, скорее всего, был кто-то вроде Молли — слишком стеснительный, чтобы подойти и поговорить с ним. И если уж существовало то, чего не было у Джона — так это застенчивости. Он спокойно разговаривал с Шерлоком, хоть Шерлок и был до жути странным и говорил ему всякие нелепые вещи. Джон был слишком хорош для его же блага. Он давал надежду таким глупым людям, как Шерлок. «Твои глаза подобны Каскаду Медузы». Шерлок нахмурился, глядя на записку в своей руке и пытаясь понять, с чем же его сравнивал этот обожатель. Звучало смутно знакомо, но Шерлок был абсолютно уверен, что Каскад Медузы, каким бы он ни был, не являлся чем-то реальным. Отсылка к поп-культуре? Его список подсказок выглядел так: 1. Левша 2. Располагает свободным временем между обедом и окончанием учебного дня 3. Судя по почерку, однажды собирается стать врачом 4. Нравится какое-то конкретное шоу на телевидении Необходимо было проникнуть в архив и выяснить, у кого был свободный промежуток в указанное время. Шерлок был абсолютно уверен, что дело вовсе не в том, что этот кто-то был достаточно быстрым и всегда добирался до его шкафчика раньше него самого. Он мог ошибаться, конечно, но ведь тот находился посреди самого оживлённого коридора. «Моё сердце не выдерживает, когда ты смотришь на меня». О, да, точно. Ещё одна подсказка: 5. Нравится Шерлок И она была самой озадачивающей из всех, потому что едва ли кто-либо хотел просто даже подойти к нему, не говоря уже о том, чтобы начать встречаться. Он начал со взлома архива, чтобы разузнать, сможет ли он выяснить, у кого есть свободное время во второй половине дня. Всё, что ему понадобилось, чтобы туда попасть — скрепка, шпилька для волос и некоторая решимость. Потребовалось всего несколько нажатий на клавиатуре, чтобы отобрать около двадцати имён, соответствующих заданным параметрам. Шерлок мужественно попытался проигнорировать тот факт, что имя Джона было в списке. Это не мог быть он. Шерлок не был достаточно хорош для кого-то вроде Джона. Он запомнил список, а затем решил, что ему нужно попытаться пронаблюдать за каждым и выяснить, чей почерк соответствовал тому, что фигурировал на его сердцах. Это должно было быть легко. Чтобы всё было по-честному, он решил продвигаться в алфавитном порядке. И это означало, что «Ватсон» располагался в самом конце. Шерлок понятия не имел, почему продолжал изводить себя. Ему следовало бы просто сдаться и забыть об этом, потому что если это был кто-то ещё, за исключением Джона Ватсона, ему было бы всё равно. «Великолепный». «Потрясающий». «Удивительный». И каждый день он уносил с собой эти послания, вкладывая их в учебник, и хранил их в тайнике, вырезанном в книге, которую затем прятал на книжной полке. Возвращаясь домой, он всегда пересматривал их, внимательно перечитывая каждое. И ничего не мог с этим поделать. Само перечитывание заставляло его чувствовать себя так, будто им восхищались снова и снова. Как и обычно, Шерлок был на пути на тренировку по регби, когда чёрный автомобиль с затемнёнными стёклами остановился рядом с ним. Он закатил глаза и повернулся, пронаблюдав, как опустилось одно из стёкол, открывая взору Майкрофта, расположившегося на заднем сидении. — Стал настолько важной особой, что начал преследовать ничего не подозревающих людей? — съязвил он. — Садись, Шерлок, — ответил Майкрофт, даже не удосужившись ответить на колкость. Шерлок замялся. Если бы он пошёл с Майкрофтом, он бы пропустил тренировку, а он ни разу не пропускал их с тех самых пор, как Джон присоединился к команде. — Я знаю, о чём ты думаешь, и я намерен это обсудить. О, так Майкрофт всё узнал. Ну конечно. Он же не мог не совать свой толстый нос в чужое дело, особенно если речь шла о Шерлоке. Он сел в машину, и братец, как и ожидалось, подробно рассказал обо всех недостатках, связанных с эмоциональной привязанностью. Шерлок проигнорировал его. Всё равно это не имело значения, потому что Джону никогда бы не понравился Шерлок так, как Шерлоку нравился Джон. Тупой Майкрофт и его бессмысленные лекции. И это не единственная причина, но он упустил возможность понаблюдать за Джоном. Долбанный Майкрофт. «Я хотел бы подарить тебе целый мир». Надпись на этом сердце была какой-то странной — ещё более неровной, чем обычно. Понадобилось какое-то время, чтобы разобраться, но в конце концов Шерлок понял, что тот, кто писал это, пользовался недоминантной рукой. Он нахмурился. Для попыток скрыть свой почерк было несколько поздновато, так что же случилось? У Шерлока было несколько теорий на этот счёт и был разработан план по их устранению, пока в коридоре он вдруг не увидел Джона, разговаривающего с Лестрейдом и ещё несколькими регбистами. Всё внезапно остановилось, его сердце замерло, дыхание перехватило. Это не могло быть правдой. Невозможно. На левую руку Джона была наложена повязка. Шерлок медленно и как можно незаметнее подошёл ближе, чтобы было возможно подслушать, о чём они говорили. — Что сказал врач? — спросил Лестрейд. — Перелом ключицы, — печально произнёс Джон. — Плохая примета, — добавил другой парень. — Это потому, что вчера отсутствовала его счастливая звезда, — ответил Лейстрейд, посмеиваясь. — О, заткнись, — проворчал Джон, подтолкнув его. Шерлок быстро скрылся в соседнем коридоре; сердце норовило вырваться из груди. Каковы были шансы, что другой левша был ранен вчера, во второй половине дня, между оставленным перед самым началом тренировки сердцем, и тем, что он получил сегодня? Это сводило его с ума, ведь он свободно мог исключить вероятность иных совпадений. Но это было достаточно легко выяснить. Шерлок провёл несколько дней, проверяя остальных девятнадцать человек из списка, и только один из них оказался левшой — девушка, чей почерк, который ему удалось увидеть на доске, был витиеватым и аккуратным. Совсем не похожим на корявый почерк, оставленный на бумажных сердцах. Может, это на самом деле был Джон? От одних только попыток понять, что делать, у Шерлока всё внутри нервно сжималось. Если это был не Джон, он бы не только чувствовал себя идиотом, но и его надежды рухнули бы раз и навсегда. Если же это был Джон, Шерлок понятия не имел, как быть дальше. Он вообще не разбирался в сфере человеческих отношений. Но зайдя так далеко, он уже не мог остановиться. На следующий же день, когда Шерлок проверил свой шкафчик, там ничего не обнаружилось. Он перепроверил всё, думая, что мог попросту не заметить очередного сердечка, но, перевернув всё вверх дном, так и не смог его найти. И существовало только одно объяснение: сегодня поклонник ему ничего не оставил. Почему сегодня? Шерлок вкратце рассмотрел возможность не пойти на тренировку по регби, но в тот день, когда он там не появился, Джон сломал ключицу. Он не мог пропустить тренировку дважды. Джона могло там даже и не быть, раз уж он не имел возможности играть, но Шерлок всё равно отправился туда. Если Джон действительно был тем, кто оставлял все эти послания, и он не сделал этого сегодня — должно быть какое-то объяснение. Избегая его, Шерлок ничего бы не смог выяснить. И Джон был там. Он разговаривал и смеялся вместе со своими товарищами по команде, хоть и был одет в обычную свою форму, а не в регбийку. Когда же все они вышли на поле, он остался наблюдать в стороне. Шерлок слишком нервничал, чтобы просто даже притворяться читающим и занимающимся. Поскольку Джон не принимал участия в игре, те девушки, что обычно сидели и увлечённо наблюдали за происходящим на поле, переключились на него, и некоторые из них даже направились в его сторону. Даже на таком приличном расстоянии было заметно, что всё их внимание было сосредоточено на Джоне. Они вовсю флиртовали с ним, и Шерлок гневно посмотрел в их сторону, но никто, конечно же, этого не заметил. Джон встал, предостерегающе выставил вперёд раскрытую ладонь и, отгораживаясь, пробрался через группу девушек, уходя подальше от них, даже не оборачиваясь. Увидев, как он уходит, вся его команда замерла, наблюдая, будто было что-то крайне важное в том, что Джон просто шёл по полю. И Джон почти пересёк его, прежде чем Шерлок понял, что он всё это время направлялся к нему. Вокруг не было никого. Только он сам. Шерлок изо всех сил боролся с нарастающим желанием сбежать, как он всегда и поступал. На этот раз он остался стоять, заложив руки за спину, чтобы скрыть предательскую дрожь. Подойдя ближе, Джон поднял взгляд и улыбнулся, и Шерлок почувствовал, как все его внутренности скрутило, но на поверхности он старался выглядеть спокойным. Джон остановился всего в паре шагов от него, и Шерлок затаил дыхание, ожидая, когда же тот начнёт говорить. Но Джон не произнёс ни слова. Он сунул руку в карман и вынул маленький клочок бумаги, глубоко вздохнул и распрямил его, прежде чем вручить Шерлоку. Шерлок смущённо закусил губу и протянул дрожащую руку, чтобы взять его. Это было бумажное сердце. «Я абсолютно безнадёжно в тебя влюблён — Джон Ватсон» Шерлок издал тихий звук и прижал сердце к своей груди, беспомощно заморгав. Он хотел сказать хоть что-нибудь, но чувства, которые он испытывал и хотел донести, невозможно было передать на словах. Это должно было быть сном, потому что с Шерлоком никогда не случалось ничего хорошего. Ну, вернее, не до такой степени хорошего, как Джон Ватсон. А Джон понял и без слов: он мягко улыбнулся ему и медленно поднял руку, касаясь его щеки, большим пальцем очерчивая нижнюю губу. Свободной рукой он обхватил затылок Шерлока, пальцами зарываясь в его волосы. Глаза Шерлока закрылись, когда Джон встал на носочки — так, чтобы его губы смогли, наконец, найти шерлоковы. И Шерлок издал ещё один приглушённый звук, пальцами свободной руки вцепляясь в ткань его джемпера. Рот Джона был мягким и тёплым, и Шерлок растворился в поцелуе, едва удерживаясь на ногах. Его колени подрагивали, как у новорождённого жеребёнка, и Джон скользнул руками по его спине, крепко прижимая к себе. Когда Джон отстранился, Шерлок ощутил смущение и то, как сильно сбилось его дыхание. — Как это было? — спросил Джон, улыбаясь. — Это… Это был… — Шерлок сглотнул и прошептал. — Мой первый поцелуй. Джон улыбнулся ещё шире и потёрся кончиком носа о нос Шерлока. — Значит, это был приятный первый поцелуй? Шерлок кивнул и слегка покраснел. — Ты позволишь мне подарить тебе ещё один? И Шерлок уже склонялся к нему, как вдруг раздались громкие аплодисменты — команда сошла с поля и все товарищи Джона направились к ним. — Давно пора! — сказал Лестрейд, проходя мимо. Джон покраснел и уткнулся лицом в ключицу Шерлока. Остальные ребята поддержали его слова громким свистом, и Шерлок удивлённо моргнул, когда некоторые из них поздравили его, прежде чем оставить их наедине. — Что? — спросил он, когда все, наконец, ушли, и Джон смог выйти из своего укрытия, хоть он и был ещё немного раскрасневшимся. — Я сказал им, что ты — моя счастливая звезда, — смущённо ответил он. — Я, пожалуй, говорил с ними о тебе… слишком много. А после того, как я получил ранение, многие из них изменили своё мнение. — Ты говорил обо мне? — Шерлок не мог в это поверить. Он вообще не мог поверить, что всё это было реально. — Почти постоянно, — произнёс Джон, уголки его рта приподнялись. Шерлок был настолько очарован этой улыбкой, что ему пришлось поцеловать её, просто чтобы ощутить счастье Джона на вкус. — Я тебе нравлюсь, — восторженно прошептал Шерлок прямо ему в губы. — Да, — и Джон крепче прижал его к себе. — Безумно. Покидая поле, они шли, держась за руки. Примечания переводчика: * — http://rugger.info/rugbyhub/position — Лестрейд — номер 3 соответственно. :)