Аладдин не уметь.

Аладдин уже несколько недель пытался добиться ответных чувств от Когеку. Но та была упряма, как скала. Чего он уже только не делал, у кого не спрашивал, чего не дарил. Спрашивал у Алибабы, который сказал, что императрица любит цветы. Тогда Маги начал дарить цветы, но позже выяснил, что та любит не веники, а венки. Спросил у Морджаны, та посоветовала дарить вкусности, рыбу, например. Этой самой рыбой потом, Аладдин, несколько раз получил по лицу. И даже будучи приготовленной, рыбе пришлось вымыть пол на пару вместе с лицом волшебника. Служанка, которая подумала, что лишиться работы из-за постоянного мытья пола Аладдином искренне посоветовала заменить рыбу на конфеты. Конфеты Когеку нравились, пока весы не показали лишний килограмм. Этот килограмм от чего-то сбрасывал Маги, убегая от отправленных за ним стражей. Комей, подумавший, что брак с Маги будет весьма полезен для страны, но не полезен для психики его старшего брата, пошел на жертву. Второй принц насоветовал ребенку ухаживаний. Отодвигание стула перед застольем и забывчивость пододвинуть его обратно восхищали филейную часть Когеку, которая уже раз так двадцатый целовалась с полом. Давание руки чередовалось со слишком буйным даванием руки, и в следствие, с полетами. Про остальное тактично следует промолчать. Не травмировать репутацию переломанного Маги. Последний совет был спрошен у самого последнего человека, у которого только можно было спросить. Ка Кобун, чья мечта стать опекуном ребенка могла осуществиться, посоветовал действовать а-ля брутальный самец нашел свою самку. Иными словами просто закинуть на плечо и сделать все нужное. Маги помнил тот случай с Синдбадом и меч, пролетевший прямо перед его носом, и решил не тащить в ложе, а поцеловать. Закинуть на плечо и подарить страстный поцелуй за углом. Это было верхом. Дворец еще никогда не слышал такого трехэтажного, да что там, десятиэтажного мата со стороны всего знатного рода империи Ко вместе взятых. Дворец никогда не слышал, но теперь услышал. И услышал не ото всей семейки, а от одной, самой милой и тихой ее представительницы. Тогда Аладдина били молнии и сносил ураган от этого крика. А под конец он и вовсе услышал, что императрица знать его не знает и отношения между ними исключены. И что вообще она мечтала о принце, а не о лохматом Маги. Именно тогда Аладдина осенило, что и правда. Хоть и прошло несколько лет, за эти несколько лет они почти не общались, а значит и знакомы хорошо не были. Раз не были знакомы, значит нужно познакомиться. На ужине Маги отправил, через весь стол, письмо. В этом письме говорилось, что на утро ее будет ждать таинственный принц какой-то заморской страны, якобы не заключившей когда-то политический брак с империей.

***

Когеку не помнила ни о каких политических браках, кроме Балбадда, обращенных в ее сторону. Но посмотреть было все же интересно, поэтому на утро она явилась к месту назначения, чтобы отшить счастливчика. Удивления вообще не было, когда она увидела синюю косу, облаченную в доспехи старых времен. Те самые, огромные, покрывающие все тело, вплоть до лица. — Аладдин. — Я знаю, что ты Аладдин, Аладдин, — это же просто смешно, он что, и правда решил изобразить принца, — Здравствуй и иди занимайся своими делами. — Я нашелся, Ваше высочество. — «принц» медленно, пыхтя подходил. — Ты и не терялся, Аладдин. — подумалось, что может подыграть ему, да так подыграть, чтобы отвязался уже. Не дело это, не может она быть с ребенком. — Вы не правильно все поняли, императрица. Я сниму эту лживую пелену, объявшую Ваши глаза, и я развею мглу, поселившуюся в Вашем сердце и обосновавшую в Вашем сознании сомненье. — кажется, учителем этого «принца» был явно один знакомый король сердцеед, — Вы искали принца, так вот он я. Тот самый принц, что прилетел из далекой страны, дабы вручить вам розу. — Розы уже были. — причем, раз так довольно много. — Вокруг столько двуличных, корыстных созданий, — истину глаголить начал, — И среди этой жалкой серой массы, мой яркий, словно взор бога, силуэт. — истина длилась недолго, — Я приближаюсь к Вам. — Отойди, — Когеку руками отодвинула чуть было не упавшего на нее Маги. — Я приближаюсь к Вам, аура тепла и уверенности охватывает Вас. Вы понимаете то, как Вас тянет ко мне, используйте же свой шанс. — Аладдин, ты мог просто поздороваться и идти работать, — дайте ей сейчас этого Синдбада, она сделает из него отбивную. За то, что детей чему не надо учил. — Аладдин не уметь. — Аладдина научить? Палкой, желательно, — жаль она не видела сейчас выражения его лица, он постоял, наверное, с минуту. Вероятно раздумывал свои дальнейшие действия. — Привет, как дела? — боже! да это верх гениальности, не даром он такой способный волшебник. Умнее ответа придумать было нельзя. Действительно, подыграть ему немного, что ли. — Ну что ты все портишь? Бедная девушка так хотела ударить кого-нибудь палкой, а ты взял и разрушил девичьи мечты, — сила волшебства, она срочно должна увидеть его лицо. — Ала-а-а-дди-и-и-ин. — А Аладдин может рассказать о себе? — он же, как бы, знакомится пришел. — Аладдин, 15 лет. Торанец, волшебник, временами занимается саморазвитием. Ростом нормальный, весом большой. Глаза голубые, мамины. Волосы голубые, папины, длинные. Считаю, что их цвет вовсе ничего обо мне не говорит. Характером мил, уверен в себе, настойчив, амбициозен. — про настойчивость вот прям верно подметил, — Беспросветно влюблен в леди, готов горы свернуть ради ее руки. — А я фурия, приятно познакомиться. — а почему это Аладдин взял палку?

***

Аладдину было до жути обидно снова быть отвергнутым императрицей. Он окончательно перестал дарить ей подарки, ухаживать и придумывать оригинальные способы сделать предложение. Подумаешь, Алибаба вон сделал предложение Морджане, Маги рад за них точно так же, как и Хакурю. Подумаешь, ему уже пятнадцать лет, а он все еще девственник и похоже, скоро отстанет от своего друга, первого девственника мира Соломона. Это нормально, просто в старости никто не подаст Аладдину стан с водой и никого он не обучит чудесам любовных отношений. Волшебник решил сдаться до поры, до времени. Может когда-нибудь это когда-нибудь наступит и они будут вместе. И это когда-нибудь наступило. В империи неожиданно поднялись бунты, никто не верил в правдивость слов Когеку. На очередном выступлении ей грозились чуть ли не отрубить голову. И тогда Аладдин, как Маги, предложил народам взять ее под свою опеку. Сказал, что если возникнет хоть один намек на предательство с ее стороны, то он самолично отрубит ей голову. Кто бы мог подумать, что для любви, нужно всего лишь предложить отрубить голову. Теперь-то они вместе, теперь-то он больше не ребенок. — Аладдин, ты не ребенок, но будь хоть чуть-чуть серьезней. — Аладдин не уметь.