Море Забытых

12 сентября, 1516 год — Мам, я обязательно заработаю нам денег, слышишь? — Произнес светловолосый юноша, стоя на коленях у кровати. – Ты поправишься, и все будет хорошо. — Дей, оберегай сестренку, обо мне уж не волнуйся. Вот уже несколько недель женщина была прикована к постели: доктор сказал, что произошло смещение нескольких позвонков, которые защемили нерв, и ее парализовало. Всю работу по дому взял на себя старший сын – Дей – забота о младшей сестренке Рите, стирка, уборка и работа на пристани. Отец погиб в кораблекрушении пять лет назад, и Дей с четырнадцати лет отправился работать. В свои неполные двадцать лет он был довольно худым: ввалившиеся скулы, тонкие кисти и пальцы, изуродованные тяжелым трудом. Если удавалось заработать лишнее, стремглав мчался на рынок, чтобы купить сестре имбирный пряник или петушка на палочке. Один раз привел с пристани щенка, который стал Рите другом. А перед сном рассказывал ей сказки о сиренах, которые утаскивают на морское дно плохих детей, которые своим чудесным голосом завлекают рыбаков в воду и, кружа в танце, утаскивают их с собой. И когда сказка заканчивалась, Дей всегда обещал, что будет защищать ее. Утро его начиналось рано; чуть только рассветало, и первые лучи солнца касались земли, с первыми криками петухов, юноша отправлялся на причал, разгружать очередной корабль. Бесконечные тяжелые мешки с крупами, мукой и фруктами, казалось, им никогда не будет конца. Иногда силы покидали юношу прямо там, и он, получив несколько оплеух от старых моряков, с большим усилием поднимался на ноги и продолжал таскать мешки. Платили щедро: тридцать серебрушек в день, но если ты остановился на пару минут, чтобы немного отдохнуть, половину заработанного отбирали. С каждым днем матушке становилось все хуже и хуже, было необходимо наблюдение врача, только вот денег на это вовсе не было. И тогда Дей решился помочь с перевозкой груза по морю. Путь предстоял долгий: полторы недели в соседнюю страну, два дня там, полторы обратно, зато хорошее жалование. Целых десять золотых. — Возвращайся поскорее, — прошептала Рита и обняла брата. В ответ тот поцеловал ее в лоб, обещая привести подарок. — Позаботься о матушке, ладно? — Он устало улыбнулся и вышел со двора, направившись вниз по улице, туда, где земля соприкасается с морем. — Живо на корабль, оборванец! Увернувшись от очередного удара, юноша ловко поднырнул под занесенную руку и поднялся на корму. Для него это было ново; оказаться так далеко от дома, побывать в другом городе, увидеть новых людей. Но тревога за семью затмевает все эти чувства. На корабле все работали слаженно: где паруса вместе уберут, где дружно натянут веревки. А Дей… Он просто смотрел, как отдаляется берег, где провожала его сестренка. Она сильная, справится, пока его не будет. Скинув сумку со скромными пожитками, юноша сел. Соленый ветер бил в лицо, принося запах водорослей. Послышался всплеск. Дей тут же обернулся. Стая дельфинов резвилась за бортом, то и дело выпрыгивая из воды. — Вымой палубу. — Загромыхал голос сверху. Это был один из членов команды. Высокий плечистый мужчина лет сорока. Глазки маленькие, поросячьи, всегда смотрят с прищуром, словно он чем-то недоволен во внешнем виде собеседника. Юноша послушно поднялся, схватил ведро со шваброй и бодро начал драить доски. Когда он закончил, солнце уже опускалось в море. Словно оно сейчас коснется воды и зашипит, испаряя ее. Но нет. Красный круг полностью опустился на глубину моря без единого звука. Достав из сумки краюху хлеба, юноша разделил ее пополам, спрятав половинку в кармашек. На небе сияли миллионы и тысячи звезд, а месяц плясал в отражении водной глади, словно дельфин, прячась в мелких волнах. Как только корабль вошел в порт, началась настоящая суматоха. Нужно было как можно скорее убрать паруса, чтобы ветер не дал нести корабль дальше. Дей тоже помогал: где нужно веревку подтянет, поддержит балку. Быстро управившись с разгрузкой товара, можно было пройтись по ларькам. Торговцы зазывали, каждый расхваливая свой товар. Но Дею нужны были игрушки. — Мне нужна кукла для младшей сестренки, — подошел он к первому же попавшемуся торговцу. — Выбирай, сынок, любую. — Мужчина достал коробку, где было много разных кукол: и малые, и большие, и фарфоровые, и тряпичные. Дей выбрал фарфоровую в длинном небесно-голубом платье со светлыми локонами. Он бережно завернул куклу в свою рубашку и уложил в сумку. — Спасибо, — кивнул юноша и направился к кораблю. — Держи, твои честно заработанные десять золотых, — обратился капитан к Дею, — у тебя же матушка больна? — Благодарю Вас, — юноша осекся, но быстро собрался и кивнул. — Возьми, тебе нужнее, — капитан протянул парню еще две золотушки. — Нет, нет, не нужно, я сам заработаю, — тут же запротестовал тот. — Бери, говорю! — Мужчина вложил монеты ему в руку. — Поднять паруса! Мы отплываем. — Спасибо, сэр. Ветер раздул паруса, и корабль понесло в открытое море. День клонился к закату. Солнце было высоко в небе. Было жарко, хотелось пить. Вот про воду-то он и позабыл. Дей сидел на корме, когда вдруг раздался крик. — Он своровал мои деньги! Этот щенок стащил у меня две золотых монеты! Юноша вскочил. К нему направлялись двое: капитан и тот, с поросячьими глазками. — Капитан, я требую, чтобы Вы обыскали его. — Скажи, ты брал у Вильгельма деньги? — Капитан с прищуром посмотрел на юношу. — Нет, сэр, я никогда в своей жизни не крал. — Лжет! Смотрите, как глаза забегали. Вор! — Вильгельм схватил Дея за грудки, порвав рубаху на нем. — Это очень серьезное обвинение с вашей стороны, что ж давайте я осмотрю его сумку. В сумке все-таки оказались эти две проклятые золотые. Дыхание у Дея перехватило, и он не мог сказать ни слова. — Свяжете его и бросьте под замок, — дал команду капитан и ушел. — Сэр, но я правда ничего не брал. Неужели вы не верите мне? — На глаза юноши накатили слезы. Капитан и Вильгельм переглянулись; сзади юношу тут же подхватили два крепких моряка и, сцепив его руки за спиной, туго затянули их грубой веревкой. — Капитан, прошу Вас, поверьте мне! — Взмолился он, заглядывая в глаза каждого, ища спасения, но никто не смотрел ему в глаза; остальные тут же отводили взгляды в сторону, словно и ничего не происходило на корабле. Вильгельм довольно заухмылялся и, почесывая лысый черепок, схватил сумку Дея, вынул все его сбережения и повесил ему на шею со словами: — Доигрался, щенок. Сердце юноши стучало часто-часто, норовя выскочить из груди и юркой рыбкой скрыться в глубине моря, там, где его никто не сможет достать. Уже около двух с лишним часов он сидел связанный на полу, скудно посыпанном сухой соломой. Веревка больно стягивала запястья. Радовало только одно: кукла для сестры осталась в целости. Но ведь он правда не брал денег, почему же схватили именно его, может просто так было проще? Он же крестьянин, и если повесить вину на него, будет намного выгоднее другим, тем, кто подставил его. Вдруг послышались гомон и топот ног; люди на корабле засуетились, забегали туда-сюда. — Пираты! Скорее, готовьте пушки! — Раздавались голоса. Кажется, про Дея все уже давно забыли; никто даже и не позаботился помочь ему выбраться, когда корабль стал стремительно наполняться водой. — Помогите! Я здесь! Кто-нибудь, пожалуйста! — Столько бы он не кричал, голос его утопал в выстрелах и голосах других моряков. Юноша попытался подняться на ноги, корабль качнуло, и пробоина увеличилась, Дей упал в воду. Торговое судно медленно уходило под воду, утягивая за собой своего капитана и невинного пленника. Дей еще старался быть на поверхности, схватить побольше воздуха, но рухнувшая мачта утянула его с собой под воду. **** - Я утяну тебя с собой под воду, Подарю тебе еще раз жизнь. Ранней утренней волною Печаль смоет море сотней брызг. Ты теперь забытый морем, Земля уже не помнит о тебе, Близкие смирятся с горем, Сотни лет проходят как во сне. Сколько времени прошло? Уже не сосчитать. Солнце давно утонуло на дне толщи воды. Небо озаряет огрызок желтой луны, чьи блики играют с небольшими волнами наверху. Как долго я здесь? Не помню, не знаю. Кажется, наш корабль затонул, неужели никто не спасся? Наверное, я тоже умер. Я ощущаю какую-то приятную легкость, словно парю в небе вместе с облаками. Меня окружает тьма; легкое шевеление темных силуэтов справа и слева, словно фигуры людей. Я попытался подняться, и тут же небо начало становиться все ближе и ближе, и я протянул руку, чтобы коснуться его. Почему я здесь? — Спасибо, что подарил мне жизнь, когда-нибудь ты снова станешь человеком. Передо мной появилась девушка с бледной кожей и рыжими волосами. Она смотрела прямо в глаза — твердо, решительно, гордо. Вместо ног у нее был… рыбий хвост. — Кто... — Шшш, ничего не говори, — она положила свои тонкие пальцы мне на губы, — сейчас я отведу тебя к семье, и ты попрощаешься с ними. Навсегда. — Девушка поплыла вперед, где виднелись очертания корабля. — Собери у них монеты, мертвым деньги не зачем. Я сделал все, как она сказала: обобрал трупы матросов и последовал за ней. Осознание того, что ты уже как бы умер, накрывает с головой – ты вроде знаешь, что уже не вернешься к родным, но тебя тянет домой. Ты понимаешь, что тебя ждут и там очень нужен. — Почему я не умер? — Теперь ты сирена, — рыжеволосая обернулась ко мне, — я подарила тебе жизнь скитаний по морю, разве так не лучше, чем сгнить? Ответить на такое мне было нечего. Тут она была права. Девушка резко остановилась и в упор посмотрела на меня. — Поднимайся наверх, тебя уже ждут. У берега стояла Рита; ее легкое летнее платье развивал утренний бриз, рядом, вертя хвостом во все стороны, ждал ее верный друг. Она всматривалась в линию горизонта, туда, где должен был появиться корабль. Сжав покрепче монеты в руке, я направился к ней. — Рита! — Окрикнул ее я. Глаза ее заблестели от набежавших маленьких слезинок, но она тут же себя одернула. – Держи, - я вложил в маленькие ладони сестры тридцать золотых монет, - теперь наша мама поправиться, и все будет хорошо, а теперь беги домой. — А ты? Ты же пойдешь со мной? — Ручонки ее задрожали, и что-то в груди у меня защемило. — Конечно, но не сейчас, у меня есть важные дела, — я выдавил из себя улыбку, — ну же, беги домой, я очень сильно люблю вас. Сверкая белыми ножками в темноте уходящей ночи, Рита скрылась среди домов. В груди защемило с новой силой. Хотелось кричать, выть от беспомощности. — Я буду приглядывать за ними, — девушка положила руку мне на плечо, — если хочешь скорее избавиться от человеческих эмоций и чувств, уплывай отсюда, слышишь? — Как только она вышла из воды, ее рыбий хвост пропал. Я в последний раз осмотрел с детства знакомые места и ушел под воду. Поднималось солнце. Под крики чаек я уплывал прочь, в самые глубины моря...