Артон - это болезнь

      Арсений сегодня другой, не такой как всегда: молчалив, спокоен, сосредоточен. Он выходит на сцену, притворно улыбается, машет рукой зрителям и садится на свое место. Сейчас его мысли далеко не тут. Он занимается самокопанием уже на протяжении семнадцати часов без перерыва. Его руки немного дрожат, и чувствуется усталость, но он пытается этого не замечать, игнорирует все, что может заставить его в скором времени упасть в обморок.       На сцену вышел Дима, Сергей, а потом Антон. Шастун улыбался и говорил свое «привет-привет» как обычно. Счастливый, а Арсению плохо. У Арсения сбивается дыхание, когда Антон просто случайно смотрит на него, перед тем, как сесть на свое место.       Паша рассказывает правила, Паше хорошо. У Паши жена, дети, любимая работа, хорошее настроение и все, чего он только пожелает. Паша молодец, он приехал из Пензы и добился невероятных успехов, он шоумен, актер, телеведущий. Молодец он и все.       Арсений пропускает мимо ушей все, что говорит Воля, даже тогда, когда тот обращался к импровизаторам, Арсений просто глупо улыбался и только делал вид, что ему это интересно. — Меняй, — произносит Воля, и вот тогда только Попов «пробуждается», — участвуют как всегда: Арсений Попов и Антон Шастун.       И они выходят. Они — парни на «А». Как говорят шипперы — «Артон». Они молча смотрят друг на друга, и тут Попов вспоминает, как полгода назад говорил в трансляции, что Артон — это болезнь. Теперь он в этом уверен на сто процентов, но только потому, что чувствует это. Они не общались наедине уже около четырех месяцев, Арсений избегал Шастуна и надеялся, что никто никогда не узнает того, что творится в душе Попова: сомнения, ненависть. Боль. Личная трагедия на основе сдвига своих же убеждений. Вечный гомофоб Арсений сейчас не знает, что ему делать. Ему по-настоящему страшно. Он влюблен, и в кого: в мужчину! Да и к тому же, в того, о котором с самого начала отзывался: «Мы друзья, ничего более». «Да кому ты врёшь, Арсений Сергеевич!» — мысленно произносит он и улыбается. — Арсений — ты девушка, и ты пришла в салон красоты, где Антон — парикмахер, сделал тебе ужасную прическу. Поехали!       Жить в импровизации с ним — мучение. Молодой, красивый, не думающий о всей этой грязи Антон, просто ангел на фоне Арсения. Они противоположны друг другу. Как «Инь» и «Ян». Черное и белое. — Слышь, ты, парикмахер недоделанный, ты чё натворил? — изображая девушку с IQ дубового веника, Арсений подошел к Антону, но не близко, это может его сбить. — Это вообще-то фирменная работа. Называется: «Персиковое настроение». — Меняй, — улыбаясь, как кот, наевшийся сметаны, произносит Воля. — Называется: «Яблочное пюре» — Меняй! — «Банановая свежесть!» — Почему ваши прически называются, как освежители воздуха??? — кажется Арсению становится легче, он пытается отвлечься, шутить. — Потому что раньше на этом месте была фабрика по изготовлению освежителей воздуха. О как! — почти смеясь в голос, ответил Шастун и возразить ему было сложно. — Я хочу, что бы вы это поменяли! — указывая на свою голову, произносит Арсений и замирает. Ответа Шастуна он не услышал, потому что все свое внимание мужчина приковал к руке Антона. Два новых браслета. Один белый, но на нём выведены буквы «…стал волно…», полностью текста Попов не видел, но было понятно, что там написана всем известная фраза: «Я перестал волноваться». А вот второй браслет был поинтересней. Он был черным, но посередине находился квадрат, в котором были нарисованы три полоски: розовая, сиреневая и синяя. «Это же флаг бисексуалов!» — пронеслось в голове Попова, но додумать ему не дали. — Эй, эй, Вы чего застыли? Женщина! Вам прическу менять надо или нет? — Надо! — Меняй. — Не надо! — Слишком просто, Арсений, меняй! — как же Паше это нравилось. Управлять. Угорать над ними. Что в «меняй», что в «шокерах». Он может себе это позволить. — На улице осень! — наобум сварганил фразу Попов, чем заставил окружение задуматься: «Чего?». — Вам осеннюю прическу? — Да. Какие есть варианты? — «Дождь в октябре»? — Меняй. — «Неожиданное солнце»? — Меняй. — «Аля фешен Питер»? Арсений не сдержался и засмеялся. — Ты такой дурак, Шастун! — вырвалось. Ох, черт. Это было сказано с такой любовью, что принять за что-то «нормальное» было просто невозможно. Антон расширил глаза, а его брови немного приподнялись. — Да, последнее — самое то! — попытался продолжить «игру» Попов. — Эта прическа обойдется вам в 500 рублей. — Меняй! — В 500 касаток. Воля засмеялся, но еще раз повторил: «Меняй!» — В 500 поцелуев. Тишина. Арсений замер абсолютно не соображая. «Это просто игра, Арс. Он пошутил. Пошутил. Это шутка!» — Не меняй, — заинтересовано произнес Воля и откинулся на спинку стула.       А Арсений не мог ничего сказать. Это была последняя капля. Все, ему окончательно снесло крышу. Воображение рисовало картину, как Попову приходится оплачивать свою прическу, и он целует Антона каждый день по многу-многу раз, а тот светится от счастья. Нет, такому никогда не бывать.       Арсений отвлекается, пытается что-то сказать. Ничего не выходит. Он как маленький ребенок, как подросток, который видит объект своего обожания. «Какой же ты педик, Арс!». Антон все видит. Антон все понимает, ему нравится видеть такого Арсения, но он понимает, что еще чуть-чуть и сам сдастся.       Он влюблен в Попова с самого первого их знакомства. С первого рукопожатия. С первых слов. Он влюбился в его улыбку, в его глаза, в его тупые и пошлые шутки, в его одежду, в этот синий пиджак, в его руки. О, эти руки! Шастун с ума сходил, когда видел их. Он влюбился в голос Арсения, в его походку, в его выражения лица, в его слова: он говорил умно, иногда интеллигентно по-питерски, иногда он нес полную чушь, бред, ерунду, околесицу. Да неважно, что он говорил… Антон любил это. — Я люблю тебя, — после нескольких попыток что-то сказать по-делу, произносит Арсений. И тут понимает что он сказал. Нет. Дурак. Вот дурак! Идиот! Чем он думал? Так легко и просто разрушить барьер, который он устанавливал год. Взял и разрушил вообще все, что у них было: странная дружба, коллективизм, какая-то симпатия… Он все это разрушил при помощи трех глупых, детских, абсолютно неуместных в данный момент слов. — Чего? — ошарашенно спрашивает Шастун. Руки предательски дрожат, как и голос. — Ничего! — хватаясь за последние остатки разумности, пытался отговориться Попов. — Нет, нет, нет. Я все слышал, все всё слышали, — Антон медленными шагами направился в сторону Арсения. Зал замер, как и Дима, Сергей и Павел. Все молчали, боялись даже дышать. «Что сейчас будет?» — Ты меня что? — Люблю! — как будто обрывая слово, резко ответил Арсений и сделал пару шагов назад. — Стоять! — властным, немного серьезным и очень воинственным голосом скомандовал Антон. Попов даже испугался. Остановился. И через несколько секунд Шастун был уже возле Арсения. — Любишь? — Люблю, — уже застенчиво, опуская глаза в пол, по-детски забавно и мило отвечал Арсений. — Правда любишь? — все еще не веря своим ушам и глазам, и всему, что вообще сейчас происходит, спрашивал Антон, а Арсений ему отвечал. Отвечал, потому что правда любил, потому что ему было тяжко, но сейчас даже как-то легче. — Правда люблю. Антон обхватывает своими длинными пальцами, на каждом из которых большие кольца, подбородок Арсения, и приподнимает его голову так, чтобы они встретились взглядами. — Любишь… — на выдохе говорит Антон и немного наклоняется, дотрагиваясь своими губами до губ Попова. Но только дотрагивается, а потом отстраняется, — Арсений… — опять выдыхает Антон, и Попов вопросительно смотрит на него, — а как я тебя люблю, ты не представляешь? —  и Антон вновь наклоняется, но теперь уже целует Арсения, который отвечает ему почти сразу. Несколько секунд они целуются, а люди вокруг вообще забыли как дышать, как жить, как существовать. И Арсений забыл как существовать, его как будто разорвало на атомы. Сердце просто выпрыгнуло из груди и унеслось куда-то в неведомые дали. Арсений забыл как думать, как оценивать ситуацию, как вообще это воспринимать. Антон отстранился от Попова. — Ты меня любишь?! — теперь этот вопрос задал Арсений. — Люблю. «Он любит меня! Любит! Любит! Черт возьми, любит!» — Я люблю тебя, Арс. Я всегда любил тебя, ты вообще видел себя в зеркало, а то, что здесь… — Шастун приложил свою руку к груди Попова, с той стороны, где находится его сердце, — не сравнится ни с чем. Я люблю тебя, черт возьми, как я тебя люблю! Антон обнял Арсения, прижал к себе, прижал так, что они могли слышать пульс друг друга, они чувствовали жар своих тел. Они чувствовали как любят друг друга. И тогда все стало решено. В одно мгновение все всё поняли. Антон и Арсений будут вместе. Всегда будут вместе. Два парня на «А», что проделали такой душевный путь, чтобы в итоге быть вместе. Артон — это болезнь. Они до безумия любят друг друга. Антон и Арсений больны друг другом.