Say Something

Я только вошел в клуб, и мне сразу же захотелось из него выйти. Шумно, я уже совсем отвык от мероприятий такого рода. Кажется, здесь сегодня собралась вся элита. Да только сейчас это просто куча пьяных тел, половина из которых, даже малейшего понятия не имеют, кто виновник торжества. Сегодня день рождения моей лучшей подруги. Заядлой тусовщицы с чистой и светлой душой. Грейс заметила меня и направилась ко мне, попутно отбиваясь от пьяных ублюдков. Надо сказать, что сегодня она выглядела просто потрясающе: волосы, выкрашенные в ярко-зеленый цвет, были красиво уложены набок, макияжа было много, но он ее восхитительно украшал. Одета девушка в короткое изумрудное платье и высоченные туфли на шпильке. Но не только платье сама Грейс считала одеждой. Семьдесят процентов ее тела были оголены из-за платья, но эти семьдесят процентов и являлись главной ее одеждой, которую она никогда не снимала. Два года назад, эта красавица боролась за жизнь. Грейс попала в страшную автокатастрофу, которая оставила шрамы не только на ее теле, но и на ее душе. И те, и те раны девушка скрыла от людских глаз татуировками. Каждая, даже самая крохотная что-то значила. Каждый раз мне почему-то бросались в глаза маленькие цифры, которые сейчас были едва видны, из-за отсутствия света. «22.08» — день, когда ее могло не стать, день, в который все ее близкие просто молились. Девушка всегда говорила, что к жизни ее вернула именно любовь. И честно сказать, сегодня она устроила не столько день своего рождения. Недавно Грейс призналась, что этот день значит многое для нее, потому, что она до него дожила. И как бы страшно эти слова не звучали, это было действительно так. — Как ты? — подруга обняла меня за плечи. Она задала вопрос скорее из вежливости, потому что была единственной, кто знал, как я. — Он здесь? — я стал осматривать толпу в поисках того, кого меньше всего желал здесь увидеть. — Да, но честно говоря, он по-моему, не один, — она крепче вцепилась мне в плечо, видимо поняла, что мне захотелось уйти еще сильнее. — Я очень счастлив за тебя сегодня, но думаю, мне придется уйти, — я посмотрел на Грейс, зная, что буду последней скотиной, если не буду с ней в этот день. — Саули, я тебя не понимаю! — девушка отпустила меня. — Ты любишь его, но просто пускаешь все на самотек! Он жив, здоров и между прочим тоже тебя любит… -подруга даже сорвалась на крик. — Ты глуп, Саули… Да и он тоже. Два полнейших идиота! — Грейси… — я попытался заговорить, но именинница видимо не договорила и перебила меня. — Знал бы ты! Знали бы вы оба! Если бы я только могла вернуть его… — подруга опустила глаза и по ее голосу было слышно, что она сейчас заплачет. — Если бы Дейв снова мог посмотреть мне в глаза, рассказать прошел его день… Если бы… Я бы простила ему все на свете! — Грейс сжала кулаки, она делала так каждый раз, когда ей нужно было вспомнить, что она сильная. Привычка сжимать кулаки появилась у нее очень неожиданно: это было первое, что Грейс сделала, когда первый раз после аварии открыла глаза. Дейв… Они должны были поженится и в тот день ехали, чтобы забрать кольца. Чертов мокрый асфальт и гребанные любители скорости! Он был единственным, кого я мог назвать идеальным: веселый, красивый, смелый… И безумно любил ее. Я просто уверен, что он не дал ей уйти. Я уверен, что он отдал себя за нее, он мог. — Родная, ты сегодня просто прекрасна! — шатен разглядывал свою невесту, которая крутилась около зеркала. — Да, Грейс, ты потрясающе выглядишь! Вот был бы я натуралом… — Адам засмеялся. — Был бы ты натуралом, я бы тебе врезал! — Саули пихнул любимого локтем. — Поддерживаю! — крикнул Дейв, не отрывая глаз от своей девушки. — Да ладно тебе! — Ламберт повернулся к своему финскому солнышку и обхватил его лицо руками. — Был бы я натуралом, я бы все равно с тобой был, — брюнет легонько коснулся губами губ своего избранника. Погода была чудесная и друзья собирались вместе на пикник, это кажется была последняя их поездка. Тогда Адам с Саули постоянно целовались, тогда Грейс и ее парень обсуждали подробности предстоящей свадьбы и подкалывали друзей. Тогда еще был Дейв. Уход парня разрушил все вокруг. Грейс давно встала на ноги, а ее жених все еще был в коме. Его не отключали от аппарата потому, что у врача была надежда. Мне кажется, я никогда не забуду той ужасной истерики подруги, когда нам сказали, что это конец: она почти рычала, дала пощечину бездыханному телу, постоянно кричала, чтобы он что-то ей сказал, чтобы открыл глаза. Не вышло. Девятнадцатого марта его не стало. Так появилась еще одна дата на ее теле. — Прости меня. Прости меня, — повторял я вытирая слезы с лица девушки, которая никогда больше не будет счастлива. — Ты не виноват, — подруга взяла меня за руку. — Мне нужно привести себя в порядок, — Грейс кивнула в сторону туалетов. — А ты просто обещай мне, что вы поговорите, — именинница улыбнулась и снова скрылась в толпе. Нужно было куда-то пройти — не стоять же весь праздник около дверей. Воспоминания о Дейве, мысли о том, что Адам пришел с кем-то другим и слезы Грейси настолько изгадили мне настроение, что я не нашел ничего лучше, чем пойти к бару. Так я и поступил. — Виски, — коротко бросил я и развернулся к толпе. Ну же, на кого он меня променял? Я понимал, что-то, что я увижу, добьет меня окончательно. Просто меня, наверное, съедал интерес. Я повернулся к бару, залпом выпил жидкость, вкус которой, честно говоря, терпеть не мог. И вдруг меня кто-то обнял сзади, от испуга я выронил стакан и он разлетелся на кусочки от столкновения с кафельным полом. — Такой симпатичный, — какой-то мужчина шептал мне на ухо, так и не отпуская, — Можно угостить? — он наконец отпустил и я увидел перед собой здоровенную такую жертву спорт залов. — Почему нет? — я улыбнулся. — Но ведь Грейси уже все оплатила, чем собираешься угощать? — мужчина сел передо мной. — Грейси — это именинница? — мужчина слегка смутился. — Тогда просто выпьем? — Я Саули, а тебя как зовут? — начал я, пока мой красавец заказывал. — Дастин, — коротко бросил мой новый знакомый и повернулся к бару, чтобы сделать заказ. И тут я услышал смех, такой звонкий и родной. Я развернулся и увидел его. Адам. Естественно, он меня не заметил и продолжал обжиматься с каким-то смазливым гадом. Я сразу заметил, что Ламберт жутко пьян. На парня он смотрел с какой-то животной страстью, и это меня бесило еще больше. — Ты пить будешь? — Дастин дернул меня за плечо. У меня созрел чудесный план мести. Ему можно, а мне нельзя? Ага, сейчас! — Эй, пойдем лучше танцевать, — я взял парня за руку и потащил на танцпол. Я решил встать в самый центр, чтобы проследить за реакцией Ламберта, если я начну вести себя так же, как он. Наверное, мы уже давно друг другу ничего не должны, просто что-то держит. Просто люблю, и знаю, что он меня тоже. Мне кажется, до меня впервые в жизни начало доходить, что такое любовь. Мы не ценили друг друга, пока были вместе. Я не стал тем, кто будет поддерживать его и, как верная женушка, ждать после каждого тура. Он не стал тем, кому нужен только один я. Грейс права, мы оба полные идиоты, которые ничегошеньки в этой жизни не понимают. Я даже сейчас не совсем понимаю, для чего начал эту игру. Но если начал, нужно ведь продолжать, да? — И как мы будем танцевать? — играла какая-то клубная музыка, Дастин взял меня за талию. — Давай так, — краем глаза поглядывая на Адама, я начал тереться об парня. Как шлюха, на мгновение мне даже стало стыдно. Дастин явно был очень доволен, он трогал меня там, где только можно и нельзя. Адам развернулся и увидел. Мне пришлось изображать, что мне очень хорошо. Ламберт посмотрел на меня и коротко бросил что-то вроде: «Ах так, значит?». Он схватил первую попавшуюся шлюху и просто повторял за Дастином. Игра началась. Я положил руку своего друга себе на задницу, Адам вцепился в какого-то урода. Мальчик воспринимал игру всерьёз и почти повис на нем. На моём, мать твою. Я улыбался, но меня просто разрывало внутри. А Адам никогда не умел скрывать ярость — он стиснул зубы, смотрел за каждым движением Дастина, но не решался подходить. Он как мазохист просто наблюдал, и ему даже плевать было, что ему там чуть ли не отсосали — он смотрел на меня. — Ах ты тварь! — ещё одна тарелка из подаренного друзьями набора в дребезги разбилась об пол. — Ты смеешь меня упрекать в том, что я, видите ли, переспал там с кем-то? Упрекаешь, живя за мой счет? — Адам был просто в бешенстве, — А ты бы, сука, как поступил если б твой сраный бойфренд постоянно вёл себя как дрянь? — Ламберт приближался к Саули, который от страха вжался в стену. — «Адам, я не хочу», «Адам, я устал» — певец левой рукой вцепился в шею финна, а правой влепил звонкую пощёчину, — «Адам, давай завтра», да? — Брюнет прижал своего парня к стене — Да некоторые мечтают, чтобы я им хоть на секунду вставил, а ты смеешь мне отказывать! — он зло посмотрел Саули в глаза и резко от него отодвинулся. — Адам, пожалуйста… — прошептал блондин, зная, что если будет возражать или кричать, получит сильнее. — Саули… — Ламберта будто швырнуло в ближайшую стену, когда до него дошло, что он только что наговорил. Он, и правда, совершенно не умел сдерживать гнев. Как сказал какой-то умный человек: во время ссоры слова идут вперёд мыслей. До Коскинена дошло, что его бойфренд за секунду стал в сто раз уязвимее, и он просто развернулся и ушёл в спальню. Адам сел за стол и уставился на осколки от тарелок. Подумать только, когда-то они были так счастливы, а сейчас разбивают все, что в них осталось, точно как и эти тарелки. Парни давно знали, что это полнейший тупик. Но не могли разойтись, потому что умудрялись, несмотря на весь этот кошмар, безумно любить друг друга. Мне почему-то захотелось уйти. Нет, я не проиграл, более того, Адама это все ужасно бесило и это было видно. Просто ужасно было то, до чего мы с ним опустились. Просто омерзительно. Но как бы я не хотел, уйти я не могу, так как автоматически дам ему знать, что слишком слаб. И когда я уже был решительно настроен на продолжение игры, кажется, что-то оборвалось у него. Адам сначала невидящим взглядом смотрел в одну точку: на руку Дастина, которая лежала у меня на заднице. А потом не выдержал. Он мог бы подбежать, треснуть его со всей силой, но почему-то этого не сделал. Он просто отшвырнул свою шлюху куда-то в сторону и скрылся в толпе.