Свет, что не даёт уснуть.

      В свою первую учебку Алиса попала прямо из курсантской школы, не отучившись и полугода. — С собой документы, одежду, и сдайте постель старшине. Через пятнадцать минут у КПП, не опаздывать, — приказала дежурная по части. — И приберите, наконец, волосы. Смотреть противно!        Через пятнадцать минут она стояла у КПП, переминаясь с ноги на ногу, сжимая в руках холщевый вещмешок со своими скромными пожитками. — Ты, что ли, на комиссию? — спросил подъехавший на уазике водитель. — Ну, садись по-быстрому!       И покатилась вместе с автобусом её жизнь, в совершенно удивительном направлении. — Звать-то тебя хоть как? — добродушно спросил водитель, глянув на неё через зеркало заднего вида. В его серых, казалось, выцветших на солнце глазах плясали весёлые искорки. — Алиса Стрелецкая. — с абсолютно серьёзным и важным видом, ответила та, насупившись, при этом то и дело подпрыгивая на изношенном сидении. За окном пробегала гражданская жизнь и Алиса была рада этой небольшой передышке, хоть и неожиданно свалившейся. Поднадоела ей порядком рутина в казарме. Машину резко бросило вперёд и она едва не клюнула носом в пол. — Ну, приехали, Алиса Стрелецкая. — был ответ.       Спрыгнув на землю и попав точнехонько в лужу, Алиса, не придав этому никакого значения, бодрым шагом направилась к зданию комиссии, на ходу поправляя сбившуюся одежду.       Внутри было тесно, душно, как в воскресный день в бане. Всюду сновали, такие же, как она, молоденькие девочки-курсантки, бестолково тычась в кабинеты, одевались, раздевались, выкрикивали «Я!», если называли их фамилию, хихикали, сбившись стайками и курили украдкой в туалете. И так же как все, бродила, одевалась, раздевалась и робела перед суровостью отборочной комиссии она. — Сядьте. Встаньте. Наклонитесь. — требовали врачи. — Скажите «Свисток свистит шепотом». — Родинки, шрамы есть? — Замкнутого пространства боитесь? — Какого пространства? — В лифте не боитесь ездить? А в погребе не страшно? — У нас не было погреба. — Ладно, идите. — Вы во сне разговариваете? — Не знаю, я во сне сплю…       Всё это походило больше на мобилизационный отбор, нежели на стандартную комиссию. Но больше всего удивляло то, что все курсантки были похожи между собой. Средний рост, среднее телосложение, даже внешность какая-то «усредненная». Всех их выдернули посередине курса со своих мест, никому ничего конкретного не сказав. Вскоре, ряды призывниц начали редеть и в коридоре, у стенки, уставшие, но довольные столпилось девчонок тридцать, среди которых была и Алиса. — Стройся! — раздался зычный мужской голос. Послышался торопливый топот босых ног, все вокруг засуетились, выполняя приказание командира. Им оказался коренастый, гладко выбритый мужчина лет сорока, с мощным торсом, раскаченными руками и неожиданно короткими кривыми ногами. Его ярко-голубые глаза на грубоватом лице глядели насмешливо и оценивающе. Почти наголову ниже своих подопечных, он, тем не менее, выглядел грозно и внушительно, расхаживая перед ними, неторопливо, заложив руки за спину и сцепив кисти. — Значит так, леди. Зовут меня Голованов Александр Евгеньевич, моё звание — полковник первого ранга. И с этого момента, вы — моя забота. — чеканя слова, словно станок новые пятаки, вещал он. — А это означает, что все дела, проблемы, потребности и прочее — тоже. Что вы будете есть, где вы будете спать, когда ходить в туалет, — по рядам побежали многозначительные смешки, что вызвало несколько укоряющих взглядов полковника. — чему учиться и прочее — это моя головная боль. Вам думать пока необязательно. Не умеете. Учитесь, чему учат. Много вопросов не задавайте, все равно не ответят.       Разом заговорили, самые бойкие высказывали возмущение более громко. Что, однако, не возымело никакого действия. Когда голоса стихли, полковник невозмутимо продолжил. — Сейчас даю вам пять минут на сборы. Одевайтесь! И в автобус. Свои причиндалы можете оставить здесь, вам они все равно больше не понадобятся. Вояки, тоже мне… — Товарищ полковник, а куда мы едем? — бойко протарахтела миловидная блондинка с быстрыми и шустрыми глазками, озвучив всех озадачивший вопрос.        Тридцать пар любопытных глаз тут же уставились на него, словно стрелы пустили. Тот важно посмотрел на нее и торжественно произнёс: — В карантин. — Так ведь мы уже были в карантине, ещё в курсантской! — То был карантин. А это Карантин! — многозначительно поиграв бровями сказал товарищ Голованов. — Ну да вы сами все поймете. Что, девчата, вопросов больше нет? Тогда айда за мной. И снова тряска в тесном автобусе, девушек бросало нещадно в разные стороны. Кто успел — хватался за что попало, кто не успел — того придерживали те, у кого свободны были руки.        А странности в карантине начались почти сразу же.       Во-первых, койки в каждом кубрике были огорожены друг от друга чем-то вроде ширмы, и, получалось, что у каждой было своё личное пространство, типа маленькой кельи, что разительно отличалось от кроватей в курсантской — все спали на глазах десятков сослуживцев.        В каждом кубрике поселили по пять-шесть девчонок, на каждом из трёх этажей. Алиса оказалась на втором, поделив кров с четырьмя другими соседками. Она заняла кровать у окна; села, свесив ноги в тяжёлых берцах и устало выдохнула. — Тебя как зовут? — над ней стояла та самая блондинка. Её волосы были заплетены в незатейливые косички, а живые умные глаза изучающе разглядывали её. — Алиса. А тебя? — Алиса встала и протянула ладонь для приветствия. Как-то по мужски даже. — Вера. Вера Колмакова. Приятно познакомиться! — просияла девушка и крепко ухватила её за ладонь своей горячей рукою. Затем обернулась и поочередно указывая на остальных девчонок, представила: — Это Катя Рыкова, — из угла у двери ей махнула серьёзная и чуть отчужденная девушка с льдистыми глазами и очень прямой спиной. — а это, — Вера указала на миниатюрную девушку, будто куклу, с фарфоровой кожей и нежным детским взглядом— Лиза. Забыла фамилию, — чуть виновато призналась Вера. — Жаворонкова. — пришла та ей на помощь, смущенно теребя край явно большой ей рубашки. — Это наша Марина, — указав на ссутуленую фигуру у правой стены, — любительница поесть и поспать. Могла бы оторваться от своей булки, когда я тебя представляю!       Услышав эту тираду, девушка, что пару мгновений назад увлеченно уплетала гостинец, с таким трудом раздобытый на первом этаже, резко вскинула глаза, став похожей на хомяка, пойманного за поеданием морковки. — Марина Барсакова, — нечленораздельно пробормотала она, подойдя к Алисе и протянув чуть пухлую руку, едва ли стряхнув крошки. Затем метнув взгляд на Веру, вернулась к своему занятию, уже особо не обращая внимания, на происходящее вокруг. — Что здесь творится-то, а? — без предисловий начала Вера, подсаживаясь к Алисе. — Куда нас занесло, к черту на рога. И ведь ничего не объясняют! На кого нас готовить собираются. На подводников? Катя фыркнула. — Ну да. В подводные танкисты. Вера удивленно подняла на неё глаза. — Это как так? — А так. Посадят в танк и кинут в море. Плавай.       Вера уже было сердито открыла рот, чтобы ответить, но договорить им не дали. На пороге появился молодой человек в форме — старшина — бесцеремонно пнув дверь. Чёрные глаза метали молнии, а губы скривились, словно его заставили трогать что-то мерзкое. — Общее построение! — рявкнул он и обвел глазами комнату. Испуганные лица таращились на него вовсю, вызывая раздражение. Одна и вовсе вжалась в стенку, словно мимикрируя под местность. Взгляд его задержался на одной них — смотрела без страха, в упор, только чуть напряглась, словно для броска. И лицо непроницаемое. Пару секунд они прожигали друг друга глазами, после чего, он презрительно скривившись так же резко захлопнул дверь, разметая клочья пыли. Алиса первая очнулась от общего оцепенения и вскочила с кровати. — Вы же слышали его, давайте, скорее.       В коридоре уже вовсю царила суматоха. Новоприбывшие заняли своё место в общем строе, с любопытством разглядывая стоявших перед ними людей. Среди них, словно задиристый мальчишка широко расставив ноги, своё место занимал полковник Голованов.       По правую руку от него, грознее тучи, стоял старшина, в строгом, тёмно-синем кителе, наглухо застегнутом на все пуговицы и, безупречных, до адского блеска начищенных сапогах. Его чёрные глаза жгли словно угли, а строгое красивое лицо не выражало никаких эмоций, разве что губы сжатые строчкой, выдавали рвущееся наружу раздражение. Чуть поодаль от них, башней возвышался мужчина в форме лётчика, с суровым лицом и острым как бритва взглядом. Одна рука у него была перебинтована и прижата к груди, а на плечи была накинута простая серая солдатская шинель.       Наконец, Голованов подал голос. — Так, а ну-ка цыц, трещотки! Стоит вам только волю дать и самого сатану ведь заболтаете! — расхаживая вальяжным шагом перед вытянувшимися в струнку девушками, беззлобно отчитывал он. — Дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина! Вам здесь не балетная школа, и не клуб вышивания. — дойдя до одного конца строя, где стояла Вера, он строго посмотрел на неё. Алиса, стоявшая рядом, чуть не хмыкнула — Вера всем своим видом показывала, что ни к одному из этих родов деятельности отношения не имеет. — Здесь вы будете проходить обучение. Вы больше не серая масса, не расходный материал. Вы отобраны для выполнения строго конфиденциальных заданий, о которых говорить я пока не имею права. Придёт время — узнаете. А пока — учитесь. Обучение может вам показаться странным, как и сами учителя, но это не ваша забота. По окончании обучения у вас будет тест-распределитель, который покажет, чему вы научились и насколько хорошо. — Суровый взгляд. — Если пройдете тест, возможно, жизнь для вас изменится кардинально. Разумеется, в лучшую сторону.        Девчонки притихли. Наконец, товарищ полковник отошёл и занял своё прежнее место. — Благодарю вас, товарищ Голованов, за краткий экскурс. — на сей раз слово взял «пилот», как про себя его окрестила Алиса. — Генерал-майор армии, Гайдук Сергей Васильевич. — чуть подтянувшись и отдав честь здоровой рукой, сказал он. Голос у него был низкий, с хрипотцой — слушать было приятно. — Раз, товарищ Голованов так любезно ввёл вас в курс дела, то не буду мучить долгими речами. Как вы уже поняли, здесь будет проходить ваше обучение. Скорее всего ближайшие три месяца, вам предстоит провести здесь безвылазно. Это сделано лишь с целью сделать ваше обучение более эффективным. Вы сможете связаться со своими родными и предупредить. Что говорить, вам подскажут товарищ Голованов и старший лейтенант Волков Дмитрий Андреевич. - парень в кителе шагнул вперёд и коротко кивнул. — С этого момента это ваши кураторы. Старшие по званию. Более подробные объяснения вы будете получать от них. На сегодня я с вами прощаюсь,— он обвел девушек взглядом и почти тепло улыбнулся, — я очень рад, что мне лично удалось поприветствовать вас. Удачи в учёбе, девушки. Мы все возлагаем на вас большие надежды. — Щелкнув каблуками сапог, он вновь поднес руку к виску. — А сейчас, позвольте откланяться. Честь имею. — И с этими словами твердым, маршевым шагом удалился. — Ну что ж, — Голованов заговорщецки подмигнул притихнувшим девчонкам. — Добро пожаловать, барышни. На сегодня всё, свободны. Обживайтесь, осваивайтесь. Завтра начнётся ваша учёба. — Отсалютовав им на прощание, Голованов скрылся за какой-то дверью.        Повисло молчание. Старший лейтенант Волков враждебно оглядывал их с ног до головы. Наконец, видимо не выдержав, он рыкнул, — что встали, как вкопанные! По будкам! — и дождавшись, пока все разбегутся, стремительно скрылся из поля их видимости.        Оказавшись в своём кубрике, новоиспеченные соседки тут же принялись обсуждать Волкова. Алиса не особо желала участвовать в разговоре и устало плюхнулась на свою кровать, однако внимательно слушая, что говорили девочки. — Не, ну вы видели его глазищи?! Собака бешеная, того и гляди, покусает! — возмущалась Вера. — Вера, нельзя так говорить про незнакомого человека! Может быть он добр, где-то в глубине души! — Лиза чуть замешкалась и немного покраснев прибавила — где-то очень глубоко. — Ну ты даёшь, святая наивность! Ты, может, и в Санту веришь? — Хохотнула Вера. Лиза надула губы и обратилась к Кате. — А ты что думаешь, Кать? Рыкова немного призадумавшись выдала — По-моему он редкосный кретин.       Вера победоносно вскрикнула, получив при этом подзатыльник от Марины.       Дальше Алиса не слушала. Она слишком устала. Сон быстро сморил её, откуда-то издалека она слышала, что её зовут, потом все затихает. Кто-то заботливо стягивает с неё обувь и укрывает одеялом. Ей тепло и спокойно. Сегодня ей приснятся хорошие сны. В затуманенном сознании всплыла незатейливая песенка, которую часто напевала сестра. «Я уплываю и время несёт меня с края на край. С берега к берегу, с отмели к отмели — друг мой прощай!»