Свадебные игры

Я просыпаюсь и вижу рядом с собой на подушке лицо Пита. Мы спим в обнимку. Морщу лоб и пытаюсь вспомнить, как это произошло. Вспоминаю, что ночью легла подальше от голого Пита, а сейчас он одет. Может, вчерашние события мне только привиделись? Разве это возможно, чтобы я и он… От мыслей бросает в жар. Я бесцеремонно рушу наши объятья, не заботясь о том, что Пит проснется, выпрыгиваю из кровати и пью побольше воды из графина. Между ног дает о себе знать неприятное жжение. Значит, все было. За окном явно за полдень. К нам никто не приходил, кроме призрачных безгласых, которые приносят нам еду. Мне становится страшно, а вдруг Сноу задумал что-то еще? Здесь ли он или отправился в свой дворец? Пит все еще крепко спит. Даже мой подъем не разбудил его. Во сколько мы легли? В 3? 4 часа? Ноги ноют от каблуков, и тут я вдруг вспоминаю, что вчера у меня была свадьба. Какое счастье, поздравляю тебя, Китнисс Эвердин. Точнее Мелларк. Китнисс Мелларк. Привыкнуть бы к этому. Боюсь той минуты, когда проснется Пит. Даже не знаю, как теперь себя с ним вести. То, что я говорила и делала ночью, покрывает меня краской стыда. А Пит? Он вел себя так уверенно, будто я далеко не первая его девушка. В голову зарывается неприятное подозрение. Возможно, в ту ночь перед свадьбой Хеймитч в саду давал Питу советы по поводу меня и нашей брачной ночи. Это еще более унизительно. Когда через час Пит просыпается, мы вместе садимся обедать и стараемся вести себя как обычно, но я то и дело невольно смотрю на его тело. Теперь я знаю каждый изгиб под этой футболкой. Ловлю себя на том, что пялюсь на него и тут же опускаю глаза в тарелку. Пару раз и я замечаю, что и Пит останавливает взгляд на моей груди. - Ты вчера ночью просыпался? - Да, увидел жуткий сон, проснулся и решил заодно помыться и одеться. А ты как спала? - Кажется без кошмаров, - решаю не говорить о том, что проснулась в его объятьях. Мне хочется задать свой невероятно смущающий, но мучающий вопрос. – Скажи, а ты случайно с Хеймитчем не обсуждал наши… интимные отношения? - Обсуждал, - без обиняков отвечает Пит. Я краснею. - Зачем? – возмущенно верещу я. – Как можно говорить о таком? - Если бы не поговорил, мог бы сильно тебе навредить, - отрезает Пит и продолжает есть. Сначала хочу сказать Питу что-нибудь гадкое, но потом, подумав хорошенько, я смиренно опускаю голову и лишь тихо лепечу: - Спасибо, что так заботился обо мне. Он молчит, потом, набравшись смелости, спрашивает: - Китнисс, я спрошу прямо. Не хочу, чтобы мы снова закрылись друг от друга. Скажи, после всего случившегося, мы еще можем стать друзьями? Или ты всегда будешь видеть во мне мужа, навязанного тебе Капитолием? Этот прямой вопрос загоняет меня в угол. Пит ждет ответа, замерев над тарелкой с рагу. - Я постараюсь, - увы, это все, что я могу сейчас обещать. Он облегченно вздыхает. - Хорошо. Часа в 3 приходит Хеймитч. Не могу смотреть на него. Но он не дает мне провалиться в мое смущение, и сразу переходит к делу: - Сноу дал добро. Сегодня в 9 мы едем домой. Не верю своим ушам. Я свободна! Ну почти свободна. От радости кидаюсь Хеймитчу на шею, напрочь забыв о смущении, терзавшем меня еще минуту назад. - Все закончилось, - Хеймитч обнимает Пита и хлопает по спине. – По крайней мере пока что. Позже приходит группа подготовки. В дистрикт мы едем без Цинны и Порции. Они дают распоряжение своим помощникам и прощаются с нами как минимум до следующих Голодных Игр. Дистрикт встречает меня ликованием, а я слезами радости и облегчения. Неужели все кончилось? Я дома! От радости чуть не забыла, что мне надо целовать Пита перед толпой. Когда губы соприкасаются, перед глазами невольно проносятся картинки брачной ночи. Чтобы вернуть себя к реальности, ищу в толпе лица родных. Прим сидит на шее у Гейла. Я и забыла, какой он. Высокий, сильный, красивый. Мне нельзя видеться с ним как минимум ближайшую неделю, пока в дистрикте будут репортеры. Лес тоже под запретом. После официальной части на площади сам мэр ведет нас к нашим новым жилищам в деревне победителей. 2 дома друг напротив друга. Разумеется, я демонстративно перевожу свои вещи к Питу, а моя семья переезжает в дом напротив. Наверху у Пита как и у меня 4 спальни и 2 душевые. Я занимаю одну из спален, а мой муж – другую. Это немного рискованно, учитывая, что за нами наверняка до сих пор следят, но честно говоря, я не представляю, как теперь спать с ним в одной постели. Вечера мы часто проводим все вместе у меня дома. Пит балует нас свежим хлебом и сладкой выпечкой, мама готовит мясо и овощи, которых теперь вдоволь в нашем доме. Но я все равно предпочитаю свежеподстреленную дичь свинине и говядине, которые мама покупает у мясника. Жду не дождусь момента, когда сбегу в лес, на свободу. И что уж там говорить, несмотря ни на что, хочу увидеть Гейла. Он теперь работает в шахтах и выбирается в лес только по воскресеньям. Прим здорово ладит с Питом, показывает ему ту самую козу Леди, о которой я рассказывала ему в пещере. А вот мама поначалу чувствует себя неловко в присутствии Пита, словно не может толком определить, то ли он мне муж, то ли не муж. Наверно, все из-за моего поведения. Позже, когда наши отношения с матерью становятся теплее, я рассказываю ей подробности своего брака. После этого в ее глазах появляется признательность по отношению к Питу, и меня это греет. Но вот прошла неделя, затем другая. Репортеры оставили в покое наши персоны, и я все меньше появляюсь у Пита дома, а затем и потихоньку перетаскиваю вещи к себе. Он не возражает, вот только и дома у нас больше не появляется. Мы видимся лишь случайно на улице или на городской площади. Иногда все-таки вместе выбираемся к Хеймитчу, посмотреть, жив ли он. После приезда он ушел в дичайший запой, а поскольку мы теперь менторы, то и причин выходить из него у бедняги, видимо, не осталось. Мы всерьез боимся, что он сопьется. Приносим ему еду, выгребаем мусор, а когда начинаются холода, следим за отоплением. Уход за Хеймитчем - это последнее, что связывает меня с Питом. Однажды, где-то через месяц после приезда, он говорит, встретив меня в жилище нашего ментора: - Без тебя в моем доме так одиноко. Может, хотя бы зайдешь как-нибудь чаю попить? - Да, зайду, конечно, - неловко отвечаю я. Вот и вся беседа. А все потому, что за пару дней до этого я все-таки впервые после приезда встречаю в лесу Гейла. У нас происходит непростой и долгий разговор, из которого мой друг узнает все, что происходило со мной на Играх и после них. Он угрюмо слушает, ни разу не перебив. А когда я рассказываю, что Сноу заставил меня быть Питу настоящей женой, он резко встает и со всей силы ударяет кулаком по стволу дерева. Потом еще и еще, пока на костяшках не показывается кровь. Я испуганно наблюдаю, но не говорю ни слова, только кладу ладонь на его плечо. Да и что тут скажешь. - Ты живешь с ним? - Уже нет, я переехала к себе. - И что, он тебя отпустил? - Конечно. Не силой же он меня будет удерживать. К тому же он сам сказал, что я свободна. - Я бы тебя не отпустил. Значит, он тебе действительно безразличен? - Если говорить о любви, то да, - немного неуверенно отвечаю я. - А я? - Не знаю. Если бы Игры не вмешались в мою жизнь, я могла бы сказать определеннее, но теперь все так запуталось. Гейл хмурится. - Что здесь запутанного? Я тебе либо нравлюсь, либо нет. Точка. Я молчу, опустив глаза, и наблюдаю, как под ногами копошатся муравьи. - Я видел Игры, Китнисс. Может, ты притворялась так искусно, что убедила и себя саму? В той пещере. А? У Гейла есть право сердиться и ревновать, но я все же выхожу из себя. - Знаешь что, ты понятия не имеешь, каково там, на Арене, и что мне приходилось делать ради выживания. Так что я не собираюсь слышать в свой адрес упреки от человека, который мне даже не… Я не успеваю договорить, когда Гейл вдруг хватает меня за куртку, наклоняется и целует. Не трепетно и нежно как Пит, но сильно, властно и требовательно. Лишь потом, осознав, что добыча не бежит и не сопротивляется, он смягчает поцелуй, растягивает ласку, обнимает. Затем шепчет, прислонив свою голову к моей: - Ты не представляешь себе, как я ревную. - Дай мне время забыть все это, - шепчу я в ответ и чувствую, как он кивает головой. Романтические перспективы – последнее, чего мне сейчас хочется. К тому же тайно встречаться с Гейлом спустя месяц после приезда – большой и неоправданный риск. Да и есть ли в этом смысл? Да, я теперь замужняя женщина. Но жить с мужчиной и рожать детей никогда не входило в мои планы. Так что даже не знаю, есть ли смысл обнадеживать Гейла, если в итоге мне нечего будет ему предложить. И хотя мой брак фиктивный, мысль о том, что я изменю при этом Питу, мучает мою совесть. Так что сейчас я хочу просто покоя. Приходит пасмурный ноябрь, и я все реже выбираюсь в лес. Сижу у окна, смотрю на дождь и не знаю, чем себя занять. С Питом мы почти не видимся уже 3 месяца. Мое обещание зайти в гости оказалось пустыми словами. Я незаметно для себя начинаю по нему скучать. Дожди все льют и льют. Замечаю, что раза три за последнюю неделю какой-то мужчина, закрытый зонтом от моих глаз, наведывается к Питу в гости. Опасаясь, что это человек из Капитолия, подкарауливаю его на своем крыльце. Это отец Пита. - Привет, Китнисс, - слегка улыбаясь, говорит он. - Здравствуйте, вы у Пита последнее время часто бываете. С ним все нормально? - Он болеет уже неделю. Я ношу ему еду, лекарства. - О, я обязательно к нему схожу. - Он был бы рад, - только и говорит пекарь. Мне совестно, что я не то что жена ужасная, но и худший друг, какой может быть у Пита. Прошу у мамы лекарства и травы, беру кусок запеченной индейки, лакомства из города и стучу в двери своего мужа. Никто не подходит. Наверняка он наверху в постели и не слышит меня. Дергаю за ручку, открыто. Когда видишь бардак и запустение в доме человека, любящего порядок, на душе скребут кошки. Возле дивана замечаю даже несколько бутылок из-под вина. Пахнет масляной краской. Значит, Пит все-таки сделал себе мастерскую как мечтал после Игр. Он лежит у себя в спальне и хрипло кашляет. Услышав шум моих шагов, поворачивает румяное от жара лицо в мою сторону. - Китнисс? – он удивлен, но с улыбкой добавляет. – Рад, что ты все-таки зашла чаю попить, только я сейчас не слишком готов принимать гостей. - Даже в таком состоянии умудряешься шутить. Как тебя угораздило так разболеться? - Да это все открытые окна. - Ты до сих пор спишь с открытыми окнами? - Ночью у меня бывает ощущение, что воздуха не хватает. Окна помогают. - Кошмары мучают? - Еще как. А у тебя прошли? - Где уж там. Я раскладываю лекарства и еду. - Ты отца встретила? - Да. Ты бы мог позвонить мне и попросить помочь тебе. Не нужно быть таким гордым. - А кто мы, чтобы я у тебя что-то просил? – со скрываемым упреком парирует Пит. - Друзья, - отвечаю я и виновато смотрю в его глаза. - Ты не хочешь дружбы со мной,- улыбаясь, говорит он. – Друзья не пропадают на три месяца, тем более живя в доме напротив. Пит обижен. И вполне обоснованно. Я обещала, что постараюсь сохранить между нами дружеские отношения, но ничего для этого не сделала. Он нехотя, но все же принимает мою заботу. Я трогаю его лоб и касаюсь Пита впервые за прошедшие три месяца. Он вздрагивает. - Надо сбить температуру, - важно говорю я. - Как в старые времена. - Ты голодный? Я принесла индейку. Сегодня подстрелила. - Я поел. А ты, значит, снова охотишься. Так и думал, что не бросишь свое ремесло. - Ты тоже свое не бросил. - Ты ходишь в лес вместе с Гейлом? - Иногда. А что? - У вас все хорошо? – будто бы равнодушно интересуется Пит. - Также, как было до Игр. - Вот и отлично. - Мама сказала чай из этой травы хорошо помогает от кашля. Я пойду заварю, а ты пока выпей жаропонижающие таблетки. Пит молча выполняет просьбу. - Хочешь посмотреть мою мастерскую? Она на первом этаже рядом с кладовой. Правда, тебе вряд ли понравится то, что я рисую. - Я посмотрю. Жаль, что ты сам не сможешь мне показать. Я иду вниз. Пока кипятится вода, захожу в мастерскую. Пит был прав, меньше всего я хотела бы сейчас видеть, как он нарисовал Голодные Игры. Стараюсь не задерживать взгляд на изображениях Мирты, переродках, кровавом теле Катона и с интересом разглядываю, как Пит изобразил меня. Воинственную с луком наготове, серьезную, склонившуюся над его раной, беспомощную в луже крови после удара Мирты ножом, изящную в свадебном платье, а вот и спящую в его руках. Последняя картина затрагивает болезненные струнки души. Перед окном стоит неоконченный портрет его отца. Добрые глаза, мягкая улыбка. Как у Пита. Мне грустно от того, что рассказали мне эти картины, мне тяжело от того, какие воспоминания они во мне пробудили. Пит лежит и молча дожидается меня. - Ну как? Смотрела? - Да. Твое мастерство растет. Но вот сюжеты… Зачем ты рисуешь Игры? - Так кошмары меньше снятся. - Вот оно что. Я там видела себя… знаешь, я… мне совестно, что я вот так пресекла наше общение, просто мне хочется забыть про Капитолий, а значит и всю эту историю со свадьбой тоже. - Брось Китнисс, можешь не объяснять. Это мои чувства, и я как-нибудь с ними справлюсь. Я опять чувствую это горькое сочетание – благодарность и вину. - Хочешь, я побуду с тобой, пока ты не заснешь? – предлагаю я. - Хочу. - Тогда выпей травяной чай и засыпай. Когда он укладывается поудобнее для сна, я сажусь в кресле рядом. Пит берет меня за руку и тепло говорит: - Спасибо, что навестила, Китнисс. Когда Пит засыпает, я решаю привести в порядок его гостиную. Это наверняка поднимет ему настроение. Мне не хочется оставлять Пита одного. Я звоню маме и остаюсь спать внизу на диване, чтобы ночью периодически следить за его состоянием. Слышу, как он наверху надрывно кашляет и тут же спешу наверх. Температура спадает медленно, и Пита колотит. Укрываю его покрепче одеялом и ложусь рядом, чтобы не оставлять его одного. Кажется, Питу от моего присутствия становится спокойнее. Утром ему получше. Он просит меня навестить Хеймитча, который тоже не в лучшем виде. Так я мотаюсь между двумя своими подопечными 3 дня. Пит молча принимает мою заботу, пьет лекарства, рекомендованные мамой. Я пытаюсь приготовить ему мясо, но получается скверно. Себе поесть сгодится, но своего больного я кормлю маминой стряпней. Видимся с отцом Пита. Он пьет с нами чай и, довольно улыбаясь, удаляется домой. Меня давно мучает вопрос, который я решаю задать: - Пит, а почему сюда не приходит твоя мама и братья? - Мы с ней в не слишком хороших отношениях. А перед Играми, когда она пришла попрощаться, то и вовсе заранее меня похоронила. Это еще больше отдалило нас. А теперь она меня ненавидит за то, что я связался с тобой. - Потому что я девчонка из Шлака? - Потому что ты дочь женщины, которую любил и до сих пор любит мой отец. Она всегда это знала. Ей больно, что отец женился на ней, любя другую. Несколько мгновений я молча перевариваю услышанное. - А как же братья? - Они всегда были ближе к моей матери. Может поэтому между нами никогда не было братской любви, а может потому, что мы разные люди. Вообще в моей семье не слишком теплая атмосфера. - А тебе нравится бывать у нас? Может, снова будешь приходить? - Мне кажется, так я вторгаюсь в твое личное пространство. - Приходи, я буду рада тебе, - стараясь как можно больше теплоты вложить в свои слова говорю я. И Пит снова появляется в моей жизни.