***
Не вынимая писем из вскрытых конвертов, он мерно перекладывал их на стол. Это он прочитает позже, на это сейчас нет времени, на это не тот настрой. В середине кучи его привлекло одно любопытное послание. Ни имени, ни обратного адреса; на конверте витым почерком лишь значилось: Доктору Ганнибалу Лектеру Все бы ничего, вот только оно одно не было вскрыто. Лектер хмыкнул и, пока это действие не попало под пристальное внимание стального бдящего глаза, поддел пальцем верхнее крылышко конверта и одним движением вспорол его. Тут же пахнуло серой и затхлостью, перебиваемой едким ароматом виски. Ганнибал, едва поведя бровью, двумя пальцами выудил идеально сложенный пополам лист бумаги и с шелестом развернул его. Дорогой доктор Лектер! Думаю, Ваше утонченное обоняние верно подскажет Вам, кто я, однако я все же поспешу представиться. Меня зовут Дирдре Этон, однако смертные предпочитают называть меня по первым буквам моих имени и фамилии. В детских и не очень книжках меня рисуют как костлявую фигуру с косой, но уверяю Вас, что обычно я предпочитаю выглядеть не так. Лектер поднял взгляд от письма, наморщив лоб, обдумал прочитанное и пробежал по первым строкам еще раз. Если это шутка, то она неопределенно не из самых остроумных. Он продолжил читать: Я наблюдаю за Вами с самого Вашего рождения. Решила испытать Вас сразу. Мама так и не успела сказать Вам, что Вы чуть было не погибли при родах. Но Вы оказались в силах выдержать мою проверку. И я сразу поняла, что из Вас может получиться нечто действительно интересное. Правда, такое становление стоило жизни Вашим родителям. Они значительно уступили Вам по иммунитету к моим выходкам. Ганнибал прижал ладонью письмо к столу и, проведя по губам кончиком языка, пригладил его. Откуда этой особе известно о его семье? В Балтиморе никто не знал о нем ровным счетом ничего. Истинная суть Ганнибала Лектера крылась за океаном, среди тихих литовских улиц. Даже Уиллу Грэму с его нюхом на потаенные страхи и желания было не добраться до самого центра лабиринта. Я наделила Вас властью, которой в полной мере распоряжаюсь только я. Признаться, нечасто мне выпадает удовольствие в такой мере любоваться собой со стороны. Ваш изысканный вкус превратил меня в произведение искусства. Жаль только, что практически никто не в силах оценить это по достоинству. Я подчеркиваю - практически. Моя сестра - поистине причудливое создание. В попытке создать что-то прекрасное она иногда превосходит сама себя, разрушая целый мир, над которым так упорно старался Творец. Сначала страдает, что все вышло не так, как она хотела, а затем ей начинает это нравиться. В этом ее сущность - наслаждается и плачет, плачет навзрыд, вытирая слезы руками, и продолжает наслаждаться. А потом бежит просить у меня помощи. Она просила о Вас, доктор Лектер. Просила, чтобы я исправила тот хаос, который она допустила по отношению к Вам. Но для меня куда важнее знать, хотите ли этого Вы сами. Прошу Вас, дайте мне знать. Искренне Ваша, Deirdre Athon P.S. Письмо можете не прятать, его все равно никто не найдет. Лектер оторвался от бумаги и устремил взгляд в сужающуюся за стеклом его камеры темноту. Он понял все и вместе с тем не понял совершенно ничего. Границы его проницательности претерпевали в данный момент колоссальный нажим. Ганнибалу казалось, что в тишине камеры он даже слышит их надрывный треск. В попытке его заглушить он встал и, заложив руки за спину, прошел свой маленький идеальный мир по периметру. Резко возникло ощущение, что кто-то одним движением вырвал из его рук все нити, которые он держал липкой хваткой даже не выходя из этих стен. Получается, вся его власть - это лишь иллюзия и происки неких сил в женском обличье?.. Поймав себя на этой мысли, Ганнибал замер у одной из стен и в два шага сократил расстояние до стола. Ему захотелось еще раз перечитать это письмо. Вдуматься. Составить психиатрический портрет отправителя, если понадобится. Некое подобие контроля над ситуацией вернулось к Лектеру, когда он застал себя возле стола, протянувшего руку к чистой столешнице. Письма на ней не было. - Ну что же, Дирдре Этон, - по-кошачьи вкрадчивым голосом произнес он. - Давай посмотрим, что ты сможешь мне предложить.***
Прошел день, два, три. Уже отщелкнулась целая неделя. Две недели. А Лектер все снова и снова вчитывался в загадочное послание, отпечатанное в памяти. Пожалуй, впервые в жизни его одновременно мучило такое количество вопросов. Кто такая эта Дирдре Этон? Действительно ли это сама Смерть или же очередная самозванка, пытающаяся поравняться с ним? Кто такая ее сестра? Ее имя так и не было указано в письме. Видимо, сохранить интригу было приоритетнее. Если же она и в самом деле та, за кого себя выдает, то как установить с ней обратную связь? У Смерти нет адреса. Ее адрес - это целый мир. Она не оставила никаких догадок, как можно связаться с ней в ответ. Быть может, для этого нужно вскрыть себе вены? Но ей должно быть известно, что ничего острее фломастеров Лектер не держал в руках уже три года. Что за хаос учинила ее сестра? Сделала его таким, какой он есть? Упрятала его за стекло, как ценнейший экспонат? Забрала самых дорогих людей? Бывало, Ганнибал мог провести целый день, лежа на койке, закинув руки за голову и воображая роспись Боттичелли на блеклом потолке, и думать, сопоставлять и теряться в паутине домыслов. Алана даже начала было подозревать, что каким-то коварным умыслом Лектер увел у санитаров успокоительное - со стороны он стал похож на кататоника. Однажды она из старой жалости зашла его проведать. Стопка писем на столе так и оставалась нетронутой. - Я могу как-то помочь тебе? - спросила Алана своего бывшего любовника. Но он, не шелохнувшись, продолжал думать о своем. Она даже не была уверена, слышит ли он ее. Спустя какое-то время Ганнибалу наскучили безумные размышления. Он решил сменить тактику - подразнить Смерть, напомнить ей о том, какой потенциал она заложила в нем. Когда на его попытку натравить Дракона на семью Уилла она так и не появилась спросить с него, а глупенький Уилл в который раз ничего не понял, Лектер заметно приуныл. И исключительно ради профайлера согласился помочь расследованию. Вот и тот самый телефонный разговор. Красный Дракон неустанно превозносит свое становление, ФБР отслеживают сигнал, а Лектер понимает: это конец. Сейчас они найдут его, и он может больше никогда не увидеть своего сердечного друга. "Они слушают", - щелчком трубки Ганнибал отнял у себя последние остатки достойного существования в больнице. Пусть лучше так, чем искать между строк дорогих фолиантов края спутанных узлов сомнений. В конце концов, бумагу и карандаш уж точно у него никто не отберет, и все мысли смогут застыть в постановочных позах, устремив свой мудрый взгляд прямо сквозь него самого. В один из таких дней (вечеров?) Ганнибал заканчивал последние штрихи на своем новом черно-белом полотнище. Еще чуть-чуть - и будет готов еще один фотоснимок его души. Чуть прикусив кончик фломастера губами, Лектер придирчиво всматривался в рисунок, отмечая, какая из мельчайших деталей гвоздем режет его меткий глаз. В тишине, прерываемой лишь его дыханием, он отчетливо услышал негромкий голос из темноты: - Здравствуйте, доктор Лектер. Ганнибал поднял взгляд. Из тьмы коридора ему навстречу шагнула женская фигура в длинном черном платье. Его полами она касалась земли; горловина почти доходила по подбородка, а плотно прилегающие рукава пережимали запястья. Длинные прямые волосы девушки были белыми, как серебро, а карие глаза зорко всматривались в него из-под густого черного угля. На шее висела серебряная цепочка, на которой на груди покоился человеческий глаз - Лектеру хватило полсекунды, чтобы понять, что он настоящий. - Я не слышал, как Вы вошли, - ответил он, аккуратно откладывая фломастер в сторону. Он медленно втянул носом воздух и уловил тот самый неповторимый резкий букет запахов земляной сырости, серы и виски. Осознание того, кто перед ним, пришло даже раньше, чем последовал безучастный ответ Дирдре: - А Вы и не могли слышать. Я крайне редко пользуюсь дверями, чтобы зайти. Ганнибал едва заметно сощурился, бегло пройдясь взглядом по собеседнице. Ее присутствие в одной комнате с ним ничуть не удивило его. Он недоверчиво покосился на камеру, подмигивающую из угла, на что Дирдре ответила: - Можете не беспокоиться. Они не увидят и не услышат нас. Для них вы все так же задумчиво водите фломастером по бумаге, - неумелая улыбка тронула ее губы. Смерть подошла к стеклу и, не мешкая и не замедляя хода, просто прошла через него. Ни она, ни стекло не искривились и не стали прозрачными; ее переход выглядел так, словно она шагнула в открытый дверной проем. Ганнибал положил руки на стол, распрямив спину. Дирдре подошла к столу и остановилась. Лектер поднял на нее пытливый взгляд и поведя бровью, спросил: - Вы пришли за мной? - За Вами? Ох, нет, - Смерть обнажила зубы в кажущейся на первый взгляд беззаботной усмешке. Проведя пальцем по поверхности стола, она прошла мимо заключенного, подойдя к стене, на которой в аккуратном порядке были развешаны некоторые из творений Лектера. Дирдре приковала взгляд к одному из рисунков: на нем были изображены две фигуры. Одной из них была черноволосая женщина в плаще с острым капюшоном, скачущая верхом на большом белом жеребце. К обвитому готическим орнаментом седлу была прикреплена связка человеческих черепов. Они были прорисованы так тщательно, будто еще немного - и можно было услышать их могильный стук друг об друга. Женщина была изображена со спины в пол-оборота. Из-под нахмуренных бровей с бумаги грозно сверкал тяжелый взгляд. Волнистые черные локоны путались на промозглом ветру. Свободную от поводьев руку она выставила вперед с властным жестом, будто бы она норовит поднять мертвецов из их обители. Подле нее была изображена еще одна фигура в недлинное платье с цветочным орнаментом. Подол широкими фалдами гладил ее худые колени; в юном взгляде зеленых глаз застыли страх и сострадание. Она закрывала собой толпу людей, потерянных и подобострастно цепляющихся за нее. Всматриваясь в ее лицо, можно было узнать весьма помолодевшую Беделию Дю Морье. Лектер встал из-за стола и с видом истинного ценителя приблизился к рисунку. - Я долго думал о том, кто же такая Ваша сестра, - начал он. - Предположил, что, раз Вы - Смерть, то она - Жизнь. - Потому ли она похожа на Беделию, что Вы назвали ее Лидия Фелл*? - покосилась Дирдре с лукавинкой в глазах и тут же обратилась в оставшуюся по ту сторону стекла пустоту: - Лорин! Иди сюда! Хочешь посмотреть, как Ганнибал Лектер себе нас представлял? - Конечно, хочу! - раздался девичий визг и секунду позже в стеклянную клетку влетело создание, которое не то что было отдаленно похоже на героиню его рисунка - оно совершенно не соответствовало своему имени. Ганнибал мысленно отрезал себе ухо за то, что сам не смог догадаться, кто она такая. В клетку влетел самый настоящий подросток. На вид девице было не больше шестнадцати. Волосы всех цветов радуги едва доставали ей до плеч. Одета она была в клетчатую рубашку дикой розово-желтой расцветки и светло-голубые джинсы. Громко топая по камере сиреневыми кедами, она поравнялась с Дирдре и Ганнибалом и, отвесив челюсть, уставилась на рисунок. Секунду позже стены задребезжали от ее смеха: - Дирдре, ты такая старуха тут! - Лорин ткнула пальцем в бумагу, не видя, как Ганнибал гневно закрыл глаза, сжимая зубы до боли, и снова зашлась хохотом. - Лорин, познакомься с доктором Ганнибалом Лектером, - тихо сказала Дирдре, заглушенная голосом сестры. Несмотря на это, Лорин мигом прекратила смеяться и, повернувшись к Лектеру, расшаркалась: - Приятно познакомиться с Вами лично, доктор. Меня зовут Лорин Верт**. - Но ей больше бы подошло имя Пер***, - парировала Смерть. Лектер еще больше корил себя за непроницательность. Ну конечно же! Кто может быть младшей сестрой Смерти? Конечно же, Любовь! В конце концов, кто превратил его жизнь в хаос?.. - Мы здесь, чтобы поговорить о Уилле, Ганнибал, - ледяным тоном добавила Дирдре, и Лектер молча замер, заложив руки за спину. Он просто не знал, в какое русло разговор пойдет дальше. Дирдре продолжила: - Вся эта история с Уиллом - ее шуточки, - Смерть указала на мгновенно поникшую, словно это не она минуту назад умирала от смеха, Лорин. - По-твоему, я тут шутки шучу? - воспрянула Любовь. - А не ты хотела, чтобы они поубивали друг друга, а? Что же ты об этом-то молчишь? Дирдре, не обращая внимания на крики Лорин, продолжила: - Она в один день решила вас проверить. Где-то справлялась сама, где-то, как часто бывает, просила меня. И вот доигралась, - Дирдре с укоризной смерила взглядом младшую сестру. У той уже застыли слезы в глазах. - Эбигейл в могиле, ты в тюрьме, Уилл с семьей на лодочной станции. А эта юная особа все никак не может определиться, нравится ли ей такой ход вещей или нет. - Да иди ты на хер, Ди! - дрожащим голосом воскликнула любовь, смахивая слезы с глаз. - Я доигралась, да? С Эбигейл, между прочим, твоя идея была! Не надо меня сюда приплетать! Я хотела сделать их семьей, а ты влезла, куда тебя не просили! - захлебнувшись в рыданиях, Лорин подскочила к Смерти и вцепилась ей в волосы. Лектер ожидал было суматошной женской разборки, но Дирдре лишь спокойно произнесла: "Dul abhaile, Loreen"****, и та медленно растворилась в пропитанном безумием воздухе. Дирдре пригладила растрепанные серебряные локоны и обратилась к заключенному: - Прошу прощения, доктор Лектер. Она невероятно шебутная. Совершенно не умеет себя вести. - Ну что ж, это многое объясняет, - многозначительно кивнул Лектер. - Полагаю, в своих действиях она так же безумна. Дирдре приподняла бровь и еле кивнула: - А разбираться за ее безумства приходится мне. - Вы сказали, она просила обо мне? - Лектер чуть склонил голову вбок, ожидая ответа. - Просила. Почти так же, как сейчас, - уголок губ винного цвета дернулся вверх. - Она не хочет, чтобы у вас все закончилось именно так. Она просила дать вам один шанс. Признаться, столько у вас их было за пять лет... Ганнибал ничего не ответил, но его глаза мечтательно скользнули по полу и снова поймали Дирдре в поле зрения. - Я хотела посмотреть Вам в глаза, доктор Лектер. Заглянуть через них в самую глубокую расщелину Вашего сердца, чтобы понять, стоит ли оно того. Нужно ли Вам это. - Я думаю, Вам и так все понятно, - беспристрастно ответил Лектер. - Понятно, - Смерть смотрела на своего ставленника, не моргая. - Просто хотела услышать это от Вас. Последовала долгая пауза, которую затем нарушил низкий, чуть шепелявый голос: - Я бы хотел получить шанс оказаться на свободе. Дирдре победно улыбнулась: - Ну что же, это вполне в моих силах, - хрустнув тонкими пальцами, сказала она. - Но учти, Ганнибал, - заключенного нисколько не удивил внезапный переход на "ты", - это будет последний шанс. Самый непростой из всех. Я позабочусь об этом лично. - Для того, кто несвободен сам, несвободны и другие, - расправив плечи, парировал Лектер. - Георг Вильгельм Фридрих Гегель, - Дирдре приняла это за согласие и протянула бледную руку с мертвенно-черными ногтями. Ганнибал, не утратив за три года своих изысканных манер, нежно коснулся ее пальцами, не совсем давая себе отчет, кто стоит перед ним, и, как того требовал этикет, легко коснулся ледяной кожи губами. И в ту же секунду он ощутил нечто странное, словно его щеки начали выгорать изнутри. Губы ссохлись и завернулись внутрь, обнажая ряд ровных хищных зубов. Лектер, поморщившись от боли, коснулся своего лица. Прошла пара мгновений, прежде чем он понял, что вместо щек он нащупывает лишь обожженные, покрытые коростой края дыр, через которые со свистом к деснам прорвался воздух. Он повернулся к стеклу, разглядывая смутную тень собственного отражения, и увидел, что нижняя часть лица была словно пришита от полуразложившегося мертвеца. В попытке стерпеть адские мучения Лектер вцепился пальцами в свои волосы, наклонившись вперед, не в силах сдерживать крик. Стоило ему открыть рот, как на пол с влажным шлепком упал мясистый кусок синюшной, поеденной червями плоти. Это был его язык. Ганнибал упал на колени, издавая обрывистый возглас боли и поднимая взгляд на Дирдре. Тотчас же неприятные ощущения сошли на нет. Смерть смотрела на него воронками черных глаз. На ее лице не дрожал ни один мускул. Лектер коснулся пальцами лица. Ни одной царапины. Вся кожа на месте. Он перевел взгляд на пол. Языка на нем не было. Не веря своим глазам, он провел языком по нёбу. Все на месте. Фигура в робе тут же встретилась взглядом со своим двойником из стекла. Все было в точности так, как минуту назад. Взор снова упал на девушку. - Интересно, я одна такая, кто имел удовольствие наблюдать тебя с таким обескураженным лицом? - тонкие губы сложились в коварную недобро сияющую нить. Лектер чуть ли не прыжком вскочил на ноги, отряхивая колени. - Будем считать, что мы договорились, - задорно подмигнула Дирдре и направилась к стеклу, чтобы исчезнуть там же, откуда она появилась. - Стой! - оклик Ганнибала заморозил черный силуэт на месте. Не меняя положения тела, Дирдре полуобернулась. - Мишу-то за что? - шумно выдохнув, Ганнибал решился открыть ей разворот самой охраняемой книги его души. - Из нее не вышло бы ничего путного. Просто поверь мне, - она ответила не сразу, наслаждаясь смятением мужчины, и, пройдя через стекло, шагнула в темноту.***
Испытание действительно было непростым. Ганнибал Лектер понял это, когда пуля с хрустом прошла через ребра, сбив с ног. А у Дирдре хорошее чувство юмора, отметил тот. Он был уверен, что она с упоением наблюдает за этим, как за захватывающей кинолентой. Так и было. Дирдре, одетая в водолазку с горловиной, зауженные джинсы и кроссовки на толстой подошве, все неизменного черного цвета, откинулась на шезлонге во дворе, вытянув ноги и наблюдая через ярко освещенные широкие окна за ходом событий. Она расставила жучков на шахматную доску и теперь просто ждала, что же будет дальше. Зрелище обещало быть столь увлекательным, что, казалось, на него не моргая уставился даже амулет в виде настоящего человеческого глаза на груди Смерти. Лорин сидела рядом с шезлонгом на коленях, время от времени дергая старшую сестру и закусывая кулак от волнения. Дирдре раздраженно отталкивала Любовь от себя, чтобы та не расплескала стакан виски с граненым дном. Лорин вела себя суетно, но тихо. Дирдре пригрозила ей, что, издай она хоть звук, та отправит ее домой. Тем временем в доме уже начинались самые настоящие съемки. Френсис намеревался запечатлеть самую драматичную смерть в своей жизни. Смерть человека, который веял ужас тысячам людей. Дьявола с резным лицом и обаятельными манерами. Вот только сам он не явит ужаса. Не трепещет перед могуществом Большого Красного Дракона. Лишь морщится от боли и прижимает простреленную грудь. Но в глазах все тот же лед, как если бы он убивал сам. Уилл - совершенно постороннее лицо в этом действе, думал Френсис. Оно должно быть подпорчено, решил он, вонзая клинок в щеку соперника. Теперь-то он точно ему не помешает. Если останется жив - это будет лучшее, что ему светит. Долархайд не помнил, как они оказались на улице. Стоило им перенести побоище во двор, Лорин судорожно схватила Дирдре за рукав, другой рукой выхватывая стакан и делая пару глотков. Смерть смерила ее гневным взглядом, но ничего не сказала - не хотела отрываться от своей превосходной партии. Будь у нее сердце, оно бы сжалось от напряжения. Будучи всегда беспристрастной, на этот раз Дирдре откровенно болела за тандем каннибала и профайлера. "Черт, Ганнибал, ты же не слабак!" - подумала она, когда Дракон уже сомкнул пальцы на шее раненого психиатра. Лорин уже вовсю размазывала слезы по щекам, проклиная себя за то, что когда-то додумалась свести Лектера и Грэма. Дирдре сделала большой глоток виски и, не отпуская стакана, уселась на шезлонге, положив локти на колени. Кажется, сейчас начнется переломный момент. Уилл, шумно дыша и издавая стоны боли, сантиметр за сантиметром вынимал нож из щеки. Момент - и он уже торчит из ноги Долархайда. Еще момент - и Ганнибал уже на ногах, сжимая в руке рукоять топора. Удар, еще удар, прыжок - и Дракон в последний раз расправил крылья, прежде чем с кожаным шелестом сложить их в последний раз. Ганнибал едва стоит на ногах; Уилл же вообще не может встать. Дирдре перестала моргать, крепко сжав стакан в руке после того, как отцедила оттуда еще один глоток. Уилл вытягивает свою окровавленную дрожащую руку вперед. На его лице отображается взрывное сочетание ужаса, боли, облегчения и восторга, и Лорин перестает дышать. - В лунном свете она действительно выглядит черной, - срывающимся голосом произнес он. Ганнибал вцепился в протянутую руку и с усилием поставил друга на ноги, придерживая его шаткую фигуру и стараясь не упасть сам. В его сердце спустя долгие годы пришел покой: он наконец-то сумел разделить свою страсть с тем, кому Творец преподнес великий дар чувствовать душу ближнего. Он, вцепившись в рукава рубашки Уилла, поднял взгляд на окруженный белоснежным ореолом диск луны. Сегодня Драконами стали они. И именно ей, луне, сегодня выпала честь лицезреть это становление. Он был уверен, что луна - не единственный зритель этой глубокой драмы в свете блеклой ночи. Отведя взгляд от небес, он заметил за спиной Уилла фигуру девочки-подростка, нервно теребящую прядь зеленых волос. По щекам горными ручьями стекали слезы. Другой рукой девочка отмахивала их, с искренним и чистым трепетом смотря на них обоих, как на полотно, в которое создатель вложил частичку себя, запечатлев свой след в веках. Встретившись взглядом с Ганнибалом, Лорин виновато засмеялась сквозь слезы и помахала ему рукой. Лектер даже не мог кивнуть; лишь закрыл глаза на секунду и открыл их снова, давая ей понять, что видит ее. Сквозь тяжелые вдохи пробивались влажные хрипы. Все тело неистово саднило, а сердце пылало, так что различить радость и простреленную грудь на ощупь не представлялось возможным. Их лица находились так близко друг к другу, что, казалось, они могли слышать звук вытекающей из ран крови. - Видишь? - прохрипел Ганнибал, не обращая внимание на упавшую на глаз прядь серо-русых волос. - Это все, чего я когда-либо хотел для тебя, Уилл, - Лорин напряглась и сжала кулаки в бесконечном ожидании. - Для нас обоих. Ганнибал мог услышать, как Лорин выдохнула в голос, зачесав разноцветные волосы вспотевшей пятерней. Проведя обеими руками вдоль прядей, она поднесла руки к лицу, качая головой, будто не верила, что все это взаправду. Сквозь ее истошные всхлипы Лектер расслышал ее восторженный шепот: - Творец, до чего же это прекрасно, - Лорин повернулась к Дирдре: - Скажи же, красиво? А, Ди? Дирдре не ответила ни звука, следя за ними так пристально, что, казалось, над Лектером и Грэмом сейчас нависнет стеклянная колба, отгораживающая этот новый воздух, в котором пахло виски, кровью, порохом и дорогим одеколоном Лектера, и закроет их, как тот цветок из сказки. Стекло стакана в ее руках дало паутину трещин. Серебро волос Смерти слепило едва ли не ярче луны. На эту постановку нужно больше света. Больше страсти. Больше сказанных и вместе с тем не сказанных слов. - Это прекрасно, - с этими словами Уилла Лектер отчетливо услышал восхищенный вздох Лорин. Грэм вонзил пальцы в шерстяную ткань свитера. Спутанные пропитанные кровью кудри тяжелыми пружинами висели около лица. Их взгляды сцепились в финальном аккорде, и Уилл, совсем обессилев, уткнулся пробитой щекой к шумно вздымающейся груди Ганнибала. Он почувствовал, как жилистые руки психиатра придерживали спину и голову, хрупко сжимая липкие пучки волос, и закрыл глаза. Ганнибал, пытаясь успокоить дыхание, приоткрыл рот и сделал медленный глубокий выдох. Повернув голову вбок, сквозь полузакрытые веки Лектер увидел вторую виновницу торжества. Дирдре не мигая смотрела на них. На ее лице застыла маска непроницаемой серьезности: брови сдвинулись к переносице, губы плотно сжались в узкую полоску, скулы в свете луны казались острее обычного. Большим пальцем она задумчиво водила по бортику стакана, в котором на дне отблескивала бурая жидкость. Лорин стояла подле нее, с выражением вселенского счастья в мокрых от слез глазах, сложив руки так, будто собиралась захлопать в ладоши. Но затем что-то пошло не так. Уилл, упокоив руки вокруг шеи друга, из последних сил толкнулся навстречу ему. Лектер первый потерял землю под ногами; с края обрыва слетело еще несколько комьев земли, когда его нога сорвалась с уступа. Вторая покорно подогнулась следом. Не размыкая смертельных объятий, Уилл, влекомый долгожданной гармонией и силой тяжести, плавно ныряет вниз головой вслед за Ганнибалом. Край уступа лишь только и успел захватить отпечатки их ботинок, прежде чем спрятать их в черной глубокой бездне. Ни один из них уже не слышал надтреснутый вопль Лорин. Она буквально телепортировалась к краю уступа, чтобы проводить взглядом безмолвно падающие обмякшие тела. - Нет, нет, нет, - полушептала-полупричитала Любовь. - Все же было так красиво, Творец! - конец этой фразы она провопила бескрайнему небу, воздев руки. Не заботясь о граде стекающих слез, она, вмиг озверев, в два шага подошла к сидящей Дирдре и, наклонившись к ней, заорала ей прямо в лицо: - НУ ЧТО, ТЫ ДОВОЛЬНА?!! ДОИГРАЛАСЬ? ЭТОГО ТЫ ХОТЕЛА, ДА?! - в следующую секунду воздух рассекла звонкая пощечина, опустившаяся на щеку Смерти. Будь Дирдре в другом состоянии, она бы либо заперла ее в каком-нибудь промежуточном мире, либо сослала бы к не ведающему пощады Творцу. Но сейчас она лишь подняла безжизненный взгляд на сестру. Лорин мигом остыла. Она еще никогда не видела Смерть такой потерянной. Дирдре не могла сомкнуть челюсти. Стакан стремглав вылетел из пальцев и звонко рассыпался, проливая остатки виски на плитку. Узоры их душ настолько идеально состыковывались, что Дирдре решила: после стольких лет их с Лорин испытаний и измывательств эти двое наконец-то заслужили покой. Но все равно выбрали Смерть. - Ты думаешь, вот это вот я, - последовала пауза, - их туда сбросила? Тон Смерти был настолько не своим, что Лорин сразу поняла: сестра не лжет. - И что же теперь? - Ты думаешь, я дам им умереть? - черные глаза Дирдре округлились, и белки глаз отразили лунный свет. Она чинно встала с шезлонга и подошла к краю уступа, заглядывая вниз, в пучину, где всклокоченные барашки волн уже, наверное, вовсю лизали два изувеченных тела. Лорин, всхлипывая в голос, поравнялась с сестрой и тоже посмотрела вниз. - Нет, Лорин, - Дирдре неумело обняла Любовь за плечи, - Нам тут еще будет на что посмотреть. А там, внизу, бушевала стихия, пожирая землю с подножий. Шум беснующихся волн разбивался о скалы и тонул в мутной соленой воде. Но сегодня не их день. Сегодня они не полакомятся двумя свеженькими утопленниками, запеченными в собственной крови. Нет. Любовь и Смерть еще сами ими не насытились.