Иллюзия счастья

Тяжёлое дыхание. Отчётливо слышу свой собственный пульс в ушах. Грудь, туго перетянутая корсетом вечернего платья, такого жутко неудобного, пытается взволнованно вздыматься. Приталенное бежевое платье. Почти прозрачное. На мне нет нижнего белья. Камни переливаются в тусклом свете. — Мисс Монро, ваш выход на сцену через минуту, — голос женский, с дурным британским акцентом. — Спасибо, — отвечаю через вакуум звуков. Мой выход. Мой вечер. Сейчас. Занавес поднимается. Аплодисменты зала. Сквозь ослепляющий свет софитов нахожу глаза. Его глаза. Губы трогает улыбка. О, да, мистер Президент, этот День рождения ты запомнишь. — Мисс Монро! Добрый вечер! — мужской голос. Оборачиваюсь, и мои губы расплываются в улыбке. Это же сенатор штата Массачусетс, Джон Кеннеди! — Рада видеть вас, мистер Кеннеди, — позволяю себе осмотреть мужчину в полный рост. Его кожа приятного золотистого оттенка. Он протягивает мне фужер с игристым вином: — Мистер Лоуфорд проболтался мне, что вы поклонница «Piper-Heidsieck» — Мистер Лоуфорд бывает чересчур болтлив, — опуская взгляд, принимаю фужер. Сенатор не сводит взгляда. — Мне лестно, что вы, мистер Кеннеди, запомнили моё предпочтение в шампанском. — Непринуждённым движением мое меховое манто спадает, оголяя плечо. Сенатор сглатывает и притупляет взгляд карих глаз. — Я иногда бываю неуклюжа, — улыбаюсь. — Вас это отнюдь не портит Мисс Монро, — чарующий, завораживающий бостонский акцент ласкает мой слух. — Кажется, мы знакомы, но нас не представили друг другу, — пробую холодный напиток, пачкая тонкое стекло фужера красной помадой. Многозначительная ухмылка Кеннеди. — Джон Фитцджеральд Кеннеди. Сенатор штата Массачусетс, — ничуть не преклонившись, протягивает ладонь. — Мэрилин Монро, — оценивающий прищур. Зажимаю пальцами ткань атласных перчаток на мизинце и медленно оттягиваю. Берусь за средний и безымянный, мужчина смотрит в мои глаза. Я — в его. Держу правую руку расслабленно, изящно сгибая, когда осторожно и медленно стягиваю с каждого пальца ткань перчаток. Касание его и моей ладоней сопровождается электрическим зарядом воздуха. — Рад знакомству, — голос с хрипотцой, невыносимым акцентом. На мою спину ложится мужская ладонь — оборачиваюсь. — Мэрилин, не откажите мне в удовольствии станцевать со мной? — мистер Уолдерф. Ну конечно. Толстосум из Нью-Йорка, имеющий в своём распоряжении как минимум половину западного побережья Джорджии. — Конечно, мистер Уолдерф! — не задумываясь, отвечаю я и уже хочу подойти к мужчине, чей вес равен двум слонам, как вдруг… — Извините, но, кажется, мисс Монро уже обещала танец мне? — расслабленный взгляд. Изумлённо смотрю, и еле заметно мой новый знакомый кивает. Его взгляд хищный, полон власти, ревности и опасности. Уолдерф даже не спорит, но, когда Кеннеди уже уводит меня в сторону танцующих людей, внезапно его голос прорезается: — Мэрилин, дорогая, а где же твой супруг? «Мой супруг». Я замужем. Я, чёрт возьми, замужем. — Джо, к сожалению, покинул вечеринку! Ты же знаешь, ему быстро надоедает музыка! — смеюсь достаточно громко, запрокидывая голову назад. Мой супруг покинул вечеринку, чуть не сорвав весь вечер и не опозорив меня. До чего глупа и беспочвенна бывает его ревность! — Голливудский лоск подходит отнюдь не для всех, — задумчиво потерев бороду, толстосум остаётся позади. Джазовая песня Фрэнка Синатры буквально заряжает меня своей энергией. Но рука сенатора Кеннеди, пожалуй, слишком низко на моей талии, пока мы медленнее всех топчемся по скользкому полу, имитируя танец. — Мистер Кеннеди, что-то мне подсказывает, что моя талия находится выше, — шепчу. — Мисс Монро, думаю, всё в порядке, и ваше женское чутьё вас обманывает. Немного отстраняюсь и со всей серьёзностью смотрю в светло-карие глаза. Но после, сама не понимая, отчего, весело смеюсь. — Моя супруга Жаклин сейчас находится в поместье своих родителей в Париже. Пробудет там до следующего вторника, — интимный тембр голоса. Хмурю брови. — А мне так одиноко. Я снял номер в отеле, что через дорогу. Не хотите подняться? Уверен, ваши туфли не совсем удобны, а в моем номере вы сможете разуться. Как под действием магнита, я смотрю на его губы, и моя кровь стынет в жилах. Мои туфли действительно неудобны.