Неправда

Она — его драгоценная сестренка, будущий ветеринар, та ещё стерва, которая, правда, иногда бывает до возмутительного чувствительна. Всегда знает, как получить то, что хочет. Ужасная колибри-манипулятор. Вдобавок, ещё и жуткая извращенка. Почему он по-прежнему готов ради неё на всё, даже зная о её настоящей личности? Почему она продолжает лгать, даже если это бессмысленно? А черт знает. Им так удобно, они так привыкли. И если для него это прежде всего необходимость — он не может жить без неё, поэтому защищает буквально от всего, то для неё — потребность. Она не может существовать без этого долгого взгляда в спину, без этого «Доброе утро, Минацуки» и «Удачного дня, Минацуки». В каком-то смысле, это любовь. Немного больше, чем обычная любовь брата и сестры. Она любит животных, особенно броненосцев. А вот ему надоел этот топот маленьких ножек по всей квартире в три часа ночи. Ну, правда, всему есть предел. Но он лишь тихо посмеется, ведь его сестра действительно любит это маленькое существо. Кинчо. Так старалась, выбирая ему кличку, что не спала несколько дней. А ещё, сказала, что хотела бы бросить школу. В то время как сама ночами учит материал, да ещё и дополнительно берет нагрузку. Йо видел её табель: она отличница. Его Солнышко-Минацуки не любит учиться. Ага, как же. Маленькая, маленькая лгунья. У неё снова отросли волосы, которые заплетаются в милейшую косичку и… она по-прежнему любит цветы. Настояла, чтобы дома они занимали почётное место на полке, в прихожей. В их маленькой квартирке тепло и чисто, они живут здесь, радуясь жизни и чувствуя её полностью. Он работает с акциями на бирже, и, к слову, весьма успешно. Она учится. Это и есть счастье для них. Ну, ладно, может, это и не всё, что делает их счастливыми. К примеру, Минацуки нравится видеть братишку в очках. Она даже материться стала меньше. Потому что… необходимости нет. Незачем быть стервой, когда рядом дорогой брат, который итак уже доказал свои чувства. — Минацуки, у тебя появился поклонник? — Йо за компьютером, как обычно, Таками последнее время от него почти не отрывался. — Выглядишь довольной. — Да нет, он чертовски скучный… — Минацуки устало валится на диван и, отчего-то, едва заметно злится. — На тебя похож, братишка. — О, правда? — Йо тяжело вздыхает, что, на удивление, остается незамеченным сестрой, — Я рад. Воцаряется неловкое молчание. Оба не знают, что можно сказать в такой ситуации, что нужно сказать. В конце концов она срывается, ведь нельзя быть таким слепым. Йо настолько погружён в работу, что и правда, кажется, совсем ослеп. Как он может не замечать её чувств? Да, она его сестра. Нет, её любовь далека от сестринской. Но ведь в сложностях и прелесть, правда? Любовь становится скучной, если в ней не встречается определенного рода трудностей, которые бы сделали прохождение этого квеста более интересным. Сейчас Минацуки стоит прямо за спиной своего дорогого братца, очень недовольная, прямо-таки горящая желанием его проучить. Возможно, это самый правильный выбор, а может — самая ужасная ошибка в её жизни. Хотя, на фоне остальных событий, это — лишь детская шалость. — Минацуки? — Неужели братишка с комплексом младшей сестры может быть настолько тупым ослом? — сестричка снова срывается в привычную манеру речи, но Йо совсем не злится. Конечно же он привык, конечно же ожидал. — Ты и правда поверил? Он примет её любую, и она это знает. — М-м? Поверил во что? — Он по-прежнему не отрывается от ноутбука, проигнорировав оскорбления. Он всегда пропускает их мимо ушей. — Ты серьезно думаешь, что у меня кто-то может быть? — Минацуки вот-вот сорвется и начнет кричать. Но пока она успешно держится. — Думаешь, мне кто-то нужен?! Йо оборачивается, и, на свой страх и риск, за руку притягивает непутёвую сестрицу к себе. Губы едва касаются губ, запечатлев робкий поцелуй. — Это ведь «неправда», — улыбается Таками. — Пф, — выдыхает Минацуки. — молчи лучше, извращенец с комплексом сестрички. — Да, я такой. Но… — осмелев, брат тянется за новым поцелуем. Впрочем, ему особо и не препятствуют, — ты не жаловалась. Минацуки окончательно срывается, притягивая брата к себе и снова целуя, уже смелее, позволив языкам сплестись в упоительном танце. Они просто наслаждались друг другом, снова и снова чувствуя и пробуя собственные ощущения. — Я люблю тебя, Минацуки. В ответ – смущённое пыхтение. Господи, как же она очаровательна в своем неловком смущении. Это так восхитительно, что он может смотреть только на неё. И пусть весь мир горит, пока она рядом и счастлива — ему плевать. Она, определенно, маленький бес. Лгунья из самых глубин ада. А он… он пойдет за ней куда угодно. Правда, в аду они уже побывали.