Представь, что мы лишь чей-то сон и живы только до утра Я должен отменить восход, чтоб нас спасти
Все началось с чайника. То есть, разумеется, сам чайник в этом виноват не был нисколько — если бы ему дали слово, он точно вызвал бы адвоката и настаивал на том, что стал невинной жертвой в руках высших сил. Что сил — это точно, а вот насколько высших еще следовало разобраться, но Юри махнул рукой и отложил это дело в дальний ящик — ну подумаешь, мистика, ерунда какая, каждый день такое вижу. Во всем виноваты японские фильмы ужасов, да-да. Так вот, вернемся к чайнику. Он был совсем новый, купленный буквально день-два назад — беленький и чистенький, так и кричащий «Смотрите, я еще не познал грязь и зло этого мира, я наивен, как пятилетний ребенок!». Со своим быстрым ритмом жизни ни Юри, ни Виктор, живущие, к слову, в квартире последнего в России-матушке, так и не успели разобраться с ним толком и просто поставили на место старого чайника, подключив к сети на скорую руку. Так бы и стоял он еще несколько дней, если бы не одна странная ситуация. — Юри, я пошел, давай скорее! — крикнул Виктор, натягивая куртку и глядя на себя в зеркало. — Я же говорил тебе, мог бы сбросить сообщением. — А я захотел написать его на листке! — отозвался Юри с кухни, вихрем проносясь мимо стойки к тумбе, где лежал забытый список продуктов. На обратном пути он заметил, что чайник, до этого спокойно стоящий на месте, куда-то делся. — Не понял… — Ты что-то сказал?.. Не отвечая, Юри заглянул в тумбу, под стол, во все ящики, мусорку и даже в холодильник — чем черт не шутит. Но тот, действительно, словно сквозь землю провалился. — Виктор, ты не брал чайник? — растерянно спросил он, сам понимая, какой странный вопрос сейчас задал. Выйдя в прихожую и протянув долгожданный листок, он лишь покачал головой на удивленный взгляд Никифорова. — Он стоял на кухне, я его видел, а сейчас пропал куда-то… Может, Маккачин утащил? Хотя зачем ему это… Ничего не понимаю. — Куплю новый, — пообещал Виктор, оставляя на губах парня поцелуй. — Скоро буду, не скучай. Закрывая входную дверь, Юри все никак не мог отвязаться от мысли о потерянном аппарате. Пройдя по квартире и сунув нос во все углы, пропажу он так и не обнаружил, поэтому, тяжело вздохнув, поплелся варить кофе — не оставаться же теперь без нормального завтрака за чашечкой хоть чего-нибудь? Когда Виктор вернулся, с новым, еще более чистеньким и хорошеньким чайником, Юри, направляясь вместе с коробкой на кухню и из-за нее не видя ничего под ногами, запнулся обо что-то и едва не рухнул — благо, успел навалиться на стену. Взглянув на причину, он замер и медленно открыл рот. — Виктор, иди сюда! На полу совершенно спокойно стояла потеря, издевательски блестя боками на свету.***
Это были далеко не все странности — лишь самое их начало. Квартира у Виктора была большой, светлой и полной зеркал — впрочем, ничего странного, что ее красивый хозяин любил время от времени глядеться в свое отражение, чтобы убедиться, что волосы не торчат, одежда сидит идеально и нигде не примята, а сам он полностью неотразим. Самое большое зеркало, в полный рост, располагалось в спальне, и Юри до сих пор иногда краснел, глядя на него и вспоминая, что они пару раз делали прямо напротив. В прихожей и гостиной висели зеркала поменьше, а самое маленькое нашло себе пристанище в ванной, и на нем, запотевшем от пара, Юри любил после душа или ванны рисовать сердечки и милые мордашки. Вот и сейчас, отмокнув под горячей водой, он встал перед зеркалом, подтянув спадающее с бедер полотенце. Задумчиво постучав пальцем по нижней губе, — все-таки заразил его Виктор этим жестом! — нарисовал сначала привычное сердечко, а затем потянулся было, чтобы написать что-нибудь на японском о том, как хороша жизнь, но не успел — стекло, пару секунд назад совершенно целое, внезапно треснуло напополам, расщепив сердечко на две части, а после к краям побежали мелкие трещинки, и с громким звоном и треском зеркало осыпалось грудой осколков в раковину и на пол. Юри испуганно отшатнулся назад, наступая на один из осколков. — Юри, ты что, разбил зеркало? — послышался за дверью голос Виктора. Он приоткрыл дверь — Юри был абсолютно уверен, что запирал ее после того, как зашел! — и с удивлением оглядел груду стекляшек. — Ты в порядке? — Я не… Это не я! — замотал головой Юри, вытаскивая из ступни окровавленный осколок и кидая его в мусорное ведро. — Оно само, я даже коснуться не успел. Просто взяло и треснуло. — Ты что, ребенок? — развеселился Виктор, быстро сбегал за веником с совком и принялся помогать убирать последствия. — В этом нет ничего страшного, я не собираюсь тебя ругать или что-то вроде, это ведь всего лишь зеркало. Так что совсем необязательно оправдываться, Юри. — Да не разбивал я его! — выкрикнул тот сердито и шлепнул ладонью по краю раковины, распрямляясь и тяжело вздыхая. — Извини. Я говорю правду, оно разбилось само. Это странно. — В последнее время тебя просто преследуют всякие странности, не находишь? То чайник исчезает и появляется, то зеркало бьется само по себе. — Ничего не могу поделать, — пожал плечами Юри и, взяв совок, полный осколков, высыпал их в мусорку следом за первым. — Теперь придется покупать новое зеркало. — Все бы проблемы были такими же «сложными», как эта, — фыркнул хозяин квартиры и встал напротив. — А теперь пойдем, обработаем твою ногу.***
Жизнь — штука странная, и в ней всякое случается. Юри вполне мог смириться с вещами, произошедшими ранее, — все ведь закончилось относительно неплохо, не так ли? — но вполне четкие подозрения, что это чей-то глупый розыгрыш, появились у него ближе к вечеру, когда в квартире раздался звонок в дверь. Юри в этот момент как раз после ужина загружал посуду в посудомойку, и идти куда-то желания не было совершенно. — Ви… — начал было он умоляющим тоном, но тут же осекся, когда вспомнил, что Виктор, заткнув уши наушниками, под музыку пытается доработать новую программу — что-то добавить, а что-то убрать или изменить, так что о звонке он не знал, погруженный в мелодию, а отрывать его от дела казалось Кацуки глупой идеей. Ну что он, сам дверь открыть уже не в состоянии, что ли? — Сейчас! — крикнул он, быстро вытирая руки и ринувшись в прихожую. Звонок протрещал уже раз в третий — кто-то очень срочно хотел с ними встретиться. Первым делом пришла мысль про Плисецкого, ибо звонить и звонить, пока не откроют, было вполне в его стиле, но тогда к звонку прибавились еще пинки по двери и крики с требованиями открыть, а сейчас за дверью царила блаженная тишина. На звонок нажали еще раз. — Ну я же сказал — сейчас! — резко распахнул дверь Юри. И замер в недоумении — на лестничной площадке никого не было. Просто глупая детская шуточка, все так развлекались в детстве, сказал бы кто угодно в такой момент. Но, закрыв дверь и немного поразмышляв, Юри пришел к не особо утешительным выводам — обычно, если кто-то шутит с помощью звонка, после открывания двери слышен топот убегающих ног, но сейчас, как уже было сказано, царила тишина — ни топота, ни звука закрытия двери, ничего. Да и последний раз звонок прозвенел практически в то же мгновение, когда дверь открылась — шутник просто не успел бы испариться из поля зрения буквально за одну секунду, не оставив никаких следов. — Что за чертовщина происходит сегодня? — пробормотал Юри и, покачав головой, на всякий случай запер входную дверь на все замки.