Сестра Найта жила очень давно. Для нее не существовало тайн и загадок. Говорили даже, что умнее ее во всех наших Лесах не было и не будет. Были у нее и свои недостатки. Замкнутая, высокомерная, раздражительная. Взять хотя бы название книги! Ведь если переставить буквы имени автора, получится "тайна". Книга тайн! - Сестра Подснежничек, "Остров Королевы"
"У легендарного барсучьего лорда Смита Брокхолльского было пятеро сыновей и три дочери. Барток Бобровый не мог расчитывать на престол, ибо был младшим в семье, а авторитет старших своих братьев и сестер уважал, как собственный. Поэтому, когда младшему отпрыску Смита исполнилось шестнадцать, он покинул Салемандерстронц' и направился прямиком в Нагорское Королевство, в надежде найти свое призвание. К счастью, или же к несчастью, он нашел его — в Нидлхарте, при дворе Благочестивой Мегеры, сестры Дуплисити". Престарелая бобриха охотно взяла неиспорченного политическими интригами барсука на должность придворного лекаря, справедливо полагая, что он не последует примеру своих предшественников и не попытается ее отравить. Сколько бы Дуплисити не презирала Смита Брокхолльского, сын его оправдал самые смелые надежды коварной монахини: уверовав в искренность ее намерений "вернуть достаток и покой" в Страну Цветущих Мхов, он взахлеб читал ее книги по натурализму, готовил для нее лечебные настойки, охранял ее аппартаменты от особо мстительных недоброжелателей, вел долгие проникновенные беседы от заката до рассвета. Бобриха охотно делилась со своим питомцем "подлинностью" своих мотивов, рассказывала о том, как можно обойти постулаты Тетрады Сезонов, а главное — как применить набожность и невежество народа ради его же блага. "Сезоны не обладают абсолютной властью," - говорила она. - "Они посылают нам препятствия, но как обойти эти препятствия, как их преодолеть, как использовать — это уже нам решать." Так юный барсук узнал, что преграды и помощь могут рождаться с его подачи, а не только от гнева или милосердия Матери-Природы. Вместе с тем, бедный Барток почти утратил связь с родными, не понимая, как старая монахиня может вызывать столь глубокую ненависть у владыки-барсука, его жены и многочисленных отпрысков. Год, что Барток провел у Дуплисити, прошел под знаком глубокого разлада с семьей: сын отправлял отцу голубей с гневными письмами, отец же одарил сына прозвищем, которое клеймом украшало полосатую морду до конца его дней - Бобровый Барток. <…> Самопровозглашенная владычица Нидлхарта держала местных жителей в ежовых рукавицах'". Но даже ежи под старость теряют иглы. Без своего боевого утконоса"" Дуплисити стала мнительнее, а горожане — смелее и злее: тирания Благочестивой Мегеры грозилась рухнуть со дня на день. И вот, этот день настал… Барток отправился на рынок по поручению своей хозяйки. Как признался мне потом сам барсук, он зашел и на голубятню — На День Зимнего Солнцестояния захотелось отправить весточку отцу. Какой бы ни была глубокой их ссора, семья не могла распасться окончательно. Меж тем, сестра Дуплисити закатила роскошный пир для себя и немногих своих сторонников, доживших до седин. Для горожан, рабов во свободном государстве, это стало последней каплей. Охрану Трапезного Зала смели вместе с трапезнующими: кто-то — может из прислуги, а может то был пробравшийся на чумной пир Клод Соллерс, защитник сирых и убогих — снял замки со всех дверей, и горожане задавили своих обидчиков числом. Дуплисити успела скрыться в своей башне и оттуда отправить голубя Бартоку, но к тому моменту, когда ее верный заступник примчался в замок, бобриху давно уж растерзала взбешенная толпа. На ее отрубленном хвосте вырезали перевернутый крест — знак ведьмы, после чего прибили страшный трофей над воротами. С той поры Барток, не умеющий впадать в отчаяние, задался идеей "реализовать замыслы усопшей": он собрал самых отпетых храбрецов из Нагорского Королевства и Страны Цветущих Мхов — лояльных и дерзких в равной мере. Кто-то из них симпатизировал Дуплисити во дни ее славы, кто-то сочувствовал, когда бобриху изгнали из Страны Цветущих Мхов, а кто-то презирал ее, но еще более презирал тех, кто зверски расправился со старухой. Сначала было лишь десять таких зверей. Позже к ним примкнули и другие, из числа тех, кто разочаровался в классическом натурализме. Барток заявил тогда, что надо держаться с Сезонами на равных, так как мы созданы по их духовному подобию и образу жизни. Следует не слепо поклоняться им, но заключить взаимовыгодный союз, использовать для собственных целей и платить посильной помощью. Сначала это казалось безумием: по улицам бродили какие-то блаженные с овальными темными дощечками на шеях. На каждой дощечке нарисован был перевернутый красный крест, снизу болтались гроздья багрового бисера, а вместе это недоразумение должно было изображать отрубленный бобровый хвост""'. В остальном сектанты внешне ничем не отличались от остальных зверей. Пока не открывали рот. Чем и привлекали народ биверисты, так это потрясающими загадками: они высмеивали глупцов и преумножали славу остроумцев, усложняли жизнь подлецам и облегчали ее нуждающимся в защите; их охотно брали на серьезные должности, ибо никто не придумает охрану августейшей персоны или ее собственности лучше, чем биверист. Хищников в ордене Бартока Бобрового принимали наравне с мирными зверьми — всех одинаково притягивала особая барсучья харизма, которую сын Смита Брокхолльского не обнаруживал при жизни сестры Дуплисити. Его стараниями орден обрел невиданную власть, не влавствуя напрямую, и распространился по всему миру. Незадолго до его ухода, я спросила, насколько точно он следовал наставлениям Благочестивой Мегеры, и его ответ, увы, так и не открыл мне главного. Наверное, корешки собственной навязчивой идеи (или идеи бобрихи?) уже глубоко вросли в его разум, навсегда сокрыв правду: -Я не следовал им дословно, скорее все-таки интуитивно. Едва ли она могла открыться мне полностью… Слишком сложна была ее жизнь, ее решения и путь, по которому она пошла. Быть может, цели ее были иными. Хранить свой секрет — мудро, но расчитывать, что другие его сохранят — большая глупость. Хотя я бы сохранил любой ее секрет… Мы с сестрой много говорили, обменивались идеями, вот эти идеи и породили особый плод, названный мною биверизмом. Биверизм есть преумножение таин мира взамен раскрытых. Возможность сделать их неисчерпаемыми. И применить во благо звериного рода, сделав жизнь более осмысленной. У Бартока Бобрового никогда не было детей, однако его это не расстраивало. И настоящих друзей из числа не-биверистов тоже не было. Жизнь он отдал ордену, и его же считал до последней минуты настоящим своим детищем, куда более родным, чем настоящая семья…"Бартоломея Брокхолльская, дочь Копьеносца Утесника, Третьего Владыки Огненной Горы.