Монтегю-Затейник

"Я, Монтегю-Затейник, сын Моргана Пая и Любезной Нэнси, вступаю в ряды ордена Липового Листа и становлюсь новым носителем идеи биверизма. Я пред лицом Матери-Природы и Тетрады Сезонов торжественно клянусь наполнять мир тайнами новыми взамен исчерпанных. Клянусь раскрыть тайны насущные, да так, чтобы ни под каким предлогом не выдать их…" Пещера на севере Терраморта, расположившаяся у кромки моря довольно большая, но в ней не протолкнуться: почти две сотни зверей собралось под каменным сводом. Мыши, белки, ежи и выдры, кроты и крысы, ласки, полевки и даже пара зайцев. Почти все они еще несколько сезонов назад были рабами-гребцами или наемниками-сервентами, бедными ремесленниками или просто бродягами. Разномастную команду неудачников и отщепенцев объединил богатый казначей из замка — объединил ее с беглыми рабами и мятежниками, скрепив столь странный и казалось бы хрупкий союз идеей, сплотившей невольников и пиратов подобно семье, общине. Биверизм, действительно, был близок к религии: он заражал, завораживал, служил мощным оружием и крепкими оковами, а стараниями Гвидо-Лиса прежняя его сила теперь должна была вернуться. Я стою на каменной плите, покрытой красно-зеленой драпировкой, а навстречу мне устремлено две сотни пар глаз и еще с полсотни красно-зеленых эмалевых медальонов. У Бартока последователей на заре биверизма было вполовину меньше... "Клянусь тебе Гвидо-Лис, сын Эвана и Альмы Лисов, клянусь и всем членам нашего ордена, собравшимся здесь и ныне отсутствующим среди нас, что буду чтить заветы Бартока Бобрового и первых последователей, дабы сохранять богатство и преумножать загадки мира, превносить осмысленность в жизнь зверей, идущих дорогой приключений, закалять их волю и характер, возносить ум и хитрость, и отвагу. Да будут тайны неисчерпаемы!" -Да будут тайны неисчерпаемы! - с жаром отвечают собравшиеся и спешат мне навстречу. Чуть прихрамывая, я спускаюсь с постамента, дабы успеть до трапезы принять все лапопожатия, поздравления и пожелания. "Теперь я один из вас," - обращаюсь я к Гвидо. -Ты всегда был одним из нас, - отвечает казначей, горячо пожимая мне лапу. Абрикосина, чей мех вновь стал рыжим, а шрам проступил на мордочке, раздраженно расталкивает развеселившуюся толпу и выкатывает в центр пещеры тележку с едой. Ломтики свежего хлеба смазаны густой пастой из базилика, чеснока, жареных орехов и самого сложного и таинственого ингридиента — сыра. Сыр сварен специально по случаю моего Приобщения, но ни Абрикосина, ни другие жрецы кухни не согласились приобщать меня к этой тайне. "Я биверист, теперь уже настоящий. Неужели я не достоин этой тайны?" -Всему свое время, - отрезала Абрикосина. - От подобного срыва покровов и с ума сойти не долго'. Расположившись на полу пещеры, мы самозабвенно поглощаем бутерброды и эль; кто-то начинает рассказывать о собственном Приобщении, а кто-то играет на тростниковой флейте. Мне хорошо, как никогда прежде, я впитываю музыку, рассказы, запах еды и шум моря, эхом гуляющий под сводом. Все произошедшее в этот день имеет для меня особый смысл, и нет сомнений ни в принесенных обетах, ни в выбранном пути. Кажется, что я никогда не посмею в них усомниться. *** Но я усомнился, и мой новый мир рухнул вместе со старым. Когда-то Блэйдгиртом звался форт, построенный Габулом Неистовым в сезоны властвования. Сезоны эти минули, форт был опустошен лордом-барсуком и мятежными рабами, за обрушеную северную стену потянулись таверны и хижины. Позже стены отстроили возле самого замка, а Блэйдгиртом стали звать возникший на месте прежней стены городок. После нападений Морских Бродяг Блэйдгиртом назвали уже весь лежащий на острове город, отстроенный почти заново. Теперь же и от этого Блэйдгирта ничего не осталось. Жалобно застонав, трактир "Три Устрицы" тяжело осел, подняв тучу пепла и золы. Закашлявшись от едкого дыма, я поспешил дальше по улице, и черные клочья с пожарища неслись за мной наперегонки. Точно перья. Ворон, должно быть, не хотел меня отпускать... Я обругал себя и изо всех сил постарался не думать больше о Гвидо. "Гвидо утратил контроль, или же сыграл со мной жестокую шутку, и теперь почти весь город погиб," - думал я, то про себя, то вполголоса. - "Горожане в большинстве своем живые, но это ненадолго: идти им некуда, кот найдет их и всех убьет. Почему? Да потому что это его очередной опыт, и он ведет его гораздо внимательнее и подробнее, чем мы смели надеяться!" Я изо всех сил пытался понять, как Виигу Фелес сумел нас найти. У него наверняка мог быть свой шпион в Гильдии Торговцев, а может быть, даже среди озозошников. Барсук его задери, но это мог быть и кто-то из биверистов — отлучившись от ордена, я мог допустить и такое. Как бы невзначай, я сжал висящий на шее медальон. Он был холоден, как лед. С силой потянув, я порвал кожаный шнурок и уставился - как мне показалось - на причину своих злоключений. Всерьез задумался, не зашвырнуть ли его куда-нибудь, в пасть близлежащего пожара. *** -Тебе найти своих шанс дан: Ищи на кладбище курган, Что в трех шагах от Супостата, В восьми от Джо, хорька-пирата, В пятнадцати от Грейс-Занозы, В шести от Эрла Зайчьи Слезы. "Согласись, что неплохо," - говорю я, едва удерживаясь от улыбки. -В самом деле, - осторожно соглашается Гвидо и сворачивает свиток. - Хотя ты и сам можешь представить, сколько им придется ходить, вымерять шаги. Ты брал за основу кошачий шаг или крысиный? Сидя позади замшелого серого склепа, мы то и дело поглядываем на вход в нужный нам курган. Где-то там, сверху, притаилось еще четверо озозошников с рыболовной сетью, полной камней. "Выдриный. В старых морских книгах деление идет только на выдриные и крысиные шаги... А что?" -У котов своя система измерения, и их шаг несколько длиннее выдриного. "Ну здорово. Вот только в этой части кладбища курганов всего три, так что, найдя Супостата, они не долго будут искать." -Разведчики Линды говорят, что котов двадцать. Если они разделятся, нам будет сложнее с ними справиться. "Ну… Хортон может приложить кого-нибудь одного булыжником. А может и не одного." -Хортон крот, Монтегю, у него куриная слепота, а сейчас глубокая ночь. Если он и запустит в кого-нибудь камень, то вполне может приложить, скажем, меня. А может и нас обоих. Вдалеке слышатся шаги, и вскоре появляется десятка два котов. Крупный кот с куцым хвостом дает указ разделиться. "Ну здорово. Сейчас они разбредутся, и весь наш план коту под куцый хвост. Весь мой план…" -Твой первый план, не обессудь. В следующий раз нам повезет больше. Сидевший в укрытии бельчонок вдруг скатился с вершины кургана и громко свистнул: -Эй, полосатые хари, мы здесь! Все двадцать котов недоуменно уставились на тощего бельчонка-замарашку, приветственно поднявшего лапу и показавшего им неприличный жест. -Хотите, я сбегаю в курган и насрезаю вам десяток пар свежих кошачьих усов? Или сами хотите взглянуть на своих товарищей-охламонов? -За ним! - рычит Куцый, и отряд бросается в курган вслед за наглым зверенышем. Когда топот внутри становится тише, бельчонок, поитаившийся в расщелине у входа, выскакивает нам на встречу. -Ну, чего вы ждете?! Поторопитесь, не то они скоро назад полезут! Мы с Гвидо отступаем обратно, и сверху на вход обрушивается лавина из валунов и булыжников. Спрыгнувшие следом кроты и выдра замаскировали заваленный вход так, чтобы в ближайшее время он не привлекал лишнего внимания редких посетителей кладбища. "Суровые ребята… А если они попробуют выбраться?" - меня вдруг охватили сомнения. -Хурр, если… эт самое… воздуху хватит на трридцать сопящих перрепуганных моррд, то могут и выбрраться, хур-хурр, - заверил меня Хортон. "То есть, шансов у них нет?" -Опрределенно нет, хуррр. Глядя на беспечную кротовью физиономию, мне стало не по себе — с такой легкостью он говорил об обреченных солдатах Фелеса. Солдатах Фелеса… -А меня не выгонят за насмешки над старшими? - бельчонок, чья бравада стремительно таяла, вдруг стал похож на обычного недокормленного трусишку-беспризорника. Мне помимо воли стало его жаль. "Старшие никогда не выгонят такого находчивого мальчугана. Старшие-повстанцы обязаны тебе головой, а старших в кургане никто не спросит. Ты нас всех очень выручил, Крисп." Хортон, Ленни и Линда укладывают поверх камней кусочки дерна, не позволяющие камням обрушиться. Подумав немного, я тоже отыскиваю среди могил пару булыжников с пучками ягеля; мы с Гвидо кладем их среди комьев земли и тяжелых валунов. -Для первого раза очень даже неплохо. Молодец, Монтегю, - Гвидо кладет лапу мне на плечо, без тени сожаления глядя на братскую могилу тридцати головорезов. - Ты молодец. *** Подумав еще раз, я повязал шнурок с медальоном на пояс, так же, как носила свой нинианский крестик Абрикосина. Когда-то этот медальон принес мне много счастья, я пока не был готов от него избавляться. Вместо этого я отправился дальше, вперед по бесконечным мертвым улицам, мимо закоптившихся стен и обугленных деревянных остовов. На земле замерли темные, похожие на тени фигуры, и я старался на них не смотреть. "Гвидо мог уничтожить город, взорвать рынок, убить всех этих зверей, чтобы наказать меня? Не похоже. Ради ордена он пойдет на хитрости, на бессовестный шантаж, на убийства даже — но не такие. Застращать горожан подобным образом способен лишь Виигу Фелес. Надеюсь… Если бы можно было узнать о последних планах кота у биверистов, Гвидо или даже Виигу... Да даже у повстанцев-озозошников!" Позади уничтоженного рынка я наткнулся на люк, за которым начинался тоннель, один из множества тоннелей ведущих в укрытие ОЗОЗО. Попробовал открыть его, но не смог: металл прикипел к камню. Меня охватило нехорошее предчувствие. Надо было срочно отыскать Абрикосину. *** В тоннеле очень холодно и как будто даже сыро — воздух в нем сильно отличался от воздуха в штабе мятежных рабов. Подземные переходы шире, но создается ощущение, что они менее разветвленные. -Это работа ОСГ, Монтегю, - объясняет Гвидо, и изо рта у него вырываются клубочки пара. - С нашими ходами они пересекаются лишь в паре мест, а ведут из замка на северное побережье. Мы объединили их с подземным озером, но в остальном они остались не тронутыми. "По ним можно добраться до казны?" -Можно, но не всем. Золото сюда переносили самые преданные друзья миссис Линден, и часть из них погибла. Я вспоминаю, скольких рабов запытали до смерти, пытаясь разыскать это место. "Их убивали прежние хозяева? Или это дело лап Совета?" -Второе. "Среди нас предатель?" - лис ждал мой вопрос. Дожно быть, он и сам им задавался, уже давно, и все же ответ меня обескураживает: -Есть, но я не знаю, кто он. "Про Амброуза ты знал." -Даже про Амброуза я узнал далеко не сразу. Я не ясновидящий, а повстанцы - тем более, ставшие биверистами - уже умеют вести себя достаточно скрытно. Большое дело обернулось и большой проблемой, Монтегю. Облачки пара становятся все меньше и прозрачнее. Воздух теплеет. -Знаешь, куда наши друзья-выдры спрятали пузырчатку? "Эээ, в подземное озеро. Ты говорил." -Все правильно, - мех Гвидо кажется очень рыжим, даже в потемках. - Но как она по твоему растет под землей? Я пожимаю плечами, спустя вечность, когда мы уже подходим к железной двери: "Не совсем представляю как она вообще может под землей расти, пусть и в озере. Оно хоть соленое?" -Сейчас увидишь, - лис стучится в смотровое окошко, и, когда оно отворяется, приветствует часового голосом, до смешного похожим на голос Саймона: - Бобриный хвост тебе под хвост, отпирай, мы свои! Дверь со скрежетом отворяется, и прежде чем я успеваю удивиться новому паролю, меня в буквальном и в переносном смысле ослепляет открывшийся вид. Я готовился войти в темную пещеру, а не в сверкающий слюдой зал. В центре пещеры лежит озеро, чья нефритово-зеленая поверхность рябит от водорослей. Их еще не слишком много, но вскоре я понимаю, какие усилия прикладываются для проращивания пузырчатки. Вдоль берега стоит шесть или восемь котлов с кипящей водой; костерки под котлами кормят обломками погибших за лето кораблей. Время от времени патрулирующие берег выдры осторожно наклоняют котлы, и кипяток маленькими порциями спешит по выбитым в скалистой породе желобам навстречу прохладному озеру. Седоватая кротиха вразвалочку прохаживается по выстроенному повстанцами пирсу и на язык пробует соленую воду, после чего делает замечание выдрам: -Хуррр! Соли много, нитррата… ну, это… мало, значится. -Может нам использовать картофель, товарка? Картофель хорошо соль впитывает. -Хурр, ты никак карртошку в озерре варрить удумал?! -Да упасут тебя Сезоны, у нас дров не хватит… Вскоре я уже не слышу их беззлобную перепалку, потому что замечаю наконец источник света. Под потолком он исходит из множества отверстий, трещин, узких нор, прорытых где-то далеко вверху. Ниже, на уступах стоят конструкции, с панелями, напоминающими огромные астры или подсолнухи — эдакое переплетение из ивовых прутьев, стальных и слюдяных пластин, словно в паутину ловящих скудный солнечный свет и передающих его таким же "ловцам света", стоящим ниже, уже на самом берегу. Нижний ряд еще больше усиливал свет, передавая на поверхность озера уже не бледные отсветы пасмурного дня, а поток густого белого сияния. "Потрясающе…" - я собирался сказать о находчивости мастера, построившего светоулавливающие панели, расспросить о том, как выдры поддерживают жесткость воды, как поднимали под потолок сложные конструкции. Но я обо всем этом еще узнаю. Пока мне достаточно было просто отдаться собственному потрясению. -К концу лета все озеро зарастет, и тогда мы сможем, наконец, построить плоты. "Мы поплывем на плотах из пузырчатки?" -Нет, Монтегю, - чувствуется, что Гвидо с трудом удерживается от раскрытия своего главного козыря. - Мы отправим на них гостинцы. *** "Если поджоги произошли не по вине Гвидо, то тут мог постараться шпион, предатель," - рассуждал я, по пути с кладбища. Проход под склепом, по которому я рассчитывал попасть в штаб ОЗОЗО, обвалился. Я был убежден, что его обрушили не случайно. А раз так, то опасность угрожала Абрикосине, Криспу, Хортону, Оуку, Линде — зверям, с которыми я никогда не был в ссоре, и которые знали о положении дел Гвидо не более, чем я. "В любом случае, их нужно разыскать, пока кот не выяснил, где наш штаб… Вот уже третий ход завален, как бы самому теперь его найти…" Я, не подумав, назвал штаб "нашим", но все равно был убежден, что с биверизмом покончено, и после беседы с Абрикосиной я покину остров навсегда: мне не место среди пиратов, и среди тухлохвостых не место. Уйду на континент, осяду в Маршленде или даже в Нагорье. Найду Голубку Стылую, попрошу в последний раз прощения за Гвидо... В какой-то момент я решил, что можно поискать проход в подземелье в Торговой Гильдии: если другие проходы были уничтожены котами, то Гильдия все еще должна находиться в лапах Советников. "После сегодняшнего происшествия мне туда путь заказан," - подумал я, и тут вспомнил, что все еще остаюсь пиратом. Бережно вынашивая свой план, я направился на рынок. Солнце нехотя выползало из-за горизонта, освещая разрушенную площадь, где еще недавно кипела торговля. Надо было отбросить все страхи, переживания, всю ненужную сентиментальность и смотреть в оба. Обыскав несколько тел, я нашел, наконец, то, что искал: широкий, почти не обгоревший серый плащ и вещевой мешок. Покойнику, с которого я их стянул, пришлось по старой традиции оставить медяк, но теперь я мог снять и убрать с глаз свою поясную сумку, треуголку и яркую куртку. Накинув плащ с капюшоном, я двинулся в обратный путь. *** -Так, замолчите! - услышал я, перебираясь через оставленный без охраны частокол, еще не подойдя к главному зданию. - Я знаю, что вам страшно, но котам только этого и надо. -Мне этого не надо, - прохрипел кто-то, и я узнал старого серого кота, живущего на маяке. -Ну и молчи тогда, стара! Радуйся, что мы тебя еще не порешали! Агата Пуд-с-Четвертью на меня окрысилась, и я с ней церемониться не стала! У входа расселись израненные уставшие жители Терраморта. Больше тысячи зверей заполонило двор, устроившись на ступенях, лавочках, на сырой стоптанной траве. На бочке, у входа в мраморные чертоги, стояла Щучья Лапа, и отчаянно пыталась что-то толпе объяснить. Саймон стоял позади нее, прикрывая изуродованный рот шелковым шарфом, а Билл с Винсентом встали по правую лапу от горностайки. Вырвиноса нигде не было видно. -Что мы будем делать, Гвендолин? -Поступим, как истинные морские крысы — угоним все оставшиеся суда и сбежим… Ну вот только не надо, а?! - огрызнулась она на возмущенные вопли крыс, коих было большинство. - Если есть другие варианты, говорите, я сегодня добрая, выслушаю! -Куда мы пойдем, Гвен? -Пойдете вы только ко дну или на кошачий корм! А поплывем мы в Нагорье, на Иргаш, в Маршленд… -Достала ты со своим Маршлендом! -А ну, кто это сказал?! Кто это сказал, я спрашиваю?!! Пока Щучья Лапа была занята толпой, а толпа — Щучьей Лапой, я проскользнул в здание, возблагодарив Сезоны за то, что Билл меня не учуял. Пройдя по коридору, я попытался припомнить, где находится погреб, и мог ли там быть люк, странная дверь или… -Стоять! - рявкнули позади меня, и я заметил, как вслед за мной вошел Гасси Вырвинос. Вытащив саблю, он двинулся на меня: - Думал, я не заметил, как ты тут в толпе шлындраешь, высматриваешь, что-то? Сними капюшон! Я снял. -Ага! Белкин Друг! Ну вот и смерть твоя пришла… Куда?! Стой! Не дожидаясь, пока он выговорится, я помчался по коридору, и ласка не придумал ничего лучше, кроме как последовать за мной. -Стооой! Убью!! Поворот налево, еще раз налево… Тут держали меня Советники, пока я помогал им с загадками Гвидо. Комната была не заперта, и я кинулся туда, захлопнув дверь у взбешенного Вырвиноса перед носом. Не давая отворить ее, я вцепился в ручку, и вскоре, после нескольких безуспешных попыток ворваться внутрь, снаружи щелкнул металлический засов. -Ладно, крысиная отбивная, посиди пока под замком, - мой бывший приятель издевательски хихикнул. - Ничего тебе не будет… А что именно не будет, Председательница сама потом решит! Шаги Вырвиноса вскоре стихли. Тогда я поинялся обследовать свою старую темницу. Койка, матрас, стул, стол, полка с пустым подсвечником и крошащейся стопкой пустых листов пергамента... Еще стеллаж с коллекцией каких-то старинных деревянных фигурок авторства Эмиля Несносного, бывшего главы Гильдии и редкого пакостника". Стеллаж невозможно было сдвинуть с места, но, привалившись к нему, я немедленно привел его в движение и тотчас же оказался по ту сторону стены. Вращающаяся стена замерла на полпути, и рухнув внутрь, я увидел с противоположной стороны такой же стеллаж с фигурками, прилепленными к просмоленным полочкам. Встав и отряхнувшись, я попытался в потемках рассмотреть получше вращающуюся стену и странный стеллаж, но шум в глубине открывшегося прохода заинтересовал меня больше. Кто-то оживленно спорил, и это были не пираты… Вернув стену в прежнее положение, я ощупью двинулся на голоса, на возникший за ними далекий отблеск свечей, и когда добрался до них, то немного успокоился. "Линда, я здесь," - осторожно позвал я, но Линда и двое ее спутников все равно подскочили. - "Мышь вас защекочи, это я. Все хорошо..." Одна из фигур - Абрикосина, напуганная и несчастная - подбежала ко мне и влепила пощечину. Не успел я удивиться или рассердиться, как она тут же кинулась мне на шею и, суда по коротким вздрагиваниям, расплакалась. "Я не… Да какого лешего?! Что у вас стряслось?" Линда стала почти такой же плешивой, как Людо Лагунный. Хортон зажимал правой лапой левую, обожженную до мяса. Абрикосина плакала и все никак не останавливалась. "Да что с вами со всеми? Что стряслось? Что?!" Наконец белка слегка отстранилась, и по ее отчаянному взгляду я все понял.