Великая жертва

— Так, с родителем побеседовали, стряхнем с любимого ведомства хоть треть суммы прибывания, — он стал писать рапорты. — Обед отменяется по причине его отсутствия, что там у нас дальше? — Насколько же тебе одиноко, что ты разговариваешь сам с собой, — кто-то рассмеялся. Казалось, сам воздух насмехается над Байльшмидтом. Насмехается таким раздражающе знакомым голосом. — И тебе мелкая не хворать, — Гилберт улыбнулся. — Почему ты медлишь? — девочка сидела на шкафу, болтая ногами, дотрагиваясь с определенным периодом пальцами босой ноги до циферблата, заставляя секундную стрелку дрожать и возвращаться на десять делений назад. — Ты ведь уже можешь спасти братика. Тебе все известно, ты все можешь найти. Почему ты отдаешь Куро на растерзание, подставляешься сам и подставляешь других? Это уже можно прекратить. — А что мы ему предъявим? — Гилберт посмотрел на девчонку. — Улик против него нет. — А если подумать о нем не как о преступнике, а как о жертве? — она склонила голову набок. — Как о запуганном, наивном парнишке, с русыми кудрявыми волосами, в очках и с французским акцент... Гилберт рассмеялся. — Твой брат не невинная овечка! Он убийца и психопат! — Странный ты. То у тебя не хватает фантазии, то перебор. За окном промелькнула тень и через мгновенье на подоконнике сидела Сильвия. Кошка даже не посмотрела в сторону Байльшмидта, а сразу прыгнула на колени призрака. Девочка погладила ее за ушком. — Странный ты, — вновь повторила она. — То ты поступаешь как человек, то как монстр, то как мент. Сколько же у тебя масок? — Сам не знаю, а что? — Гилберт улыбнулся. — Ждем пока. — А то, что ты можешь прекрасно понять Куро, — она задержала ногу на часах и секундная стрелка вовсе замерла. — У него тоже сотня лиц. — Не могу, я не маньяк-демонолог. — Тогда ты просто лентяй. Чего ты ждешь? — Что даст проверка адресов, — Гилберт потянулся, — ошибиться нельзя. — Может ждешь еще призраков? Сильвия выпустила когти и с невыносимым скрежетом царапала стеклянные дверцы шкафа. Это пытка для барабанных перепонок и нервной системы продолжалась до тех пор, пока из царапин не вышел какой-то символ. — Такой есть на твоей груди, — спокойно произнесла девушка. — И такой будет на тех, чьи призраки потянутся к тебе, как к лакомой еде. Ты этого хочешь своим ожиданием? Всех не спрячешь. Гилберт схватил девчонку. — Ты хоть и призрак, но смертна! Я могу посмертия тебя лишить. Думаешь мне нравятся эти задержки? Думаешь все так просто? Ты малявка кое-что не догоняешь. Я не могу взять и прибить твоего дибильного братца, — он ее оттолкнул. — А ты, скотина, прекрати портить стекла, я не посмотрю на трепетное отношение к тебе Пруберда и Феликса, вылетишь на улицу. Как же вы меня достали! — Монстр, — призрак подошла к дверям и довольно оскалилась: — Поэтому тебя и выбрали. Едва она захлопнула дверь, как секундная стрелка сорвалась с места, молниеносно совершая круг за кругом, пытаясь догнать потраченное время. В конце концов часы не выдержали такой скорости и свалились на пол, разбившись. — Блин я за них три штуки заплатил! Вы со мной не расплатитесь! — заорал Гилберт. — Кто? — в дверях стоял озадаченный Брагинский, который, услышав с коридора ор сотрудника, решил заглянуть в кабинет. — Ходят тут всякие призрачные сволочи! — альбинос сметал осколки стекла. — Такие часы были… — Хочешь я тебе новые подарю? — заботливо спросил Иван. — А вот хочу! — часов было Гилберту жаль, призраки его взбесили и он не знал, чего хочет больше: новые часы или сделать какую-нибудь большую пакость всем. Брагинский посмотрел на разбитые часы. — Точно такие же? Или черные? — Часы... — Гилберт подвис. — А сколько время? — С тех пор, как ты сел писать отчеты, прошло два часа, — Иван подошел к столу и посмотрел на незаконченные протоколы. — И за эти два часа ты так и не закончил их. У тебя до трех еще есть полтора часа. Может успеешь. — Чертова девчонка! — Гил стал быстро писать. — Шеф, можно я продолжу. — Не торопись, наделаешь ошибок, — услужливо посоветовал Брагинский. — Перед тем, как уедешь по делам, принесешь их. Иван ушел. Гилберт продолжил оформление бумаг. Ровно к трем все бумаги лежали у Брагинского на столе, а сам альбинос поехал к другу. Мало того, что призраки подпортили ему настроение своими словами и порчей имущества, так еще и пробка на полпути к автосервису испытывала его нервы. — Да что ж за день такой?! — Байльшмидт готов был разнести все в пух и прах. Антонио, славший смс за смс с вопросами о том, что произошло, также раздражал. Гил его набрал. — Лапушка, я в блядской пробочке, хочется трахнуть ломиком ту тупую пиздюшку на гребаной бентли, что вхуярилась в МАЗ! — Заебись! Нам нужны клиенты! — судя по голосу, это был не совсем Антонио. — Херачь все, что не движется, а что движется останавливай и херачь! — О, Романо! Ты моя отдушина сейчас! Хоть кто-то понял мое настроение... Блять! — повернувшись он посмотрел в стекло заднего вида. — В меня вхерачилась курица на бмв! Солнышко, а можно мне танк, я на нем по городу ездить буду?! — На заказ тебе захуярю любой марки танк, не сомневайся. А вообще... досчитай на картофельном языке до пяти и можешь не ебаться этой проблемой. — Ага, потому что именно сейчас придется ебаться с другой... Прости, пойду к курице. — Гилберт отключился. — Ну что, тупоголовое создание, звони папику, курица драная! Байльшмидт шипел улыбаясь. Блондинка обижено поджала свои силиконовые губки и растерянно захлопала накрашенными в несколько слоёв ресницами. Гилберту ненароком вспомнилась девица с кислотными короткими волосами и с минимальным макияжем. И если их поставить бы рядом, то будет сложно определить, кому из них больше подходит профессия проститутки. — Звони, звони, а я пока ДПС вызову. Или думаешь ты на крутой тачке? Спешу разочаровать. У меня мерседес 38 года ХХ века. Одна фара как твоя колымага, — усмехнулся он и светанул корочками. Девушка, явно не разбирающаяся в марках автомобилей, ойкнула. Строить крутую фифочку она не решалась по непонятным причинам. — Давай, давай, звони папочке, — чувство липкой мерзости, исходящее от блондинки, заставляло морщится. Давешняя проститутка вызывала интерес и мыться после нее не хотелось. Тут же хотелось помыться от стояния рядом. — Господи, ты решил меня окунуть в клоаку? Гилберт ушел к себе в машину. Едва он захлопнул дверь, со всех сторон разнеслась сирена, не похожая ни на одну из сирен служб спасения. Эти сирены играли итальянский гимн. Гилберт с тоской посмотрел в сторону приближающегося Романо. — Дибилизм множится. После двух песен по радио и раздражающей болтовни дикторов, автомобили с одной стороны расступились, пропуская машину дорожной полиции. Сюда же спешил и черный внедорожник. — Товарищ капитан, можно я с ней поговорю? — мужчина, вылезший из машины, подошел к патрульным. — Разрешаю, — Гилберт, прислонившись к машине, усмехнулся. Два капитана на одной улице явно создают путаницу. — Мне она и слова не сказала. — Я кажется обещал, что если ты врежешься, я машину отдам. Было дело? — девица кивнула. Он отобрал у нее ключи и отдал их Гилу. Байльшмидта не столько привлекала иномарка, сколько брелок на ключах: нежно-розовый лотос на зеленной кувшинке и с капельками росы на лепестках. — Так, давай паспорт, я перепишу машину на тебя. Ты уже седьмой кому она въезжает в зад. Оформив документы, он теперь ждал Романо, с интересом глядя на побитую машину. С той стороны, где расступились автомобили, проехал эвакуатор с логотипом итальянского автосалона на дверцах кабины. — Прелесть моя, забирай заднюю бибику на ремонт. Я доеду сам. Кстати, у вас же еще осталась фара на моего старичка? — Гилберт погладил машину. Ловино Варгас не сильно походил на свою двойняшку Аличе. Волосы у него были темнее, практически каштановые с бордово-рыжим отливом, глаза были не карамельные, а скорее цвета молочного шоколада. Но забавно торчащая прядка волос, правда с другой стороны, была их основной схожей чертой. — Нихуя себе сколько бабла можно срубить с такой базы клиентов, — присвистнул он, оглядываясь на результаты аварии. — Взлетят на такую сумму, что больше жопа не почешется по встречке летать! А тебе, — он посмотрел на Байльшмидта, — найдем фары, и танк найдем. Гилберт улыбнулся — А ты раздай визитки, — Гилберт помог погрузить бмв, — глядишь и придут к вам. — У вас есть фары на эту древность?! — раздался голос девушки, — а вы сможете посмотреть дедушкину победу? Секьюрити в черных формах присвистнули, а один прошептал альбиносу на ухо: — Будь благодарен этой леди по гроб жизни. Не будь ее — твоя голова стала бы решетом. Никто не смеет указывать Романо, что делать. — Сеньорита, мои прадеды пиздили запчасти со всех машинных заводов начиная с восемнадцатого века! — Ловино принялся что-то объяснять девушке и договариваться о техосмотре. — Не страшно, поверьте, у меня бы решилось множество проблем, — Гилберт улыбнулся. — Я в салон, а то Антонио заждался. Оставшиеся полпути прошли к счастью спокойно, если бы не зависнувший светофор прямо у поворота к автосалону. Гилберт вновь начал беситься, но участники движения сами решили ехать и он спокойно повернул к салону. — О, у тебя опять починка? — улыбнулся Антонио. — Двойная. Романо привезет еще БМВ. — Откуда у тебя бэха? Ты ведь на фольксвагене и мерсе ездишь, — удивился Карьедо, приглашая Гилберта в тайный офис, после того как тот загнал магину в мастерскую. — Кофе или валерьянки? — В меня удачно дамочка въехала, теперь у меня еще и бэха, — Гилберт потянулся к кофе. — А оно тебе надо? — Антонио успел поймать падающую коробку с чаем, случайно задетую Гилбертом, прямо над головой альбиноса. — Я имею ввиду машину. — Я найду кому ее подарить. Но вообще меня интересует ваш розовый байк. — Тот, что на пьедестале? — шатен мотнул головой в сторону главной залы. — Именно, ну или похожий. Можно чуть менее мощный, — Гилберт отпил кофе, — даже наверно лучше. — Кажется, я догадываюсь, для кого он, — заулыбался Антонио. — Я подгоню жеребца подстать типажу. И именно должен быть розовым? — Именно и с небольшой корзинкой типа как для средней собаки, — Гилберт отпил кофе. — Ну у вас и запросы, — присвистнул Карьедо. — Лови и то не такой разбалованный. — Это не запросы, это подарок, — альбинос улыбнулся, — вернее часть подарка. — Такое чувство, будто ты только и делаешь, что даришь ему подарки, — шатен задумался, разглядывая журналы на полках. — Не очень уж это и хорошо. — Думаешь? Но байк я хотел ему к лету подарить. А вот бэху я хотел подарить Аличе, она у нас одна безлошадная. Только все битое заменить нужно. — Для сестренки твоя поддержанная бэха будет круче новой! — воодушевленно воскликнул Антонио. — Вот-вот, я так подозреваю, что и счет ты мне предъявишь как за новую, — Гилберт улыбнулся, — уверен, что Аличе аккуратный водитель. — Лови давал ей как-то поводить, — Корьедо ностальгически вздохнул. — Помнишь, как потом нам пришлось вылавливать ее с трассы, где проходил ночной стритрейсер? — Короче, дарёному коню в зубы не смотрят, — Гилберт посмотрел на время. — Твои мальчики могут сбегать по двум адресам? — Это то, о чем ты просил утром? — Антонио нашел журнал который искал и положил его на столик рядом с Байльшмидтом. Тот взглянул на журнал и перевел вопросительный взгляд на собеседника. — Здесь несколько вариантов дизайна самого жеребца и прилегающих к нему аксессуаров, — пояснил шатен. Гилберт стал читать. Антонио сел напротив и смотрел на друга с той же покоряющей лыбой, то ли учтиво ожидая ответа на вопрос, то ли реакции на картинки из глянца. — Да, две квартиры, и нужно посмотреть кто откроет. Вот эту ямаху можно? — альбинос развернул журнал к Корредо. — Все можно, — Антонио обвел красным маркером указанный байк. — Давай адреса и мы поедем в разведку. — Мы? — Гилберт поднял бровь. — Вся мафия Лови — наша семья, поэтому говорить «мальчики-девочки-они» не стоит. Только мы, — Антонио улыбнулся. — Ты ведь должен это знать как никто другой. — Я помню, но имел ввиду, что ни ты, ни Ловино там светиться не должны. — Ты мне об этом досконально рассказал утром, — напомнил Карьедо. — Я тебя прекрасно понял еще тогда. — Переживаю я вот меня и колбасит. — Может все же валерьянки? — А давай в каплях! Я буду мстить! — Гилберт злорадно засмеялся. — Кому? — рука Корредо замерла в сантиметре от аптечки. — Кошке. Эта зараза мне шкаф испортила! — Проблемы у тебя однако с котами, — покачал головой шатен, протягивая пузырек. — Еще какие, — Гилберт вздохнул. — Когда будут известны результаты по адресам? — Я тебе позвоню после девяти. Сегодня пятница, так что мало кого можно будет поймать в рабочее время и после рабочее. Подойдет? — Да, вполне, я поеду, а то мне еще к Стефану, — Гилберт зевнул. — Поедешь... — Антонио набрал номер ремонтника. Переговорив с ним парой коротких фраз, он почесал затылок: — Посиди еще. Фара для мерса едва прибыла на склад. — Хорошо, подожду, — Гилберт взял бумагу. — Она нужна? — Бери, — Антонио убрал пустую кружку из-под кофе. — А для чего она тебе? Гилберт стал ее рвать на очень мелкие кусочки. — Кааайф! Релаксация! — он продолжил свое занятие. — Смотри, не намусори только, — хмыкнул Карьедо. — Как там Элизабет с Аличе? — Как, как, мирятся, бурно мирятся, до понедельника лучше не трогать, — Гилберт рвал в ведро. — Какое счастье! — в сердцах воскликнул Антонио. — А то у них обоих выключены телефоны. — Они очень просили не беспокоить их. Они даже еду забирают из коридора, так что... — Гилберт развел руками. — Понятно. А как твои отношения с Феликсом? — шатен достал из холодильника крупнонарезанные овощи, заправленные подсолнечным маслом, и поставил на стол. — Его ведь вроде так зовут? — Ну, мы теперь семья. Я счастлив до поросячьего визга, правда он умудрился простудиться. — Со вчерашней погодой это неудивительно, — Антонио предложил овощи Байльшмидту. — Семья... звучит здорово. — Да, звучит, он спас белочек с кедра, — альбинос улыбнулся. — Это так мило! — И отважно, — согласился Карьедо. — Да, он славный, но если у нас так пойдет, то меня прибьют, — улыбнулся Гилберт. — Кто? — шатен удивленно посмотрел на друга. — Лови ради твоего блага может убрать всех недовольных. — Не стоит, он дорог мне, и я сейчас о Ловино. Стефана просто так не убить, да и люблю я этого засранца, но Феликса больше. — А, так вот в чем дело. Любовный треугольник, — усмехнулся Антонио. — Тогда наше вмешательство не нужно. — Абсолютно. А то еще и огребете ненароком. Короче сами справимся, — Гилберт допил кофе. — Как там фара? — Обещали позвонить, когда будет готово, — заверил Карьедо. — В тебе я не сомневаюсь, что с треугольником ты справишься. Главное, чтобы он не разросся до фигур побольше. — Не, девочки сами по себе, они меня не возбуждают. А больше мутить-то не с кем, разве что с шефом. Ладно, разгребусь как-нибудь. — А я не про тебя, — Антонио снял трубку, едва телефон завибрировал в кармане. Выслушав собеседника, Карьедо показал альбиносу большой палец. — Твоя фара готова и царапины удалены. На полировку приедешь на следующей неделе? — Не вопрос. Бэху пригоните к вечеру воскресенья. Хотя Элизабет меня тоже может за это убить... А где сейчас Лови? Я спрошу его о таком подарке для сестрички. — У Лови много дел, — Антонио что-то печатал в телефоне. — Вот тебе его номер, напишешь ему. Когда он освободится — ответит. Он скинул Гилберту телефон Варгаса. — Большое спасибо, — Гилберт пожал руку Антонио. — Прости, дружище, мне пора. А то Стефан очкарика замучает. — Приезжай почаще, — Антонио вывел его по чёрному ходу, — а то Франциск замучает меня своим нытьем и непросыхающим запоем. Сам решай кого жальче. — А как вы насчет того, чтобы провести выходные на природе? Эльзе не до нас, так что чисто мужская компания. Шашлычок под коньячок, — Гилберт улыбнулся, — Франциска я сам приглашу. — Давно пора! Вечером в беседке обо всем договоримся, — Антонио просиял дальше некуда. — А пока что у тебя дела, у меня клиенты. — Главное к воскресенью бэху сделай, — Гилберт уехал. Он набрал друга. — Але, фрацуз, ты в кондиции? — О, мон эгоистичный шер и корыстный ами, — актерский трагизм не покидал голоса Бонфуа. — Чего тебе надобно? Гравировки на золотых кольцах? — Хм, это хорошая идея, но не сейчас. Я хотел пригласить тебя на выходные посидеть мужской компанией в санатории. — А ты нас не прогонишь, как в прошлый раз? — с переигрывающей надеждой и отчаяньем одновременно спросил Франциск. — Нет, приезжай, — Гилберт улыбнулся. — Адрес помнишь? Доберешься сам? — Я доберусь до Эльзы даже с завязанными глазами, можешь во мне не сомневаться, — вскинулся Франциск. — С меня еда и напитки? — С тебя коньяк! Шашлык я замариную или сам хочешь? — Я и другие закуски приготовлю. В пикнике, как и в любви, нужно разнообразие~. — Хорошо, кухня твоя, тем более что готовишь вкусно. — Вкусно?! Ты опять убил меня, садист, — блондин обиделся. — Я готовлю волшебно и превосходно! — А Аличе? — спросил кротко Гилберт. — Аличе — Богиня, Я — Бог, — констатировал Франциск. — Вот будешь кочевряжиться — я попрошу её. Она правда пошлет сначала, но потом сделает, — он доехал до кладбища. — Тебе привет от Стефана. — Какой ты все-таки вредный, — капризно пробубнил Бонфуа, но потом отошел от своей роли и «человеческим» голосом добавил, перед тем как отключиться: — Тебе привет от Натали. — Надеюсь она с сестрой! — строго сказал он и отключился. Зайдя на крыльцо особняка услышал шум. Он состоял из металлического лязга, звуков удара и падения, а так же отчаянных девчачьих визгов. Гилберт вздохнул и погладил стену. — Досталось тебе, — он открыл двери. — Свет! — полным отчаянья истеричным голосом закричал кто-то. — Это свет! Господь услышал меня! Раздался звук, похожий на звон разбитого стекла и падение чего-то металлического одновременно. — Свет, — Гилберт погладил стену и холл залил привычный полумрак серо-голубого цвета.