Почитаете мне?

      Ночью большой дом Скамандеров казался безлюдным и отчего-то пугающим. Раньше даже в тёмное время суток можно было услышать, как точат когти о деревянные панели низзлы, или как крадётся в поисках фамильного серебра вновь сбежавший из чемодана ниффлер.       Но сегодня дом словно вымер.       Ньют зажег огонёк на кончике палочки, ступил голыми пятками на паркет. В руках он нёс потрёпанную книгу. Волшебник в старомодном колпаке укоризненно смотрел на полуночника с бирюзовой обложки.       От пола веяло холодом, и Ньют в который раз пожалел, что они убрали тёплую ковровую дорожку. Но после очередной прожжённой Томом дырки, мама, починив несчастный ковёр, его убрала. Её, не страдающую полуночными бдениями, холодный пол не тревожил.       Ньют успокаивал себя тем, что идти ему недалеко, всего лишь до конца коридора, минуя ещё одну дверь, из-под которой пробивался свет. Похоже, Тесей вновь зачитался интересной книгой, наслаждаясь редкими выходными.       И вот, нужная дверь. Легко открывшаяся, не скрипнувшая, стоило чуть толкнуть. Внутри, как всегда, царили прохлада и полумрак. Только маленький магический огонёк плавал над тумбочкой, освещая скромную обстановку. По полу в беспорядке были разбросаны раскрытые книги.       — Я слышал, как вы не спите, — ставя одну ногу на другую, чтобы как-то согреться, сказал Ньют.       Геллерт, сидевший спиной к двери, обернулся. Он, чуть прищурив глаза от света, внимательно изучал неожиданного гостя и его странную полосатую пижаму, мешковато сидящую и явно не новую. Но ничего не сказал.       Ньют, прикрыв дверь, сделал неуверенный шаг вперёд. Потом, чуть уверенней, ещё один. Присел на край кровати с такой осторожностью, будто боялся спугнуть редкого волшебного зверя. Геллерт же был обычным человеком.       — Вот, — Ньют положил книгу на кровать. — Я нашел в своей комнате. Когда я был совсем маленьким, Тесей читал её мне на ночь.       — Очень мило, — не шибко скрывая сарказма, сказал Геллерт, отвернувшись. Пользуясь возможностью, Ньют забрался на постель с ногами, при этом стараясь занять поменьше места.       — Почитаете мне?       Скромная улыбка тронула длинные губы. Ставший мягким от времени уголок книги уткнулся в спину Геллерта.       Тот чуть расправил плечи, потом нахмурился и обернулся, намереваясь выпроводить надоевшего до зубовного скрежета гостя. Вот только Ньют, желая согреться, скользнул рыбкой под одеяло и накрылся, натянув его до самого подбородка. Видно было только голову и кончики поджатых пальцев.       От такой наглости Геллерт даже развернулся в пол-оборота, молча выражая своё недоумение.       — Вообще-то, это моя кровать, — заметил он.       — Вообще-то, это мой дом, — в ответ сказал Ньют и улыбнулся. — Почитайте, — повторил он просьбу. — Хотя бы посмотрите на неё.       Геллерт вздохнул, поджимая губы, и, не скрывая неудовольствия, взял книжку в руки. В свете плавающего над тумбочкой магического огонька блеснул серебряный знак на обороте обложки. Он был слишком хорошо знаком.       Ньют уже успел подмять под себя подушку и удобней свернуться под одеялом. В серо-зелёных глазах плескалось ожидание пополам с триумфом. Геллерт потёр переносицу, скрывая раздражение.       — Ладно. Только потом вы уйдёте.       — Вполне вероятно, — Геллерт на какое-то мгновение даже поверил, что чтение действительно избавит его от общества этого приставучего любителя опасных тварей. — Мне нравится та, на которой закладка, — поспешил добавить Ньют и спрятал улыбку в одеяло.       Геллерт раскрыл книгу, с величием гиппогрифа перелистывая страницы крепкими пальцами, предназначенными для творения потрясающей даже самое смелое воображение магии, но не для чтения сказок всем желающим.       — Ободранная старуха?.. — произнес Геллерт, надеясь, что это шутка.       Ньют хохотнул в одеяло и только потряс одобрительно рыжей головой.       — Этого не было у Бидля.       — Это какая-то ересь, извините, — Геллерт почти оскорбился.       — Прочитайте, — не унимался Ньют.       — Ладно.       Геллерту надоело спорить.       Откинув от края одеяло и поставив повыше подушку, Геллерт опёрся о изголовье и закинул, вытянув, ногу на ногу. Ньют подобрал к себе побольше одеяла и, довольный, его обнял.       — Некогда в саду, в который выходили окна дворца короля Рокка Форте, облюбовали себе местечко две старухи. И были обе списком несчастий, протоколом уродств, и подшивкой всего что ни есть на свете безобразного: косы спутаны и всклокочены, лбы — в морщинах и с шишками, брови — торчащие и щетинисты…       Геллерт тяжело вздохнул и закатил глаза, но продолжил читать. Ему было очень интересно, как маленькому Ньюту не снились кошмары после таких своеобразных и очень подробных описаний.       — Поэтому, чтобы не видело их Солнце, с такой безобразной наружностью, укрылись они под портиком королевского дома. И мололи невообразимую чепуху: одна говорила, что цветок жасмина, слетев сверху, набил ей шишку на голове, другая, что соломинка вывихнула ей плечо, а первая подхватывала, что песчинка разбила ей коленку… Невероятно, — восхитился Геллерт. — У автора этой истории дома, должно быть, была целая коллекция словарей, — он фыркнул и перевернул страницу.       — Слыша эту прорву охов и ахов, король вообразил, будто рядом с ним обитает некая квинтэссенция утонченности, отборный кусочек нежнейшей ветчинки, цвет из цветов деликатности, и до самого мозга костей пробрало его желание посмотреть на это диво и выяснить, что оно из себя представляет. И стал он ронять сверху вздохи и покашливать, не будучи простуженным, и, наконец, решился вкрадчиво заговорить: «Где, где ты скрываешься, драгоценность, сокровище, прекраснейшая игрушечка этого мира? Выйди, Солнышко, поскорей, императора обогрей! Яви твою грацию, зажги твои светильники из лавки Амура, покажи твою изящную головку! О банк, в который вложено столько капитала красоты, не будь столь скупа перед тем, кто жаждет тебя увидеть! Открой дверцу бедному соколу, одари кусочком, каким тебе угодно! Позволь увидеть инструмент, издающий столь сладостный звук!»... Послушайте, Ньютон, я не знаю, кто писал этот бред, но если ваш брат это читал, я должен пожать ему руку и передать, что он эмоционально самый стабильный из моих знакомых...       Но Ньют молчал, и Геллерту пришлось опустить взгляд, чтобы проверить, жив ли тот вообще. Утомлённый тяжёлым днем, тот притулился головой к чужому тёплому бедру и крепко спал.       Геллерт с минуту смотрел в безмятежное лицо, пытаясь понять, шутка это или нет. Он протянул руку и завёл за ухо упавшие на закрытые глаза рыжие пряди. Ньют лишь довольно засопел и поёрзал, укладываясь удобнее, пристраиваясь к теплому соседу.       — Проклятые Скамандеры сведут меня в гроб раньше Министерства, — выругался Геллерт шёпотом. Щелчком пальцев сделал огонёк над тумбочкой совсем тусклым.       Поправив подушку, он опустился на мягкую постель и натянул до пояса одеяло. Он глядел в расслабленное лицо Ньюта и размышлял, не Тесей ли придумал этот бред, чтобы младший брат быстрей засыпал от невероятной занудности читаемой сказки.       Ньют вдруг дернулся, распахнул глаза и ударил коленом лежащего рядом, резко садясь. Он шарил по кровати руками, ища палочку. Геллерт шипел, держась за ушибленный бок.       — Тише, — властно, но спокойно сказал он, хватая Ньюта за локоть.       Тот не сразу, но замер, с ужасом глядя в лицо человека, только недавно бывшего ему врагом. В серо-зелёных глазах застыл панический страх. Так порой бывало, и Геллерт слышал сдавленные крики, проходя по ночам мимо чужой комнаты. Иногда он сталкивался с изнывающим от беспокойства Тесеем. Вот только оба не знали, чем здесь можно помочь.       — Спокойно, это мираж, сон… Видишь, здесь никого нет.       Непривычно для Геллерта было кого-то успокаивать, но, держа за локоть тяжело дышащего Ньюта, он искренне пытался убедить того в нереальности кошмара, пока, наконец, не притянул к себе и не обнял. Жилистое тело била мелкая дрожь.       — Тише, тише, — шептал Геллерт.       Он положил ладонь на дрожащую спину, опасаясь действовать слишком решительно, но пытаясь успокоить. Ньют уперся судорожно сжимаемым кулаком в его грудь и зарылся носом в воротник плотной пижамы, будто очень хотел спрятаться от этого тёмного мира в складках белой ткани.       — Ш-ш-ш... — баюкал его Геллерт, чуть покачиваясь. — Всё хорошо, — сказал он шёпотом ещё раз, затем повторил уже беззвучно, больше для себя.       Темнота пугала Ньюта после последних событий, но когда он был не один, ему становилось легче.       — Укладывайся давай, — Геллерту приходилось прикладывать достаточно много усилий, чтобы казаться милым, но он старался не давать выход своему характеру, потому что знал — будет только хуже, и Ньют после не сомкнёт глаз до утра. Он старался быть в своих движениях осторожным до конца, аккуратно опуская так окончательно не пришедшего в себя Ньюта на подушку. В груди трепетала слабая надежда, что стоит только накрыться одеялом, как сон придёт сразу, подарит покой. Как бывает у нормальных людей, которыми им никогда не стать. Но Ньют вдруг, как испуганное животное, снова прижался к груди, утыкаясь лицом в район ключиц.       — Ладно, засранец, убедил, — больше себе сказал Геллерт, обнимая правой рукой бледную шею, чувствуя ладонью пульсирующую жилку, поглаживая затылок. Щелчком пальцев он погасил магический огонёк, ввергая комнату в объятия темноты.       На пробу он закрыл глаза. Темнота не казалась теперь такой уж всепоглощающей и злой, потому что спутанные волосы, в которых застыла рука, дарили чувство защищённости. Он был не один.       Он глубоко вдохнул, набирая полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнул, точно решил погрузиться на самое дно океана.       Оба проспали до самого утра и не видели ни одного кошмара.

12 марта 2017 г.