Алконост и Нага

      Темная горная гряда уходит высоко в небо, подпирая кристально-снежными пиками голубое небо и расплывчатые белые облака. У подножия цепи с западной стороны раскинулся древний лес.       Старые, покрытые мхом деревья плотной стеной стоят перед горами, не впуская никого в себя. С высоты птичьего полета лес был похож на крышу одного большого дома. Свет солнца еле-еле пробивался сквозь листву. Лишь тонкие лучики достигали густой влажной травы, рассекая душный воздух и выхватывая пылинки. Несмотря на свой возраст и мрачный вид, в лесу кипела жизнь. Птицы издавали звонкие трели, белки прыгали с ветки на ветку, пряча орехи и готовясь к зиме. По травяному ковру изящно шла лисица, уча свой выводок слушать лес и искать добычу.       С восточной стороны к горам подходила пустыня. Желто-красная. Горячая, как поверхность солнца. Ветер не встречал препятствий на своём пути, наметая песочные холмы. В этой части света прижились лишь кустарники с длинными тонкими листьями, корни которых уходили глубоко в землю. Когда ветер дул и проходил сквозь листву кустарников, они издавали поистине чудесный звук, похожий на игру свиристели. Путники, изредка забредавшие в пустыню, слыша эти звуки, ложились на песок и засыпали. Песчаные барханы становились для них могильными курганами.        Высоко в небе, со стороны солнца, появились две темные точки. С каждой секундой точки увеличивались, принимая облик странных существ. Когтистые лапы до колен. Кожа на лапах бугристая, светло-бурого оттенка. От колен до пояса существа покрыты перьями темно-бурого оттенка. Точной границы, где заканчиваются перья и начинается человеческое тело, не определить. На бедрах существ были юбки черного цвета, которые скрывали этот переход от тела птицы к телу человека. По краю юбки был вышит узор, напоминающий лошадей. Со спины, на юбке, был разрез, из которого торчал вильчатый хвост. От лопаток до поясницы, вдоль позвоночника, были крылья. Цвет оперения на крыльях и хвосте был схожим с оперением на ногах. Такой же тёмно-бурый цвет. Разве что, с каждым взмахом крыльев, перья на солнце сверкали зеленым металлическим оттенком. Человеческие руки плотно прижаты к телу. Во время полёта они мешались.       Подбородок и шея выкрашены белой краской, а губы черной. Глаза существ были под стать перьям. Тёмно-бурые. Черные волосы заплетены в мелкие короткие косички. Человеческие головы украшены коронами из мелких перьев стрижей.        Полулюди-полуптицы. Алконосты.        Достигнув гор, пара сложила крылья на спине, резко спикировав вниз. Тяжело приземлившись на естественный карниз, созданный дождями и ветром, одно из существ рухнуло на колени. Алконосты тяжело дышали. От их тел разило потом, дымом и гарью. — Скорее, Диомид. Совету нужно сообщить о пожаре, — спутник гонца тянул товарища за руку, пытаясь того поднять. — Иди один, Вилас. У меня больше нет сил. Я тебя догоню… — Грудь Диомида тяжело вздымалась, а по лицу струился пот. Стекая на подбородок, он смывал краску.        Вилас уже стоял лицом к каменной толще. Проведя указательным пальцем вертикально, он отошел на шаг назад. Скала стала плыть, словно мираж в пустыне. С каждой секундой камень таял, исчезая. Вскоре перед Алконостом появился узкий неровный проход в гору. Вилас плотно прижал крылья к спине. Кончики перьев волочились по камню, собирая на себя пыль и мелкое крошево.        Встав боком и пригнувшись, Алконост скользнул внутрь. Лаз был узким и низким для рослого представителя народа Алконоста. Макушка достигала потолка, а руки и голая грудь царапались о неровные шероховатые стены прохода. Идти приходилось в полной темноте.       Тайный лаз плавно уходил вниз. Спустя несколько минут туннель стал расширяться. Потолки становились выше, стены шире и искуснее вырублены. В стенах, почти под самым потолком, появились гнезда в которых стояли факелы. Огонь разгонял тьму, живущую в этом туннеле.        Алконосты не могли бегать. У них это получалось криво и неуклюже. Да и гордый народ не мог позволить, чтобы кто-то увидел этот позор. Но в этом туннеле, где нет ничего, кроме света огня и тьмы, Вилас пустился в бег. Когти на лапах шкрябали по полу. Шаги получились рваными и неумелыми. Полуптицу то и дело клонило вперед. Еще чуть-чуть, и он бы с разбегу упал на пол, разбивая лицо и нос в кровь.        «Быстрее, быстрее… Почему летать проще, чем бегать? Ну, почему же?!» — думал Вилас каждый раз, когда его когтистые ноги цеплялись друг за друга.        Дыхания не хватало. Могучая грудь посыльного бешено вздымалась. Пот скатывался по лицу, смывая белую краску с подбородка и шеи. Мутные капли падали на грудь, оставляя разводы.        Проход перестал уходить вниз. Он шел ровной линией. Алконост был почти у цели. Завидев вдалеке тупик, Вилас сбавил обороты, стараясь отдышаться.        Остановившись у стены, он повторил тот же самый жест, что и на поверхности. Тупик стал медленно таять, пропуская гонца вперед. Когда в стене появилась арка, он скользнул внутрь, чтобы тут же быть остановленным.        Перед лицом загнанного получеловека лязгнули скрещенные алебарды. — Нельзя, Стриж. Идет заседания Совета! — Я с границы. Там… Там… — дыхания не хватало.       Воин пожал плечами. Он был ростом с Виласа. Безымянный воин был шире в плечах, чем гонец. Плечи шире, а крылья немногим слабее, чем у него. Крылья были покрыты перьями цвета земли, а маховые перья — черные. Голова начисто выбрита. На поясе красная юбка с узором Воина. На шее ожерелье из пуховых мелких перьев.       Если Вилас попробует прорваться к Совету, то головы ему не сносить. Был бы этот воин один… А так их двое и в руках алебарды. Выбежать в центр Зала Совета он не успеет. Они его не догонят, но брошенная алебарда в спину будет концом его короткой жизни.        Неожиданно Воин замахал рукой, кого-то подзывая к себе. Алконост стал приближаться, и Вилас понял, что Гриф подозвал к ним секретаря Совета. — В зал тебя пустить не можем, но и мы не дураки. Раз ты использовал тайный ход, значит дело серьезное… — Полуптица улыбнулся.        Вилас облегченно вздохнул. В их народе бытует мнение, что Грифы сильные Воины и любят драться, но мозгов у них меньше, чем у Кур. А оказывается, бывают исключения.        Секретарь быстро семенил на тонких длинных желтых лапках по направлению к Воинам и Виласу.        Крылья Секретаря были прижаты к спине. Оперение его тела было коричневато-серым и усыпанным мелкими черными пятнышками. Лицо полуптицы было выкрашено в белый цвет, как и шея. Настанет зима, и он сменит своё оперение на более тусклое и простое. Крылья и ноги станут серыми, а к выкрашенному в белый цвет лицу добавится так же выкрашенный торс. Глаза коричневые, как и у большей части населения гор. А вот нос был длинный и тонкий. Одна из отличительных черт Поручейников.        По краю белой юбки струился отличительный узор его занятия. Он был не просто Секретарем Советов, а его Летописцем. По краю юбки были вышиты стилус и восковые дощечки. Через правое плечо была перекинута холщовая сумка, в которой хранились эти самые дощечки. В тонких длинных пальцах он крутил два стилуса.        Грифы убрали алебарды, позволяя Виласу выйти из прохода и встать на один уровень с Воинами. Склонив голову, он стал ждать, пока Секретарь с ним заговорит.        Поручейник внимательно оглядел усталого гонца. Краска с его лица практически стерлась под тонкими струйками пота. На теле и руках были следы копоти. Склонив по птичьи голову в бок, Секретарь заговорил: — Я Ифра. Секретарь Совета. Говори быстро и коротко. Излагай саму суть. Совет занят очень важными вопросами. Мне нужно все записывать.        Вилас скривился. Совет должны были уважать и любить все Алконосты. Но как можно любить тех, кто никогда не поднимался в небо и не знал полета? — Я — Вилас Стриж. С Южной заставы, что близ столицы Наг. Меня прислал сюда командующий заставы. Рядом с городом бушует пожар. Он почти достиг стен города и гор…        Ифра взмахнул рукой, прерывая речь Стрижа. — В лесу слишком влажно. Огонь далеко не разойдется. И у Наг в большом количестве имеется вода. Тушите огонь лишь тогда, когда он вплотную подойдет к горам. Разве эта тактика не известна командующему? — Поручейник явно был недоволен. Сейчас пик лета и пожары возникали в разных частях леса. — Нет смысла… — Огонь черный! От него плавится камень! — громко вскрикнул Вилас, делая шаг вперед. Один из воинов схватил гонца за руку. Стриж недовольно выдернул руку, продолжив говорить. — И Наги с ним не справляются. Мы тоже. Нужно срочно что-то делать!       Глаза Поручейника округлились, а брови вопросительно изогнулись. — Черный огонь? Ты не врешь, Вилас Стриж? — Ифра подошел на шаг к посыльному, заглядывая тому в лицо. — Может ты ошибся? — Нет! Огонь черный. И он не похож на огонь. Он как вода... Переливается и пожирает все на своем пути! Камень плавится, как снег. Клянусь своими крыльями! — Вилас ударил себя кулаком в грудь и рухнул на одно колено перед Ифрой. — Я не вру, как и десяток других Алконостов на заставе! — Стой здесь. Я сообщу Совету...        Поручейник резко повернулся, зацепив кончиком хвоста лицо Виласа. Ифра не обратил на это внимание, хотя в более мирной обстановке Стриж мог счесть это за вызов на Гонку за Солнцем. А Вилас лишь сморщился, понимая, что это всего лишь случайность.        Ифра быстро семенил в полумрак зала Советов. Потайной ход, через который пришел Стриж, был самым коротким путем в Зал. Если бы он явился в город через центральные ворота, то ему потребовалась бы несколько часов, чтобы достичь дверей зала, а затем простоять в очереди, ожидая аудиенции.        Зал Советов был вырублен в горе, как и все города, которые населяли полуптицы. Зал уходил спиралью вверх, а на тонких тропках сидели Алконосты, не имевшие возможности летать.        В центре зала был вырублен бассейн, полный холодной прозрачной родниковой воды. В бассейне плавали маленькие рыбки трех цветов. Рядом с бассейном находилась гигантская, закрученная по спирали морская раковина. Летописец, когда хотел привлечь внимание всех Старейшин, дул в раковину.       Под самым потолком зала было вырублено квадратно окошко, которое смотрело в небо. В определенные часы дня и ночи в окошко было видно солнце и луну. Лучи этих светил попадали точно центр бассейна.       Освещен зал был тускло. Факелы располагались через ярус.        Ифра как ужаленный подлетел к раковине и, сделав глубокий вдох, приложился к ней. Звук, вырвавшийся из раковины и усиленный стенами Зала, разнеся под самый потолок.       Взгляды всех Алконостов были направлены лишь на Ифру. Из полумрака послышался старый скрипучий голос: — Что стряслось, Ифра? — Пришло сообщение с Южных границ. В лесу бушует Черный Огонь. Столица Наг практически уничтожена. Огонь подбирается к горам.        По Залу пробежался шепот. Ифра обвел взглядом весь зал. На тропах, на которых восседали Старейшины, появилось оживление. — Мы не можем помочь Нагам! Они оскорбили нас прошлой зимой! — Послышался злобный крик откуда-то сверху. — Мы должны им помочь. Это восстановит наши отношения с ними! — Моментально раздался ответ.        Ифра со скоростью Сапсана записывал на табличку то, что услышал от Виласа и то, что слышал сейчас.        Спор нарастал. Старейшины с языка переходили на крики своего вида. Крикливые Страусы норовили пнуть тихих и маленьких Киви, Пингвины в протесте поднимали руки и хлопали своими короткими крыльями, нанося сами себе болезненные удары.        Спор — помогать Нагам или нет — грозился перерасти в свалку, если бы не самый старый Алконост.        Из полумрака, к бассейну, вышел старый Дронт. На его плечах был накинут плащ, сплетенный из свежей травы, скрывавший его маленькие уродливые облезшие крылья, старые лапы, покрытые бородавками, и длинные закрученные ногти. Всё, что могли видеть присутствующие — это старческое сморщенное лицо, белесые глаза и нос, покрашенный зеленой краской. — Зачем ругаться и ссориться? На всё воля Небес... — Старый Дронт возвел глаза к окошку, которое было под самым потолком. — Стоит ли нам помогать Нагам, Ифра?        Ифра кивнул, понимая, что хочет от него Старейшина. Спрятав стилусы в сумку, он закрыл глаза и запустил руку в бассейн. Нащупав пальцами скользкое чешуйчатое тело рыбки, он выдернул руку из воды, обдавая Дронта брызгами. Не разжимая глаз, он поднял руку высоко вверх, раскрывая ладонь. На ладони, в агонии, билась рыбка. — Кто мне скажет, что это за рыбка? — Старик поднял невидящие глаза вверх.        Все молчали. Никто не хотел быть вестником Небес и Судьбы. — Что за рыбка? — Голос старика вновь пронесся по спиралевидному залу.        Кто-то спрыгнул за спиной Ифры и, шлепая перепончатыми лапами по каменному полу, приблизился к старику и Летописцу. Это был Лонт Пингвин. Короткие перепончатые желтые лапы, белая грудь и спина, покрытая черной шерстью. Лицо выкрашено в белый, а нос в красно-черный. — Это белая рыбка, Дронт. Белая. Мы идем на помощь Нагам.