Твоя взяла

Безликая и беспощадная пена — результат бушующей воды, продолжала обрамлять кромку выступающих валунов. Облака, подобные сахарной вате из далекого, но не слишком запоминающегося детства, отбеливали мутные гребни водного источника, играя отражениями на речной ряби. Шумные деревья неистовствовали, отдаваясь на попечение сорвавшегося из ниоткуда ветра. Здесь не было слышно мелодичных трелей птиц, наполняющих измученное сердце пусть и мнимой, но гармонией. Нервы, как струны арфы, до предела натянулись, но пошевелить даже кончиками побледневших пальцев оказалось слишком сложно. Ее взгляд был устремлен ввысь — туда, в молочно-лазурное небо, где сладкой патокой разливались лучи послеполуденного солнца, вихрями проносились недобитки прорвавшихся сюда неведомым способом демонов, где в разных концах небесной глади возникали вспышки, способные бросить вызов самому дневному светилу. Сюра смотрела на них мучительно долго и втайне мечтала оказаться поближе, чтобы как следует рассмотреть все происходящее своими глазами. Но хуже собственной беспомощности ничего и быть не может. Силы покинули экзорцистку еще на третьем десятке внезапно нагрянувших в огромном эквиваленте врагов, и теперь ей ничего не оставалось, кроме как сидеть на разбитых в кровь коленях у кромки реки и наблюдать, что бывало за последнее время слишком часто. Подоспевшая вовремя помощь, по обыкновению припозднившаяся, казалось, в поддержке не нуждалась. От этой мысли ей становилось тошно. Да и не от одной только мысли. Полный собственного пафоса и решительности показать, кто тут самый сильный, он раздражал Киригакуре до скрипа зубов. Постоянные игры в «кошки-мышки» и «догонялки»… Экзорцистка слишком сильно устала от всего этого ребячества, но изредка в охотку поддерживала, покрывая ненавистника рядом незаурядных прозвищ. Только Артур подобную банальщину в счет брать не считал нужным и без прикрытия усмехался, изводя и без того взбешенную подчиненную едва ли не до белого каления. Ему это симпатизировало точно так же, как и морально втаптывать в грязь белоснежным сапогом всех тех, кто смел ему перечить. Темная кровь теплой струйкой сбежала по ноге, оставляя на нежно-персиковой коже яркую отметину. Сюра без удовольствия на нее покосилась, в очередной раз проклиная на свете то дьявольское отродье, благодаря которому ей теперь приходилось ощущать каждой частью своего израненного тела проклятые крупинки песка — мелкие тельца, когда-то бывшие единым целым. Девушка набрала в ладонь свободной руки горсть здешней почвы, отдаленно напоминающей золотое пшено. Песок нетерпеливо заскользил между пальцами, осыпаясь к ногам. Ровно так же, частичка за частичкой исчезали в небе темные пасти и клыки, демоны выли подстреленным зверем. Этот дикий, смертоносный вопль был ничем иным, как результатом лютой ненависти, рвущейся наружу из демонической стали. Из подвернувшихся под внушительный меч никто не ждал пощады. Паладин был не из тех, чьи разум и руки в нужный момент дают осечки. Огненно-рыжие волосы униженной поражением Сюры трепал ветер, бессовестно ударяя прядями оных по оголенным плечам и внушительному бюсту. Но ее, в общем-то, такие проказы буйной стихии мало волновали. Куда более интересным зрелищем пылали небеса, рассекаемые очередным «ударом зодиака». Завершающим и эффектным. Вопреки лютому желанию экзорцистки, начальник приземлился не в реку, а рядом с ней. Он выглядел уставшим и даже изможденным, волосы оказались в меру растрепанными, белоснежное одеяние покрылось серыми пятнами, а правый рукав показался даже порванным. Киригакуре непроницаемо смотрела на него, борясь с отчаянным желанием разок-другой недобро высказаться. Огюст, загнав меч на десятую часть в песок, оперся о его рукоять и облегченно вздохнул. - Не стоит аплодисментов и благодарностей. А ты теряешь сноровку, Сюра. - Я не нуждалась в помощи. Тем более, плешивый, в твоей, — огрызнулась девушка. - Правда? — светлые брови собеседника иронично изогнулись, изображая крайнюю степень превосходства. Словно по какому-то подлому закону, принятому Всевышним, не то из-за обязательств, не то из-за шанса вновь явить миру свою силу Ангель всегда приходил ей на подмогу в слишком опасных ситуациях и заставлял упиваться чувством собственной никчемности. И это бесило девушку нисколько не меньше, чем его картинное показушничество. На самом же деле, где-то в глубинах своего подсознания рделись капли благодарности и уважения к нему. Ведь если бы не Артур, то тело ее уже давно было бы предано земле. С надменной улыбкой Паладин взирал на экзорцистку сверху вниз, и Сюра бы многое отдала за то, что бы узнать о тех чертях, что скрываются за холодной синевой его миндалевидных глаз. А внутри нее самой царил самый настоящий хаос… Будучи с детства ребенком, не приемлющим мнения общества, Киригакуре всегда шла своей тропой навстречу и трудностям, и радостям. Среди людей почти не было тех, к кому бы она прониклась искренними чувствами. Ни до кого, кроме наставника, ей не было дела, пока в ее обыденную, одичалую жизнь не ворвалось оно — скверное подобие ангела с манией величия. Молодой экзорцист, позже ставший Паладином, оказался человеком приятной наружности, но с абсолютной противоположностью характера. Искать подход к такому типу Сюра принципиально отказалась, заранее планируя вести с ним чисто деловые отношения, по каким-то причинам затем переросшие в логическую игру на придумывание остроумного прозвища. Она точно знала, что Артур питает к ней то же презрение, что и она к нему, но со временем начинала сомневаться в собственных чувствах. Разумеется, его было, за что невзлюбить. Но лишь душевное равновесие давало слабину, стоило только Огюсту вновь ввязаться в учиненные самой девушкой разборки. Она испытывала к нему симпатию и презирала одновременно. Парадокс, однако. Мужчина нехотя смахнул со лба выступившую испарину и чуть ослабил галстук. Только спустя несколько минут своих скорбных размышлений Киригакуре заметила, как в действительности разодранный по шву рукав его плаща начал пропитываться алой жидкостью. Сердце тревожно подпрыгнуло в груди, пропуская очередной удар. Хоть рана явно не была смертельной и, казалось, совсем не смущала Паладина своим присутствием, повод для волнения у девушки был. Сколько она была знакома с Ангелем, то ни разу не замечала на нем и капли крови. По крайней мере, собственной. - Ты, как видно, тоже не в самой лучшей форме, — не без удовольствия съязвила экзорцистка. - Ничего подобного, — в ответ наигранно надулся блондин. — Это всего лишь издержки профессии. С запада повеяла очередная порция ледяного воздуха, в который раз напоминая о скором наступлении осени. Киригакуре не любила это время года только потому, что ненасытные ливни, имеющие привычку разводить грязь и превращать золотистую листву в пустой мусор, лишь нагоняли тоску. А радости в ее жизни и без того становилось все меньше и меньше. В будни от депрессии девушку спасла только отменная выпивка. Стоило только родному пиджаку коснуться плеч, от радостных воспоминаниях о привычных баночках с пивом мысли Сюры вновь возвратились к апогею ее неутешительных дум за последние несколько месяцев. Артур, посчитав свою миссию по спасению вечно полуголой подчиненной от холода выполненной, направился обратно к Калибурну, на этот раз намереваясь убрать тот восвояси. Девушка, в удивлении приподняв брови в ответ на абсолютно неожиданную заботу, решила задать терзающий ее вопрос сразу в лоб: - Ты ведь столько раз намеревался со мной покончить, так почему же защищаешь? - Таков приказ Ватикана, — без тени сомнения отозвался Паладин. Киригакуре раздосадовано вздохнула. Право, а что она собиралась еще услышать от до тошноты исполнительного нарцисса? Река насмешливо зарокотала, обдавая протянутые к ней ладони ледяными потоками воды. Сюра не поскупилась и хорошенько брызнула ей себе в лицо. Сейчас следовало освежиться, чтобы отогнать коварное наваждение и пустые надежды. Огюст не тот, кто видит дальше собственного носа. Впрочем, ни заунывный ветер, ни бесстрастное течение, ни кружившиеся в воздухе листья не смогли подсказать ей верного ответа. И лишь Ангель, все это время украдкой наблюдая за собеседницей, слабо улыбнулся собственным выводам.

***

Половина десятка одинаковых на вид и абсолютно пустых внутри баночек раскатились по столу, стоило только шестой из них громко быть опущенной на деревянную поверхность. Сюра пьяно поморщилась, пытаясь поймать палочками кусочек омара, что так нагло скользил по тарелке и ни в какую не хотел оказываться в одном желудке с лошадиной дозой алкоголя. Плюнув на это гиблое дело, она бесстыдно поймала упрямую пищу рукой и не без удовольствия закинула в рот. - Милочка, будь добра еще четыре штучки, — как можно громче крикнула охмелевшая экзорцистка. Получилось через чур громко. Официантка поморщилась, но заказ быстро выполнила. - Знаешь ли ты, что чрезмерное распитие спиртных напитков вредит здоровью? Киригакуре смерила нагло подсевшего к ней за столик мужчину уничтожающим взглядом и откупорила баночку. - Оставь меня в покое, придурок. Ангель деловито закинул ногу на ногу и с издевательской улыбкой принялся наблюдать за подчиненной. Едва не поперхнувшись под пристальным взглядом, Сюра сдалась. - Что тебе надо? Вообще-то я не нуждаюсь в компании. - О, не сомневаюсь, — хмыкнул Паладин, бессовестно проигнорировав вопрос. — Есть ли на этот раз повод? Не то алкоголь сыграл свою непосредственную роль, не то небезграничное терпение подошло к концу, но решительность свалилась на девушку, как снег на голову. Уж теперь-то она выскажет ему все, что думает… - Во-первых, повод есть всегда. Во-вторых, я сегодня устала, — заплетающимся языком пролепетала экзорцистка. — И, в-третьих, — она вскочила из-за стола, — Господа, а выпьем-ка за тупоголовых мужиков, которые ничего в любви не смыслят! После торжественного ораторства, Киригакуре залпом осушила остатки начатой баночки и, не удержавшись на раненой ноге, повалилась на пол. С нотками немого раздражения Огюст поднял несчастную и даже почти успел посадить на стул, когда той вновь пришел в голову гениальный тост: - А еще хотелось бы выпить за плешивых… На этот раз терпение кончилось даже у выдержанного по своей натуре Паладина. Не придумав решения лучше, он просто-напросто заткнул ее грубым поцелуем. Девушка сопротивляться не спешила, только сильнее сократив расстояние между телами. Как только сильные руки плотнее сомкнулись на худой талии, по низу живота прошла волна жара, вынуждая и без того лишившуюся здравого рассудка особу потеряться в пространстве и времени. И лишь Артур, как человек с теперь уже относительно ясным умом, нашел правильным не мозолить глаза случайным свидетелям. - Эй, пусти немедленно! — подобно настоящей змее, извивалась на руках мужчины Киригакуре. — Невесту так свою к алтарю потащишь, а меня на землю поставь! Миновав порог, Огюст с удивительным наслаждением вдохнул вечерний воздух, устремляя взгляд к звездам. - До алтаря, быть может, нам еще далековато, но до кровати я понести тебя согласен. Киригакуре присмирела, прислушиваясь к учащенному биению чужого сердца. - Ладно, твоя взяла, — буркнула она удобно устраивая голову на мужском плече. — Неси давай, мой конь ретивый…