Привет

…Стук. Ритмичный, чередующийся стук. Как часто вы слышите этот звук? Может, вы работаете бухгалтером, и весь ваш день проходит под канонаду ударов по кнопкам клавиатуры компьютера или же печатной машинки. Или может, вы профессиональный хоккеист, и стук удара шайбы об клюшку автоматически заставляет вас сконцентрироваться на достижении цели, а именно- на поиске лучшего варианта, как обвести защиту команды противника и загнать черный «блин» в небольшие ворота. Сколько еще разных чувств может вызвать у человека лишь один стук? Сколько приятных и ужасных воспоминаний, связанных с этим простым, «деревянным» (а чаще всего, со словом «стук» у людей сочетается именно удар почему-то деревянному, я проверял) звуком роятся в умах людей? Если прислушаться, то вся наша жизнь состоит из стуков. Человек обязан своей жизнью стуку. Наше сердце без обеденных перерывов и выходных, качая кровь по артериям и венам, обогащая каждый орган, всю жизнь стучит в груди. Стук-стук-стук… Пару дней назад я мог с уверенностью сказать, что этот короткий звук не вызывает у меня каких-либо ассоциаций с чем-то враждебным, угрожающим. Скорее, я на протяжении всех своих лет просто не замечал его. Но сложно не обращать внимания на эти ритмичные удары, когда кто-то заколачивает гвозди в крышку гроба, в котором ты лежишь… Я не люблю жаловаться, и мало когда кому-то «плакался в жилетку». Скорее всего, это связано с тем, что мало у меня было друзей. «Было»… Как-то странно я раньше времени себя причисляю к мертвым. Хотя, данная перспектива очень возможна, в данных-то условиях. Как я сказал ранее, я не люблю жаловаться, но честно скажу: расклад дел абсолютно не устраивал меня. «Не устраивал»- достаточно мягко сказано. Были бы у меня силы на то, чтобы орать- я бы орал так, словно в меня только что всадили заряд соли из ружья. Нет, не так… Словно в меня всадил заряд соли целый полк линейной пехоты. В принципе, я так и орал, пока меня везли. А теперь- нет. Кажется, я сорвал голос за эту поездку… Какая ирония. Я вспоминаю прошлый отпуск, когда, имея лишь небольшой фургончик, я поехал, куда глаза глядят. Останавливался на ночь в придорожных барах, хотя спокойно мог переночевать в «доме на колесах». И веселился до первых лучей летнего теплого солнца. Веселился так, что ноги позже не держали изрядно уставшее тело. Смеялся, пока голос не охрипнет… Сейчас же голос охрип ничуть не хуже, чем тогда. Только вот смеяться мне вовсе не хотелось… Эти три мужика в черном вломились в мой дом посреди ночи. Я даже не успел спуститься в коридор: они поднялись в мою спальню. Правда, перед тем, как вырубить меня и связать, я успел вмазать одну из них так, что двум другим пришлось своего товарища, как впрочем, и меня, оттаскивать в машину на плече… Я не знаю, что им нужно… Ей богу, не знаю. Я не знаю, куда меня везут (но, судя из того, что я лежу в гробу, у меня не много вариантов), да и о том, что я лежу именно в «деревянной коробке для трупа» я узнал лишь из разговора этих громил. Помниться, будучи еще студентом, я ходил на «Уроки выживания». Здоровый, словно шкаф, инструктор с татуировкой в форме боевой гранаты, на которой красовалась гравировка «Никогда не сдавайся», обучал нас - одиннадцать парней, как именно нужно ориентироваться в диких условиях, как добывать огонь при помощи палок, (Я этому так и не научился. Единственное, как я добывал огонь - при помощи зажигалки, спрятанной у меня в «срытом» кармане брюк ). Только вот я не помню, был ли у нас урок по теме «Как выбраться из гроба, если тебя везут в машине черт знает куда в сопровождении двух «троллей-переростков» ». В любом случае, такого я не припомню. Может, я просто пропустил это занятие… Пару часов назад мы приехали на место... Я могу поклясться, что ребята потратили на поиски кладбища ничуть не меньше пары месяцев: оно словно было со страниц того ужастика, которого ты читал в четырнадцать лет глубокой ночью, накрывшись с головой одеялом… Черные, покрывшиеся мхом кресты словно поглощали тьму вокруг себя, а лунный свет выхватывал лишь фотографии «обладателей данных престижных мест». Мраморные плиты, словно маленькие маяки, торчали то тут, то там. Казалось, что вот-вот завоет где-то в дали волк. Впрочем, завыл лишь тот тип, которого я вырубил- тот начал приходить в себя, и ему явно не нравилось состояние его челюсти: в удар я вложил весь свой испуг от нежданного нашествия и весь свой опыт в области бокса. Не сказать, что я был дико напуган его воем, но вот его высказывания и речи в мою сторону явно были окрашены в не совсем приятный «оттенок». Двадцать минут назад на гроб, в котором я лежал, положили крышку и начали вгонять в неё гвозди. Железные «истуканы» с треском входили в гладкую поверхность доски, буквально рвали её, засыпая мне глаза и нос щепками. Пытаясь хоть как-то уберечься от этого, я попытался повернуться на бок. Зря я это сделал: следующий гвоздь через дерево порезал мне предплечье. Порез, как мне казалось, был не шибко большим, но кровь горячей струйкой побежала через порванный халат по плечу. Находясь в абсолютной темноте, я словно явно видел, как снаружи играли улыбки на лицах моих палачей… Еще чуть погодя, я почувствовал, что мою «крохотную комнатку» подняли и, чуть раскачав, бросили в могилу. Удар был не сильный, а значит, что и сама яма- неглубокая. И я уже начал надеяться на то, что все-таки есть шансы на то, что я вылезу отсюда… Звук ударов комьев земли сверху резко остудил мой пыл, и морально «вгонял в могилу»… Прямо по адресу, черт побери. На место надежде и стремлению бороться пришло смирение и абсолютное, всепоглощающее уныние. Я лежал, истекая кровью , в деревянном «саркофаге», который должен был послужить мне одновременно и «последним местом проживания» и «кельей, где я умру». Я лежал под землей, черт знает за сколько километров от дома… Черт, кажется, этим утром кофе все-таки не будет… Минуты три назад перестал быть слышен звук уезжающей машины. Наступила абсолютная тишина. Не такая, какая зависает в воздухе на работе после слов директора: «Прошу внимания». Не такая, какая висит в комнате после заявления твоей девушки о том, что «надо расстаться». Абсолютная тишина… Казалось, что если она продолжиться ещё хотя бы пару минут, то у меня лопнут глаза. А если что-то сейчас издаст звук- я от страха испущу дух… Мне сразу вспомнилось, как в детстве, по совершенной случайности, я сломал своему однокласснику руку- играясь, я завалил его и сам умудрился рухнуть. Прямиком на него. Так как это было после занятий, преподавательница узнала об этом лишь на следующий день. Тогда меня выставили к доске и начали задавать вопросы, как и почему это произошло. В какой-то момент прозвучал вопрос: «Что это за игры такие?!» . Я помню, как множество мыслей в тот момент крутилось у меня в сознании. Я думал, что ответить. Но я был достаточно стеснительным, чтобы прямо сказать, что я не хотел, чтобы так вышло, поэтому мог лишь молчать. И в классе стояла тишина… Паника накатывала безмолвной волной, словно прибой. Глаза, хоть ничего не видя, но метались туда-сюда в поисках хоть чего-то… Хоть чего-то. Любая деталь, любая вещь, отличающаяся от «абсолютной тьмы» казалось мне великим спасением. Этаким «Ноевым Ковчегом» для еще одной особи… «Привет.»- раздалось откуда-то сзади…