Потому что я хотел, чтобы меня поймали

      Она надевает лучшее платье и лучшую маску.       И Бобби помогает выбрать и то, и другое. Хлопковое белое платье, простое и без изысков, подвязанное широким кожаным поясом, выглядит отлично, но, хоть Скай и привыкла полагаться на свою смекалку, она нервничает — ей никогда не приходилось делать подобное в качестве агента. У Бобби уже был опыт в таких делах, в именно таких делах, но, к несчастью, она спалилась перед потенциальным покупателем много лет назад, поэтому на операции ничем не поможет.       Зато она может объяснить Скай, как себя вести. А заодно привести ее в божеский вид, потому что по совершенно непонятной причине Скай не ощущает себя Матой Хари.       — Я его очень хорошо знаю, — говорит Бобби, одергивая платье Скай. — Думаю, лифчик надевать не стоит.       — Ну, я не умею, как ты, сиськи в лицо совать, но…       Бобби улыбается ей — в духе «ну да, конечно» — и Скай фыркает. Все у нее с грудью в порядке, спасибо.       — Поверь, он на это клюнет. Он именно из таких парней.       Скай приподнимает бровь.       — Нет, спасибо, думаю, бюстгальтер я оставлю.       Бобби пожимает плечами.       — Мне же не надо настолько сильно втираться к нему в доверие? — спрашивает Скай.       — Мы собираемся просто поговорить с ним и договориться о встрече с его боссом, — напоминает им Коулсон. Он впечатляюще не впечатлен их разговорчиками о сиськах. Профессионал своего дела.       Скай улыбается. Ей не нравится играть подлизушку к плохишу, но тут хотя бы Коулсон будет контролировать каждый ее шаг. Это заставляет ее чувствовать себя менее «грязной», если так можно сказать. И менее импульсивной. Она должна выдать себя за перебежчика, продающего информацию об одаренных людях, скрывающихся от тех, кто на них охотится. Коулсон же по совету Бобби будет рядом, чтобы, так сказать, пробудить дух соперничества — так проще всего вынудить человека ошибиться. Свести его с ума от ревности. Хантер тут же вызвался помочь, но у Коулсона больше опыта и он больше похож на типа, которой был бы заинтересован в том, чтобы перекупить у Скай несуществующую информацию. Не в обиду Хантеру, но Скай так действительно больше нравится.       — Вы тоже неплохо выглядите, сэр, — поддразнивает Коулсона Бобби.       — Да, я знаю, — невозмутимо отвечает он.       Не то чтобы у Скай были какие-то предубеждения, но ей все равно больше нравится он такой, без темного костюма и выглаженного галстука, хотя и немного подловатый в этой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и ухмылкой, которой нельзя доверять.       Парень, которого они пытаются обхитрить — Тед — лишь шестерка, прислужник, как объясняет Бобби, и им надо узнать, для кого он хочет купить информацию. В мире, в котором одаренных людей становится все больше, важно знать, кому это так интересно, где они прячутся.       Они сидят и пьют в баре отеля, выжидая Теда-Шестерку, и Скай пытается повторить старый трюк с тем, чтобы сделать вид, что она пьет намного больше, чем есть на самом деле. Все ради того, чтобы создать нужный образ.       — Нам надо узнать, кому нужна эта информация, — повторяет Скай скорее для себя, чем для Коулсона. Это важно.       — Узнаем, — говорит он, очень серьезно смотря ей прямо в глаза. — У тебя все получится.       От этого дышать становится немного проще. В зеркале за барной стойкой она замечает приближающуюся цель.       — Он здесь, — говорит она Коулсону. — Давай, коснись моей спины, сделай что-нибудь сексуальное. Пусть подумает, что он тут в проигрыше, выведи его из себя.       Коулсон улыбается ей, как будто он впечатлен и рад, и медленно проводит ладонью по задней части ее платья. Его прикосновение такое теплое и сексуальное, что Скай видит в этом ранее непредвиденную проблему на этом задании. Она отпивает из бокала и расплывается в самой абсолютно-искренней-мамой-клянусь улыбке, прижимаясь к его руке.       Тед, к слову сказать, прямо вылитая шестерка преступной организации из какого-нибудь фильма. Песочного цвета волосы, на вид — около сорока пяти и в костюме, по типу которого сегодня не может носить Коулсон, только подобранный с меньшим вкусом. И, да, от него за милю несет подляночкой, только теперь это ничего, кроме раздражения, не вызывает.       — Не думал, что мы будем не одни, — говорит он, с понимаемым подозрением рассматривая Коулсона.       Тот лишь самодовольно полуулыбается и позволяет Скай вести переговоры, медленно отпивая из бокала.       — Он еще одна заинтересованная… — она закидывает голову и игриво улыбается Коулсону. — Сторона.       — Я пришел не торговаться, — возражает цель.       Скай касается его руки.       — Да ладно. Вы не похожи на того, кто пасует перед маленьким соревнованием.       Мужчина фыркает, но она понимает, что он почти клюнул на крючок.       — Фил — это старый друг, мой постоянный покупатель, — добавляет Скай, водя пальцами по руке Коулсона. Он одаривает цель вызывающей улыбкой. — Но я открыта для новых связей.       Она ясно видит, что нравится этому парню. Бобби была права — он пришел сюда не только ради информации. Скай пытается не морщиться от этой мысли. Она старается быть как можно более очаровательной в меру своих сил, хотя и нервничает так же, как в тот раз, когда она поехала на Мальту к Куинну, вооруженная лишь своей смекалкой, милым личиком и без какой-либо подготовки. Но сейчас случай другой. Она другая. И на этот раз она не одна. +       Скай предлагает им втроем выпить.       — Так я смогу решить, кто из вас мне больше нравится, — говорит она, ухмыляясь и Коулсону, и потенциальному покупателю, а потом хихикая, словно немного подвыпила. Коулсон берет ее под руку, пока они идут до приватного зала, и Скай находит забавным то, как он непохож на самого себя, изображая этакого альфача.       Продолжается шампанское и флирт, а Тед пытается убедить ее, что у него самый большой хер во всем отеле. Коулсон бесит его своими знаниями о шампанском и влегкую выигрывает первый раунд мерянья хуями. Похоже, он знает, насколько надо вывести из себя человека, чтобы тот устал и начал совершать ошибки. Скай нравится наблюдать за ним, таким уверенным и заставляющим тупых свиней вроде Теда танцевать под свою дудку.       — Почему твой наниматель заинтересован в моем товаре? — спрашивает она. Она чувствует, как Коулсон напрягается, беспокоясь, что она может раскрыть себя. Расслабься, думает она и гладит его пальцами по руке.       — Мой наниматель собирается заплатить достаточно, чтобы ни у кого не возникало вопросов, — отвечает Тед. Скай понимает, что такая угроза — не блеф. Она сглатывает и хорошо маскирует это смешком.       — Шикарно. Мне уже нравится твой наниматель, — говорит она и оборачивается к Коулсону — но не настолько, чтобы Тед не смог разглядеть ее кокетливый взгляд. — Ты со мной никогда не был так шикарен, Фил.       Кажется какой-то роскошью называть его «Фил».       Коулсон медленно улыбается ей (его взгляд злит парня, о, умно, босс, думает Скай, как будто между ними ничего нет, а Скай — лишь вещь), собственнически касаясь ее шеи.       — У меня есть много других качеств, — говорит он, удерживая взгляд плохиша.       Это забавно, как будто они с Коулсоном играют в спектакле. Вот только их убьют, если они налажают. Но это забавно.       Но если что-то еще, что-то кроме веселья.       Все затруднительно.       Так странно флиртовать с Коулсоном на задании и слышать, как он флиртует с тобой. Это кажется практически неправильным. И не очень-то помогает то, как близко они знакомы как друзья и коллеги. После подставного развала «ЩИТ» и работы бок о бок, плечом к плечу ради защиты одаренных людей от подпольных и федеральных организаций кажется, будто они с Коулсоном прошли вместе через все.       Также ситуации не очень помогают эти — Скай не знает, можно ли назвать их фантазиями — о Коулсоне, свалившиеся на нее в последнее время. Она постоянно видит его в неформальном, не-совсем-дружелюбном свете. Это полная чушь, может, у нее в последнее время слишком много свободного времени. Она никогда не видела его таким раньше — или, по крайней мере, в первые дни знакомства, но ведь потом же он стал Коулсоном, и все фантазии просто испарились. Может, сейчас это из-за близости и ее смущения. Может, ей просто одиноко. Она пытается привести это к тому образу, который не разрушит навсегда их дружбу. И она знает, что сейчас они лишь играют, но Коулсон касается ее и улыбается так, словно хочет добиться желаемого эффекта. Она в порядке, она в порядке. Она не дура, она знает, что Коулсон никогда так с ней не сделает. Он — тот, кто прошел с ней через все. Нет ничего зазорного в смущении, особенно когда задание требует от них стать другими людьми.       Коулсон касается ее плеча, нежно гладя большим пальцем кожу под лямкой платья и притягивая ее к себе. Он склоняется к Скай, шепча ей на ухо:       — Притворись, что я сказал что-то смешное, — говорит он. Скай чувствует, как его губы касаются ее уха, а горячее дыхание опаляет ей шею на каждом слове.       Она смотрит на него, удивленная собственной реакцией, и только миг спустя вспоминает о том, что он сказал, и о миссии. Она поворачивается к Теду и начинает смеяться.       — Что он сказал? — спрашивает он, раздраженный тем, что остался не в теме.       — О, такое нельзя повторять вслух.       В его взгляде что-то появляется. Не ревность, не зависть. Что-то уродливее. Одержимость, от которой у Скай мурашки бегут по коже, потому что она не в первый раз чувствует подобное. Это напоминает ей о худших моментах ее детства. О Гранте Уорде. Она улыбается, несмотря на отвращение.       — Ты знаешь, чего я хочу, Тедди, — говорит она. — Мне нужно встретиться с твоим нанимателем.       — Это будет выглядеть подозрительно.       Да, этот парень мерзкий, но не тупой. Даже если вся его кровь в хер ушла — Скай пытается вытолкнуть этот образ из головы — он не беспечен. Ей придется убедить его.       — Как такая хорошая девочка, как я, может быть подозрительной? — говорит она, кладя ладонь на колено цели, ощущая взгляд Коулсона на своей шее.       Парень на это не покупается. Скай откидывается на спинку кресла, решая играть по-другому.       — Может, я и не хорошая девочка, — говорит она. — Зато умная. Я могу продать информацию кому угодно, но я могу добыть ее еще больше, и потому мне нужен надежный покупатель на ближайшее будущее. Твой наниматель не станет для меня таким? +       В конце концов Тед-Шестерка проглатывает крючок вместе с леской, и они назначают встречу на завтра. Это уже будет легко. Им просто надо будет поймать их. Никто не покупает конфиденциальную информацию о необычных людях с хорошими намерениями. Их ждут боевые костюмы и адреналин. Скай с ними куда привычнее.       Они с Коулсоном возвращаются в комнату в отеле, которую забронировали для задания. Честно говоря, войдя в нее, Скай словно принимает душ после всего того, что этот козел позволял себе делать. Ей интересно, думает ли Коулсон так же. После начала встречи все пошло таким кувырком.       — Под конец ты не выглядел таким горячим, — замечает она.       — Ты тоже была не в своей тарелке, — отвечает Коулсон.       Скай морщится. Да, поведение Теда под конец разговора было не таким уж джентльменским (ничего такого, с чем бы Скай не справилась и что нельзя было бы навсегда решить, забросив его вибрацией в ближайшую тюремную камеру), а Коулсон принялся отыгрывать отвергнутого жениха, заливающего свое горе шотландским скотчем, но при этом внимательно следящего за напарницей.       — Да, парень отбился от рук, — признает она, а потом поворачивается к Коулсону, ослепляя его не то чтобы искренней, но и не совсем поддельной улыбкой. — А что такое, Фил? Ревнуешь?       Коулсон одаривает ее тяжелым разочарованным взглядом.       — Я беспокоился о моем агенте, — говорит он.       Скай отводит взгляд и краснеет. Миссия завершена, ей стоило подумать перед тем, как начать флиртовать с ним. Она же всегда пыталась скрыть свои чувства — она же так хороша в этом. Почему она допустила такую ошибку? Она не пьяна и точно не настолько беспечна. Ее не так просто поймать на слове.       — Да, конечно, — запинается она, хотя и пытается это скрыть. — Как ты вообще можешь ревновать? Вот я дура.       Она пытается пройти мимо него к ванной, но Коулсон останавливает ее, схватив за руку. Его прикосновение такое горячее, прямо как тогда, в баре. Скай смотрит на него, ища ответ на подобный жест. Коулсон никогда раньше так ее не хватал, никогда не пытался остановить.       — Ну прости, ладно? — говорит она, удивленная серьезности в его взгляде.       — Там ты играла роль, — говорит ей Коулсон таким тоном, который она прежде от него не слышала. — Я бы хотел, чтобы со мной это было по-настоящему.       Скай чувствует, как весь воздух выбивает из легких, как будто ее кто-то ударил, но не больно. Действительно ли Коулсон имеет это ввиду? Говорил ли он ей хоть раз то, что не подразумевал?       — Я не… — начинает она.       Его горячие пальцы, держащие ее предплечье, отталкивают ее спиной к стене, а его губы на вкус как шампанское. Он впивается, почти по-настоящему выбивая из нее воздух, прижимаясь к ее груди всем телом и вдавливая в стену. Он с силой толкает язык сквозь губы, и Скай начинает отчаянно постанывать, чувствуя, как ее ноги того гляди подкосятся. Она хватается за пиджак Коулсона и срывает его, почти рефлекторно, без четкого плана или понимания того, что они творят. Что, черт возьми, они делают? Коулсон это вообще понимает? Коулсон, похоже, не знает ничего, кроме того, что хочет ее прямо сейчас. У Скай идет голова кругом от этой мысли.       Он хватается за ее бедра, как будто хочет вжать ее еще сильнее в стену, но вжимать уже некуда, и он лишь сильнее прижимается к ней всем телом.       Скай чувствует его стояк, упирающийся ей в бедро.       Она неожиданно понимает, что за всеми этими улыбками и прикосновениями был настоящий Коулсон, как и за взглядом, полным желания, была настоящая Скай. Не совсем игра. Просто повод.       Она наконец-то оправляется от удивления и движется к нему навстречу, крутя бедрами и прикусывая его нижнюю губу. Коулсон сдавленно выдыхает от этого. Он кладет ладонь ей на грудь, и Скай неожиданно хочется, чтобы она последовала совету Бобби и скинула лифчик. Ее бесит, что она не может почувствовать его прикосновение через ткань. Коулсон опускает руку между их тел, проникая под ее белое платье. Она выдыхает, когда он хватает ее, водит пальцами по ткани ее трусов, трет клитор, заставляя ее тут же намокнуть.       — Что за-ах, — стонет она, когда он отодвигает ткань и входит в нее. Кажется, будто всего пару секунд назад она спрашивала, не ревнует ли он.       Он груб и осторожен в тоже время, трахая ее и одновременно нежно целуя плечи и шею.       Ладно, это происходит, говорит часть ее мозга. Это происходит быстро и сразу. Это так невозможно, что ей хочется смеяться. Не было ни единого шанса, что Коулсон сделал бы это с ней, и даже если бы захотел, то не позволил подобному случиться. Это больше похоже на чудо, и Скай, не теряя времени, мчится вперед. Она кладет ему руки на грудь и немного отталкивает от себя, чтобы избавить его от одежды, даже не зная, этого ли — этого неожиданного желания почувствовать его внутри нее — хочет сам Коулсон. Он не возражает, когда понимает, что она делает — даже приятно удивляется, когда Скай опускает пальцы ему на пах.       Требуется немало усилий, чтобы расстегнуть молнию на Коулсоне, пока она почти вплотную прижала к стене, но Скай словно не замечает, она как будто в дымке, а ее руки сами по себе хозяйничают на его поясе. Мир вновь проясняется только когда она проникает рукой под его трусы и слышит, как Коулсон почти испуганно выдыхает.       — Скай… Ты? Мы?.. — выдавливает он.       Она знает, о чем он спрашивает — он же все-таки такой хороший парень, внимательный и заботливый, несмотря на то, сколько раз до этого мог так же прижать ее к стене. Она улыбается и вместо ответа обхватывает пальцами его член и начинает ласкать его. На какой-то миг у Коулсона подкашиваются колени и он припадает губами к шее Скай. Он тихо, болезненно стонет, заставляя Скай задуматься, когда его в последний раз кто-то так же трогал.       Он поднимает голову, встречаясь с ней взглядом. Он хватает ее за запястье и останавливает.       — Стой, — шепчет он голосом, полным страсти. Скай и не знала, что он может так говорить. — Стой или я… Прошу.       Она останавливается и убирает руку, пока Коулсон стягивает с себя нижнее белье, одной рукой все еще прижимая бедро Скай к стене. Он хватает край платья и задирает его к талии, рыча в изнеможении, когда ее модный пояс мешается под руками. Он сдирает его, целуя Скай, и кидает на пол. Коулсон хватается руками за ее бедра, поднимая ее еще выше.       Скай направляет его руку, когда он отодвигает ее трусы. Блять, это горячо, думает Скай с немного кружащейся головой прямо перед тем, как буквально ощутить тепло его члена между своих ног. Коулсон стонет, входя сразу на всю длину. Скай не может дышать — не потому что уже давно такого не чувствовала, а потому что это Коулсон и ей надо признать, что все ее жалкие фантазии и близко были не такими. Все происходит не потому что он такой хороший или потому что они через многое прошли вместе — хотя, возможно, это тоже что-то значит — нет, Скай понимает, впервые ощущая член Коулсона внутри себя, что она влюблена в него.       Она хватается за него, тряся каблуками где-то рядом с его бедрами и пытаясь оттолкнуть чудовищность такого откровения.       — Блять, Скай, — выдыхает Коулсон ей в шею и стонет еще громче.       Если он хотел по-настоящему, то это самое оно, думает Скай.       Он наклоняется, чтобы устойчивей держать ее, начиная вталкиваться в нее. Ее бедра ударяются о стену.       — Коулсон, — выдыхает она, зажмуриваясь и скрещивая ноги за его спиной.       Он смотрит на нее, и, когда Скай открывает глаза, она видит того же мужчину, который прошел с ней через все, который смотрит на нее так, будто чувствует то же, что и она все это время, и всего этого так много, что Скай приходится опять закрыть глаза, чтобы схватить Коулсона за шею и притянуть к своим губам. Он целует ее со всей страстью, продолжая все сильнее и сильнее толкать ее в стену. Она хватает его за воротник и прячет голову у него на груди, когда он трахает ее.       Он кончает первым, но не уходит, пока не помогает рукой Скай достичь того же, и она еще долгое время не сбегает из его рук, вяло и жарко целуя его шею и подбородок. +       Самое странное во всем этом — наблюдать, как он с такой заботой снимает наручные часы и кладет их на прикроватный столик.       Он в одном нижнем белье, а на Скай лишь халат, который она нашла в ванной.       Они оба лежат на боках на одеяле, и это даже в каком-то роде мило — общаться, когда они так близки. У Скай есть время хорошенько рассмотреть его. Лежа на расстоянии меньше вытянутой руки, он совсем не похож на Коулсона или выглядит слишком в духе Коулсона. Голые плечи, шрам, мягкие волосы внизу живота, прямая линия бедер. Скай впервые видит все это.       Она смотрит на его лицо.       У него красивый нос. До сих пор Скай не особенно замечала этого. Как не обращала внимание и на руки, на рот.       Она проводит пальцами по этому носу до самой переносицы. Коулсон на миг прикрывает глаза. Она чувствует твердый кусочек кожи и вспоминает, как пару месяцев назад плохие парни чуть не сломали ему нос на задании. Она вспоминает шрам, исчезающий день за днем на ее глазах. Но он все же остался, прямо под ее пальцами. Все же это действительно красивый нос, несмотря на все пережитые им удары.       — Откуда у тебя такой нос? — спрашивает она.       — От мамы, — отвечает он.       Скай улыбается от этого слова. Не мать — мама. Она чувствует нежность в этом.       — Ну, она неплохо постаралась, — говорит она ему.       Она хочет поцеловать его нос, поцеловать его, исследовать руками все его тело. Что бы там ни было у стены, этого не достаточно — по крайней мере, для нее.       Коулсон переводит взгляд с ее тела на свое и вздыхает, обдумывая, чем они только что занимались. Он гладит ладонью Скай по спине, и ей хочется, чтобы никакого халата на ней не было. Ей бы понравилось в полной мере ощутить его прикосновения. Не трахаться в одежде — она хочет почувствовать его голой кожей, но Коулсон смотрит на нее так, словно сожалеет о случившемся.       — Прости, — мягко говорит он. — Обычно я не так…       — Импульсивен? — подсказывает она. — Да, обычно это водится за мной.       Она вытягивается на кровати и целует его. И это хорошо — она не успела как следует прочувствовать его рот, когда они решили устроить эту драму у стены. Но то, как он отвечает на поцелуй, ясно дает понять, что его что-то напрягает.       — Прости, — повторяет он. — Я позволил этому выйти из-под контроля.       — Эй, я не жалуюсь, — говорит Скай, утыкаясь носом в его подбородок. — Это было даже захватывающе.       Он издает какой-то неразборчивый звук, а Скай думает, что ему надо прикасаться к ней больше, чем он делает сейчас.       — А какой ты обычно? — спрашивает она.       — Что?       — Ты обычно не так импульсивен. Тогда какой?       — Я обычно не такой безответственный.       — О.       Она отводит взгляд. Он думает, что это была ошибка. Ну конечно.       — Нет, нет, — говорит Коулсон, беря ее за предплечье, чтобы она вновь посмотрела на него. — Я не имел этого в виду. Прости.       — Значит… Ты не жалеешь об этом?       Он прижимает ее руку к матрасу, переворачивает Скай на спину и нависает над ней. Этого слишком много и слишком взаправду. Все, что было у стены, очень эмоционально и мило, но немного не в характере. А сейчас это они. Это Коулсон, почти лежащий на ней и тяжело и жарко дышащий ей в лицо. Он прикасается пальцами к ее щеке, и этот жест одновременно чувствуется нежным и каким-то грязным.       — Не смог бы жалеть, даже если захотел, — признается он, а потом смотрит более серьезно: — А я не хочу.       Он впивается в ее губы, но не так, как когда она пыталась уйти, с какой-то голодной необходимостью.       — Так, это хорошо, — говорит Скай, немного пьяно хихикая. Пьяно от разных вещей. Немного от шампанского. В основном — от Коулсона и того, что он для нее значит.       — Все нормально? — спрашивает он. Его голос наполнен лучшими, приятнейшими нотками босса. Скай это нравится. Она не влюблялась в парня, который оттрахал ее у стенки. Это было просто приятное дополнение ко всему.       — Я в порядке, — говорит она, а потом задумывается. — Есть хочется.       Он улыбается ей. Простой, милой улыбкой. Не той, поддельной, в баре. Эта — намного лучше. Скай касается пальцами его щеки и проводит по волосам. В последнее время у него прибавилось седых волос. Не удивительно, учитывая, через что они прошли. Скай не против. Ей это нравится. Да, он староват, но это никогда не было проблемой. Коулсон отвечает, гладя ее шею и ямочку между ключиц:       — Хочешь заказать обслуживание в номер? — спрашивает он.       Она думала, что он никогда не спросит.       — Если только ты не хочешь вставать с кровати, — говорит Скай, гладя бедрами его нарастающий стояк. Она хмыкает, когда мужчина стонет. Так странно видеть таким директора Коулсона и одновременно так приятно.       — Ладно, только дай мне полчаса, — отвечает он, берясь за отворот халата Скай и спуская его с плеча, наклоняя голову и целуя оголенную кожу.       Скай округляет глаза.       — Тебе понадобится полчаса?       — Я бы хотел и все два, — говорил он, проникая рукой под халат и сжимая пальцами ее бедро. — Но я тоже голоден.