***
Хельгу Синклер с капитаном Рурком познакомил её собственный отец. Представил лично, когда привел её, семнадцатилетнюю, поступать в военную Академию, где Рурк в то время преподавал, уже будучи в чине капитана. Радушные приветствия, смущённая улыбка Хельги, гордое лицо Александра Синклера, пожелания успехов в учебе от Рурка, яркое солнце, зеленая трава, безупречная униформа новоиспеченных курсантов. Волею судьбы, хотя, скорее всего, волею Алекса Синклера, без которого, Хельга была уверена, тут не обошлось, её зачислили в группу, куратором которой являлся Лайл Тиберий Рурк. В течение четырех лет с начала обучения она не придавала особого значения этому факту. Тот куратор или другой, без разницы, она полагалась только на себя, на свои усилия в учебе и тренировках, и требовательность преподавателей воспринимала абсолютно как должное. Рурк не выделял её из толпы курсантов, хотя девушек проходило подготовку гораздо меньше чем парней, фактически 90% всех студентов академии были мужчины и лишь 10% приходилось на женщин. Хельга делала успехи, и он начал замечать её впервые по истечении четырех лет. Перспективная девочка и довольно привлекательная. Незаметно для себя он начал все чаще останавливать на Хельге свой взгляд, и во время тренировок, против воли он искал в толпе все ту же светлую голову и стройную фигурку. Обнаружив что не сводит с нее глаз уже несколько минут, отворачивался, мысленно приказывая себе собраться, а на следующем занятии, вновь шарил взглядом по полю, щурился, ища не мелькнут ли где светлые волосы среди коротких стрижек парней–курсантов. Его раздражал и бесил этот магнетизм, рождавшийся в нем самом и принуждавший таращится на Синклер, с трудом заставляя себя отвести взгляд, выискивая её в первую очередь в любой группе людей. Он старался оставаться максимально корректным, ни на секунду не позволяя себе ничего лишнего, равномерно распределяя внимание всем, за кого отвечал на должности куратора. Его конспиративные меры, как он убеждался, работали на отлично, никто и не догадывался, что творится с ним при взгляде на блондинку из группы его студентов. Хельга старалась быть лучшей во всех дисциплинах, а в тех, за подготовку которых отвечал Лайл Рурк в особенности. Ради его похвалы она готова была на многое, но получив это вожделенное одобрение ей начинало казаться, что она вовсе ему не соответствует. Так или иначе её старания привели её в топ по успеваемости среди студентов и на курсе, и во всей Академии.***
Рурк остановил её на выходе из аудитории после окончания очередного урока. Дождался пока выйдут все до последнего студента и перегородил дверной проём своей массивной фигурой. У Хельги ёкнуло сердце, как и всегда, когда он обращался к ней лично. Подспудно она почему-то всегда ожидала от него порицания, хотя фактически наказывать её было не за что, и она это знала. — Мисс Синклер — Рурк улыбнулся вполне миролюбиво — можно вас на пару слов. — Конечно, сэр. — Хельга собрала всю свою волю в кулак, чтобы не мямлить и побороть волнение. «Боже, как ты собираешься хоть чего-то добиться в жизни, если уже во время учебы теряешься при общении с давно знакомым преподавателем?!». Капитан откровенно наблюдал за ней прежде чем продолжить беседу. — Мисс Синклер, у меня есть нечто важное сообщить вам, но разговор это особый, поэтому прошу вас зайти ко мне в кабинет сегодня после ужина. К восьми, как вы думаете, успеете? — Да, сэр, конечно — Хельга энергично кивнула, ощущая, как, подпрыгнувшее сначала до самой глотки, её сердце рухнуло сейчас вниз, куда-то в область пяток. «К нему в кабинет. В восемь. Разговор наедине… Хотя с чего ты взяла, что наедине, может там еще кто-то будет? Да кому бы там еще быть, нет, это вряд ли…». — Это прекрасно — жестом руки Рурк пропустил её вперед, затем сам вышел из комнаты. Ужин в этот день она пропустила. Кусок в горло не лез перед предстоящим визитом к Рурку, да и задания на завтра она бы тогда не успела подготовить. Когда к восьми часам её соседки по комнате, девушки из тех самых десяти процентов женского состава студентов, возвращались из столовой, Хельга выскользнула из комнаты, чтобы ни с кем не встречаться и не отвечать на вопросы, куда это ты, Синклер, собралась на ночь глядя. В одиночестве Хельга пересекла просторный пустынный коридор на третьем этаже, ведущий к кабинету наставника. На улице уже темнело, панорамное окно по правую руку открывало вид на внутренний двор Академии и расположенный рядом лесной массив. Четырем красивым, но тусклым светильникам явно было не под силу разогнать затекающий сквозь панораму вечерний сумрак. Хельга заметила, что, приближаясь к цели своего похода, она стала передвигаться практически бесшумно, неосознанно стараясь мягче ступать. Отругав себя в очередной раз за слабость и трусость, она перешла на нормальный шаг, и её ботинки негромко застучали по плитам пола. В дверь она постучала три раза, громко и уверенно, затем вошла. Как ни странно, за все годы обучения в этот кабинет она заглядывала раз пять, не больше. Все разговоры обычно велись на общих собраниях либо в перерывах между занятиями. Индивидуальной беседы требовало нечто разве что действительно из вон выходящее. Мысленно перебрав список своих возможных прегрешений на учебе, Хельга ничего подходящего вспомнить так и не смогла. Кабинет был довольно большой, матово поблескивал кожей и антикварной полированной древесиной. Пахло здесь соответствующе, той же натуральной кожей, сигаретным дымом и, кажется, еще порохом. Освещение лучше, чем в коридоре, но все равно темновато, по углам так вообще сгустился мрак. Её капитан располагающе улыбнулся и встал из-за письменного стола, закрыл какую-то папку и убрал в ящик. Хельга поклясться была готова — читал её личное дело. — Хельга! Проходите, присаживайтесь. — он указал на кресло слева он нее, там по-видимому была оборудована гостевая зона — Как прошел ваш день? — Спасибо, сэр, все хорошо. — Хельга вежливо улыбнулась в ответ. — Это прекрасно. Надеюсь следующая новость не испортит вам настроения. — он усмехнулся увидев, как она напряглась — Не переживайте, ничего дурного я вам не сообщу. Вы делаете неплохие успехи в учебе, Хельга, вы старательны и ответственны, и безусловно талантливы. Хельга почувствовала, что краснеет. — Благодарю, сэр. — О, это правда, не благодарите! Вы уже думали о том, как дальше будет развиваться ваша карьера? Какие у вас планы? — Если честно, сэр, пока никаких. Планы в основном у моего отца. Без его участия я бы и не добилась, того, чего способна добиться сейчас. Сама я просто плыву по течению, стараюсь решать первостепенные проблемы по мере их поступления. — «по крайней мере я ответила честно, и он не будет теперь ждать от меня великих свершений.» — Да, все правильно, женщинам гораздо труднее сделать карьеру в военном деле, так что протекция вашего отца — это необходимое звено — Рурк понимающе кивнул — но знаете, мисс Синклер, я сейчас готов предложить вам первую ступень в вашей будущей карьерное лестнице. Хельга удивленно подняла на него глаза. — Не удивляйтесь так, вы же знаете, что мой нынешний помощник, мистер Адамс, переводится в другое подразделение. Его место скоро освободится, в течение месяца. Мне кажется вы неплохая кандидатура ему на замену, как думаете? Хельга знала, что Кейт Адамс переводится от них, но никак не могла представить, что сможет его заменить, даже самые смелые её амбиции так далеко не распространялись. Боясь, что Рурк потребует от нее немедленного принятия решения, она лихорадочно взвешивала в голове все за и против. Основное «за», ниже всего пригнувшее чашу весов в сторону согласия, было одобрение отца. Да отец бы ею гордился, займи она эту должность. Он и так ею гордится, не оправданно по её личному мнению, а тут бы у нее выдался шанс оправдать, все что им на нее возложено. Её метания длились около минуты, и Рурк, пользуясь этим, вновь с интересом за ней наблюдал. Правда её организаторские и исполнительские способности, в которых, к слову, он не сомневался, сейчас волновали его меньше всего. В нем просыпались те самые будоражащие кровь инстинкты, которые возникали, когда он наблюдал за ней, например, на тренировке на полигоне, когда её кожа на плечах, не скрытых верхней одеждой, лоснилась от пота, и белокурая челка намокала и слипалась в отдельные пряди. Для делового, хоть и приватного, разговора такие мысли вряд ли годились, но ничего поделать с собой Лайл Рурк не мог. И не желал. Ему нравилось смотреть на нее, нравились плавные и грациозные, даже в мелочах, движения её сильного, тренированного тела, тела бойца и танцовщицы, он слышал, раньше она занималась танцами. Нравилось то, что, не смотря на превосходное физическое развитие, она оставалась женственной. Выпуклость её груди, которую даже полувоенная одежда оказалась бессильна скрыть, волновала его особенно. Размер, наверное, третий, думал он с непонятной досадой. Довольно эффектно, при том, что спина у нее узкая и узкая талия. Еще эффектнее было бы разорвать в стороны эту рубашку, да так, чтобы пуговицы разлетелись. Мысленно он так и поступал, дергал в стороны воротник её рубашки, разрывал скрывающуюся под ней майку, туда же отправлялся совсем уж никчемный, по его мнению, бюстгальтер. А сам он любовался открывшимся видом её сосков. Бледно-розовых, мгновенно затвердевших на холоде сосков. Можно сдавить в пальцах, можно прикоснуться языком… Усилием воли Рурк вернул себя к реальности. Подчиняясь его воображению рот наполнился слюной, внизу живота собрался горячий тяжелый ком сексуального возбуждения. Как и всегда, когда он смотрел на неё. — Мисс Синклер? Я не требую от вас немедленного ответа, дело ответственное и непростое, поэтому не хотелось бы никого принуждать в приказном порядке. Я даю вам неделю времени, чтоб подумать. Хельга, испугавшись, что он принял её колебания за нерешительность или, того хуже, за отказ, торопливо проговорила — В этом нет необходимости, сэр, это отличная возможность, я согласна уже здесь и сейчас. Рурк, облизнув губы, усмехнулся её горячности. — Мое предложение никуда от вас не денется, думайте спокойно до следующего четверга. Настаивать Хельга не рискнула, она поднялась со своего места, ощущая легкое головокружение. Приготовилась благодарить и прощаться, но вместо этого перехватила его настороженный взгляд. Рурк снова засмотревшись на нее, первым заметил тонкую красную струйку, протянувшуюся вдруг от её точеной ноздри через губы и подбородок, оставляющую темные пунктиры на той самой злосчастной рубашке. Видимо от переутомления или от волнения у девушки пошла носом кровь. — Хельга, с вами все в порядке? Как вы себя чувствуете? — Рурк поднялся вслед за ней. Хельга растерянно посмотрела вниз себе под ноги и потянулась рукой к лицу. Капитан ловко перехватил в воздухе её запястье, заставив вернуть руку в прежнее положение. Одна его ладонь легла ей на затылок, пальцы второй бережно приподняли подбородок, заставляя запрокинуть голову. Кончики пальцев у него зудели от удовольствия прикоснуться к ней. — Присядьте, Хельга. Не опускайте голову, нужно что-нибудь холодное. Ничего достаточно холодного на глаза ему не попадалось. Пальцами он по-прежнему касался её шеи, наслаждаясь этим прикосновением и ощущая трепет её сонной артерии. Вскоре кровотечение остановилось само собой, Хельга встала на ноги, все еще с запрокинутой головой, второй раз попыталась дотронуться до своего лица. — Подождите — Рурк достал носовой платок и принялся осторожно стирать следы крови с её губ и подбородка — нельзя же отпускать вас в таком виде. Его рука вновь оказалась у нее на затылке, слегка сжала шею. Рурк упивался этим моментом — находиться так близко к ней, что ощущается тепло её тела, её шея такая тонкая, казалось, можно сжать её одной рукой и пальцы сомкнутся, не причинив никакого вреда…её кожа, её губы… Его рука с испачканным кровью носовым платком застыла в воздухе. Хельга, до того рассматривавшая потолок, опустила взгляд, и на мгновение голубые глаза встретились с карими. В следующий момент, невесомая до этого, ладонь на её затылке стала твердой, подчиняющей, Рурк прижал её губами к своим губам. Хельга не успела даже вздохнуть, поцелуй полностью застал её врасплох, вся армейская подготовка разлетелась, как с белых яблонь дым. Если бы такое попробовал проделать любой из знакомых ей парней, то следующие несколько месяцев он смог бы питаться только жидкой пищей, и это в лучшем случае. Но поступить так с капитаном, даже элементарно сопротивляться ему, тут требовалась серьёзная перестройка образа мысли. А сейчас и просто мыслить оказалось не просто. Удивляясь себе, Хельга довольно легко и умело ответила на поцелуй, сработала цепочка «приказ — исполнение», замкнутая на старшего по званию. А приказы, как известно, не обсуждаются. Не успев задуматься, она приоткрыла рот, встречая его напор, смежила ресницы. Рурк ликовал почти животной радостью. Выбросив ненужный больше платок, правой рукой он обхватил Хельгу вокруг талии, все плотнее прижимая её к себе. Какое гибкое податливое тело, какой славный маленький ротик, даже лучше, чем он мечтал, чем мог представить себе. Почувствовав, что девушка задыхается, он на секунду отстранился от неё, взглянув ей в лицо, но не ослабляя при этом хватки. Абсолютно пустые голубые глаза, где-то глубоко на дне которых томился испуг. Но это на дне, это далеко, а на щеках румянец, и все лицо укрыто легкой пеленой сексуального возбуждения, это то самое, что он ни с чем никогда не спутает. Снова прижавшись к её губам, языком дразня и успокаивая, Рурк принялся за борьбу с ненавистным воротником её рубашки. Поборов желание разорвать все к чертям (ей же еще в корпус к себе возвращаться), он ловкими движениями расстегивал мелкие пуговички женской униформы. Не дойдя до конца и не в силах сдержать себя он пальцами скользнул в открывшийся вырез. Её грудь легла в ладонь идеально, словно там ей и было самое место, потрясающая, упругая, горячая. Рурк сжал её осторожно, потом сильнее, подушечками пальцев нещадно сдавил напряженный сосок. При этом девушка явственно застонала ему в рот. От этого стона он почти засмеялся, уголки губ растянулись в улыбке, и Рурк прервал поцелуй, кусая её губы, подбородок, шею. Потянув вверх полы её рубашки, он заставил их выскользнуть из-за пояса брюк и разом через голову стянул с Хельги и рубашку и майку. Застежка бюстгальтера заняла у него меньше секунды, и Рурк наконец исполнил ещё одну свою мечту — втянул в рот её сосок, такой же как в его мыслях, нежный, бледно розовый. Он крепко всосал его, лаская всей поверхностью языка, позже, наверное, ореолом выступит кровоподтек, но это можно будет проверить потом, в другой раз… Хельгу больше не держали ноги, она, опираясь на плечи Рурка, начала медленно оседать на пол. — Нет-нет-нет, детка, иди-ка сюда! — Рурк уселся на диван и притянул её к себе, заставляя сесть на себя верхом, разведя колени. Девушка дрожала мелкой дрожью, судорожно хватаясь за его плечи. Её грудь оказалась сейчас в полном его распоряжении, сосочки застыли в каплях подсыхающей слюны. Хельга ерзала на нем сверху, скользя промежностью по изрядному бугру на его штанах. Прикусив губу от сдерживаемого желания и прихватив её снова вокруг талии, на случай если девчонка решит вырываться, Рурк провел пальцами по эпицентру её возбуждения, скрытому сейчас от него тканью армейских брюк. Хельга вскинулась, подалась назад, стремясь слезть с его колен и вообще убежать куда-нибудь из этой безумной комнаты, но руки капитана в нужный момент становились твердыми, как гранит, и она только напрасно трепыхалась, усиливая его страсть и нетерпение. — Тише, тише, не надо бояться! Ты же не хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал? Хельга замерла в его объятиях, сама не в состоянии понять, чего же она хочет. Все тело требовало продолжения, и, одновременно, не давали покоя сомнения в правильности происходящего. Да какой там правильности, такого и быть не может, он же её наставник, знакомый её отца! Рурк воспользовался моментом этой внутренней борьбы и неторопливо преодолел застежки на её штанах. Ему открылась кромка тонкого темного белья — совсем не преграда. Его пальцы пробрались внутрь по гладкой ткани, девушка сквозь зубы застонала и вцепилась в спинку дивана за его спиной. Чуть ниже вся ткань её трусиков насквозь промокла. Боже, она была такая мокрая, удивительно, что не пропитались и штаны. Рурк сам почувствовал головокружение при мысли о сидящей на нем верхом юной девушке, сгорающей от желания. Отогнув кромку трусов, он скользнул пальцами по шелковистым волосам на её лобке и глубже продвинув ладонь, нащупал тугую дырочку, вход в её тело, утонувший во влагалищных выделениях. Осторожно ввел палец, всего на одну фалангу и поднял глаза, взглянуть девочке в лицо. На нем появилось выражение как у обиженного ребенка — вот-вот заплачет, брови домиком сошлись у переносицы, но влажные приоткрытые дрожащие губы выдавали свою хозяйку с головой. Прижав Хельгу к себе плотнее и снова увлекая в поцелуй, чтоб не вздумала вдруг громко закричать или застонать, Рурк погрузил в нее оставшиеся две фаланги и принялся трахать её пальцем, все быстрее, проглатывая её вздохи и стоны. То ли от боли, то ли от удовольствия девушка извивалась на нем, словно сама насаживалась на ласкающие её пальцы. Вторую руку Рурк опустил ниже, заводя её за пояс брюк Хельги, и сжал гладкую прохладную ягодицу так, что побелели костяшки пальцев. Чувствуя, что уже сам находится на грани разрядки и не желая делать это в штаны, Рурк решил, что с прелюдиями пора заканчивать, хоть он и получал от этого массу удовольствия. Не давая Хельге ни пошевелиться, ни что-либо сделать, он подхватил её на руки, как ребенка, и тут же опрокинул обратно, спиной на диван, и сам расположился так, чтобы помешать ей свести колени. Несколькими движениями он снял с нее ботинки и, зацепив за пояс и выворачивая наизнанку, стащил брюки вместе с бельем. Хельга оказалась обнаженная на холодной поверхности кожаного дивана. Еще меньше времени Рурку потребовалось, чтобы раздеться самому. Он невольно залюбовался Хельгой, оглаживая её ноги от колен по внутренней стороне бедра. Наклоняясь и снова целуя её то в губы, то в шею, то впиваясь зубами, Рурк ухватил её за запястье и мягко направил руку девушки к своему члену. — Давай, детка, прикоснись к нему, давай, ну же! — горячий шепот. Рурк почувствовал, как дернулась назад её рука, когда она коснулась его эрекции кончиками пальцев. Он усмехнулся крепче сжимая её запястье и жарко шепча в самое ухо: — Успокойся, он не кусается…обычно. Давай киска, не бойся, это приказ! Хельга повиновалась, неловко сжав его ствол дрожащими пальцами, и Рурк застонал, уткнувшись лицом в обивку дивана возле её головы. — Оооо, дааа, так…теперь поработай ручкой….дааа, ты молодец…умница, так, чуть сильнее…даа, девочка… Чувствуя, что вот-вот кончит, Рурк остановил движения её руки. Проведя пальцами по её киске убедился, что она все еще возбуждена, и огого как возбуждена, диван уже стал мокрым и скользким под её ягодицами. Мокрым и скользким, как и она сама. Продолжая ласкать её снизу, он наклонился и зажал ей рот, предупреждая возможные крики, одновременно вводя в неё уже три пальца и резко двигая ими внутри. Хельга, не в силах закричать, выгибалась дугой на темной коже дивана. Насладившись этим, Рурк отпустил её и вынул пальцы, блестящие от смазки. Наклонился совсем близко, нависнув над ней, провел пальцами по её лицу, размазывая липкую влагу по губам. — Возьми их, открой рот, открой, открой ротик.вот таак…- пальцы едва помещаются у нее во рту — Оближи как следует…ммм… Умница… — Рурк почти мурлыкал, низким утробным голосом. Оглядев её всю с ног до головы, распластанную перед ним, наслаждаясь видом и неторопливо подрачивая свой член, Рурк приставляет его ко входу в её тело, чуть надавливает, затем просто проводит по ней, растирая смазку. На лице Хельги вновь появляется то страдающе-возбужденное выражение. Рурк ухмыляется. И продолжает водить головкой по её половым губам, вверх-вниз, смазывая себя её соками. А потом входит резко, без предупреждения, вновь зажимая Хельге рот ладонью. И так же глубоко и ритмично начинает двигаться в ней. Хельга вырывается уже по-настоящему, но усилий её хватает ненадолго. Рурк крепко зажимает ей рот, другой рукой подхватывает под колено, вбивается в эту восхитительную тесную глубину. Диванная обивка скрипит под пальцами Хельги, Рурк ударяется бедрами о её попку с громкими хлопками и довольно, сквозь зубы рычит. Сбавив обороты и наблюдая как его член раз за разом погружается в неё, он с удивлением замечает на себе и на ягодицах девушки красные разводы. «Девственница?» проносится в его мозгу, но он нетерпеливо отмахивается от этой мысли: «Ну что ж, теперь уже нет.». Рурк убирает ладонь с её лица опасаясь, как бы она не задохнулась. Хельга не кричит, только негромко постанывает в такт его толчкам, её лицо такое отсутствующее и прекрасное, губы чуть приоткрыты, в уголках глаз выступили слезы. Грудь плавно колышется от каждого его удара. Рурк протягивает руку, сжимает её сосок. Он уже близок к оргазму, вбивается в неё конвульсивно, прижимая к себе её бедро. Покинуть её тело за миг до разрядки его заставляет мелькнувшая мысль о том, что не хватало еще, чтоб у нее начал расти живот. Кончает Рурк со сдавленным полустоном-полурыком. На бедрах Хельги отпечатываются обе его ладони. Его член, сокращаясь, несколько раз ударяет её по животу. Открыв глаза в послеоргазменной дымке, Рурк видит беловатую лужицу спермы на животе девушки и брызги, разлетевшиеся во все стороны. Несколько белеют на обивке дивана, одна капля стекает по щеке Хельги и еще немного оказалось прямо на её губах. От этого зрелища он чуть не кончает во второй раз, и в голове даже мелькает мысль немного дать девчонке передохнуть и повторить все сначала, с некоторыми коррективами. Впрочем, от этого он сразу отказывается. Хельга лежит не шевелясь, разглядывая спинку дивана, будто на ней изображено нечто интересное. Потом поднимается и платком со следами собственной крови начинает вытираться. Через пять минут она уже полностью одета. Рурк застегивает перед зеркалом последние пуговицы на своем кителе. — У тебя есть неделя. Чтобы подумать. Не торопитесь, мисс Синклер. Хельга выходит бесшумно, закрыв за собой дверь, и бесшумно движется по совсем погрузившемуся во мрак коридору.***
Спустя десять лет, на борту огромной подводной лодки, Хельга идет по переходу в направлении капитанской каюты. Её каблуки громко выстукивают каждый шаг по металлическому полу, знаменуя её приближение.