i'll be your fear

      Яркий солнечный свет освещает темную комнату Мартин, не давая ни единой детали скрыться в безмолвной тени, оставшейся от ночи. Прошло около полугода с тех пор, как Ногицуне победил. Как он взял верх не только над телом, но и над душой Стайлза. Он забрал этого жизнерадостного, вечно улыбающегося парня целиком и полностью, оставив за собой лишь пустоту. Поначалу Лидия не могла и пары минут протянуть без чьей-либо опеки. Она плакала. Она кричала. Собственный крик резал горло чуть ли не до крови. Вкус собственных слез уже стал привычным для обсохших и потрескавшихся губ. Лидия не могла поверить, что его больше нет рядом.       «Лидия, там тебе помогут» - говорили друзья и родственники, когда встал вопрос о лечении Лидии в доме Айкена. В доме, где пару месяцев назад был он...       Ежедневные уколы уже не придавали боли, но лишали всякой энергии. Любое движение, даже самое простое, казалось огромным мучением. Мартин думала, что по ее венам течет уже давно не кровь, а разнообразные сплавы самых тяжелых металлов на этой планете.       Мысли съедали ее изнутри. Никто не видел этого снаружи. Она словно находилась под морфием. Под огромным, нескончаемым количеством морфия. Внутри она кричала, рыдала, билась о стены собственного разума, пыталась вырваться из своего же тела, рвала на себе волосы, разговаривала сама с собой, с тем голосом, что съедал ее, но снаружи она была спокойна, как легкий весенний цветок в безветренную погоду, лепестки которого могут опасть при малейшем потоке воздуха. Она была неподвижна, словно все еще спящая Джульетта, дожидающаяся своего Ромео и доживающая последние минуты жизни.       Лидия слышала все и ничего. Она слышала голоса, говорящие о приближающейся смерти, но не слышала звуки сирены, оповещающие о том, что дом Айкена находится в опасности. Красные огни, говорящие об экстренной ситуации, мелькали перед ее застывшими глазами. Звуки, крики, шум, тишина… Если бы Лидия могла, она бы поднялась и посмотрела, что произошло, но подняться означало снова почувствовать всю ту боль, что ей вкалывали в течение нескольких месяцев. Подняться означало нечто непреодолимое для нее в тот момент. Тем не менее, когда свет в комнате преломился чьей-то тенью, Лидия попыталась посмотреть в сторону стоящего в проходе человека.       - Ты все еще жива? – знакомый голос с примесью ненависти разрезал слух Мартин напрочь и зажег в девушке желание умереть, но подняться с чертовой кровати.       - Не пытайся, - ответил тот же голос, когда Лидия начала пытаться встать. Когда слезы, вызванные уже физической болью, а не душевной, снова стали обжигать холодные, впалые щеки девушки.       - Всегда любил твое упорство. Ты готова умереть, но сделаешь то, что хочешь. Великолепная черта, - нотки восхищения, иногда прерывающиеся презрением и все той же ненавистью, долетали и разбивались о плиточные стены комнаты.       Глаза уже полностью повиновались рыжеволосой, давая знать, что он здесь. Он рядом с ней.       - Твои друзья мне очень помогли. Я уже отблагодарил их за это, - голос был уже рядом, но его хозяин не показывал своего лица собеседнице.       Первое движение сделано. Пусть и незначительное. Лидия пошевелила кистью правой руки, отчего по всей руке, а затем и по телу раздалась адская боль, словно по венам пустили раскаленное железо. Слезы снова оставляли соленые дорожки на лице, стекая на твердую, как камень, постель.       В поле зрения показалась копна знакомых растрепанных темно-каштановых волос. Лоб со следами легких сгибов, образующих морщины. Усталые карие глаза, в которых Лидия тонула, когда каждый раз вглядывалась в них. Синяки недосыпа. Маленькое созвездие родинок на левой щеке. Губы, которые уже потеряли свой жизненный красно-розовый оттенок, отливающие бледностью, свойственной всему его лицу. Взгляд, слегка довольный, смеющийся, стал обжигать Лидию снаружи, добавляя еще больше боли.       - Теперь я понимаю, почему он тебя любил…       Лидия уже могла управлять своим телом, пусть и с ужасной болью, раздающейся при малейшем движении, но была не в состоянии сказать ни единого слова. Горло, голос были закованы тысячей невидимых цепей.       Страх? Вряд ли она испытывала его в тот момент. Злость? Возможно. Она хотела кричать. Она хотела причинить себе хоть какую-нибудь боль, кроме той, что уже чувствовала. Она хотела доказать, что все еще жива. Кому доказать? В первую очередь, самой себе.       Он стоял над ней. Он смотрел на нее. Она хотела показать ему, что она не безнадежна. Но зачем?       - Давай же, Лидия. Я хочу услышать звук твоего голоса, - он наклонился над ее лицом, загородив один из главных источников света, отчего его лицо потемнело, - Звук твоего крика.       Мартин не могла ничего сказать. Цепи затянули ее горло еще сильнее, что даже дышать становилось трудно.       Сильные холодные руки подхватили ее, от чего в глазах появились искры и началось головокружение. В ушах раздался громкий шум, заставляющий упасть вниз и кричать. Она бы и упала, если бы он не подхватил ее ещё раз и не прижал к стене, встав перед ней во весь рост.       Она всегда ненавидела эту разницу. Она ненавидела быть ниже него. Она всегда носила высокий каблук, лишь бы не казаться беззащитной на его фоне за счет роста. Она всегда могла посмотреть ему в глаза, но сейчас ее взгляд упирался в длинную, усыпанную кучей родинок шею. Лидия с трудом подняла голову, чтобы посмотреть на него. Огромные синяки под глазами очень ярко выделялись на почти белом лице. Карие глаза уже не излучали ни капли радости. Они вообще ничего не излучали, кроме ненависти и жажды хаоса. Губы будто были лишены всякой крови, почти сливались с бледным лицом.       - Что ты чувствуешь? – тихо спросил он с такой интонацией, будто темного духа действительно интересовала жизнь какой-то банши.       Впервые Лидия смогла заговорить спустя несколько месяцев. Звук собственного голоса был таким далеким и незнакомым, что Мартин не сразу осознала, что это сказала она.       - Ничего.       - А что бы ты хотела чувствовать? – губы расплылись в коварной ухмылке, которая быстро пропала после ответа девушки.       - Страх.       - Что? – он явно был в замешательстве, - Страх? Почему?       - Страх делает нас людьми. Я хочу испытать его. Хочу чувствовать, как он мешается с кровью в моих венах. Я хочу осознавать, что я все еще жива, - слова обжигали горло изнутри. Мартин вся горела. Тело не могло привыкнуть к новому положению, а горло – к появившемуся дару речи.       Он медленно сглотнул и приподнял подбородок, не отрывая глаз от девушки, но и не показывая, что он удивлен.       -Тогда я буду твоим страхом, - произнес он, - Я заставлю тебя чувствовать его. Заставлю хотеть испытывать его, - уголки губ девушки шевельнулись, отчего он сделал то же самое, - Только помни: у нас нет правил.

***

      Бейкон Хиллс убил хаос. Здесь почти не осталось людей. Многие сверхъестественные защитники этого безнадежного и уже пустого города были мертвы. На улицах, где пару дней, недель, месяцев назад люди убегали от своей неизбежной смерти, царила тишина. На дорогах, где когда-то ветер сдувал опавшие листья деревьев, сейчас находились лужи засохшей крови. Хаос, породивший все это, убивший этот город, был наслаждением лишь для двух людей, внутри которых скрывались темный дух и сильная для своих лет банши.       Они стояли на одном из холмов, с которого открывался вид на опустевший город.Они были довольны своей работой. Своим творением. Своим хаосом.       Он сдержал свое слово. Он заставил ее чувствовать страх. Страх потерять его…