***
Мы перебегали дорогу в неположенном месте, в который раз. А она в который раз убеждала меня, что ничего не произойдет и сейчас. И в тот момент, когда я уже готов был выдать гору аргументов, она подходила ко мне, одаривала поцелуем, и после смотрела своими нежными глазами. И в момент, когда она улыбалась, я таял как шоколад на солнце, и все мои аргументы разбивались в пух и прах. И мы делали это. В который раз мы нарушали, но какая разница, когда тебя ведёт за руку она. Она, свет моей жизни. Казалось, замени она собой солнце, я бы не заметил никакой разницы. Но это всё не так существенно, как то место, куда мы направлялись. Переулок, поворот направо, метров 100 вперед, и вот мы на месте. Старый домик времён 50 годов, но в связи с недавними обстоятельствами, отреставрированный, с каменной облицовкой. Мы зашли в подъезд, и она как всегда спросила:” Взял?”. На что я в который раз отвечал:” Да, солнце, я не мог не взять”. Мы поднялись на верхний этаж. Там, в конце коридора, закрытая дверь со старым, потёртым временем номером. 62. Для всех это была простая каморка, пара столов и стульев, старый, но тем не менее весьма прочный, и что не менее важное, угловой диван, телевизор времён СССР, небольшой коридорчик, тесная кухонька, соединенные ванная и туалет, и небольшой балкончик с прекрасным видом на город и тем, что лежит за его чертогами. Да, это была пустая каморка, но для нас, это было чуть ли не святым местом. Ведь тут, на этих столах и стульях, этом диване и балкончике, после того, как я проверну ключ со стороны квартиры, мы могли делать что угодно. Чем мы и собирались заняться. В который раз. Я не успел даже вынуть ключ, как она развернула меня, и поцеловала так страстно, как ещё не делал этого никто и никогда. Я наслаждался. Её губами, её язычком, её привкусом. Да, целоваться с ней всегда было для меня чем-то внеземным, чем-то невообразимо прекрасным. Она знала, и успешно этим пользовалась. А я, я уже не мог себя сдерживать. Я повалил её на диван, практически в несколько мгновений содрал с неё рубашку и сдёрнул то, что было под ней. Она же в свою очередь уже стянула с меня майку, и расстёгивала штаны, с явным намерением стянуть их что с меня, что с себя. Я не сопротивлялся, нет. Я лишь помогал ей. Мотивировал. Пока она возилась с моим ремнём, я уже запустил руку пониже. Ей всегда нравилась спонтанность, и я всегда поражал её этим умением неожиданно сделать что-то, приятное, конечно же. Как и в этот раз. Я аккуратно дошёл до нужного места, и начал медленно заигрывать рукой, делая лёгкие движения вправо и влево. Она уже была в какой-то степени мокрой. Я же хотел лишь усилить это чувство, поэтому начал постепенно ускорять свои движения. Ответная реакция последовала мгновенно. Она сжала ремень, который до сих пор не стянула. Послышались тихие постанывания и еле заметные извивания. Как же мне нравилось доводить её до такого состояния. Я увеличил скорость. Она уже просто вцепилась в ремень, а второй рукой схватила мою. Я слышал её удовольствие, я видел, как ей нравится. И это лишь побуждало меня приложить ещё больше усилий. Поэтому я приспустился чуть пониже, и, хорошенько расправив руку, вставил палец. Мне показалось, что её даже передернуло. Но я знал, что делать даже там, я знал где и как водить. И от этого она приходила в бурный восторг, который я мог и видеть, и слышать, и чувствовать. Она сжала руку так, что ещё чуть-чуть и своими ногтями она сможет оставить неслабые порезы. А я лишь ускорял и ускорял темп…***
От моей дрёмы меня пробудил кондуктор, объявляя очередную станцию. Я посмотрел на ночное небо, в поисках того самого светила. Нашёл я его в относительной дальности от его прошлой позиции. Сколько же я провалялся? Часа 4? Не меньше. В любом случае, мы стояли на станции уже добрых минут 15 и всё никак не двигались с места. Но только у меня появилось желание размять кости и пойти спросить, почему такая заминка, как кондуктор объявил об отбытии, и поезд тронулся с места. В общем-то, не очень и хотелось. Я сел поудобнее и вновь уставился в ночь. Ночное небо начало немного затягиваться облаками, однако луна была столь же ярка и прекрасна, как несколько часов назад. В её лучах, пусть и не таких ярких как солнечных, виднелись проблески. Проблески чего-то прекрасного, и всё, что под них попадало, начинало играть новыми красками. Впрочем, эти краски явно были недостаточно яркими, ибо меня опять начало клонить в дрёму…***
Солнце уже близилось к горизонту, а она всё никак не умолкала. Говорила и говорила, без умолку. Но мне так нравилось слушать её сладкие речи, они вливались в меня, и я чувствовал просто каждой клеточкой, как же я люблю это всё. Люблю наслаждаться этим. Люблю её. И в такие моменты я не любил себя сдерживать. Поэтому я просто повернул её и поцеловал. Долго, протяжно, с чувством. Она была слегка удивлена, но ей нравилось. И она ответила мне тем же. Но как бы хорошо ни было, всё же мы не могли позволить, чтобы нас заметили. Поэтому я напомнил ей, что время уже позднее, и лучше бы нам передвинуться чуть подальше. Она улыбнулась, чмокнула меня и скрылась в чертогах старой лачуги, на крыше которой мы разлеживались. Я посмотрел вдаль. Закат. Он всегда ассоциировался у меня с тем, что скоро начнётся новый день, новое начало. И я всегда поражался его размерам, и тем, как нежно он светит в такие моменты. Я вскочил и побежал за ней. Вбежав в дом, я осмотрелся. Ничем таким от остальных он не отличался, кроме того, что в нём было всего 2 окна: снизу, около входной двери, и сверху, на чердаке, где я сейчас и находился. И как ни странно, я попал в её хитрую западню. Выход вниз был заблокирован какой-то грудой непонятно откуда взявшихся ящиков. А проход на крышу она только что закрыла на замок, ключик от которого выкинула в щель на первый этаж. Игриво посмотрев на меня, она сказала: “Теперь ты только мой, я тебя просто так не отпущу”. Впрочем, я никуда и не собирался. Она схватила меня за руки, притянула к себе и поцеловала, да так, что я, ничего толком не успев сообразить, уже начал ощущать её губы на своих. Осознав же, я схватил её покрепче, прижал к себе. Я стал ощущать её тёплую грудь своей грудной клеткой, а руками же почувствовал её шикарный зад. Меня всегда очень заводило держать её в таком стиле, что она и почувствовала где-то снизу. Я целовал, я прижимал, я не мог оторваться от неё, от её тела, от её губ. Но я хотел большего. Поэтому подвёл её к тем самым ящикам, наклонил и опёр на них. Сам же задрал юбку и стянул то подобие мокрой тряпки, что было под ней. Но нельзя было торопиться, хоть она уже и была готова. Сперва надо слегка, так сказать, размять. Поэтому, я аккуратно раздвинул её ноги, и нежно прильнул своим язычком, ещё свежим после её поцелуев, туда. Вниз. Мне всегда нравилось, как она начинает постанывать в такие моменты. Но почему-то именно сейчас это придало мне максимальную мотивацию приложить побольше сил. Поэтому после медленного вождения язычком вверх и вниз, я нащупал им нужное место, и начал водить уже по клитору. Вправо, влево. Постепенно, не торопясь. Но ускоряясь, с каждой секундой всё быстрее и быстрее, нежнее и нежнее. А она стояла, опёршись на ящики, и стонала всё громче, всё сильнее. А меня это лишь заводило всё с новой и новой силой, которую я и вкладывал туда, в язык. И когда она уже просто вопила от ощущений, я отпустил одной рукой её нежный, и при этом такой шикарный зад, и пустил её в более нужное место. Туда, внутрь. Она согнулась чуть ли не пополам. Но я только начал свою игру. И дав отдохнуть язычку, начал водить рукой, там, внутри. По биологии у меня всегда стояли высшие оценки, а ещё чуть позже благодаря своей любознательности, я узнал, какие действия стоит выполнять, а какие нет. Где и как водить, надавливать, и тому подобное. И, воспользовавшись своими познаниями в который раз, она просто не могла сдерживаться. Она вопила, и мне так нравилось слышать эти стоны, разрывающие стены. Я водил всё сильнее, я наслаждался этим, а она наслаждалась мной. И тут, слегка приостановив ручку, я снова прильнул к ней язычком. И начал водить им приблизительно на том же месте, где внутри ходили мои пальцы. Её начало крутить, она начала извиваться, она приглушила свои стоны, но заметно увеличила их частоту. А я же продолжал, не спеша так, зная, что это принесёт ей высшую меру наслаждения. Когда её уже просто начало трясти, я понял: время настало. Поэтому я достал руку, отодвинулся сам, встал, спустил штаны, и немного подождав и дав ей отдышаться, вставил. Она сжала эти ящики, и казалось, что вся конструкция сейчас рухнет от моего напора. Но я и не собирался останавливаться, наоборот, лишь ускорял темп, и погружался всё глубже и глубже…***
… На этот раз, разбудил меня уже не кондуктор, а нечто гораздо более приятное. Солнце восходило в том месте, где ещё совсем недавно, как казалось мне, я наблюдал восход луны, и своими первыми лучами радостно норовило угодить мне прямо в лицо, если я не отвернусь. В очередной раз я просыпался полностью опустошенным и с абсолютным нежеланием видеть этот восход. Я не хочу в новый день. Я хочу остаться в старом. Я хочу туда. Я хочу назад. Я хочу к ней. Только бы этот поезд никогда не останавливался…