Тайны с истёкшим сроком давности

      Работать над переводом я закончил довольно поздно. Но в виду того, что завтра у меня намечается выходной по случаю ожидания новой части книги, я позволил себе расслабиться и почитать, наконец, для своего собственного удовольствия. Я мечтал об этом последние две недели, но заказчик исправно присылал всё новый и новый пакет текста, потому что сроки издательства поджимают. Фриланс отличается от офисной работы тем, что здесь нет восьмичасового трудового дня, зато есть фиксированный объём задач и страшное слово «дедлайн». Высыпаешься ты или нет — никого не волнует. Если хочешь получить свою оплату в полном объёме — сделай всё вовремя, а лучше раньше и больше, чем было оговорено заранее, тогда ещё и плюшек дополнительных отсыплют. Завтра же заказчик улетает на встречу с автором, чтобы обсудить уже обработанную половину книги, поэтому один день выходного у меня есть наверняка.       Моим желаниям не суждено было сбыться. Едва я успел умоститься в кресле с ароматным кофе и дымящейся сигаретой, да ещё и с давно купленным и отложенным на потом детективом, в дверь постучали. Я не слышал попыток позвонить, поэтому сделал вывод, что это кто-то из своих, потому что только свои знают, что дверной звонок давно был намеренно сломан мною лично.       Тяжело вздохнув и мысленно посылая нежданного ночного гостя, я всё же выбрался из уютного кресла и пошёл открывать.       — Я знал, что ты ещё не спишь! — сразу же ломанулся в мою квартиру мой лучший друг Вадим.       — И тебе привет, — вздохнул я, учуяв аромат его нетрезвости и закрывая дверь.       — Прости, что я так неожиданно, — сбросив обувь, он повернулся ко мне и посмотрел очень печально. — Просто…       — С Ленкой поссорились? — догадался я.       — Угу.       — Вообще-то я собирался книжку почитать, но так и быть, пошли — чаем поить буду.       Я направился на кухню и поставил чайник, а когда снова развернулся к другу, увидел, что он стоит совсем поникший, прижавшись лбом к дверному косяку и сверлит меня взглядом.       — Глеб, мне помощь твоя нужна…       — Сколько? — даже не моргнув, спросил я, но Вадим поморщился.       — Нет. Не это. Она, знаешь… Я… Ох, как же всё тяжко, — вздохнул и буквально рухнул на стул, стоявший у стола.       — На этот раз всё серьёзно?       — Угу. Очень.       Недавно кипевший чайник быстро зашипел потоком пара, и я на скорую руку сварганил другу крепкий и сладкий чай. Поставил чашку перед ним и сел напротив, закуривая сигарету и не торопя его. Сам всё расскажет. Затем и пришёл.       — Изменила она мне, — выдавил он из себя, словно выплюнул что-то несусветно гадкое.       — Не первый раз, — я пожал плечами, напоминая и без того известную ему правду о его возлюбленной.       — Да, но… С Женькой и Серым. Прикинь? Одновременно.       Тут я удивлённо изогнул бровь. Эти двое были нашими хорошими друзьями последние лет десять. И достаточно проверенными, чтобы не ожидать от них такого подвоха. С одной стороны, конечно, подумаешь — это всего лишь секс. Но для Вадима такой поступок был сравним с предательством Искариота. Моё многозначительное молчание прервалось его нервным смешком:       — В общем, я решил, что всё. Хватит с меня. Только вот забыть бы мне её. Я же, сам знаешь, ни с кем, кроме неё, все эти пять лет. Как наркоман, понимаешь? Хочу всё новую и новую дозу. И тянусь к ней, как героинщик к новой дозе. Всё готов продать, только бы ещё раз… Блять! — он грохнул кулаком по столу, расплескав горячий чай, но даже не заметил этого. — Мне твоя помощь нужна.       — Чем я могу помочь? — вздыхаю и тушу окурок в пепельнице, после чего беру бумажные полотенца и принимаюсь вымакивать разлитый чай, подняв свободной рукой кружку с оставшимся чаем над столом. — Закрыть тебя в подвале и не выпускать, пока не закончится ломка? Кормить консервами и куриным супом, как самого настоящего нарика в завязке?       — А что, тоже вариант, — криво усмехнулся Вадим, но потом посмотрел на меня серьёзно и почти трезво. — Трахни меня, Глеб.       Моя рука дрогнула, и чашка выскользнула, с грохотом разливая остатки чая на многострадальный стол.       — Головой ударился, что ли? — зло огрызнулся я, подняв злосчастную чашку, закинув её в мойку и продолжив протирать стол уже с удвоенной силой.       — Я знаю, это дико… Просто блять! — Вадим подскочил с места и стал расхаживать по кухне взад-вперёд. — Послушай, ты же… Для тебя же это ничего не значит, как зубы почистить, сам говорил. И ты же можешь сделать так, чтобы у меня встал, я знаю! Ты не одного натурала укладывал в свою постель и… Глеб, пожалуйста.       Когда я выбросил мокрые полотенца, сполоснул и насухо вытер руки, он резко остановился передо мной. Сверлю его взглядом, больше всего на свете желая сейчас врезать ему хорошенько.       — Жалко тебе, что ли, а? — его голос дрогнул, а я выматерился сквозь зубы.       — Ты точно двинулся, камрад. Столько баб есть вокруг. Вон та же Светка из твоей бухгалтерии хоть сейчас тебе даст, только свистни. Или Танька-соседка, которая каждый раз тебе свой громадный бюст демонстрирует, проходя мимо. Анжелка из мастерской — так та вообще так и жаждет тебя затащить к себе в подсобку, да всё никак одного не застанет. Так нахрен тебе я, придурок?!       С каждым словом я закипал всё сильнее. Вадим молчал и ждал, пока меня отпустит. Знает меня, гад. Знает, что прямо сейчас лучше заткнуться и вообще ничего не говорить. Я прорычал глухо и сел обратно, подкуривая новую сигарету. Вторая подряд горчит, но это сейчас на пользу. Спустя три затяжки мне удалось выровнять дыхание и я снова заговорил спокойно:       — Как тебе это в голову вообще пришло, можешь объяснить?       Вадим кивнул и тоже закурил. Его заметно трясло, будто от холода, хотя у меня дома почти жарко.       — Я к Таньке сначала и пошёл, — признался он негромко и осклабился. — Не встал. Смотрю на неё и вижу Ленку. Та и так, и эдак пыталась меня «завести», а я никак. Потом меня затошнило и я позорно бежал. Свалил в бар. Там опрокинул пару стаканов вискаря и вспомнил ту историю, помнишь, про чувака из лагеря, с которым я на спор целовался и на которого у меня встал? — Я кивнул. — Ну и вот. Подумал, что вдруг я не совсем натурал всё-таки и то была не случайность. Да, меня больше не тянуло, но я же и не пробовал, понимаешь? Вдруг сработает? И видеть рожу Ленки не буду, в мужике-то.       — Ход мыслей понятен, — холодно отозвался я, шумно выдыхая дым и гася новый окурок в пепельнице. — Я тут при чём?       Вадим сглотнул и поморщился. Затушил недокуренную сигарету и налил себе воды. Залпом осушил стакан и только потом снова посмотрел на меня.       — А ты… А тебе я доверяю, Глеб. Ты не какой-то непонятный чел из гей-клуба или с сайта знакомств. Я тебя с детства знаю. Видел, как пацаны за тобой увивались, стоило тебе хоть раз их к себе подпустить. Ты знаешь, что и как надо делать. Не сделаешь ничего, что мне бы навредило. Да и не расскажешь никому, если вдруг я пойму, что ошибся…       Теперь поморщился я. Зерно логики в его размышлениях, несомненно, было. Но я знаю, какие могут быть последствия, поэтому мне сейчас так тошно.       — Если ты вдруг поймёшь, что ошибся, ты меня больше не сможешь видеть, ты понимаешь? — смотрю на него в упор и давлю в себе новые вспышки гнева.       — Не гони, — вяло улыбнулся Вадим, привалившись спиной к стене. — Мы всю жизнь вместе. Знаем друг друга лучше, чем кто-либо. Мы и морды друг другу били. И ничего, не поссорились.       Долгая минута тишины повисла на моей кухне. Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность. Я отчётливо вижу, что ему это действительно может помочь в делах с Леной. Вот только друга я, думается мне, потеряю.       — Пожалуйста…       Его просьба резанула по моим нервам, и я вскочил с места, хватая его за грудки и рывком припечатывая спиной об стену, выбивая из этого придурка дух. Его зрачки расширились, а я уже впился в его губы жёстким поцелуем, не давая возможности сделать новый вдох. Он рефлекторно схватился за мои плечи, и вместо того, чтобы попытаться оттолкнуть, сжал их до побелевших пальцев. С нажимом пройдясь по его груди и животу ладонью, я накрыл его пах и сжал в решительной хватке. Издав глухой стон, Вадим инстинктивно толкнулся в мою руку стремительно твердеющим стояком. Разорвав поцелуй, я заглянул в его поплывшие глаза, принявшись нещадно терзать его ремень и ширинку.       — Чёрт… Как ты… Как это вообще… — Высвободив его член, я обхватил его ладонью и размашисто прошёлся вверх и вниз, вырывая из его глотки ещё один стон: — Боже…       — Адреналин. Химические реакции.       — Я же…       — Заткнись.       И я вновь завладел его ртом, принявшись рывками расстёгивать и стаскивать его рубашку. Он нерешительно попытался обнять меня за шею, но я перехватил его руки на полпути и пригвоздил их к стене у него над головой, всем собой вжав Вадима в стенку. Чувствуя голым животом его горячий стояк, а под руками напряжённые мышцы, я и сам завёлся не на шутку.       — Блять! — выдохнул он, ощутив моё желание своим бедром, и дёрнулся всем телом в моих руках.       — В спальню. Живо! — приказал я, резко освобождая хватку и делая шаг назад, давая нам обоим время передохнуть. — И разденься. Я сейчас приду.       Мой лучший друг, растрёпанный, возбуждённый, пышущий жаром и желанием, стоит у стенки и тяжело дышит, ошалело глядя на меня. Кулаки сжались сами собой от этой картинки. Чёрт бы его побрал. С его чёртовой Ленкой. Будто почувствовав моё напряжение, он послушно рванул в спальню, на ходу стаскивая с подкашивающихся ног штаны. Я проследил за его исчезнувшей за поворотом задницей и ткнулся лбом в стену.       Голова идёт кругом. На губах привкус его поцелуя. В моих домашних тканевых штанах изнывает желанием член. А перед глазами мелькают воспоминания того, сколько раз я сдерживал себя, чтобы не трахнуть его. Все наши чёртовы драки начинались с того, что я вымещал на нём злость за то, что хочу его. Только он об этом никогда не знал. Или знал, но делал вид, что не понимает?       Выматерившись ещё раз и грохнув кулаком в стену, я прихватил с собой из ванной тюбик лубриканта и пачку презервативов и двинулся в спальню.       — Я сейчас тебя так оттрахаю, что ты завтра сесть не сможешь! — пообещал я, толкая уже обнажённого Вадима на постель и отпечатывая на его шее след своего поцелуя. — Но тебе понравится… Расслабься.       Взгляд его подёрнулся дымкой испуга, но я не дал ему возможности передумать, обхватив налитый кровью член влажной ладонью, и уже скользнул между его ягодиц смазанными пальцами.       — Твою ж м-м-ма-а-ать… — он вздрогнул всем телом подо мной, застонав от ощущения пальца в себе и моих зубов, вгрызающихся в его плечо.       Меня всего потряхивало от нетерпения, но я усилием воли заставил себя планомерно растягивать его девственную задницу, погружаясь в него с каждым разом одним, двумя, а после и тремя пальцами. С нажимом пройдясь по простате, я ускорил движения своей руки, доводя Вадима до первого оргазма и наслаждаясь его хриплым стоном и выгнувшимся телом. Маты неосознанно градом посыпались с его языка, а пальцы друга впились в мои волосы на затылке. Мутный взгляд блуждает по моему лицу. Я замер, растворившись в ощущениях, вдыхая аромат его удовольствия и позволяя ему глотнуть воздуха. Но не успел он даже слегка расслабиться в моих руках, как я развернул его в удобнейшую позу, заставив поднять свой зад кверху. Я сбросил свои домашние штаны, ловко натянув резинку и смазав себя дополнительно.       Погружение в его тугую задницу вышло мучительно сладким и долгим. Я проникал в него медленно и постепенно, то выскальзывая, то снова толкаясь глубже. Вадим вздрагивал, морщился и хрипло постанывал, а член его снова встал колом и сочился вожделением. Сжав его ягодицы в хватке своих рук сильнее, я вогнался до предела и замер, усилием воли сдержавшись, чтобы не кончить сразу. Чёрт. Как пацан, честное слово.       — Глеб… — промычал Вадим, уткнувшись лбом в простынь и тяжело дыша. Я склонился к нему, вынуждая его прогнуться сильнее под длинным мазком моего горячего языка, который размашисто проехался по его хребту. — Глеб… Чёрт… Я… Я так давно… Хотел тебя… — Я резко двинулся в нём, вогнавшись ещё глубже, и на этот раз мы застонали вдвоём. — Я так боялся…       — Придурок, — прорычал я и стал трахать его размашистыми толчками, упиваясь ощущением обладания им, заполняя собой и выбивая из груди рваные стоны.       Мы трахались всю ночь. Как грёбаные кролики. Как подростки, которые только-только дорвались до секса. Вырубились почти одновременно, а проснулись, уже когда солнце было в зените.       Совместно выпитый кофе на кухне, скомканный разговор, шершаво-неровные шуточки и глобальное ощущение того, что я вижу его последний раз. Попрощались как всегда: коротко и весело, договорились через пару дней съездить на день рождения нашего общего знакомого. Но я знал точно, что он больше не позвонит.       И я был прав.       Следующая неделя тянулась невыносимо долго. Заказчик вернулся из поездки, и мне был выслан сразу же тройной объём работы, потому как автора полностью устроил мой перевод и он захотел, чтобы я перевёл её полностью. Это сыграло мне на руку: во-первых, это полноценный гонорар с премией, а во-вторых, мне просто некогда было думать.       К концу третьей недели я закончил книгу и получил своё вознаграждение. Решив отпраздновать окончание выгодного заказа, я всё же взял телефон и набрал номер Вадима.       — Здоров, я тут работёнку закончил, хочу сходить развеяться. Ты со мной?       — Я… Эм, — в голосе явно слышалось смятение со смесью отчуждённого холода. — Глеб, прости, но я думаю нам лучше какое-то время не общаться. Я совершил ошибку и... Блять. Я просто не могу так! — он ещё раз выругался, а я молча слушал. — Я сам всё испортил. Думал, что просто попробую, и всё. И что всё будет как всегда. И ты мне всё ещё друг, но… Я не могу теперь, как обычно! Глеб?..       — Понял.       — Прости меня…       Ничего не ответив, я просто отключил телефон и стал собираться. Чего и следовало ожидать. Что ж, развеюсь без тебя. Дружище.       Он объявился у меня только спустя полгода. Когда я уже удалил его номер телефона и привык к тому, что он избегает появляться на всех праздниках наших общих знакомых. Я злился на него. Не потому, что он вот так меня кидает, а потому, что ведёт себя, как мелкий пацан. Подумаешь, потрахались. Два взрослых мужика хорошо провели время, получили удовольствие. Зачем всё усложнять? Никогда не пойму.       Его визит стал для меня действительно неожиданностью. На этот раз он был трезв, но совершенно на себя не похож. Похудел и будто посерел. Взгляд опущен в пол, пальцы нервно теребят замок кожаной куртки.       — Можно войти?       — Валяй.       Войдя, он закрыл за собой дверь и застыл, как истукан, так и не подняв на меня взгляда.       — Что дальше? — сухо подстегнул его я, когда мне надоело ждать.       — Прости меня…       — Забей. Серьёзно. Хватит хуйнёй страдать, Вад. В детском саду, что ли? Машинку мою сломал или чё? — я снова слишком быстро вскипел, за что разозлился на себя и на него ещё больше. — То, что ты ссыкло, я и так всегда знал. Ну так что теперь? Боишься своих желаний, сам себя нихрена не понимаешь, маешься дурью, ведёшь себя, как пацан. Это твои проблемы. От меня чё надо?       — Глеб…       — Что «Глеб»? — я зло сощурился и сжал кулаки. — Ещё раз тебя трахнуть?       — Глеб… — он нерешительно поднял на меня взгляд и выпалил так, словно прыгнул в пропасть: — Я люблю тебя. Всегда любил.       — С-с-сука! — прорычал я и врезал ему хук слева.       После чего схватил его за горло и слизнул с разбитой губы кровь.       — Ты псих ненормальный! — прохрипел Вадим, глядя на меня уже своим, живым взглядом, и с ухмылкой добавил: — Но я заслужил, да. Принимается. А теперь поцелуй меня, а?       И я, конечно, поцеловал.