Дикая орхидея

      Звенящую тишину прерывает противная телефонная трель. Я вздрагиваю, очнувшись от тягостных мыслей и тянусь к трубке. Сейчас нет никакого желания с кем-либо общаться. Но в следующее мгновенье, увидев номер, высветившийся на экране, молниеносно хватаю трубку, словно боясь, что абонент по ту сторону отключится и больше не позвонит. -Ярослав Викторович, у меня хорошие новости, - голос из трубки полон бодрости, -я нашёл её. Передам вам координаты при личной встрече, сразу же после гонорара. Назначайте время и место. -Через два часа, ресторан "Аллегория".       Прерываю вызов. Меня одолевает такая буря эмоций, что становится тяжело дышать. Оборачиваюсь в кресле к огромным окнам, из которых виден самый центр Москвы. В голову змеями вползают мысли о Ней. Как же я ненавижу эту девчонку. Она отравляет мою душу, мою жизнь. Она манит, притягивает своей недоступностью, сексуальностью. Я видел ее последний раз 10 лет назад, но тот желанный силуэт крепко засел в моей голове и не вышел оттуда до сих пор.       Прикрываю глаза и мозг услужливо подсовывает Её образ. Из горла вылетает сдавленный хрип. Неужели после стольких лет мы сможем поменяться ролями? Теперь я стану её мучителем, а она моей жертвой...

***

      Мы учились в параллельных классах. Уже в 9 классе моя девочка стала секс-символом всей школы. Это и неудивительно, она была чудо как хороша. Умная, интеллигентная, утонченная, она сводила с ума всю мужскую половину школы, начиная сопляками пятиклассниками, заканчивая отцами учеников и учениц. Гибкая стройная фигурка с осиной талией, округлая попка, аккуратная грудь. Каштановые волосы обрамляли румяные щечки и водопадом ниспадали к пояснице. Кончик аристократически прямого носа был слегка приподнят, а пухлые губы изгибались в ласковой улыбке. Но самым прекрасным в ней были глаза. Огромные, словно две изумрудные звезды, она прожигали сердце каждого, кто хоть раз пересекался с ней взглядом. В них без труда можно было прочитать все её мысли, чувства, эмоции.       Даже имя у нее было волшебно красивым - Милана. Она снилась мне каждый день, в самых откровенно-дразнящих позах. Да что там мне, на неё дрочила вся школа.       Но вот только в реальности все оказалось сложнее, чем в мечтах. Милана отвергала всех. Я не раз пытался привлечь её внимание, но все было безрезультатно. Нет, она мило общалась со всеми желающими, улыбалась, смеялась шуткам, но всегда выстраивала между собой и парнями стену. Злые языки начали даже поговаривать, что она лесбиянка.       Через некоторое время многие заметили, с каким интересом её изумрудные глаза смотрят на самого популярного парня школы, Мишу. По стечению обстоятельств Миша был моим одноклассником. Таких моральных уродов как он надо было еще поискать. Жестокий отморозок, устраивал каждый день разборки на районе, стоял на учете в полиции, бухал и курил как скот. Но на лицо он был красавчиком, с этим не поспоришь.       Какого же было мое удивление, когда такое нежное, доброе существо как она, приняла предложение стать парой этого чудовища...       Иногда, проходя по школе, я видел своего ангела вместе с Мишей. Во мне все кипело, когда я видел, как Милана что то жарко шепчет ему на ушко, а он нахально сжимает её попку, наслаждаясь упругостью. Милана краснела, в глазах её загорались искры и она тянулась своими пухлыми губами к его шее. Он похотливо улыбался и, шлепнув ягодицу, перекидывал Милану через плечо, на что раздавался её заливистый смех, который звенел словно колокольчик.       Спустя пару месяцев счастье начало исчезать из её глаз. На руках и ногах появлялись огромные синяки, а на шее ужасные кровоподтеки. Она перестала носить короткие юбки и открытые кофточки, теперь красовалась только в джинсах и водолазках. Губы уже не были такими соблазнительно алыми. Они были обветрены, покусаны, порваны. Часто на осунувшемся личике Миланы, из-под толстого слоя тональника, проступали фиолетово-черные пятна. Ласковые глаза превратились в две изумрудные льдинки, из которых сочился холод и презрение ко всему, что её окружает. Её явно кто-то регулярно избивал, вопрос только кто. Я понял все это позже, но даже когда увидел, то не поверил собственным глазам.       Я шел домой весенним вечером. Пели птицы, шумел ветер, впервые за долгое время я пребывал в хорошем настроении. Вдруг где-то за гаражами я услышал тоненький вскрик. Первым порывом было побежать на шум, но сначала нужно было выяснить обстановку. Я аккуратно подкрался к гаражу и в паре метров от себя увидел спину Миши и заплаканное лицо Миланы. -Шлюха, прям здесь сосать мне будешь, мразь неблагодарная, - он сделал шаг в её сторону, прижимая тем самым к стене гаража, - сука, стояла сегодня чуть ли не сосалась с каким-то пиздюком. Охуевшая нахуй шкура. -Мишечка, я прошу тебя, пойдем домой, ты отдохнешь, и потом мы поговорим, - Миля со всхлипыванием взяла его за руку, - родной мой, я не общаюсь ни с одним парнем, кроме тебя, ты что то перепутал, я ведь лю...       Раздался хлопок, голова Миланы откинулась назад. Миша сплюнул, и я едва успел зайти за стену гаража, прежде, чем он стремительно вышел. Когда он не оборачиваясь отошел на значительное расстояние, я кинулся к Миле.       Она сидела на земле, обняв руками колени. Плечи её содрогались от рыданий. Я тронул её за плечо, и она резко подняла голову на меня. Боже, никогда больше, ни до, ни после, я не видел таких глаз как у неё. Ярко-ярко изумрудные, они светились в вечернем сумраке, словно у кошки. В них читалась такая глубокая печаль, боль и в то же время какая-то призрачная надежда на что-то. -Миланочка, с тобой все хорошо? Давай я провожу тебя до дома, вставай дорогая, я помогу.       Но вопреки моим ожиданиям, она сама резко поднялась и глаза её опять превратились в ледышки. -Спасибо, Ярик, мне не нужна помощь. Все в порядке, иди своей дорогой. -Милан, но я же вижу... -Ярик, оставь меня в покое! Мне не нужны твои наблюдения! Не надо так смотреть на меня, как на архангела Гавриила! У меня над головой нимба нет и рога не растут! Найди себе другой предмет обожания, а от меня отвали!       Высказав мне все это, она с идеально прямой спиной зашагала прочь. Я смотрел ей вслед и думал, как могла моя нежная, чистая, невинная девочка стать такой жесткой и холодной. Её слова больно ранили меня, словно кинжал вонзила в сердце. Любовь в тот момент перемешалась с ненавистью, желание с безумием. Именно с тех пор я мечтал отомстить ей самым изощренным образом. Каждый день я думал как буду избивать хрупкое тело, кусать идеальную грудь, вдалбливаться в тесное лоно, а потом брошу умирать. Её красота совершенна, и она не должна принадлежать никому, кроме меня.