***
— Ммм, Лен? Барри сонно смотрит на прижимающегося к нему со спины мужчину и слабо улыбается, когда чувствует теплое касание широкой ладони к своей щеке. — Я разбудил тебя? Извини, — Снарт хмыкает, тем не менее продолжая поглаживать обнаженные плечи и шею, иногда касаясь их губами. Барри тает от таких интимных и нежных ласк, прикрывая глаза и открывая шею. — Тебя что-то тревожит? — шепотом спрашивает Барри, дабы не нарушить такую приятную атмосферу. — Только то, что я так сильно люблю тебя, что готов абсолютно на все, — Барри ежится, чувствуя тепло, касающегося его щек, и поворачивается лицом к мужчине. — Звучит как прощание. — Ни в коем случае. Не в ближайшую вечность. Барри приподнимается на локтях и утягивает Снарта в поцелуй, обнимая за шею. Аллен чувствует сильные руки, обвивающие его талию и оглаживающие покрывшиеся мурашками спину. Барри устраивается на чужой груди, кутается в одеяло и засыпает в обнимку с теплым и любимым мужчиной, даже не подозревая, сколько бабочек разлетелось в разные стороны внутри Лена.***
Леонард переплетает пальцы с пальцами Барри, прижимая руки мальчишки к постели. Аллен мечется под сильным телом, стонет так тихо и красиво, извивается так идеально и великолепно, что Лен сходит с ума. Он хочет покрыть поцелуями каждый миллиметр мягкой кожи, хочет ласкать и прикусывать розовые бусинки сосков, хочет доставлять парню удовольствие ласками и сводить его с ума так же, как он сводит с ума Лена. Аллен тянется за поцелуем и тут же получает его. Они меняются местами, и Барри выпрямляет спину, позволяя Снарту вдоволь насладиться его красотой. Знал бы Барри, как восхищается им Лен, умер бы от смущения. Но Лен лишь нежно оглаживает бедра, плавно переходя на ягодицы, и оглаживает поясницу. Парень двигается медленно, царапая широкую грудь мужчины под ним, выцеловывая дорожку от мочки уха до острой ключицы. — Я так люблю тебя, — шепчет Барри и вновь берет Лена за руку, целуя каждую костяшку. — Так люблю тебя. — Я люблю тебя, — выдыхает Снарт, впиваясь поцелуями в длинную и соблазнительную шею мальчишки. — Я очень люблю тебя, Барри. Аллен улыбается и прикрывает глаза.***
— Глупый, глупый, глупый кусок льда! Барри так зол и взволнован, что ему даже не хватает сил, чтобы вырваться из стальной хватки мужчины. Лен тихо выслушивает всю ругань и все возмущения своего мальчика, потому что он заслужил. Лен не часто рискует своей жизнью ради других, а тут кинулся прямо под удар, чтобы прикрыть сглупившего в своих действиях Флэша. И вроде как должно быть наоборот: Лен должен кричать и ругаться на Барри, но, увы, тот как-то начал первым. — Я мог быстро поправиться, исцелиться, а тебе терпеть эту боль месяцы! Лен как-то смущенно оглаживает простреленное плечо и фыркнул. Заметив, что Снарт морщится от боли, Барри тут же оказывается рядом и прижимает чужую ладонь к губам, ласково покрывая ее поцелуями. — Прости, прости, я не хотел кричать на тебя.… Пойдем домой? — Я уже дома, — улыбается Лен, и Барри глупо моргает. — Ты же рядом. Аллен улыбается так искренне и мило, даря Лену нежный поцелуй. Снарт обнимает мальчишку здоровой рукой за талию, усаживая к себе на колени и вслушиваясь в тихие-тихие признания в любви и ласковые слова. Кейтлин, слабо улыбнувшись, оставляет их наедине.***
— Это так грустно, — всхлипывает Барри, вытирая ручьи слез с щек и наблюдая, как Лен выключает фильм «Хатико». — Нет, оставь: мы не досмотрели. — Я не хочу, чтобы ты впал в истерику, — качает головой Снарт и прижимает мальчишку к своему боку. — Зачем смотреть грустные фильмы и портить себе настроение? Что-то случилось? — Нет, — качает головой Барри, — просто наткнулся на фильм и не смог переключить. Ты любишь собак? — Я нейтрально отношусь к животным, — пожимает плечами Лен. — Я знаю, что ты обожаешь собак, малыш, но мы уже говорили об этом. Мы не можем завести щенка. Барри недовольно сопит и отводит взгляд. Снарт смотрит на нахохлившегося мальчишку и качает головой. Барри уже какой месяц вымаливает у мужчины собаку, но он должен понять, что с их работой и образом жизни держать в доме собаку не безопасно для животного. Ну вот как это объяснить двадцатишестилетнему ребенку? Никак. Лен давно уже смирился с этим. И тем, что скоро «щенячьих глазок» в их квартире станет чуть больше. Барри светится, как солнышко, когда Лен является на пороге квартиры с укутанным в его кофту щенком на руках. Аллен разрывается между псом и Леном, и Снарт говорит, что приготовит зверьку поесть, а Барри пока помоет его. Вечером, когда они втроем устраиваются на диване за просмотром фильма, телевизор смотрит только щенок. Лен тает от поцелуев своего парня, а Барри улыбается так счастливо и нежно, целует так мягко и с любовью, что Снарт подумывает о второй собаке.***
Итак. Квартира есть, собака есть, осталось самая малость. Мик что-то ворчит, пока Лиза с горящими глазами носится по ювелирному магазину, разговаривая с Айрис, которая кое-как узнала размер Барри. Аллен никогда не носил кольца, а тут такой случай, что бедной девушке пришлось придумывать всякую ерунду, лишь бы получиться заветные цифры и сказать их Лизе. Лен вот-вот повесится, потому что Барри снова опаздывает и срывает весь план. План прост: сделать предложение и в случае согласия поужинать и заняться медленным и нежным сексом, а в случае отказа — просто напиться и возможно выброситься из окна. Вернувшийся с работы Барри выглядит уставшим и расстроенным, и это немного сбивает настрой Лена, который надеется, что в скором времени будет не единственным Снартом в этом доме. — Что-то случилось? — осторожно спрашивает он. — Да завал на работе, — улыбается Аллен (боже, скорее бы уже Снарт) и дарит нежный поцелуй. — А что это ты прячешь за спиной? — Ты ведь любишь романтику, да? — уклончиво интересуется Лен. Барри странно смотрит на мужчину и скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая, что что-то заподозрил и не успокоится, пока не выяснит все от «А» до «Я». Леонард вздыхает и пытается не нервничать. — Я люблю романтику, но я не люблю, когда дело откладывают на потом и пытаются меня как-то задобрить, — щурится Аллен (о Боже мой) и наклоняет голову набок. — Лен, в чем дело? Снарт делает глубокий вдох и, взяв Барри за руку, усаживает на диван. Аллен (черт возьми, когда это уже произойдет) улыбается тепло и нежно, сжимая руку мужчины в своих теплых ладонях: — Что бы это ни было, мы с этим разберемся, ты же знаешь, — говорит он и оглаживает едва тронутую щетиной щеку мужчины. — Говори. — Барри, ты ведь знаешь, как сильно я люблю тебя? — едва заметный и настороженный кивок заставляет Лена улыбнуться. — И я скажу это снова: я очень люблю тебя. За всю мою жизнь я говорил это совсем немногим людям, их очень мало, Барри. Очень мало людей, рядом с которыми я расслаблен, рядом с которыми я не держу оружие, рядом с которыми я просто живу, понимаешь? И я совсем не силен в романтических словах и прочее, но… — Лен?.. — Я хочу, чтобы ты сменил свою фамилию. Сначала Барри глупо моргает, а после его губы украшает широкая и счастливая улыбка, его глаза сияют счастьем, а на щеках выступает легкий румянец. — Ну же, спроси меня, — просит Барри. Снарт резко выдыхает и мысленно делает пометку «меньше слушать Лизу в делах, касающихся Барри и предложения». — Ты выйдешь за меня, Барри? — тихо спрашивает он и на несколько мгновений его ослепляют вспышки молний. Доля секунды, и они оба лежат на мягком ковре. Барри покрывает поцелуями каждый миллиметр лицо мужчины, прижимаясь к нему ближе и щебеча такое тихое и заветное «Да» на суперскорости, что Лен едва что-то разбирает. — Я спросил тебя нормально. Ответь мне тем же, — смеется Снарт. — Да, — выдыхает Аллен (о, да, боже, да, он уже Снарт) и тихо всхлипывает. — Да, да, да, дадададада. Подросший щенок бегает вокруг них, не понимая, в чем, собственно, дело, но он рад, потому что рады его хозяева. И это так прекрасно.