***
Коуши знал, что случится с ним, если он безответно влюбится. Он мог выбрать кого угодно себе в пару, и вряд ли бы ему отказали. Но Сугавара не ищет легких путей и за это он заплатит самую большую цену. В последние несколько дней дышать становится практически невозможно. За месяц жизнерадостный парень превратился в живого мертвеца. Суга никого не винит. Зачем искать виноватых, когда их нет? Просто сегодня он встретится с Тоору и расскажет ему всё. Он бы никогда не сделал этого, но... Ойкава должен знать. И пусть лучше ему это скажет сам Коуши, пока может... На удивление, шатен даже не опаздывает. Приходит даже минут на пять раньше. Сугаваре трудно смотреть на него. – Коу-чан, – приветливо улыбается Ойкава, и Коуши физически ощущает, как в легких становится меньше воздуха. Его легкие ужасно болят, потому что лоза давит на них с невероятной силой. Тоору смотрит с интересом, будто изучает. Проходит около минуты перед тем, как Сугавара рассказывает всё, что хранил в своей душе. Рассказывает то, от чего сейчас делает вздох через раз. Кареглазый внимательно слушает и смотрит уже серьёзно. Когда речь Коуши обрывается, начинает говорить Ойкава. – Коу-чан, я не буду скрывать, что догадывался о причине нашей встречи. Ты такой прекрасный, совсем не для этого мира, но я не буду обманывать тебя. Я не люблю тебя, и ты заслуживаешь кого-то лучше, чем я, – он нервничает, отводит взгляд и хочет скорее всё закончить. Он надеется, что Суга всё же не влюблен в него, что он забудет и продолжит жить. Блондин грустно улыбается и прикрывает глаза. Это конец для него. Он чувствует, как ноги буквально прирастают к земле и воздуха в легких хватит максимум на три вздоха. – Коу-чан? Первый вздох. – Коу-чан, нет, – голос Ойкавы звучит непривычно надтреснуто. Лоза оплетает ноги, руки, шею. Сугавара протягивает руку навстречу Ойкаве и всё же не сдерживает слёз. Тоору тоже протягивает руку, но чувствует холодный мрамор. Третий вздох. Шатен прижимается к статуе, опутанной лозой. Теперь плачет и он. – Прости. Прости меня, Коу-чан. Я обещаю, что найду выход, – шепчет он.***
Около полугода Ойкава Тоору ежедневно приходит в парк. Его не пугает непогода или плохое самочувствие. Это всё так неважно. Шатен смотрит на мраморную статую и глаза непроизвольно прикрываются, чтобы сдержать всхлип в себе. Видимо, Суга специально выбрал самое безлюдное место в парке. И, чёрт возьми, он был здесь так... К месту? Ойкава качает головой. К месту... Нет, просто кажется, что эта статуя всегда была здесь. Будто она здесь появилась раньше самого парка. С того самого дня шатен приходил сюда каждый день и говорил с Коуши. Он рассказывал ему обо всём, что происходило в его жизни и мире вообще. Он смотрел на эту статую и верил, что Коу-чан слышит его. С каждым днем, с каждым новым рассказом Тоору понимал, что все его мысли теперь заняты блондином с милой родинкой у левого глаза. Не потому что он чувствовал свою вину (хотя, это тоже), а из-за какого-то другого и совсем нового чувства, поселившегося в груди парня. Он понял, что влюбился, когда одним утром его разбудила боль в груди. Ойкава так испугался, а потом понял, что это, видимо, наказание. Шатен запрещал себе любить, отрицал любые чувства, смеялся с них, а сам полюбил Сугавару Коуши. Полюбил, спустя почти полгода после того, как тот стал статуей из-за самого Ойкавы. Не зря говорят, что у Судьбы хорошее чувство юмора. – Коу-чан, сегодня мы встретимся. Надеюсь, ты сможешь простить меня когда-нибудь, – Тоору медленно подошёл к статуе. – Я действительно люблю тебя, Коу-чан. Ойкава вплотную приблизился к Коуши и дотронулся своими губами к холодным мраморным губам, успев до последнего свое вздоха. Конечно, любовь, по сути, к статуе не могла считаться взаимной. В легких Тоору распустились самые красивые розы, а их шипы пронзили орган. Шатен закрыл глаза, казалось, в последний раз. Но в следующее мгновение внутри будто что-то исчезло, а сам парень услышал странный треск. Карие глаза тут же распахнулись и в ужасе застыли на статуе. Образ Сугавары Коуши полностью покрылся разными трещинами. Ойкава успел сделать два шага назад до того, как свет ослепил глаза, а мелкие осколки мрамора поцарапали бледную кожу. – Ои-чан? Этот голос Тоору узнал бы из миллиарда других голосов. Он слышал его каждую ночь в своих снах, и сейчас ему казалось, что он спит. Взгляд сфокусировался на блондине с милой родинкой у левого глаза. Сугавара улыбался и Ойкава был готов поклясться, что это самое прекрасное, что он видел в своей жизни. Не выдержав, шатен бросился в объятия второго. – Если это сон, то я не хочу больше просыпаться. Никогда, - прошептал он, дав волю слезам. – Это не сон, – всё с той же улыбкой ответил Коуши. Потом он немного отстранился, чтобы взять лицо Ойкавы в свои руки. – Не плачь. Тебе это так не идет, Ои-чан. Тихий смех двух парней раздался в парке. Всё же, лоза внутри каждого предназначена не для того, чтобы убивать, нет. Она даёт шанс дождаться того, кто по-настоящему полюбит.