***
Чуть позже Юрий понимает, что Юри ни черта не понял. — Хватит ходить за мной! — огрызается Юрий. Они останавливаются у открытого катка, где пятилетние дети неуверенно скользят на льду. — Я не могу! — Юри примирительно поднимает руки. — Мы по сути связаны, так что я должен быть всегда с тобой, и… — Да мне плевать, — грубо прерывает его Юрий, перегнувшись через бортик. Парень достаточно гибкий и без проблем достает до льда (или, скорее, его пальцы проходят через лед). Это пугает и в то же время завораживает, и Юрий снова и снова дотрагивается до льда в надежде на то, что что-то изменится. (Но ничего не меняется, ведь, в конце концов, Юрий мертв). Юри внимательно наблюдает за ним. — Ты занимался фигурным катанием? Юрий безразлично приподнимает плечо. — Ага, умел кататься, но я не выступал на соревнованиях или где-то еще. — Кажется, это весело, — задумчиво говорит Юри, а потом поворачивается к Юрию, который наблюдает за парой подростков, выполняющих вращения. — Да, было весело, — в другой жизни, Юрий хотел бы профессионально заниматься фигурным катанием. Тренеры говорили, что Юрий подавал большие надежды, а потом парень заболел и… все. Так или иначе, мертвые не могут кататься на коньках. Наконец Юрий тихо признается: — Я скучаю по льду. «Скучаю по тому, как лезвия коньков царапают лед, скучаю по чувству, когда ты словно паришь при прыжке, скучаю по дрожи, пробегающей по всему телу, когда удается правильно приземлиться». «Скучаю по временам, когда я еще был жив». — Как там твой дедушка? — интересуется Юри. Юрий проводит рукой по волосам. — Тихо. Одиноко, — резко выдыхает он. — Он всегда был таким, я не знаю, тихим, наверное. Не любил разбрасываться словами. Но сейчас он словно потух. И мне противно от того, что именно я заставил его пройти через все это. — Он потерял внука, — бормочет Юри. — Смерть может сделать и не такое с человеком. Я видел, как она ломала многих хороших людей. Юрий выдыхает. — Однажды кто-то сказал мне одну вещь. Я не помню кто: может учитель, может кто-то из школы, но это не важно. Важно то, что он сказал: «Живые переносят смерть намного тяжелее, чем те, кто умерли», — Юрий яростно сжимает кулаки. — Я только сейчас понял, что это на самом деле значит. Какое-то время Юри молчит. Юрий смотрит на девочку с рыжими косичками, которая, прикусив кончик языка от усердия, старательно вычерчивает восьмерки на льду. — Юрий, — зовет Юри, — почему ты не хочешь уходить? Юрий в ответ только смеется. — А ты как думаешь? Неужели кто-то на самом деле хотел пойти с тобой? — Большинство, — твердо отвечает Юри, и Юрий поворачивается к нему. У Юри теплые и добрые глаза, спрятанные за стеклами очков. Очки. А зачем жнецам нужны очки? — Большинство людей готово идти дальше. Статистика показывает, что семьдесят восемь процентов душ сразу уходят вместе с жнецом. Пятнадцать процентов уходят после того, как пройдут похороны, — Юри затихает. — Семь процентов так и не обретает покой. Юрий цепляется за последние слова жнеца. — Что с ними происходит? — По сути, с ними ничего не происходит, — хмурится Юри. — Они просто… исчезают. Видишь ли, когда ты обретаешь покой, тебе дают билет с номером. На нем написано сколько тебе осталось до перерождения. Некоторые ждут годы, даже столетия. Кто-то лишь пару месяцев. Это все часть общего замысла. Однако те, кто исчез, — Юри качает головой. — У них нет второго шанса. Они просто исчезают в небытие. «Я уже ничто», — думает Юрий. — Хватит, — рявкает Юри, и Юрий удивленно моргает. — Я слышу твои мысли. — Ты можешь читать мои мысли? — ощетинивается Юрий. — Обычно не могу, — раздраженно отвечает Юри. — Но ты слишком громко думаешь. И это была очень глупая мысль, так что хватит. Юрий, защищаясь, только огрызается в ответ. — Ты не знаешь меня. — Нет, но твой дедушка не стал бы скорбеть и оплакивать тебя, если бы ты был «ничем», — резко отвечает Юри, и Юрий теряется. — Нет, я… прости, это было слишком грубо, — тут же смягчается Юри. Юрий дрожит. Дрожит от гнева, страха, эмоции переполняют его, и на долю секунды он даже забывает, что мертв. — Заткнись, — шипит Юрий. — И не смей, блядь, больше приближаться ко мне.***
Юри снова приходит только через несколько дней. В этот раз он подходит к Юрию, когда тот стоит на улице возле маленького магазинчика, где дедушка постоянно покупает овощи. Николай, кажется, полностью сосредоточен на выборе лучшей картошки на прилавке, поэтому Юрий остается на улице, чтобы поговорить со своим личным жнецом. Не подумайте, Юрий вовсе не скучал по нему. Юри говорит по черному и жутко неудобному (по мнению Юрия, с такими ходят только влиятельные бизнесмены) телефону. — Нет, но мне правда кажется, что я уже близко. Если бы мне дали еще пару дней… — Юри затихает и хмурится. Юрий подходит ближе, чтобы лучше слышать. — Хорошо. Я понял, Минако-сенсей. Юри заканчивает разговор и поднимает усталый взгляд на Юрия. — Привет. Юрий моргает. — У тебя есть телефон? — Что? — Юри смотрит на свою руку, а потом торопливо кладет телефон в карман пальто, но Юрию все же удается заметить гордый ярко-красный логотип «NOKIAREAPER» на верхней части экрана. — А, да. Это для работы. — Для работы, — уныло повторяет Юрий, потому что оказывается, жизнь и смерть это очередная систематизированная бюрократия. — Да, — тяжелый вздох срывается с губ Юри. Жнец устало опускает плечи. — Они заменяют меня. — Заменяют тебя? — сузив глаза, снова повторяет Юрий. — Что ты имеешь в виду? — Что же, — Юри показывает сначала на себя, а потом на Юрия, — у меня все получилось не очень-то хорошо, правда? Я превысил установленные сроки. Более того, я всю ночь не спал, чтобы заполнить целый ворох бумаг. — Ты разве спишь? — Конечно, сплю, — обиженно проговаривает Юри. — Ладно, давай вернемся к другому. Они заменяют тебя? Так значит, ты больше не будешь тут ошиваться? — Нет, меня переведут на другое дело, — Юри кланяется почти так же низко, как в их первую встречу. — Было очень приятно с тобой познакомиться, и мне очень жаль, что я провалил задание. Жнец, который заменит меня, будет тут с минуты на минуту… — Что, ты просто отказываешься от меня? — слова сорвались с языка раньше, чем Юрий смог осознать то, что сказал. — Прошло, вроде, всего лишь два дня… — Прошло уже три недели… — И ты просто, черт возьми, возьмешь и уйдешь? Ни черта себе, во-первых, блядь, да как ты смеешь сваливать меня на кого-то другого — я тебе не какое-то домашнее задание; во-вторых, черт, да я буду гнать в шею каждого, кто будет заменять тебя, так что ты можешь им передать… — Ух ты! Кажется, будет весело! «Это похоже на начало фильма ужасов», — думает Юрий, когда оборачивается и видит, как другой жнец в желто-коричневом пальто, которое идеально сидит на нем, выходит из тумана. На незнакомце тоже дурацкая шляпа. Жнец медленно подходит туда, где стоят Юри и Юрий. Он мягко улыбается Юри, и Юрий, чувствуя, как начинает злиться, предупреждающе шикает. — Привет, Юрий, — говорит незнакомец с этой чертовой вежливой улыбкой. — Очень приятно познакомиться, меня зовут Виктор, и я буду твоим новым жестоким и беспощадным жнецом. Юрий смотрит на Виктора пару секунд, а потом оборачивается к Юри. — Нет, — качает головой Юрий. — Он проваливает, а ты остаешься. — Все работает не совсем так, — пытается успокоить его Юри, но у Юрия все лучше и лучше получается это призрачное телепортирование, так что он сваливает куда подальше пока может.***
Вот только Виктор идет за ним. — Какого черта! — рычит Юрий. — Когда я вот так исчезал, Юри никогда не шел за мной. — Уверен, что так и было, — невозмутимо произносит Виктор. — Именно поэтому у него ничего не получилось. — Ты не можешь заставить меня, — Юрий не может сдержаться и украдкой смотрит на дедушку, который с тяжелыми сумками медленно идет домой. — Так сказал Юри. «Добровольно и без принуждения». Я не подхожу ни под одну из категорий. — Нет, не подходишь, — соглашается Виктор. — И да, ты прав. Душа должна уйти добровольно и без принуждения. Но мы все равно всегда тут или там мы теряем пару душ. Однако я хочу, чтобы ты знал, — у меня очень, очень хорошо получается забирать души. Юрий понимает, что теперь будет иначе. Виктор не спустит ему с рук и половину того дерьма, что прощал Юри. Юрий, резко вздернув подбородок, засовывает руки в карманы. — А у меня очень, очень хорошо получается быть маленьким упертым засранцем. Виктор удивленно смеется. — Конечно, — ласково говорит жнец. — Уверен, так и есть.